За гранью понимания. Вкус свободы

— Брюнета не трогай. А светленький в твоем полном распоряжении, — бросил я, отдавая девчонке право самой разбираться с "проблемой". Сам же тем временем я аккуратно распутывал сеть влияния, которую бросил на Инарра почти автоматически... вот и доказывай после этого, что магия Эшам недоступна, да и Искусства — тоже...

Спустя минуту все было кончено. Аркадис стоял статуей самому себе — величественный и оскорбленный. На меня он не накинулся, но это было даже опасней — затаив обиду, он становился непредсказуемым, а значит, много более опасным.

— У меня все, — бросила Лира, отходя от Мария. Тот выглядел как свежеподнятый зомби, то есть во взгляде не проглядывало ни тени сознания. Просто выброшенная кем-то кукла.

— Уверена? — это уже Аркадис. На меня он демонстративно не обращал внимания, но с Лирой пошел на контакт. Вот и замечательно! Может, даже не придется в следующий раз прибегать к тяжелой артиллерии... ибо чувствую я себя сейчас... мертвым — да, это самое верное слово. Ни сил, ни желаний, ни надежд — ничего, только гулкая пустота там, где совсем недавно были едва тлеющие искорки Источников.

— Абсолютно, я чуть подтерла его память. Ничего серьезного, но он будет уверен, что я беседовала с вами о погоде.

Инарр иронично заломил бровь. Выбор предполагаемой темы действительно был... странным.

Лира, заметив это взгляд, беспечно отмахнулась.

— Ну я же блондинка — мне положено. Да и тема соответствует содержанию... В Ледэле сейчас бури... И многие из них вызваны ужасным настроением Царицы, а посему нам действительно следует поторопиться с возвращением.

— Ты же сказала, что Никрин мы не нужны, — и кто меня только за язык тянул?!

— Это не лишает ее права беспокоиться, верно? — и эта девочка глянула на меня так, что я понял — теперь моя очередь смущенно опустить взор.

— Мы отправимся завтра, — с твердой уверенностью произнес Инарр. Что ж, раз назначил время — значит, тащить его силой не придется... уже хорошо — не хотелось бы усугублять свое и без того шаткое положение. — А сегодня, если можно, я не хотел бы никого из вас больше видеть, — и, бросив это, он покинул кабинет.

Я задумчивым взглядом проводил его спину. Интересно, мое положение уже можно считать бедственным? Или пока обождать? И есть ли шанс получить политическое убежище где-нибудь подальше это Инарра и его земель?

Ой, чувствую, аукнется мне еще этот финт с подчинением. Не простит Аркадис этого. И мне действительно сильно повезет, если он всего лишь решит меня убить. В запасниках Инарра есть и куда менее привлекательные для меня способы мести.

— Резкий и злой. И как ты его терпишь? — вдруг повернулась ко мне Лира.

— Вот и я удивляюсь, — внезапно подал голос Эдхил. — И ведь даже не переубивали друг друга — вот что удивляет!

Лирдис мягко улыбнулась барону. В ней не было и следа присущей всем Дисам холодности. Допустила нас в свой круг? Опрометчивое решение, да и слишком поспешное.

— Мое имя Эдхил, Леди, — поклонившись вирре, негромко произнес он. Я уже привык к этой его обычной тихости. Он редко повышал голос, даже когда вмешивался в наши споры с Инарром, он оставался спокоен и сдержан. Мне б такие таланты!

— Лира, — словно это было в порядке вещей, Леди Империи представилась личным именем. — Кстати, какая нелегкая занесла к этим безумцам? Ведь нормальные люди ни с кем из них обычно не связываются.

Ни с кем из нас, Леди. Ведь никто из вирров не жалует обычных людей. Нам все подавай яркие искры-огоньки, чтобы наполнить собственное существование горьким дымом быстро сгорающих душ.

— Да вот кровное родство случилось. И никак от такого дара судьбы не отвертишься.

Лира удивленно дернулась, а потом ее серые глаза затянула серебристая дымка истинного зрения.

— Вот значит как... — задумчиво протянула она, а потом глянула на меня. — И что ты думаешь по этому поводу?

— Надеюсь, что все не так плохо, как кажется.

— Надеешься? — легкая насмешка, не обидная, но все равно заставляющая насторожиться.

— Значит, все еще хуже... — уже ни сколько не сомневаясь, произнес я. Обидно. Но ведь еще не все потеряно!

