Гарри Поттер и Маховик времени. Часть I

По мнению волшебников это было ярчайшим примером изначальных отношений между волшебниками (римские патриции и многие граждане) и маглами (остальные слои населения, и в частности рабы) — до определенного момента истории маглами всегда правили волшебники, и никак иначе. Маглы в лучшем случае могли быть свободными гражданами, но без особых прав относительно волшебников.

Гарри еле сдерживался, чтобы не взорваться от возмущения. Но потом он посмотрел на Гермиону. Они коротко обменялись взглядами. Но сколь много они смогли друг другу этим сказать! Если уж кто и должен быть зол, так это Гермиона. Ее родителей, да и ее тоже, большинство чистокровных волшебников в лучшем случае воспринимали как интересных зверушек. Или как скот, подобно римским рабам, если брать таких как Малфой.

Гермиона вместо того чтобы выразить свое негодование молча записывала конспект с выражением хмурого усердия на лице. Гарри поразился ее выдержке, и решил последовать ее примеру. Если она нашла в себе силы сдержать удар, то он уж точно постарается. Это он и выразил ей в своем взгляде, на что она благодарно кивнула. Но они обязательно поговорят об этом позже.

Остальные же ученики вообще не видели проблем в читаемой лекции и молча записывали. Гарри вдруг подумалось, что если мистер Уизли во время учебы в Хогвартсе посещал эти занятия и вынес такое... лицемерное отношение к маглам, то эти дети, возможно, станут такими же.

Гарри решил больше не рефлексировать на эту тему, и, стиснув зубы, стал записывать конспект.

<center>

* * *

</center>

Вечером того же дня, за ужином, к Гарри и Гермионе подошла профессор МакГонагалл и попросила их подойти после ужина в ее кабинет. Оба студента тут же поняли о чем будет разговор с их деканом. Она обещала выдать им специальные комнаты для занятий и отдыха.

Рон же очень удивился просьбе их декана. Он вообще сегодня очень много удивлялся и поводы для этого были, в основном, неприятными. Сперва на УЗМС Хагрид занимался с ними уходом за Флобер-червями. По мнению всего курса это были самые скучные и бесполезные существа на свете, хотя Гермиона утверждала, что они являются ценным ингредиентом для зелий. Потом он удивился, когда после того же урока не увидел за собой друзей, которые неожиданно пропали, как Гермиона днем ранее.

Рон всю дорогу жаловался, что из-за этого слизняка Малфоя, студенты вместо по-настоящему интересных зверей сегодня весь урок возились с флобер-червями. Но за весь свой монолог он не услышал ни одного выражения поддержки от своих друзей. Рон обернулся, чтобы увидеть как его друзья выбегают из-за поворота. Получив невнятное объяснение, что Гарри уронил учебник, Рон продолжил путь в башню Гриффиндора, удивляясь (снова) необычной задумчивости своих друзей.

Еще раз неприятно удивиться Рону пришлось уже в самой башне, когда оба его друга, не сговариваясь, сразу же приступили к домашнему заданию. А ему так хотелось сыграть с Гарри в шахматы, что он и предложил другу. Но Гарри сослался на то, что эссе по зельям у него уже почти готово, и как только он закончит, так сразу же сыграет партию. При этом он почему-то очень виновато посмотрел на подругу, но та лишь улыбнулась, обрадованная такой ответственностью Гарри.

Закончив с зельями, Гарри отдал эссе на проверку Гермионе. Это была уже традиция, которую никто не хотел нарушать. Пока подруга проверяла его писанину, Гарри сыграл обещанную партию шахмат, а после них занялся отработкой заклинаний. Тут уже и Рон не смог отнекиваться, Гермиона и его заставила поработать. Закончили друзья к ужину и вместе спустились в Большой зал.

Пока Рон варварски набивал себе брюхо Гарри и Гермиона смогли тихо обсудить магловедение. Гермиона объяснила свою удивительную сдержанность и попросила Гарри тоже потерпеть. Она решила что криками и руганью делу не поможешь. Чтобы бороться с предрассудками нужно сначала побороть систему. Пока всем заправляют чистокровные ничего не изменится.

