Живые статуи

Я грустно вздохнула и отстранилась. Да, обещания мы все редко давали, стараясь увильнуть от них, ведь однажды данное слово держали всегда — слово чести нарушить было нельзя. И хоть я обижалась теперь на обоих родителей, но понимала, что матушка поступить иначе просто не могла.

Но отец, как он мог променять дочь на коллекцию. Я, наверное, этого никогда не пойму, ведь не испытываю ни к чему такой огромной тяги. Даже свою полочку с фарфоровыми животными собирала просто из стремления походить на отца, а не потому, что мои глаза загорались при виде какой-то безделушки. Но ведь это — всего лишь вещи. Гораздо важнее люди и живые существа, чем бездушные куски переработанных материалов. Пусть бы они и несли на себе наслоения веков и историй, но всё равно не вызывали во мне того отцовского трепета. Да, с детства меня приучили относиться к вещам крайне бережно. Вот братья постоянно рвали свою одежду, но что с них взять — мальчишки! Я даже делала своим куклам наряды, перешивая свои детские вещи, стараясь не выбрасывать ни кусочка ткани, или же отдавала слугам. И девочки бегали в моих старых платьях, важничая и подражая нашим манерам. Так забавно было это наблюдать. Вот умыть-принарядить — и никакой разницы вообще не видно между дворянским ребёнком и крестьянским. Хотя, может, просто слуги жили подле нас и знали все манеры.

Примечания по главе:

Таврида* — В русских источниках конца XVIII — начала XX веков Крымский полуостров именовался также как 'Таврида', отсюда название Таврической губернии. Современное же название полуострова происходит, вероятно, от тюркского слова 'кырым' — вал, стена, ров.

Глава 3

После разговора с матушкой на сердце немного отлегло. Всё же предательства обоих родителей я бы плохо пережила. Карета остановилась, вырывая меня из задумчивости. Мы подъехали к дому кузины, которая тут же выбежала, словно давно поджидала нас, и села в нашу карету.

— Доброе утро, сударыни, — поздоровалась она с улыбкой на беззаботном лице.

Я всегда поражалась её живой и подвижной натуре. Она никогда не могла усидеть на месте, и, играя с нею в детстве, мне приходилось двигаться в её ритме жизни и совершать порою безрассудные поступки. Я тоже была любопытна, но всё же старалась не нарушать установленные правила, хотя соблазн всегда велик, особенно, когда Лизавета рядом. Как раз это мне и нравилось в ней, а ещё пшеничного цвета волосы и яркие горящие задорным блеском голубые глаза. Уж не знаю, повезло ли Александру с нею, или наоборот, но порою я сочувствовала брату с такой-то невестою. Но с другой стороны, её появление всегда озаряло суровые, серьёзные черты лица брата мягкой улыбкой, его высокий лоб переставал хмуриться, а светло-карие глаза наполнялись теплом. И тогда, глядя на его преображение, я понимала, что лучшей пары ему не сыскать.

— Ты только погляди! — воскликнула Лиза из кареты, когда мы проезжали мимо небольшого столпотворения мужчин возле одной из книжных лавок. — Они все за книгами стоят?!

Я отодвинула занавеску со своей стороны и тут же спряталась, увидев старого знакомого. Моя головная боль. Уж очень настырный кавалер, надеюсь, что он не заметил меня и в этот раз не узнает мой родовой герб.

С ним в прошлом году на балу познакомились, и мне пришлось подарить ему целый танец. Он и на два других настаивал, но у него так отвратительно пахло изо рта и шуточки были не очень приятные, а ещё прижимался ближе, чем дозволено, что я, сославшись на плохое самочувствие, отказала, из-за чего больше не станцевала ни одного танца. Надеюсь, что на этот раз меня оминёт сие "счастие". Одним из кавалеров на этот бал у меня был брат, а вот два оставшихся, надеюсь, будут приятными мужчинами.

