Ваше сиятельство (полностью)

— Мы разберёмся. Уходи в наше место.

— Как скажешь, — и я представила нужную картинку для смены пункта назначения.

Следующие два часа я не могла успокоиться. Утешала себя мыслью, что от меня толку точно не будет. А вот отвлекаться на меня мужу не стоит.

Ходила взад и вперёд, вдоль ручья. Потом меня осенило, что ждать можно бесконечно, ведь Мир сюда прийти не может. Хотела рвануть к нему, но остановила себя. Злость сменилась тревогой, я уже не сердилась на любимого, лишь бы он был жив-здоров.

— Всё хорошо, всё хорошо! — твердила сама себе, а червячок всё равно грыз изнутри.

Через три часа я не выдержала, так и не смогла ничем заняться.

'Мир!!!'

И ни одного сообщения.

'Мир! Сковородкой ты всё равно получишь!'

Откликнись, ну пожалуйста!

Проверяю своё поле, пытаясь отследить любимого. Условия повторяются. Надеюсь результат будет другим, но однозначно хорошим.

Вернулась я на то же место, где последний раз слышала мужа.

Вокруг пылал огромный костёр. Казалось горел лес. Было жутко. Везде огонь. Ржание лошадей, выстрелы, треск огня.

Мир! Потянулась к нему. И пошла по ниточке, связывающей нас. Я не видела ничего и никого, мне казалось, я шла сквозь огонь. И только слышала медленное биение его сердца.

Мир! Он лежал под завалом, в огне.

— МИР! — мне сейчас нужен мой гнев. Я тебе припомню все издевательства, и тот же пояс верности!

А вокруг лишь трещит огонь и лижет меня языками пламени. Кто посмел прикоснуться к моему мужу! Доски затрещали и разлетелись в разные стороны, освобождая мне дорогу.

Дальше помню лишь прикосновение к раскалённому телу, перенос в наше место, любимого, лежащего на моих коленях и огонь, который так и пылал вокруг. А я лишь думала о том, что мой муж жив, вкладывала всю свою любовь, отгоняя сердитые мысли. Лишь любовь и нежность к моему супругу храня в своём сердце.

Помню жар, который расплавляет моё тело, превращая его в живой металл.

А потом обжигающий холод, обволакивающий мою голову, ледянящий мои ноги. Вода, льющаяся мне в рот, капельки дождя, впивающиеся иглами в моё лицо и тело. Казалось, времена года сменяют друг друга, при этом я лежу без крова и одежды, чувствуя все 'прелести' любимой природы.

В один прекрасный момент я поняла, что всё кончилось. Ничего больше не болело, не пекло и причиняло неудобства. Мне было тепло и уютно, а меня гладили по руке. Внезапно ласка прекратилась.

— Продолжай, попросила я.

— Яся, Ясенька, ты очнулась, — ну что опять? зачем столько тоски в голосе? — Солнышко моё ненаглядное, — меня покрывают поцелуями, крепко прижимая к себе.

— Ну всё, хватит, — с трудом отталкиваю настырного мужа. — Зацеловал уже.

Ворчу я, встречаясь с его взглядом. Чёрт! В его глазах стоят слёзы.

И на меня наваливаются последние воспоминания: те два дня, что водил он меня за нос.

— Ах ты, зараза, где моя сковородка? Я тебе задолжала пару ударов! — я подскакиваю с места и ищу взглядом, чем бы огреть моего благоверного.

По его щекам текут беззвучные слёзы, а сам не сводит с меня нежного взгляда.

Я подхожу рядом и сажусь на корточки.

— Мир?

— Можно я тебя обниму? — внезапно вспоминаю про пояс верности.

— Вначале сними свою штуковину.

— Я уже давно снял.

Я бросаюсь к нему в объятия, вдыхая его запах, пусть запах пота, но такой родной, только ему присущий. Ведь совсем недавно я его чуть не потеряла. Во второй раз. И опять когда мы разлучились.

Не знаю, сколько времени мы так пролежали, он всё шептал ласковые слова, а я просто наслаждалась счастливыми мгновениями.