Только когда хотя бы половина совета попечителей школы будут маглорожденными появится возможность произвести изменения в школьной программе.

Вот на этом месте и подошла к заговорщикам их декан. Сообщив, что хотела, она ушла, оставив своих двух любимых студентов разбираться с любопытством шестого Уизли. Уверив его и остальных соседей по столу, что им не грозят неприятности, Гарри и Гермиона быстро доели ужин и поспешили к кабинету МакГонагалл.

Она их уже ждала, и сразу повела на пятый этаж, в ранее не посещаемый ими коридор. Там висел портрет старого волшебника в странных треугольных очках.

— Открой пожалуйста, Игнотиус. Эти дети теперь будут использовать комнаты как свою личную студию, — сказала Макгоннагал портрету.

— А я думал это молодожены. Проходите! — со смешинкой сказал портрет, открываясь.

— Вам нужно будет установить пароль, — посоветовала декан своим густо красным студентам, заходя внутрь. — Здесь две комнаты. В зале можете делать уроки, а в спальне отдыхать. Мистер Поттер, очень надеюсь на Ваше благоразумие, и, думаю, мне не придется жалеть о своем решении выделить Вам комнаты.

Гарри еще раз густо покраснел и кивнул. Мысль использовать спальню в таком контексте ему и в голову не приходила, тем более с Гермионой. Сама Гермиона была не менее красной чем ее друг.

— Теперь Вы, мисс Грейнджер. Я не сомневаюсь в Вашем стремлении прочитать всю библиотеку Хогвартса. Вам для этого понадобиться очень много времени. Но прошу Вас, не перетруждайте себя. Мне бы не хотелось, чтобы Вы оказались в медпункте с истощением. Надеюсь мистер Поттер проследит, чтобы Вы достаточно отдыхали, — Гарри с серьезным видом кивнул, а Гермиона при упоминании Библиотеки снова покраснела. Она не думала, что ей разрешено пользоваться маховиком, чтобы посещать библиотеку. Но раз профессор МакГонагалл разрешает...

Глава 3. Октябрь

Прошел сентябрь. И незаметно как-то прошла половина октября. Уже больше месяца Гарри жил по новому расписанию, и ему нравилось. У него появилось целых два любимых предмета.

Первым была Защита. Впрочем, этот предмет стал любимым для всего курса, если не школы. В основном это стало так благодаря новому преподавателю. Профессор Люпин был первым по-настоящему компетентным учителем по этому предмету за много лет, и, к тому же, у него было хорошее чувство юмора.

Каждый следующий урок был лучше предыдущего. После боггарта они сражались с красными колпаками. Эти свирепые карлики водились всюду, где когда-то проливалась кровь — в затканных паутиной закоулках замков, в оврагах на месте сражений, — и дубинами убивали заблудившихся путников. Потом изучали ползучих водяных. Они были вылитые обезьяны, только в чешуе, жили в прудах и душили перепончатыми лапами всех, кого им удавалось заманить к себе.

Вторым любимым предметом стали Руны. Со слов преподавателя, у Гарри был натуральный талант, что неудивительно для Поттера. Оказывается, его семья начала свою историю с маглорожденного ученика (сына горшечника) самого Гриффиндора, ставшего известным мастером-артефактором. Интуитивное понимание любых рун или иероглифов было в крови любого Поттера. Так называемый семейный дар, вроде парселтанга у Слизерина. Талант же к полетам оказался всего лишь личным талантом самого Гарри и его отца, лишь усиленным их родовым даром, ведь метлы — тоже артефакты.

Все это, однако, поведала Гарри не преподаватель, а Гермиона. Она, оказывается, провела небольшое исследование, когда приключилась та история с парселтангом, и все подозревали что Гарри — Наследник Слизерина. Гермиона облазила всю библиотеку в поисках любых упоминаний семьи Поттер, вынужденно прекратив их только из-за своего окаменения. Потом же она просто забыла об этом исследовании на фоне всеобщей эйфории от спасения школы от закрытия.

