Шепот Бессмертных

В этот раз Клод пошел не в сторону сцены, а в подвальное помещение. Цокольный этаж. Тут располагались реквизитная, просто небольшой склад разного уже ненужного хлама и другие служебные помещения. Мы вошли в обыкновенную серую дверь без каких-либо опознавательных знаков. Это была небольшая каморка. На стеллажах грудами лежали пачки салфеток, полотенца, дырявые, зато чистые тряпки. В углу выстроился лес швабр. В другом — дружным батальоном стояли совки.

Я даже удивиться не успел, а Клод прошел комнату насквозь, остановившись у противоположной стены. Вероятно, в силу своей усталости, я не сразу заметил странный колдовской фон. Стена чуть вибрировала. Конечно, не в физическом аспекте. Именно, что в колдовском. Как задетая неосторожным пальцем гитарная струна.

Клод поднес к ней руку, но отдернул назад.

— Ты уверен, мальчик мой? — спросил он, пристально глядя на меня.

— Уверен, — кивнул я. — Не позволю какой-то бескрылой надо мной насмехаться.

Я ожидал расспросов, но Клод лишь согласно опустил голову и прикоснулся к стене. Я не разобрал заклинание, так тихо произнес его колдун. Стена медленно растворилась в воздухе. Не открылась, не отъехала. А именно растворилась. От нее осталась легкая дымка, за которой виднелась богато обставленная комната.

— Проходи, не стесняйся, — сделал приглашающий жест учитель.

Глянув на него, я понял, что пойду один. Что ж, так даже лучше.

Не раздумывая, я прошел сквозь мутную дымку.

Преграда оказалась несущественной. На миг мне почудилось, будто я в одежде погрузился в воду, а потом все пропало.

Я стоял в комнате, в которой бархатными волнами разлегся полумрак. По трем стенам тянулись высоченные шкафы с книгами. К середине комнаты пол уходил вниз на три ступеньки, образовывая нишу. В ней помещались два бархатных шезлонга шоколадного цвета. Между ними, изогнув деревянные ножки, встал кофейный столик. На нем, поигрывая мягким светом, разместился подсвечник на шесть свечей.

Оглянувшись, я нашел лишь темно-коричневую, отделанную золотом, стенную панель. Никаких дверей, никакой дымки, никакого коридора.

— Добро пожаловать, Дмитрий, — окликнул знакомый мягкий голос.

Марк, одетый в светлый костюм, выплыл из темноты крайне неожиданно. Я бы сказал, как призрак из стены. Нет-нет, минуту, из стены был как раз я.

— Благодарю, — чуть кивнул я, разглядывая господина Боргезова. — Марк Витальевич, вы всегда назначаете встречи в такое время и в таких странных местах?

— Обычно, — он еле-еле улыбнулся. — Проходи, Дмитрий, присаживайся.

Март сошел по ступенькам и устроился в шезлонге, убрав из-за спины лишнюю подушку. Я последовал его примеру и опустился в соседнее кресло.

— Дмитрий, — сказал Марк, — одна просьба. Не надо так официально.

— Как... — я хмыкнул, — как скажешь.

Золотоволосый покивал.

— Рассказывай, что так срочно заставило тебя встретиться со мной.

— Если коротко и лаконично, хочу убить ангела. И мне нужна помощь в этом.

— Разве ты не можешь призвать этого ангела, как сделали недавно вы с Клодом?

— Этого не достаточно, — твердо произнес я. — Слишком легко для нее.

— Хм, — Боргезов откинулся назад, чуть прикрыв глаза. — Так-так.

— Я хочу, чтобы она умирала долго и как можно мучительнее. Но дотянутся до этой бессмертной я не могу. Я был уверен, что ее нет в городе. Пока она не появилась и не остановила время вокруг. Я трезво оцениваю свои способности, и знаю, мне с ней просто так не справиться. Даже, если ее ангельская сила мала.

— Кажется, я понял, о ком ты, — вымолвил Марк. — Роксана Лебедева. Стала земным ангелом в двадцать пять лет... Помню ее.

— Что? — не удержался я. — Вы знакомы?