— Будешь просить ее, да? Что ж, вижу, что ты не отступишься... Я помогу тебе. Заодно и отца попробую перетащить на нашу сторону. Отвоюем как-нибудь... — она успокаивающе улыбнулась мне, а потом воинственно глянула на Эдхила: — А ты и думать забудь о ваших экспериментах. Не доведут они до добра. Как и нас — не довели. Лучше на сыночка глянь — видишь, что мы наваяли в итоге, а ведь даже не сильно старались.

М-да... Эшам всегда были показателем. Слишком уж странный клан, по всем меркам — странный.

Эдхил лишь отрывисто кивнул. Но я ни на мгновение не усомнился в его искренности. Лира тоже.

Что ж, может, все еще не так и плохо...

Утро. Очередное утро в списке тех, что я хотел бы начать иначе нежели чем вышло. Хотя нам всегда хочется что-то изменить — это свойственно всем живущим.

Для меня этот день начался, едва рассвет тронул небо. Женщины нашей расы вообще редко, когда себя сдерживают, а если они еще и не видят в этом смысла... В общем, Лира, от нетерпения не знавшая куда податься, вытащила меня из кровати с бесцеремонностью свойственной всем Дисам. Я уже даже не обижался — зачем? Все равно более бессмысленного времяпровождения не найдется. Даже если Лира вдруг поймет, что ее поведение ушло далеко за грань допустимого, она ведь все равно не измениться и не извиниться! Потому что вирры сами очерчивают для себя рамки приличий. И у Лирдис Ледэль они, видимо, очень уж прозрачны.

— Хватит хмуриться, Мэйр! Эдхил и Арк уже час как спустились в подземелья! А мне велели без тебя не возвращаться!

— А что без меня там совсем никак? — отчаянно борясь с усталостью, поинтересовался я.

— Никак — портал откроем прямо оттуда, так будет удобнее. Так что выбирайся из-под одеялка — и вперед! То есть вниз, в подвалы, — мне бы столько энтузиазма. И откуда в ней только энергия берется?! И ведь далеко уже не девочка, но рядом с ней я чувствую себя дряхлым стариком.

Обреченно вздохнув, я откинул одеяло и покинул нагретое местечко. Пересекая комнату, я спиной явственно чувствовал ее оценивающий взгляд. Вот за что не люблю вирр, так это за их бесцеремонность. Ведь у Лиры уже есть избранник, более того она никогда не предаст его — слишком серьезными клятвами они обменялись, но это совсем не мешает ей присматриваться ко всем прочим претендентам. Зачем ей это? Я не знаю. Сам теряюсь в причинах столь пристального внимания, если дальше этого самого внимания ничего и не зайдет.

— У тебя неплохая пластика, но ты словно себя сдерживаешь. Зачем? Что мешает тебе полностью отдаться движению? Да и сложен ты для Эшам просто великолепно.

Вот и думай, что делать: то ли смущаться, то ли негодовать, то ли смеяться.

— Тебя же Аркадис учил, да? Есть в вас что-то общее. В той же манере держать себя, не подпуская посторонних ближе определенных границ.

Я молча натянул брюки, потом внимательно, стараясь не пропустить ни одной мелкой пуговички, застегнул рубашку. Все это время взгляд Лиры ни на миг не отрывался от моей спины. Неприятное ощущение. Нет, мне лестно внимание одной из Леди Империи, но ведь все четыре дочери Царицы давно и прочно замужем, причем не за последними нелюдьми... В общем, не Эшам переходить им дорогу.

— Мэйр, я серьезно. Ты похож на хищника, посаженного на цепь — вроде и красив, но все равно сразу видно, что стоит выпустить на волю, и это будет уже совсем другая картина. Полная. Завершенная. Истинная.

Я невольно вздрогнул. Я же и забыл, что все они — отмеченные кровью Царицы — видят Истину. И если Лира что-то говорит, то только то, в чем уверена полностью.

Значит, вы считаете, что я себя сдерживаю Леди? Но почему тогда я не чувствую в себе того, что вы с такой легкостью видите во мне?

— Я готов, пойдем, — откинув на время все вопросы и сомнения, я повернулся к нарушительнице моего душевного спокойствия.

Лира, чуть склонив голову к плечу, посмотрела на меня из-под опущенных ресниц. И что-то было в этом ее взгляде, что заставило меня замереть и затаить дыхание в ожидании вердикта.

— Это не твои цвета. Совсем. И, думается, мне ты это осознаешь не хуже меня.

Я удивленно коснулся плотной темно-синей ткани брюк, скользнул по тонкому бирюзовому шелку рубашки... Цвета моего клана — зеленый и синий. Как они могут оказаться не моими?! Это даже не смешно. Я — Эшам. Уж этого-то у меня никто отнять не в силах! Хотя бы потому, что я действительно эмпат, один из сильнейших в Ледэле.