Но несмотря на то, что подруга просмотрела десятки книг, о Поттерах она узнала весьма мало. Полноценную родословную она составить не смогла, лишь выяснила, что основатель рода женился на одной из семи дочерей Годрика Гриффиндора, Эйлин. Так что Гарри действительно был Наследником, только не того основателя, про которого все думали.

Кроме того, Гермиона выяснила, что в тринадцатом веке род Поттер поглотил остатки рода Певерелл, когда последний представитель этого древнейшего рода женился на девушке из Поттеров. От этого брака появилась дочь, которая тоже вышла за Поттера, своего дальнего родственника. Так и произошло поглощение. Гарри потом внимательно изучил все, что нашла его замечательная подруга.

Последним новым предметом для Гарри была Нумерология. Тут уже было все не столь гладко для Мальчика-который-выжил. Предмет этот представлял из себя примерно тоже самое, что и математика в средней и высшей школе, только применительно к магии. Тут была неоценима помощь Гермионы, которая в цифрах разбиралась как Хагрид в своих зверушках. Математические задачи она щелкала как компьютер — быстро и точно, на зависть всем остальным, особенно рейвенкловцам.

Как и на магловедении, на рунах и нумерологии сине-серебряные были так же в большинстве. Причем их посещало значительно больше студентов, что не удивительно — трудно ожидать от маглорожденных такого же желания посещать магловедение, как у Гермионы.

Благодаря этим трем предметам у нашей "лохматой парочки", как их привыкли все называть, когда они были без Уизли, появилось много разных знакомых с других факультетов. Гарри много общался с Эдвардом Холлиуэллом, Терри Бутом и Энтони Голдстейном с Рейвенкло, и Джоном Шеппардом, Эрни Макмилланом и Джастином Финч-Флетчли с Хаффлпаффа, в то время как Гермиона отлично поладила с уже упоминавшимися ранее хаффлпаффками и Падмой, и даже, также уже известными, слизеринками.

Дафна и Трейси оказались нормальными девочками, совершенно без предрассудков, характерных для их факультета. Дафна объяснила, что ее мама была с Рейвенкло, и в свое время дружила с маглорожденной однокурсницей, матерью Гарри. От такой новости брови знаменитого шрамоносца чуть не врезались в потолок.

Семья же Трейси не была столь уж старой и чистокровной. Они еще помнили своего маглорожденного прапрапрадеда, которого им все еще припоминали.

С Блейзом Забини и Теодором Ноттом ни Гарри ни Гермиона принципиально не общались, хотя Трейси и говорила, что Блейз нормальный парень. У него как раз таки предрассудки были, но в отличие от Малфоя, или Нотта, он был настоящий слизеринец. Возможно именно поэтому наши лохматые и не общались с ним, ведь никогда не знаешь что от него ожидать — вполне можно однажды нарваться на предательство.

Но кроме двух любимых предметов, у Гарри наметились и парочка нелюбимых. Самым ненавистным уроком для Гарри было зельеварение профессора Снейпа. Вся школа мгновенно узнала, как боггарт предстал в виде Снейпа, одетого в платье и шляпу бабушки Невилла. Ученики и кое-кто из профессоров держались за животы от смеха, только Снейп ходил чернее тучи. При одном упоминании профессора Люпина у него мстительно загорались глаза; Невиллу на его уроках в отместку доставалось вдвойне.

Пользуясь наличием своей собственной студии, а также запасом времени, Гермиона настояла на дополнительных занятиях по зельеварению для Гарри. Он вынужден был признать, что это была хорошая идея. Без Снейпа, бесшумно крадущегося за спиной, и говорящего всевозможные гадости совместно со своими змейками (Малфой и его компания), зелья у него стали получаться значительно качественнее. Это добавляло ему уверенности на уроке, и там тоже все улучшилось.

Снейп, конечно, все так же кривился, проходя мимо его котла, но ехидных коментариев больше не делал, предпочитая докапываться до бедняги Невилла, которого всем было очень жаль.