Карета остановилась на перекрёстке, пропуская поперечное движение, и я, недолго думая, шепнула матушке пару слов и выскользнула из экипажа, утянув за собою кузину, которая только порадовалась очередной авантюре, да ещё не ею придуманной. В заднее окошко кареты я видела, как настырный кавалер взял экипаж, то ли преследуя нас, то ли просто наши пути так нежданно совпали, но рисковать я не стала, а матушка уж как-нибудь выкрутится.

На улице, пока движение по мостовой было несколько оживлённым, мы скользнули в первую попавшуюся лавочку.

И я краем глаза заприметила, как из преследовавшей нас кареты вывалился преследователь. Значит, всё же заприметил. Но, надеюсь, что он не видел, куда мы сунулись.

Я уже собиралась отойти от витрины, как увидала, что поклонника берут под локотки двое здоровяков и тащат в какой-то проулок. От неожиданности даже вздрогнула и поспешила вглубь магазина.

Очутились мы в довольно странной лавкес какими-то металлическими бочками, трубами и прочим. Что же это такое? Никогда в подобном месте не бывала. Мне стало любопытно. Тут было жарко, захотелось раздеться.

К нам тут же подскочил молодой симпатичный парень:

— Здравствуйте, сударыни! Чем могу быть полезным столь очаровательным девушкам? Давайте сюда ваши полушубки, — он галантно предложил свои услуги, и мы сняли верхнюю одежду.

— Добрый день, скажите, пожалуйста, а что это за странное место? — не удержалась задать вопрос я.

— Это магазин для инженеров и механиков, — спокойно и гордо подбоченившись ответил парень, ничуть не смутившись, что мы явно не по адресу пришли и купить ничего не сможем. — Давайте я проведу для вас экскурсию.

— Как интересно! А у вас какие-нибудь новинки есть? — спросила Лизавета, решив поддержать меня.

— Всё по последним достижениям! Вот это паровой котёл, его можно установить на сельскохозяйственную машину; а это бумагопрядильная машина; а вот здесь у нас имеются разные инструменты для механиков.

— Хотите сказать, что уже возможно пахать землю с помощью такого чуда техники? — округлив глаза спросила Лиза, с неподдельным интересом рассматривая непонятные агрегаты.

— Он ещё не опробован, но в этом направлении ведутся крупные исследования, всё вполне возможно. Пока он используется в неподвижных паровых машинах, но не за горами то время, когда и экипажи будут двигаться посредством паровой тяги. Просто пока привилегии на производство такого рода транспорта не удаётся получить, хотя теоретическая база уже имеется, — со вздохом сказал юноша. Сразу было понятно, что он ратует за все эти технологические новшества и принимает близко к сердцу отказы правительства. Молодой инженер?

Помнится, я как-то глядела что нужно, чтобы поступить в технологический университет. Если стипендиатов до ста тридцати, то они принимаются без вступительных испытаний. А вот ежели больше, то назначаются конкурсные состязания по математике, физике и естественной истории. Так что вполне реально, на мой взгляд, при должных знаниях и окончании гимназического курса, поступить и окончить университет, и возможно этот молодой увлечённый человек один из таких слушателей курса. Ещё я заметила выбеленного сединою старичка, дремавшего за прилавком. Присматривает? Сын-внук ещё слишком мал, чтобы оставить того одного?

По окончании осмотра всех технологических новинок, нас провели к чёрному ходу, по просьбе Лизаветы, заметившей, что я от кого-то пряталась тут, то и дело поглядывая на вход, и вывели на другую улочку, где мы смогли быстро разыскать нашу карету, ожидающую нас на углу. Матушка пошла в кофейню, и мы к ней присоединились.

— Ну как? — поинтересовалась я, усаживаясь напротив неё, хотя уже сомневалась в том, что ухажёр наведывался к ней, ведь видела, как того увели. Но не спросить просто не могла.

— Он-таки за тобою охотился. С трудом удалось отвязаться, сославшись на моего ревнивого супруга, который может вызвать на дуэль столь прыткого ухажёра благопристойной замужней дамы.