А потом я с ним три дня не разговаривала. Он мне всё рассказывал, а я молчала.

Поведал, как вызвал хана, и они честно пытались просто арестовать этих людей. Но они сжигали сами себя. И Мир попал в ловушку, пытаясь спасти какого-то фанатика. Про книги, которые удалось спасти. Как он понял, в этом остроге занимались именно книгами: переписывали деяния прошлых лет, целиком перекраивая мир. Придумывая новые страны, языки, создавая жизнь отдельных государств, возвеличивая их и приписывая им тысячелетия независимого существования.

Муж целовал меня, а я лишь позволяла ему это делать, не отвечая на его ласки. Радовало то, что любимый не оставлял своих намерений помириться, даря мне приятные мелочи. То камешек принесёт красивый. то птичку поймает и даёт в руки, то зверька какого. Разок принёс бабочку. Последнюю я не взяла. Пусть она красивая, но почему-то я боюсь насекомых.

Животных я всех отпускала, как только поглажу немного, правда, приходилось гнать их, а то они и уходить не хотели.

Питались мы исключительно орехами и овощами. Которые я силой своей мысли заставляла появляться, вспоминая как тот или иной выглядит на грядке.

А то принёс живую рыбу. Я вопросительно взглянула на мужа. Что мне с ней делать?

— Жарить, — ответил он на незаданный мною вопрос.

Я молча протянула ему свой кинжал. Ты у нас мастер казнить людей, разбирайся с животными сам. Он всё понял, без слов. И пока я ходила купаться в ручье, на костре жарилась рыбка.

— Только соли у нас нет.

Соль... Каменная соль, на месте бывшего моря... Потом наклонилась и взяла белый камешек, который тут же появился на земле.

Думаю, этого куска вполне хватит не на одну рыбу.

Стоит ли говорить, что все эти три дня, помимо того, что я оставалась холодной до его ласк, я периодически соблазняла мужа, то купаясь рядом с ним в обнажённом виде, то просто расстёгивая свой сарафан и позволяя приоткрываться груди. То задирала подол и соблазнительно наклонялась. Но его попытки ко мне приблизиться в такие мгновения я тут же пресекала предупреждающим жестом.

По МАСу я тоже игнорировала все его сообщения. Я видела, как любимый сгорает от желания, но не позволяла ему никаким способом удовлетвориться. Моя месть должна была свершиться. Без сковородки обойдёмся, есть более человечные способы, исключающие физическую расправу.

Любимый смотрел на меня голодным волком.

На этот раз я решила искупаться в сорочке. А что, когда она мокрая и облепляет тело, то становится прозрачной...

Ужин был уже готов, а готовил в эти дни исключительно Мир.

Я выхожу на берег в мокром виде, а муженёк не сводит с меня глаз, и рыба уже горит на костре. Угольки одни останутся, если не вмешаться. Я медленно подхожу близко, забираю почти обгоревший трупик рыбки, и дую на остатки нашего ужина.

Это было последней каплей в терпении Мирослава, сорочка была разодрана на две части. Он покрывал моё тело поцелуями, а я с трудом ловила его губы. В животе сводило от голода, но сперва я не против была удовлетворить несколько иную жажду.

Властные страстные поцелуи, готовые проглотить меня, лёгкие покусывания тела в ответ на его обжигающее дыхание. Я его дразнила, а он меня отталкивал, не позволяя мне брать всё в свои руки. Ласкал меня, отводя мои кисти, не позволяя его ни гладить, ни царапать. А потом умостился меж моих ног и заставлял меня дрожать и стонать.

Я извивалась, не в силах совладать с нарастающим желанием и стремлением ощутить его внутри себя. Он ласкал меня языком, вычерчивая непонятные узоры в моём лоне. Позволял сгорать мне в агонии удовольствия и наслаждения вновь и вновь.

— Иди ко мне? — я сдалась под его напором, но всё равно желала слиться с ним в единое целое.

И он на этот раз послушался, лёг на меня и одним движением взял меня.

— Люблю тебя, Мирослав, муж мой.

— Люблю тебя, моя жена ненаглядная. Ясочка, моя любимая, — прошептал он, отдаваясь полностью и без остатка.