Ещё Гарри начал бояться уроков профессора Трелони. В освещённой камином, насыщенной благовониями комнате класс искал тайный смысл в смутных фигурах и символах. А у Трелони, стоило ей взглянуть на Гарри, огромные глаза заволакивало слезами. Он старался не замечать её взгляда. Нет, профессор Трелони не нравилась ему, хотя многие испытывали к ней чуть ли не благоговение. Парвати Патил и Лаванда Браун то и дело бегали в башню к профессору Трелони на переменах и возвращались с таким высокомерным видом, будто они узнали что-то неведомое остальным. А случись им беседовать с Гарри, они приглушали голос, будто он уже лежал в предсмертной горячке.

Уроки ухода за магическими существами на всех наводили тоску. Хагрид после случая с Клювокрылом потерял веру в себя. Теперь урок за уроком класс занимался флоббер-червями, а существ скучнее, как известно, нет во всём мире.

— Кому надо за ними ухаживать? — ворчал Рон, второй час запихивая в слюнявую глотку червяка нарезанный лентами салат.

Помимо новых и старых предметов Гарри радовали возобновившиеся тренировки по квиддичу. Первого октября команда Гриффиндора собралась в холодной раздевалке. Солнце садилось, и на поле стало темнеть. Капитан команды, Оливер Вуд, семнадцатилетний здоровяк-семикурсник, кончал в этом году школу. Обращаясь тогда к команде, он волновался чуть не до слёз.

— Это наш, точнее, мой единственный шанс выиграть Кубок школы, — начал Оливер, вышагивая перед командой из угла в угол. — Я играю с вами последний сезон. Это мой последний шанс. Команда Гриффиндора проигрывала семь лет подряд. Нам не везло: были травмы, в прошлом году турнир отменили. — Вуд сглотнул, будто в горле у него всё ещё стоял комок после прошлогоднего разочарования. — Но наша команда самая классная во всей школе! — Взгляд его сверкнул, и он ударил кулаком в ладонь. — У нас три превосходных охотника. — Вуд поглядел на Алисию Спиннет, Анджелину Джонсон и Кэти Белл. — Два непревзойдённых загонщика.

— Ну что ты, Оливер! Будет тебе! — притворно смутились Фред и Джордж.

— И у нас ловец, который ни разу ещё не упустил снитча! — Гордость у него в голосе прозвучала как раскат грома. Вуд помолчал и скромно добавил: — И, наконец, я.

— Ты у нас лучше всех, Оливер! — сказал Джордж.

— Обалденный вратарь! — похвалил Фред.

— Наши имена уже два года должны стоять на Кубке. — Вуд снова замаячил туда-сюда. — Когда Гарри пришёл в команду, я сказал себе: Кубок у нас в кармане. Не вышло. Но в этом году, моем последнем...

В голосе у него звучала такая горечь, что даже Фреду с Джорджем стало его жаль.

— В этом году, Оливер, Кубок наш как пить дать! — сказал Фред.

— Мы выиграем, Оливер! — заверила Анджелина.

— Можешь не сомневаться, — прибавил Гарри. Тренировались три раза в неделю с огромным воодушевлением. Дни становились короче и холоднее, зарядили дожди, но ни грязь, ни ветер, ни дождь не затмевали блестящей картины, постоянно всплывающей перед глазами Гарри, — он держит в руках литой серебряный Кубок.

Помня о наставлении декана контролировать занятость подруги, Гарри вытаскивал ее на свои тренировки. А то она почти не вылезала из-за своих книг, будто и впрямь задалась целью за год прочитать всю библиотеку Хогвартса.

Как-то раз Гарри в шутку предложил Гермионе научиться нормально летать на метле. Она, естественно, отказалась. Ну а Гарри потом каждый раз спрашивал подругу, не передумала ли она. Сначала он и сам относился к этому как к шутке, но постепенно эта мысль стала все более и более заманчивой. Гарри уже всерьез предлагал своей лучшей подруге научить ее летать. Она каждый раз отказывалась. Но, наконец, в середине октября Гермиона все же дала свое согласие. Но было одно условие: Гарри должен был лететь с ней на одной метле. Это уж точно не было препятствием.