— Не совсем, — засмеялся он. — Только с ее силой. Клод передал мне часть. Еще осенью.

Я вспомнил, что учитель собирался лишить силы бессмертную сразу же после того, как она ее обретет. Тогда задуманное удалось лишь наполовину. Если Клод изначально заключил сделку с Боргезовым, то пятую часть того, что мы получили, колдун обязан был отдать Марку. Тогда ясно, что Марк имеет ввиду.

— Знаешь ли, Дима, — не-людь, как назвали бы его ангелы, наклонил голову набок, — у нее очень интересная сила. Холодная и горячая одновременно. Ты прав. Тебе не победить просто так.

— Ты поможешь? — прямо спросил я, пытаясь понять, о чем он думает. Внешне Боргезов был очень спокоен. На губах его играла легкая улыбка, будто в предвкушении чего-то приятного. Но в глазах не было никакого намека на чувства или какие-либо эмоции.

— Не все так просто, — помолчав, ответил он. — Я думаю, за ней стоят другие бессмертные. И, скорее всего, это небесные ангелы. Тебе с ними не тягаться. Сейчас, по крайней мере.

Даже не знаю, как это воспринять. То ли как оскорбление и щелчок по носу, то ли как обещание, что в будущем я стану сильнее.

Я промолчал, решив, что отвечать на его реплику бессмысленно.

— Если ты станешь сражаться с Роксаной в открытую, шансы на победу у тебя нулевые. По сути, она будет не одна, а как минимум со своими наставниками. Но если ты заманишь ее в ловушку...

— Уже заманил, — вздохнул я, потирая висок. — Неудачно сложилось.

Еще одного такого позора я не переживу.

— Ловушка ловушке рознь. Но! — он вдруг подмигнул мне. — Ты способный. Ангела сложно удержать в силках. И если у тебя получилось один раз, значит, получится и во второй. Пожалуй, я кое-чему тебя научу. Только, — Марк загадочно улыбнулся, не размыкая губ. — Ты должен не просто доверять мне, а доверить мне все. В том числе и свою душу.

— Напоминает сделку с Диаволом, — я хмыкнул, мысленно дорисовывая господину Боргезову рога и хвост. Содрогнулся. Уж очень хороший из него выходил демон. Просто отменный!

— Не волнуйся, — он продолжал улыбаться, — твоя душа мне не нужна. По крайней мере, насовсем. Так ты согласен?

Что мне действительно не нравилось в Марке, так это то, что непонятно, когда он шутит, а когда серьезен. За смерть ангела душу отдавать не хотелось. Но за Татьяну, за жизнь с ней, я бы не только свою душу отдал, но и души всех людей какого-нибудь небольшого государства.

— Согласен.— Я не изменял принятому ранее решению. — Согласен на что угодно. Что мне делать?

— Ничего. Я все сделаю сам. А ты, — он внезапно поймал мой взгляд. Я понял, что так страшило меня, что заставляло без крайней нужды не находится рядом с Марком. Его глаза были бесцветными, водянистыми, почти белыми. В них читался голод и жажда. Вот только чего хотел Боргезов? — Ты постарайся не передумать. Не люблю отступников.

— Здесь мы похожи, — я выдержал его взгляд, не отвел глаз, не ссутулился. На меня напал какой-то мрачный азарт. — Я тоже не люблю отступников. Если ты сказал, что окажешь поддержку, именно этого я буду ожидать.

Боргезов сначала улыбнулся, а потом расхохотался. Громко и весело.

— Кажется, я понимаю, почему Клод поставил именно на тебя. Ты тоже мне нравишься!

Отсмеявшись, Марк встал. Он пошел к стене, из которой вышел я. Бросив через плечо "Жди тут!", он прошел сквозь стену, как сквозь какую-то голограмму. Любопытство взяло вверх, и я тоже приблизился к этой стене. Медленно поднял к ней руку, коснулся. Ничего. Только приятная на ощупь деревянная панель. Вот что такое высшее колдовство в быту!

Восхищение с неприятным привкусом зависти зашевелились в душе. Смогу ли я когда-нибудь также?

Открыть замок, навести морок, уничтожить что-то для меня труда не составит. Но это? Я даже классифицировать подобное колдовство не мог. Здесь и воздействие на структуру предмета, и изменение собственной структуры тела, и еще Хаос ведает что! Как же мало мы знаем о мире магии. Даже я, колдун, не вчера прошедший инициацию, порой чувствую себя глупым ребенком.

Когда я уже отчаялся дождаться Марка, он появился в комнате. Я спиной почувствовал его присутствие. Словно в глубокой пещере побывал: неуютно и холодно. Обернувшись, я увидел, что он идет ко мне, бережно неся в руках какой-то серый кубок. Чую, придется мне пить какую-то гадость. Что ж, назвался груздем...

— Что это? — указал я на кубок.

В нем, правда, была жидкость. На вид, как смола. Почти не колыхалась от движения, черная и пахла чем-то резким.

— Это моя помощь, — объяснил Марк, ожидая мою реакцию. Я молчал.

— Тебе надо все это выпить. До дна.

— И что потом?

— Я получу связь с твоей душой на какое-то время и передам силу, способную уничтожить ангела. Но я передумал, — без тени улыбки заявил Боргезов. — Платой будет не пятая часть силы бессмертной, а ее кровь. Вся, которую сможешь достать.

Удивление я скрыть не пытался. Все равно, не вышло б:

— Марк, в человеке в среднем пять литров крови. В Роксане где-то четыре. Как ты себе это представляешь?

— Странно, — задумался он. — Я думал, ты спросишь, зачем мне это...

— Для чего тебе кровь ангела, я примерно догадываюсь. Магия крови очень могущественна. Но повторю, как, по-твоему, мне сцедить ее?

— Ты врач. Ты и придумай... — он приблизился ко мне вплотную. Я почти физически ощущал, как его сила давит на меня. — Или ты передумал? Отступил?..

— Я не беру своих слов обратно.

— Вот и замечательно, — улыбнулся Марк. — Тогда пей.

Загнав сомнения в самую глубокую и темную часть своей души, я взял кубок. Под пристальным взглядом холодных бесцветных глаз, я поднес питье к губам. В ноздри ударил резкий непонятный запах. Стараясь не морщиться, я сделал глоток. На вкус это было отвратительно. Нечто холодное, скользкое, как кисель, и горькое.

— Не останавливайся, — предупредил Боргезов. — Иначе эффект будет неполным.

Чтоб его!

Пришлось выпить всю эту дрянь. Видит Хаос, каких усилий мне стоило не выплюнуть все. Но осуществление мечты стоило того, чтоб потерпеть.

Вернув кубок в руки Боргезова, я наклонился, опершись руками о собственные ноги чуть выше колен. Голова кружилась. Поташнивало. Дышать приходилось ртом.

— Пойдем, — Марк потянул меня за руку.

Я не сопротивлялся. Разум немного помутился. В конце концов, раз я дал себя напоить этой гадостью, что теперь пасовать?

Боргезов заставил меня сесть в шезлонг и приказал:

— Ложись.

— Зачем? Так хуже будет.

— Хуже будет, если не ляжешь. Давай. Тебе предстоит открыть мне свою душу. А у меня еще планы. Так что не задерживай нас обоих.

Пришлось подчиниться. Как только моя голова коснулась подушек, в разум, будто, тараном врезалось нечто. Казалось, от моих мыслей в моем же черепе не осталось и следа.

— Не сопротивляйся, — услышал я откуда-то издалека. — Ты ведь дал согласие...

Да, дал... и не жалею об этом.

Меня вихрем унесло в какой-то серый туман. Знаю, вихрь и туман несовместимы. Но для меня это было именно так. Сколько я пробыл в таком странном состоянии, не знаю. Постепенно сознание стало утекать, просачиваться сквозь приходящие смутные образы. Кажется, я уснул.

Голова болела, как после чьего-то Дня рождения. Сухость во рту и резь в горле. Желудок периодически подпрыгивал куда-то к сердцу, но, слава Хаосу, там и останавливался.

Что-то еще было не так.

Я лежал все в той же комнате, где и заснул. В странной библиотеке господина Боргезова, расположенной под театром. Кроме меня здесь никого не было. Интересно. Удалось ли Марку передать мне какую-то силу? И если да, что теперь? Как мне быть? Как понять, что изменилось?

Сидя на месте, ничего не узнаешь.

Что ж. Я встал, поднялся по ступеням из ниши, в которой стояли шезлонги и столик, направился к стене.

Во всем теле была непередаваемая легкость. Нет, не так. Только в мышцах. Голова по-прежнему гудела. И еще кое-что. В руках я чувствовал странную опасную силу. Не физическую, колдовскую. Она черным туманом свернулась у меня в груди, но стоило только захотеть, она устремлялась к моей ладони. Эта сила напоминала чистую неразбавленную мыслями и прочим мусором мощь самого первого Хаоса, что царил до сотворения мира.

Проверим.

Я встал у стены, через которую некогда вошел. Если моя теория верна, то все получится. Если нет, подожду Боргезова.

Я прикоснулся ладонью к шершавой стене, провел по ней, примеряясь. Приложил вторую ладонь. Как в странном сне, я чуть надавил руками на стену, послав к кончикам пальцев черную силу, таившуюся во мне. И сделал шаг.

Не было страха ткнуться лбом, заработав шишку. Только интерес и странная уверенность, что все получится.

Меня как будто пропустила в свои глубины вода. Затем ощущение пропало. Но и я находился уже в небольшом подсобном помещении с кучей тряпок, совков и швабр.

Так вот как это работает. Ясно. Каков же лимит подаренной силы? Как бы то ни было, но теперь у меня есть ощутимое преимущество перед бессмертной. И я его использую.

С мрачной решительной ухмылкой я направился к выходу.

Надо кое-что сделать, прежде чем пригласить Ксану на свидание.

— Ты уверен, что он правильно распорядится твоей силой? — Клод, как и Марк, наблюдал теперь уже за пустой комнатой, откуда совсем недавно вышел Дмитрий.

— "Он способный мальчик". Разве не твои слова, Оди? — Первый, как он сам себя называл, холодно глянул на колдуна. — В его душе месть и пламя ненависти. Они гораздо сильнее, чем твои. Запомни, Клод. Ты не вмешаешься в его дела, не будешь ему помогать или мешать. Пусть сам все сделает. Справится — хорошо. Нет — невелика потеря.

— Как скажешь, патриций, — француз знал, что Марку, а вернее, Маркусу Боргезе больше нравилось именно такое обращение. Так его называли очень давно там, где он родился и вырос.

— Теперь иди. Ты мне не нужен.

Клод, учтиво поклонившись, пошел к выходу из кабинета, декорированного под небольшой зал эпохи Древнего Рима. Взгляд колдуна зацепился за фреску. С нее холодными бесцветными глазами смотрел золотоволосый человек в белых одеждах. Еще совсем юный, но уже избранный представитель своего рода в сенате.

8

На редкость яркое зимнее утро заглянуло во все улочки города, пробежалось по дорогам и тротуарам, опустилось искорками на деревья в парке. В моем кабинете тоже было светло и солнечно.

Несколькими часами раньше я прошелся по всей клинике. На грядущую ночь оставались всего десять человек. Десять — не пятьдесят. Заглянув каждому в глаза, я мягко разъяснил, что они забудут о своих сменах и отправятся домой, как ни в чем не бывало. Мне посторонние сегодня не нужны.

Позвав свою ассистентку, медсестру Зою, я также заглянул ей в глаза:

— Зоя, — тихо, начал я, когда ее зрачки чуточку расширились. — Ты сегодня себя плохо чувствуешь. У тебя мигрень. Ты отпросилась у меня на целый день. И до завтрашнего утра я отпустил тебя домой. Ты придешь в свою уютную квартиру и ляжешь спать. А когда проснешься, то забудешь этот разговор. Вспомнишь только то, что у тебя болела голова, и ты ушла домой. Когда ты уснешь, мое колдовство отпустит тебя. Ты поняла меня, Зоя?

— Да, Дмитрий Александрович. Поняла.

Все еще не отпуская ее взгляд, я протянул заранее приготовленную заговоренную воду.