Глава 18

Может, стоило вернуться и раньше, мол, дела не ждут. Но после недавних приключений я заслуживала отдыха. Ха, попробовал бы муж возразить! А вернёмся, ведь видеться будем мельком. Единственное, о чём жалела, так о том, что с мужем эти дни не говорила. Но не отменять же расплату, хотя, я сама себя и наказала.

Он, конечно, тоже не молчал, рассказывал, правда, не обо всём, а хотелось знать многое.

Миру дома не сиделось, он с проверкой поехал в соседний уезд — Смоленский, наместника которого казнили.

Ага, поехал! А что, видимость ведь надо соблюдать, что перемещаемся мы с помощью машин. Ну так и соблюдаем.

— Мирчик, а ты мне ничего рассказать не хочешь? — слащаво пролепетала я. Муж вздрогнул, подумал и замотал головой. Ну и ладненько. — И кто же выступает у нас в роли КНЯЗЯ?

Муж загадочно улыбнулся. А затем предложил продолжить игру.

— Побудешь ещё немного служанкой? — а в голове у меня уже созрел план мщения. Ах так, ну ладно! Я хитро прищурилась и кивнула. — Княжеской, — добавил он, но заметил мой взгляд. — Ты что задумала?

Ага, так я и сказала.

— Амира будет рядом, — я кивнула. Ну-ну!

Наряд пришлось раздобыть новый, ведь муженёк уничтожил мой прежний(для крестьянки полагалась лишь исподняя сорочка и сарафан, а без сорочки нельзя). А то, что оставалось от одежды Мира после пожара, пришло в негодность после утоления страсти.

Мужу пришлось и для себя и для меня заказывать через Ратыя одеяния.

На этом мы перенеслись из нашего места в точку последней встречи с ханом. Я бы с радостью куда ещё перенеслась, но осуществить это могла только в то место, где уже побывала.

Костюм немного отличался от нашего, но не существенно, в основном лишь белыми одеждами поверх основного наряда (сорочки, юбки), и к мужчинам такая деталь одежды тоже прилагалась.

Муженёк сам уже являлся в нужное место и забирал одёжку, голышом. Ну, а что, мужик мужика не видел в чём мать родила? Оттаскивал потом в кусты, где мы и обряжались.

Опосля Ратый перенёс нас в Смоленск.

В огромном пятиэтажном здании, украшенном двумя рядами колонн, где располагались палаты наместника, нас встретила охрана, попытавшаяся преградить нам путь. Да только разве КНЯЗЮ преградишь, пусть и одет он не по княжески? А я была в своём платке, перевязав его, правда, уже так, как замужние это делают. Интересно, а как тогда Мир объяснит служанок, вызванных из столицы? Или это не по чину ему что-то объяснять?

С Миром мы расстались, негоже ведь князю идти вместе со служанкой.

Меня тут же направили к домоправительнице или ключнице, как называли в старину, получать указания.

Я скользила коридорами, разглядывая богатое убранство дворца? Интересно, как это здание называется, которое по своему великолепию не сравнится даже с новгородским дворцом КНЯЗЯ. Или тут просто не успели всё разворовать? Стены были затянуты тканными обоями, причём ткани были не из дешёвых, украшенные разными вышитыми животными, птицами, деревьями. Ясное дело, что это не ручная вышивка, неужели тут ещё осталось производство? Надо будет всё разузнать. Мысль, что муж мог казнить незаслуженно, я тут же отогнала. Мир судил по деяниям, а не по словам и возможной клевете. Всё же его способности облегчают жизнь, наверное. В коридорах стояли всевозможные вазы, статуи людей. Голые женщины и мужчины, причём, почему-то без бород. Вспомнила, что охранники были бородатые. Не понимаю... Или это наши ордынцы? Хотя, не похоже было. Форма у них странная, явно не военная. Скорее городская стража. Тогда почему бородатые?