Мы с Лизаветой рассмеялись. Матушка у меня при желании любого может поставить на место, а с виду такая тихая дама. Хотя мамин ответ спустя минутку заставил задуматься: неужели я обозналась, и те двое, с виду бандитов, увели совсем не моего поклонника?

Хотя, если честно, мне было глубоко плевать на него. Он не являлся мне родственником и мне совершенно не нравился, поэтому даже его скоропостижная смерть в переулке меня бы не взволновала.

К нам подошёл подавальщик и принял заказ на воздушные пирожные и чашечку кофе. После чего пришлось изложить матушке наши приключения в стране паровых двигателей. Рассказывала в основном Лизавета, она любила подробности: взгляды, жесты, охи да ахи описывать. А я задумалась о том, что возможно в недалёком будущем и правда кареты будут самоходны. А может даже и воздух удастся покорить не только при помощи воздушных шаров.

Когда заказ был съеден, мы отправились исполнять первоначальную причину нашей прогулки, ведь мы собирались за модными деталями к туалетам на бал.

Обойти пришлось несколько магазинов. В одном мы набрели на меха, и всё — матушка запропала. У неё была слабость к соболям, долго выбирала, а я присмотрела себе муфточку и воротник к своей шубе. Ещё заглянули в лавку английских и французских благовоний, тут уж Лизавету было не уговорить покинуть царство ароматов — у нее имелась внушительная коллекция разнообразных духов. Себе взяла там лишь один флакон — лёгкий запах розы и жасмина. И только напоследок мы попали куда нужно, уже не отвлекаясь на мелочи. Я подобрала себе фиолетовые лайковые перчатки, означающие лёгкий траур по почившему дальнему родственнику. Не удержалась и купила себе также и красивую брошку ввиде трёх распустившихся бутонов роз, ещё ленты под сиреневое платье.

На этом мы удовлетворились нашими покупками, и отправились домой, ведь время было позднее, и скоро начнёт темнеть.

Вечером в малую гостиную, где мы с матушкой сидели и вышивали у камина, заглянул отец и попросил зайти к нему в кабинет. Я отложила пяльцы и, извинившись перед расстроившейся родительницей, поспешила выполнить просьбу.

— Леся, присядь, — кивнул на кресло батюшка. — Сегодня доставили сопроводительные документы на коллекцию Ипполита Николаевича. Приведи их в порядок, чтобы я мог поскорее в них разобраться, — в его голосе было нетерпение, что вызвало во мне раздражение, но взглянув на такого привычного отца, я поняла, что больше не сержусь на него. У него есть увлечение, и это, наверное, хорошо.

— Как скажете, — улыбнулась, испытав радость от возможности снова окунуться в привычную работу. А то в последнее время отец не прибегал к моей помощи сначала в связи с предстоящим замужеством, а потом щадя мою растревоженную душу. — В каком виде вам предоставить сведения?

— По мере ценности экспонатов. Ещё сделай сравнительную выборку по временным отрезкам с моей коллекцией, а я уже потом подумаю, как всё скомпоновать, — складывая документы во внушительного размера папку, давал указания батюшка, а я лишь кивала. — Я рад, что ты уже готова приступить к своим обязанностям.

— Я тоже рада быть вам полезной, батюшка, — улыбнулась, прижав к себе стопку листов, и удалилась.

У меня не было своего кабинета, хоть я и являлась официальной помощницей отца, и часто мне разрешалось работать в его кабинете, поэтому сейчас я направилась к себе в комнату и, сев за бюро, начала просматривать материалы. Всегда любила неторопливо и вдумчиво всё изучать, вот и на этот раз читала все документы перед тем, как приступить к структурированию.

