Ваше сиятельство (полностью)

Космы* на учёбе я лишь подбирала, чтоб не болтались по спине, ведь головные уборы мы не носили. Замужние женщины обязаны были волосы прятать. Но учёба завершена, и мне следовало надеть сороку* или хотя бы платок, но выбор пал на чалму — чем не головной убор. Где сказано, что женщина должна ходить в строго определённом уборе?

Почему чалма? Это подарок хана, да не простой. Она была зачарована у нас обоих, но пока свойство гашения было не активировано. А менять головные уборы в дороге будет некогда. Путь нам предстоял долгий, верхом, потому что Его Сиятельство должен был показаться в очередной раз людям, ведь скорее всего это последний раз, когда нас могут увидеть.

Было ещё два раза, когда приносили нам дары, и народа было много. Возможно, с кем-то мы потом ещё встретимся в столице, если повод будет. Но для этого нужна будет серьёзная причина, требующая вмешательства именно КНЯЗЯ, а не местной власти.

По дороге мы должны встретиться с ханом и войти в положения наших дел.

Одобрительный кивок мужа дал сигнал трогаться в путь. Я слегка сжала бока лошадки, натянув поводья. Вороная кобыла Тьма послушно двинулась с места. У мужа же был гнедой конь Сумрак. Интересно, кто давал имена этим животным? Люди жмурились, глядя на нас, и расступались. Середина вересня* на дворе, погода пасмурная, солнышка сегодня не было — его заменяли мы. Скользнув беглым движением глаз, увидела своих родителей, впервые лично за своё замужество. Но спешиваться было нельзя. Мы подъехали к ним, как и ко всем остальным. Они склонились в поклоне. Но не больше внимания уделили им, ежели остальным. Двинулись дальше. Сердце сжала тоска по дому. Так, не думать об этом! Никаких личных чувств, пока мы в общетвенном месте! Это просто чужие люди. Подарила следующим дарителям улыбку. Я ведь искренне рада видеть свой народ, поэтому улыбаюсь. Подарки все соберут ребята с нашего курса, потом всё это проверит специальная служба досмотра и, если всё в порядке, раздадут нашему училищу или любому другому.

Я с папой и мамой общалась по выделенной линии связи МАСа*. Но это ведь всё было не то, они тосковали, и я тоже скучала. Мне к ним было нельзя идти, а Перемещатели* хоть и изобрели, но людей переносили лишь сильные кудесники на дальние расстояние. На ближние — никто не будет возиться, можешь дойти пешком или доехать верхом. Просто технология ещё недостаточно была проверена, а опыты на людях не ставили, ставя человеческие жизни превыше всего. И даже на преступниках испытания не проводили. Всё зависело от того, что натворил злодей. Порою их казнили, отправляя на перерождение, но частенько заставляли отрабатывать на каторге там, где магический фон был нестабильный и не могли работать кудесники или техника.

За нами ехала наша свита — выпускники училища, на год старше нас ребята, лучшие из лучших. Казначеи, учёные, лекари, политики. Эти шесть месяцев и им не сладко пришлось. Они учились нас защищать. Эта задача сейчас была превыше всего. Было решено, что мы выедем все вместе и они станут нашей охраной. Хан предлагал дать своих людей, но муж отказался. Почему, я не спрашивала. Но, тех немногих разговоров, свидетелями которых я стала, хватило, чтобы понять, что мой муж и хан не ладят меж собою. Какая кошка меж них пробежала? Мирослав не говорил, а я не лезла в его душу. Надеюсь, со временем он научится мне доверять как себе.

В поле зрения были обозреватели* и газетчики, вот только мы проверяли — лица наши засвечиваются, какой техникой ни снимать. Так что в средствах народной осведомлённости* не было наших имён и лиц. Это радовало. Надолго ли? Всегда найдутся умники-живописцы, которые умудрятся нас изобразить. К середине дня мы продвинулись лишь к концу града, глаз уже был замылен. Меня уже ничего не волновало. Хотелось лишь закрыть очи и подремать какое-то время. Народ остался позади, что вносило небольшое облегчение.

— Ускоряться будем? — нарушил молчание Волк, вырывая меня из начавших мелькать картинок сна. Я дёрнулась и чуть было не упала, но Мир вовремя подхватил.

— Осторожнее, Княгиня, — не люблю когда муж так по-светски обращается. — Едем быстрее? — он ждёт моего одобрения? Я мотнула головой, стряхивая остатки сна. И почему у меня улыбка расползается на лице? Ну да, не скрою, приятна его забота, ведь выходит, он не стал меня будить, потому как замечает малейшие детали.

Мы ехали целый день и даже ни разу не спешивались. Я на ходу перекусывала орехами и сухофруктами.

— Жёнка твоя всё орешки грызёт, — смеялись ребята. В тесном кругу мы общались обыденно, без всяких титулов. На людях же обращались к нам лишь на Вы. Но при этом ко мне муж обращался всегда лишь по титулу. Почему? Я как-то пыталась расспросить, но он сказал лишь — так надо. А глядя на него, другие тоже не осмеливались называть меня по имени.

Когда начало смеркаться, Великий Князь разрешил сделать привал. Помог мне выбраться из седла, потому что сама я не могла пошевелиться — тело затекло, не привычное к таким нагрузкам. Чувствовала себя совершенно высушенной, словно выкачали всю энергию.

Разбили несколько шатров. В таких живёт наша армия — орда*. Выставили дозорных. Я хотела приготовить еду, не смотря на усталость, но муж достал скатерть-самобранку и взяв меня под руки, отвёл на поляну.

— Откуда она у тебя? — я оживилась.

— Ректор передал от хана.

— Но ведь это сказочная вещь!

— Яра, какая сказочная? — муж был спокоен, как всегда. — Это научная разработка, перемещатель продуктов и еды.

И правда, у скатерти оказался маленький чувствительный экран, где мы выбрали нужные блюда из перечня прилагаемых. Я с детским любопытством отслеживала появление блюд.

— А откуда перемещатель еду берёт?

— Если овощи-фрукты, то со складов. А ежели нужны блюда готовые, то из харчевень.

На мой вопрос, можно ли доверять поставщику, ответ был прост. Поставщик тот же, что и орду кормит, так что однозначно можно. Я взглянула на еду и меня начало подташнивать.

Муж, видя моё нежелание притрагиваться к еде, сам тоже лишь поковырялся в тарелке, а есть не стал.

"Что тебя беспокоит?" — пришло сообщение на МАС.

Пожала плечами, делая движение, словно ухо зачесалось. Смутное чувство тревоги. Не сильное, значит, яд не смертелен.

Когда остальные насытились, я набрала фруктов и ушла в наш шатёр.Стоило мне поставить фрукты на пол, как меня сцапали в охапку. По телу пробежал холодок. Вновь боюсь? Неужели муж решил переступить грань? Но моим надеждам и в этом раз не суждено было осуществиться.

Мирослав попросил мою руку. Достал кинжал и уколол мне палец. Кровью муж капнул на каждый фрукт. А я подавила обиду. Ну вот опять... дела превыше всего.

— Ты права. Небезопасно. Можешь определить, что за яд?

Мне нужна лаборатория. Без реагентов можно лишь узнать, есть отрава или нет, поэтому просто покачала головой.

— А как же остальные? — я начинала переживать за свиту. Пусть и не смертельно, но что-то ведь яд определённо делает.

— Это яд медленного действия. Травят не нас, а армию.

— Но зачем?

— Как и всегда. Без армии мы — никто.

Муж набрал команду на своём МАСе(маленький АС). Перед нами развернулась карта на весь шатёр.

— Вот гляди, вот тут наша орда. Она не по периметру, как у всех остальных армии располагались, а в центре Сибири.

Наши войска могут перебрасываться в любую точку, и мы не зависим от устройств. Так? — я кивнула.

Воины действительно владеют техникой перемещения в любую точку. Поэтому при отсутствии армии на границе, все соседние страны терпели поражение, потому что орда появлялась неожиданно и уничтожала всех нападавших, после этого присоединяя воюющую страну к нашей.

Военными могли быть лишь наши коренные жители, не допуская примесей крови. Чтоб нельзя было захватить страну изнутри.

— Они могут добавлять яд, который блокирует СИЛУ. Тогда армия будет бесполезной, не так ли? — поразмыслив выдала я, муж согласно кивнул.

— Мне нужно связаться с ханом. Прикройся, Яра, — муж бросил на мои голые плечи взгляд. Правда, не прилично. Даже в собственном шатре не дают частично оголиться.

Я накинула на плечи халат. Мирослав кивнул и вызвал хана.

— Ратый, здравствуй, — появилась фигура широкоплечего воина в кольчуге, со светло-русой с проседью бородой до середины груди, в шлеме. Орда жила несколько иными принципами. Они вели кочевой образ жизни, не задерживаясь в одном месте, тем самым не имея точных координат. По ушам словно резануло. Я, конечно, понимаю, что Ратый имеет равнозначный статус с КНЯЗЕМ, но мы ведь не ТЫкаем чужим людям. Глупо, конечно, было даже допускать мысль, что доселе они не познакомились, но ощущение такое, что знакомы они уже давно.

— Мирослав, здравия. Ярослава? — я кивнула.

— Ратый, скатерть-самобранка поставляет отравленные продукты.

— Ты уверен?

— Да. Только какой яд мы не знаем.

— Я проверю и свяжусь с вами. Если ты прав, это очень плохо.

— Хан, — я подала голос.

— Да, княгиня.

— Мне кажется, яд блокирует СИЛУ.

— Если вы правы, значит, планируется нападение, но так, что мы не успеем прийти на помощь. Я заберу вас.

— Нет, Ратый. Нет. Пусть нападут. Пусть развяжут мне руки, — Мир был уверен в своих словах, а я сглотнула. Надеюсь, что жертв с нашей стороны не будет.

— Хорошо. Твои ребята надёжны?

— Да. Я свяжусь с тобой, как что-то выясню, — связь прервалась.

Муж нервничал, сжимая и разжимая кулак. Я подошла и обняла его. Он развернул меня к себе лицом, заглянул в глаза.

— Ясочка, почему так всё вышло? Я ведь хотел создавать корабли космические, хотел быть счастлив. А вместо этого вся эта власть. — Он вытащил шпильки из моих волос, погрузил руку в них. — Ясочка, любимая, — столько нежности в его голосе.

И он поцеловал меня в уста. У меня по телу побежали мурашки. Так нежно, ноги подгибались. Мир отстранился. Мы выскользнули из шатра, взяв с собой полотенца и сменную одежду, но при этом не забыв надеть свои головные уборы, дабы не привлекать к себе внимание.

Муж сам раздевал меня, снимая сорочку, развязывая шнуровку на портках, медленно снимая мои кожаные сапожки. Прикасался ко мне, едва задевая волосяной покров тела, заставляя выгибаться навстречу его рукам.

А потом сам подобрал волосы под чалму, чтобы не мочить их, мыл меня в речке, просто скользя руками по всем моим закуткам.

Было так странно прикасаться к его обнажённому телу, трогать его мышцы, своей обнажённой грудью. Его движения были такими нежными, будили во мне всю чувственность. А я осторожно исследовала пальчиками его тело, трогала его выпуклую спину.

Когда мы выбрались на берег, муж вновь распустил мои волосы, которые водопадом струились до колен, укрывая меня со всех сторон. Нежно откинул пряди, которые падали мне на грудь. Луна зашла за тучку, но это не мешало Миру не сводить с меня восхищённого взгляда, видя каждую чёрточку меня благодаря нашему сиянию. А я любовалась его прекрасным и сильным телом. Мой взгляд задержался на его отличающейся части организма, а Мир поймал мою руку и положил на свой... свой... не могу произнести это слово. На свою нежную часть тела, при этом такую упругую. Я сглотнула. Муж улыбнулся чуть хитро, словно собирался проделать то же самое. Ой, мамочки...

А дальше его невесомые поцелуи покрывали моё лицо, он посасывал мочку моего уха, прокладывал дорожки языком вдоль шеи, заваливал меня на спину. Казалось, муж пробует меня на вкус везде. А когда он взял в рот мою грудь, я застонала.

— Я уже начинаю ревновать, — прошептал он, — к нашим деткам, — о боги, и о чём он думает?

Но отвлечься я не успела, потому что любимый спустился ниже, к моему животу, а потом и ещё ниже, легонечко раздвигая мои ноги, помещаясь меж них. Прокладывает дорожку по внутренней стороне бёдер, от чего мои ноги начинают дрожать. Внезапно чувствую, что по всему телу разливается жар, но при этом чего-то не хватает.

— Мирчик, — шепчу я, — а он ложится на меня, сливаясь со мной в поцелуе, заглядывает в мои глаза, упираясь на руки и нависая надо мною.

— Я люблю тебя, прости меня, — и я чувствую боль, вторжение в своё естество. Но смотрю в его такие любящие глаза и всё становится не важно, только он, такой любимый рядом.

— Прости, любимая, больше болеть не будет.

Он оказался прав, никаких более неприятных ощущений, только его любовь, нежность и страсть. А потом мы вновь купались. Муж меня одел и отнёс на руках в шатёр.

— Почему я? — спросила, прижимаясь к его груди, мне было тепло и так хорошо. Наконец-то я стала его женой по-настоящему. Он мой, мой! Я прижалась ещё теснее, стараясь скрыть непрошенные слёзы.

— Потому что ты меня с ума сводила с первой же нашей встречи, — он замолчал, словно обдумывая свои слова. — Почему ты не дала мне тогда отравиться? Подстроила это представление.

Я вспомнила, как тогда незнакомый парень сел напротив меня, и на меня накатила тошнота, когда он поднёс к своему рту ложку. И я не успевала среагировать и стрельнула в него кашей.

Он меня тогда чуть не разорвал, так казалось со стороны, хотя руки его были нежны даже тогда. Вырвал меня из-за стола, прижал к стене, а я ему прошептала, что его еда отправлена.

Но он тогда устроил спектакль на славу, высыпав мне на голову свою еду.

С тех пор у нас и началась 'вражда'. Все посмеивались с наших отношений и говорили о взаимной любви намёками. Я отмахивалась, ведь точно знала, почему мы это делали.

— Ты столько раз меня спасала. Прости, любимая, я столько издевался над тобой.

— Это была всего лишь показуха.

— Можно было найти другой способ. Но ты меня не подпускала к себе.

Я хмыкнула. Да, месть моя была страшна.

— Тебе ведь тоже не мало доставалось.

— Ага, позорила меня перед ребятами.

— Не всё ж тебе наслаждаться.

Мы ещё какое-то время предавались воспоминаниям, пока уснули.

Разбудил нас крик.

Хорошо, что мы были в одежде. На нас напали. Мы тихо выбрались из шатра. Месяц сиял на небе. Блин. Муж активировал наши головные уборы.

Всё вокруг было освещено, но быть фонарём в ночи — привлекать ненужное внимание.

— Беги, прячься в лесу.

— Без тебя не пойду.

— Яра, беги. Не перечь.

Я, наскоро собрав волосы в хвост и натянув на себя чалму, добежала до леса. Едва успела спрятаться в кустах, как мимо проехали люди на машинах. Но ведь они запрещены — слишком портят природу. От них давно отказались.

Раздавались выстрелы. Блин! И откуда тут огнестрельное оружие?

Техники я насчитала с десяток. Людей было человек сорок.

"Яра. Ты как?"

"Мир. Ты где?"

"Они убивают без разбора. Я буду казнить. Прости. Сиди, тише воды."

И я сидела и ждала. Какой из меня воин? Даже при той подготовке, что нам давали с первой ступени обучения, я могла справиться от силы с одним, ну с двумя. А их сорок человек с автоматами. А ведь оружие было запрещено. Носить его могла только армия, но ей оно было не нужно, да князь и его дружина. Но у наших были лишь кинжалы против автоматов. Блин!