Я подошла к большой комнате, где суетилось множество слуг, среди которых были молодые девушки. Вдобавок, все незамужние. Интересно, а кто набирал их? Мир тут явно ещё не был. Либо предыдущий наместник, либо тот, кто мужа подменял. Мой провожатый окликнул дородную женщину Ольгу, позвал перемолвиться словечком, после чего передал "из рук в руки".

Уже дав все наставления, меня поставили в пару с арабкой. Ба, какие люди!

Я прислуживала за столом, бросая томные взгляды на КНЯЗЯ. А что, разве нельзя? Ну и пусть я служанка. Посмотрим, как Мирчик будет реагировать.

Потом дали задание пойти ублажить КНЯЗЯ. Ох, ничего себе! О времена, о нравы! Ну, я доберусь до всех этих слуг! И как долго уже ЕГО СИЯТЕЛЬСТВУ угождают? А как явился? Три дня. Ну ладно, так уж и быть, на сей раз прощаю!

Заданий давали много, целый день в беготне, иногда через окна бросала взгляды на крепостную стену, находящуюся порою в видимости. Огромные башни, высокие стены... Город был хорошо укреплён. Да и неспроста, ведь находился в приграничном районе Руси и Порусья. И пусть часть стен уже разрушилась, всё равно оставшееся напоминало о былом величии крепости и значении этого града. Неплохо было бы осмотреть достопримечательности. Но пока продолжается этот балаган, это не выполнимо.

Вспомнила про указку ключницы. Князь бросал на меня жадные взгляды, а я лишь дразнила.

То наклонюсь рядом с ним, оттопыривая пятую точку, то просто в близости пройдусь, едва ли не прикасаясь к КНЯЗЮ, то виляющей походкой выйду из помещения, то потянусь, выгнусь, оттопыривая свои выпуклости, как бы ненароком, но когда знаю, что меня пожирает кое-кто взглядом.

К вечеру предложила ему в баньке попариться.

— Разве что ты меня сопровождать будешь...

О, какие недвузначные намёки. Амира отвела взгляд, есть свидетели — хорошо.

— Негоже порядочной девушке находиться наедине с мужчиной, тем паче женатым. Да и я сама не в девках уже.

Ну, как выкрутишься?

— А если свою немногословную подругу возьмёшь с собой? Разве кто со мной сравнится?

Я бросила взгляд на Амиру. Ну, что скажешь?

— Спинку мне потрёте, веником побъёте!

С трудом удержала серьёзное лицо. Групповушки захотелось? Может, ещё девочек позвать?

А что, забавная мысль. Бросила взгляд на "подругу", та краснела и смущённо отводила взгляд.

Бани были общественные, за исключением одной, во внутреннем дворе управы, где и находились все подсобные помещения.

Растопили баню наместника по моей указке, мне же надлежало прислуживать внутри. Пожалуй, один веник я запарю, так, на всякий случай, а вот остальные...

В баньке было жарко, поэтому пришлось раздеться до нижней сорочки. Правда, влажный воздух наверняка намочит её, но что ж смущаться-то мужа?

Амира, как мне показалось, закуталась ещё больше. И как ей не жарко?

Я взяла веник берёзовый, незапаренный, собираясь приступить к своим прямым обязанностям, но арабка перехватила руку.

Я помотала лукаво головой, я право имею первой.

— Князь, Вы ничего не хотите мне сказать? — на лежанке уже было обнажённое тело мужчины.

— Ты очень красива! — прозвучал ответ с лавки, голова тут же была подпёрта руками.

— И всё?

Я бросила взгляд на подельницу. Мне кажется или в глазах промелькнуло странное желание.

Арабка всё же перехватила мою руку, забирая у меня веник.

— Выйди, — это на арабском.

Я ехидно улыбнулась и выскользнула из основного зала, оставаясь в предбаннике. О, каких визгов я наслушалась. Вылетал князь как ошпаренный, не заметив даже меня. А может и правда, ошпаренный? Красная кожа, я бы даже скаала не столько от розг, сколько... Ну ладно, это не моё дело.

Я скользнула обратно в баню.

— Ты мне, не хочешь ничего сказать? — воззрилась я на женщину в чёрном. — Ну ладно, как скажешь. Теперь твоя очередь, раздевайся! — и это был приказ!