Когда я почти закончила, то наткнулась на странный, сложенный вчетверо листочек, будто ненароком затесавшийся в эти ровные ряды бумаг. Я, подивившись, медленно его раскрыла, и оттуда выпал маленький серебряный ключик, размером с мой ноготок на мизинце. Во мне всё так и встрепенулось от предвкушения, не знаю почему, но чувства нахлынули неизбежной волной и грозили снести все мои мысли. К щекам прилила кровь, а сердце учащённо забилось. Я сразу нафантазировала себе какую-то страшно-романтическую древнюю тайну, которая передавалась только избранным и несла с собой угрозу. О таких приключениях я не раз читала в романах и украдкой мечтала о чём-то таком, работая с батюшкой со старинными предметами.

Подрагивающими пальцами развернула листочек и увидела посередине мелким почерком написанные загадочные две строчки:

"Красотою сердца ядовитый взгляд,

Обретёшь ты силу, повернув назад".

Я пять раз перечитала эти слова, но так ничего и не поняла. Какая-то нелепица! Затем взяла ключик и положила на ладонь, чтобы лучше рассмотреть. Тоненький, с резным навершием. Такой мог бы быть от маленького ларчика или тайного отделения. Но определенно открывает что-то такое же миниатюрное. Я вздохнула, как бы разгадать эту тайну. Очень уж хотелось всё узнать. Любопытство меня распирало, заставило встать и пройтись по комнате, в задумчивости зажав находку в кулаке. Отдавать ли отцу? Ведь скорее всего он про него не ведает, иначе не отдал бы так просто мне документы. А вдруг там нечто очень важное и батюшка, узнав о моем самоуправстве, разозлится.

И тут я внезапно вспомнила, что за день до внезапной кончины Ипполита Николаевича мне доставили его последний подарок, который так и остался лежать в дальнем сундуке не распакованным, настолько мне было всё противно от этого человека. Я метнулась с канделябром к заветному сундуку и быстро нашла там коробку, перевитую красной лентой. А вдруг это да что-либо значит? Как же интересно!

В белой картонной коробке оказалась маленькая деревянная шкатулка с резной крышкой, с инкрустацией лазурью и кварцем. Очень красиво и дорого. Я её открыла — пустая, обычная шкатулка для мелких драгоценностей. Несколько старомодная, но мне пришлась по душе, даже как-то обидно от этого стало. Я её покрутила в руках и вдруг сбоку под моим большим пальцем подался в сторону один камушек. Быстро развернула и нашла в том месте спрятанное отверстие. Во рту пересохло от напряжения. У меня впервые было что-то такое интригующее.

Ключик идеально подошел, и через секунду щёлкнул замок. У шкатулки отделился кусочек днища, и я смогла открыть скрытое отделение. Там что-то мерцало. Я двумя пальцами аккуратно достала длинную серебряную цепочку, оканчивающуюся круглым медальоном. Зачем такую простую вещь так усиленно прятать? Да ещё и дарить мне?

Отложила уже ненужную шкатулку и, поставив устойчиво на пол канделябр со свечами и усевшись прямо там на полу как простолюдинка, стала на раскрытой ладони рассматривать свою находку. Тонкий диск со странным изображением. Я внимательнее пригляделась и с удивлением узнала на нём изображение головы Медузы Горгоны. Как странно! А под головой были странные непонятные символы, неизвестной мне азбуковины*.

Несколько минут я, ни о чем не думая, просто любовалась красивой вещицей, а потом, поддавшись внезапному порыву, надела медальон на шею и спрятала под платье. Он лёг как раз немного ниже крестика, так что никто не сможет его увидеть.

Приложив руку к груди я облегченно вздохнула и встала — нужно вернуться к работе, а батюшке об этом знать не следует. Могут же быть у меня свои секреты.

Примечания по главе:

азбуковина* (Даль) — чужие, нерусские, незнакомые письмена.

Глава 4

Всё следующее утро я занималась документами, перебирая их в удобном для батюшки варианте и структурируя на своё усмотрение. Что странно, среди описания различных находок мне попалась странная, много раз зачёркнутая и переписанная записка, в которой аккуратным, уже таким знакомым мне бисерным почерком, можно было прочесть окончательный вариант послания: