Ваше сиятельство (полностью)

— Что это у тебя в руках? — как бы невзначай поинтересовалась я.

— А, это меня угостили, — парень подбросил вещь вверх.

— А ты разве не знаешь, что у незнакомцев брать ничего нельзя?

Неужели детей не учат безопасности? Надо будет проговаривать и это на уроках. Уговорила мальчика показать мне подарок. Он отдал не сразу и с сомнением глядел на вещь, завёрнутую в носовой платок, выпрошенный у охраны. Я обещала отдать ему позже, но сейчас никаких подарков, он наказан за ослушание. И вообще приказ касается всех детей. Я наигранно сердилась, сдвигая брови.

После чего я попросила Даню впредь ничего не брать у чужих людей. А если кто спросит, куда он дел подарок, сказать, что съел.

"Я подправил его воспоминания. Так что он не солжёт."

Мальчишка убежал в кухню, по моему велению, а я стала подниматься на последний пролёт. Потолки высокие, лестницы длинные, но есть возможность чуточку передохнуть на ровных площадках.

Раздался едва слышимый свист и рука моего охранника потянула меня вниз.

— Перван? — Вновь свист. Я обернулась ко второму. — Вторуша?

В орде каждому дают новое имя, имена всего лишь армейские, на время службы действуют, если ордынец не уходит в увольнение.

— Кто здесь? — слышно было чьё-то дыхание близко от меня. Я повернулась ко звуку. — Что вам нужно?

Раздался смешок, а потом словно отключили все звуки и мысли, вдобавок к непроглядной тьме.

Очнулась я связанной. Руки затекли и тысячи иголочек впилось в них при попытке подвигать ими. Судя по положению, я сидела на стуле. Открыла глаза, но тьма так и не развеялась.

— Пришли в себя? — раздался рядом недовольный женский голос.

— Кто Вы? Где я?

— О, милая, я твоя надсмотрщица!

Мне вдруг стало холодно, ощутила, что если на мне и есть одежда, то только исподняя сорочка.

— Мне холодно.

— Ты слишком капризна, прям как настоящая принцесса себя ведёшь.

Я попросила женщину развязать себя. Она не возражала, но немного поворчала для впечатления.

— Откуда столько вежливости в тебе? И сорочка не дешёвая. Небось какая знатная пигалица, — женщина долго возилась с верёвками, пытаясь те ослабить.

— Кто-кто?

— Знатная пташка.

— Ну да, знатная, — я потёрла плохо слушающиеся руки, стараясь разогнать кровь.

Странно, что она не видит моего сияния.

"Ты не светишься," — Мир решил напомнить о себе.

"Блокиратор?"

"Да, а тут темно. "

Не хотелось думать о том, кто меня раздевал. Потрогала свои уши — серьг нет. Как и колец и колье. Ну ладно, не страшно. Главное, что МАС со мной. На голове у меня был платок подвязан на манер кики* с торчащими рожками.

— Где мы? — я решила разговорить мою соседку по камере.

— В подземелье.

И что спросить ещё?

— А ч-что с-со мной с-собираются с-сделать? — заикаясь произнесла я. Я ведь не должна знать о заговоре. Шла себе в покои и очутилсь тут.

— Цацка у тебя на руке.

Что за цацка? Пошевелила правой рукой. А, браслет с МАСом. Интересно, почему его не сняли.

— И что?

— Его пытались снять.

Пытались? Вспомнила о защите. Точно!

— И?

— И в отключке несколько человек валяется. А я умная, я не стала его трогать. Ты мне его сама дашь, — женщина мне напоминала недалёкую деревенскую бабу, разве что речь была городская и местная.

От такой наглости я даже закашлялась. С чего бы это мне отдавать свой МАС?

Но говорить об этом не стала, зато теперь МАС не прикрытый, можно рассмотреть обстановку чуток, если света хватит. Но света был лишь огарок свечи на столе.

Я забралась на стул с ногами, покрытыми гусиной кожей, пряча их под сорочку.

"Давай отдам тебе паранджу..."

"Тебя видели?"

"Нет."

"Тогда как объяснится появление одежды?"

"Как хочешь..." — обиделся что ли?

"Мир, прости."

"Ясь, забудь. Кто-то идёт."

Послышался скрежет отворяемого замка, а потом скрип двери.

— Пришла в себя? — перед глазами махали светочем, тем самым делая преследователя невидимым из-за яркости. Но картинка-то у меня от опущенного вниз МАСа, а не от глаз.

Зато тепло стало. Я даже стала согреваться. Надо потянуть время.

Мужчина был светловолосым. Они что — все как на подбор белобрысые? Сия особь мужского пола была с гладко выбритым лицом, а вот светлые волосы доставали до плеч. Я бы сказала, что он красавчик. Вот только глаза были холодными и в голосе сквозило презрение.

— Ч-что в-вам от м-меня н-надо? — надо изображать испуганную ничего не понимающую жертву.

— Снимай свою штуковину, — не понимаю о чём речь. Хлопаю наивно ресницами.

— Какую?

— На руке, — факел поднёс блондин к МАСу.

— Браслет? Зачем? Это всего лишь побрякушка, подарок мужа, — а что — и правда браслет, подарок, ни слова лжи.

— Затем. Снимай. Тем паче, что раз ничего не стоит, подарит тебе новый.

— Он мне дорог как память — это его первый подарок. А для вас он не представляет ценности, — но ведь всё верно. Алмазы такие купить никакого труда не составит, а МАС в их руках работать не будет.

— Снимай!

— Не буду! — изображаю капризную девушку. — С чего бы? Вам надо, вы и снимайте, — протянула руку запястьем вверх.

— Значит, по-хорошему не хочешь?

"Не вздумай," — муж тоже не собирается уступать.

Я бы и сняла, и МАС новый сделаю, но помимо защиты, это ещё и мысленная связь с мужем и мои глаза. Поэтому не буду снимать.

Я убрала правую руку — на весу держать не удобно. Мужчина вышел. И чем угрожать будет? Что они могут мне сделать? Пока Мир рядом — ничего. Жаль, светоч с собой забрал.

Я обняла себя, растирая руки, хоть чтоб чуточку согреться. Ну что ж за жизнь такая, не честно это всё. Чем мы заслужили гнев богов, что они нас избрали? Неужели достойных больше никого нет. Да вон хотя бы Жан, тоже вполне хороший парень, и образование наверняка такое же разностороннее, как у Мира.

И ребята из нашей свиты тоже ничем ни хуже. Хотя, о чём я говорю, если посмотреть на каждого, даже сто раз описать их достоинства, я ведь всё равно выберу лишь Мира. Он лучший, не даром по нему все девчонки сохли.

Только почему я? Не то, чтобы я принижала свои достоинства, но ведь правда, чем я так очаровала маленького Мирослава? Ведь тогда во мне не было ничего такого. Ну да, какие-то способности магические уже тогда были. Но ведь он про них не знал.

"Ясь, ты — моя половинка. Этого достаточно? Ты меня дополняешь, понимаешь, поддерживаешь, неужели доселе не поняла этого? Я когда просто смотрю на твою улыбку, я счастлив. А когда вижу, как тебе плохо, у меня внутри всё скручивается. Мне хочется, чтобы ты всегда радовалась жизни. Ты — моё счастье."

Слова приятны, но мне сейчас нельзя расслабляться. Я попыталась всё же расмотреть обстановку в комнате. Женщина, что присматривала за мной, сидела на чём-то, похожем на ложе. Маленький столик рядом и вот стул, на котором сидела я. Где-то в самом дальнем тёмном углу было тёмное-тёмное пятно. Предположительно Мир.

— Может отдашь по-хорошему? — прервала мои разглядывания женщина, не стала играть в молчанку она. Пытается развязать мне язык или переубедить?

Голова у неё была повязана чёрным платком, в знак траура? Кто-то умер? Женщина была сгорбившейся, с опущенными плечами. Напоминала бабу Ягу из сказок. В старом замызганном халате. Ей не холодно? Вспомнила про её вопрос:

— Не могу. Это защита.

— Неужели ты поставишь на кон того, кто тебе дорог?

— Это его всё равно не спасёт, — ну разве я не права. Вряд ли они оставят меня в живых или целой, получив желаемое. Другое дело, что они уверены, что браслет является источником моей защиты. Пусть в это и дальше верят.

Потянулись бесконечные минуты ожидания. Женщина пыталась меня разговорить, но сама разбалтывать ничего не хотела. Данных из неё удалось вытянуть слишком мало. У неё нет семьи, а мужа казнил Мирослав. Поэтому она бы рада отрезать от него или княгини по кусочку, а пока хотела бы на мне обиду сорвать. но защита не позволяет этого сделать. Ни волосинки не удалось срезать. Удары не допускались щитом. Прикасаться ко мне было можно, но стоило сильнее сжать захват, как противник падал от жуткой боли. Я не знала о таких свойствах своей защиты. Здорово!

В общем, теперь первоочерёдная задача — снять браслет. Стоит ли говорить, что они пытались снять пояс верности и попытки закончились плачевно. Трое мужиков просто умерли от разрыва сердца, не выдержав разряд тока.

Жалости к насильникам и убийцам я не испытывала. Поделом! На Руси всегда таких падших людей ждала лишь смертная казнь.

Глава 31

Я сидела и смотрела на догорающую свечу. Осталось совсем чуточку, и мы погрузимся во тьму. Приближающаяся мгла сразу навевает тяжкие думы.

Такое безразличие накатило. Ну вот почему так? Почему страну допустили до такого состояния? Почему ничего хан не сделал? Почему он просто отошёл от дел, отгородился? Зачем это надо? Неужели КНЯЗЬ настолько божественен, что управы на него нет? Может и правда, хватит уже играть в богов, пора давать людям возможность выбирать. Ну а если выберут себе кого недостойного, так и будут расплачиваться за это. Правда, это если будут реальные выборы. А не опоенная толпа народа.

Никудышные мы правители. Ведь даже предыдущий закулисник Добрыня и то держал народ в узде, а ещё и всю Европу контролировал, наверное. Собирал же с них подати, судя по документам, всё исправно приходило в срок, а отсюда уже поступались средства на местные бюджеты. Наверняка и там воруют, но как грамотно. Никто ведь не возмущается. А мы что — ничего, пустое место. Приходится самим всё делать, как рядовым рабочим. Поставили управлять страной, без наставников, советников. Нате-ка вам детишки бразды правления, поиграйте во властелинов мира, а на кону ведь не игра, а человеческие жизни.

Мир в одну такую стратегию играет. Загрузил все параметры в МАС и вводит какие-то новшества, глядит, как народ будет реагировать, как развиваться будет экономика и где может быть упадок. Потом уже вводит в жизнь те или иные законы. Только все параметры всё равно не пропишешь, невозможно предугадать реакцию народа, а также всех смутьянов. Ну, играет — это сильно сказано. Что стоит мысленно запустить в фоне игру, загрузить туда же параметры. И заниматься своими делами, пока игрушка живёт своей жизнью, сообщая иногда о трудностях населения, которые опять же мысленным приказом легко осуществить. Мысль — это ведь самое быстрое средство на свете, даже в сказки про это есть. "Что быстрее всего?" — задаёт загадку судья. И звучит ответ, что мысль.

'Ясь, я нашёл пятерых бывших наместников, они уже дряхлые старички, но ещё живы.'

'Наместников, говоришь?'

'Надо найти советников, которые имеют опыт в управлении. Неплохо бы разыскать тех, кто был до смерти жены Радогоста. Как-то ведь он управлял всем. И однозначно не сам, раз Добрыня был его советником.'

А что, в любом случае совет старших не помешает. Можно и моего отца привлечь и родителей Мирослава. Вроде муж говорил, что старшие братья пошли по стопам отца и деда, так что замену себе отец подготовил наверняка. Да и опыт управления у него имеется. Он ведь тянул на себе целое ведомство.

Вспомнила об опасности. В боевых способностях мужа я была уверена, но на любого человека можно найти управу.

'Мир, нас подстраховывают?'

'Хан в любой миг явится. А его люди рассредоточены по периметру всех подземелий. Но ты в случае чего переносись в наше место.'

'Без тебя не пойду.'

'Пойдёшь, не спорь. Рисковать тобой не буду. Если скажу уходить, значит пойдёшь.'

'А как же ты? Ведь защита перестанет действовать.'

'Подвергать опасности себя больше не буду. Наши с тобой жизни ценятся в первую очередь.'

Не нравится мне всё это. Но оспаривать с мужем столь серьёзные решения не буду. Рада, что он уже понял ценность своей жизни. Он растёт. Надеюсь, что и я вместе с ним.

Тут ещё играет немаловажную роль вопрос доверия. В прошлый раз такого разговора не было, когда его спасать пришлось. А в этот раз есть. Вот и посмотрим, как на сей раз справится. Ну не наступит же он и в третий раз на одни и те же грабли. А чутьё моё если что подскажет, если надо будет вмешаться. Про то, что оно даст сбой н допускала даже мысли.

'И ещё, Ясь, не вздумай переноситься с кем-то, кроме меня. Ты поняла? Даже если это твоя мама, брат, кто угодно. Только если и со мной тоже.'

'Почему?'

'А ты помнишь, как пытались проникнуть под моей личиной в училище? Как знать, что у них нет ещё кого в загашнике*?'

Огарок завершил своё существование, напоследок блеснув жёлтым огоньком, словно подмигнул, погрузив нас во тьму. Ну вот, вновь мрак. Эдак и привыкнуть к нему недолго.

На плечи опустились тёплые руки, обнимающие меня. Любимый. Сразу такое спокойствие наступает, когда ты рядом. Странно, но я сейчас счастлива. Здесь, во влажном подземелье, почти голая, замёрзшая, зато в его объятиях. Внезапно тепло рук исчезло, погружая меня вновь в противный холод.

Женщина вела себя тихо, словно задремала. Дыхание её было равномерным и разбавляло угнетающую тишину.

Замок напомнил о своём существовании противным скрежетом, словно внутренности выворачивали. Резкий свет на мгновение озарил всё вокруг и осветил каждый уголок помещения. Страх, что найдут мужа, заполонил меня. Но Мира здесь не было.

Но как такое может быть? Но додумать я не успела.

Меня схватили за руку и потащили из каморки, не заботясь о том, поспеваю ли я идти или спотыкаюсь. Грубо впихнув меня в какую-то отворённую дверь, затворив её вслед, мне показали на прикованного к стене человека.

Он был ранен и трудно узнаваем. Слипшиеся от крови волосы, порезы на щеках, одутловатое лицо и заплывшие глаза. От былой красоты не осталось и следа.

Я подошла вплотную, на удивление мне никто не препятствовал, прикоснулась к щеке рукой, проводя нежно по скуле. Веки дрогнули и приоткрылись. Он встретился со мной взглядом, и столько в нём было боли.

— Прости, я не справился, — осиплый голос уже не был похож на себя.

И я поцеловала потрескавшиеся губы, стараясь прочувствовать все повреждения, потому что другим способом показывать свою силу не хотелось, залечивая внутренние раны, проткнутую селезёнку, отбитые почки, и старалась отрешиться от окружающего мира, вкладывая свои лучшие чувства, и оставляя лишь внешнюю видимость повреждения кожного покрова. Часть ран всё равно скрыта окровавленной одеждой, видимости не убавит, а часть выглядела настолько плохо под слоем засохшей крови...

— Переломов нет, но кости вывернуты. Ты вставишь сам? — шепнула, разрывая поцелуй. Получила кивок в ответ.

— Ну так,что, княгиня? Каков твой ответ на этот раз? — противный низкий голос с рычащими нотками раздался у самого уха. — Что нам стоит прервать его жизнь или продолжать мучить его на твоих глазах, что ты сама будешь просить о его смерти?

— Я с ним простилась, — тихо ответила я. Но в повисшей тишине мой голос словно отразился от стен. Я повернулась, глядя на столпившихся у входа белобрысых. Они что, подбирают в свою ячейку только светленьких? Бр, меня уже от них типать начинало. Хорошо, что Мир у меня тёмненький.