— А какие же тогда мои? — от волнения голос прозвучал глухо, но мне сейчас было плевать на обычную бесстрастную маску, что должен носить любой вирр вне зависимости от ситуации.

Лира еще раз окинула меня внимательным взглядом, а потом сказала твердо, словно вынесла вердикт:

— Ты знаешь.

Знаю? С чего бы это?

Вот теперь я действительно осознал, что ни одной вирры рядом никогда со мной не случится — я слишком ценю собственное душевное равновесие, чтобы связываться с теми, чьи детские капризы, заставляют склоняться саму Вселенную. Ни одна из них никогда не скажет больше, чем захочет. Ни одна из них не сможет отказаться от занимательной игры — с живыми куклами...

Нет, подобное соседство не для меня. Уж лучше тихие человеческие женщины или изящные эльфиечки или не менее интересные представительницы прочих магических рас... А если уж говорить о совсем идеальном варианте, то наиболее приемлемым кажется вариант с полным отсутствием "прекрасного создания" рядом со мной любимым. И нет, я не женоненавистник, я просто осторожный. Вот пообщаетесь с этими "милыми-нежными-ласковыми" с мое тоже предпочтете гордое одиночество их присутствию.

— Решил уйти в монахи? — понимающе усмехнулась Лира. — Что ж, не стану мешать. И даже подружек не буду посылать вздыхать под окнами твоей кельи... Вот только ты подумал, что тогда сделает с монастырем твой наставник? Аркадис не тот вирр, что легко смириться с потерей потенциально сильного соперника. У него вообще пунктик по этому поводу. Впрочем, как и у любого воина. Ты же знаешь: они врагов ценят больше, чем друзей.

— Пойдем уж. А то я решу, что ты решила мне всю душу вынуть, препарировать ее, а потом то, что получится вернуть на место.

— А что? Это было так заметно? — и наивно трепещут реснички...

Великая Мать! Спаси меня от внимания вирр! Ибо долго такую осаду ни одна крепость не выдержит!

А Лира, словно поняв, какое смятение внесла в мою душу, только рассмеялась — заразительно и светло. Бездна! На такую даже не обидишься! И что только с ними такими "чудесными-волшебными" делать? И нет! Вариант "любить" в рассмотрении не участвует!

— Девочка? — негромко произносит Лирдис, не отрывая взгляда от матово-серой поверхности матрицы создания. — Но разве такое возможно?

Я, готовый задать именно этот вопрос, поворачиваюсь к Инарру, надеясь, что тот хоть как-то разъяснит произошедшее.

— Матрица — всего лишь машина, — наконец, произносит он. — Не знаю, заметили ли вы, но в случае с шийрцами одним из основных параметров изменения является внешность. То есть уже многие века экстерьер населения жестко контролируется. Все живущие на материке имеют примерно один рост, вес, телосложение, да и внешне похожи друг на друга... Вот только на правящей линии это отразилось несколько... необычно. В моей линии иногда появляются девочки, — Инарр как-то нервно глянул на огромную серую колбу, к которой были подведены провода.

— Но за всю историю у вас не было ни одной баронессы! — это уже Эдхил вспоминает, что он здесь не просто в виде мебели стоит.

— Не было, — согласно склоняет голову Аркадис, — Их выбраковывают.

— Но почему появилась такая возможность? Ведь насколько я помню, все машины запрограммированы на создание наследника по мужской линии, — голос Лиры звучит почти напряженно, да и взгляд... этот взгляд способен поставить на колени армии, а не только одного Диса. В такие моменты начинаешь осознавать, что иногда отсутствие зрения — благо.

— Все дело в параметрах, вносимых при загрузке генетического материала. Так как одним из ключевых идут параметры, задающие внешность, то машина просто путается: с одной стороны от нее требуют мужскую особь, а с другой мужчине такой экстерьер не свойственен... Вот и возникает накладка, которую всякий раз матрица решает по-разному. Сейчас она предпочла изменить пол младенца, а не вносить коррективы в изначально заданную программу.

— Значит, девочка, — и голос Лирдис звучит почти мечтательно. Для нее это действительно подарок небес. Насколько мне известно сейчас в число Некромантов входит только три женщины, причем две из них еще не завершили обучения, а значит, в любой момент могут оказаться по ту сторону жизни. — Арк, я забираю ее. Немедленно! Сейчас! Она не останется в этом мире ни минутой больше!

— Это невозможно. Лир, приди в себя! Она все еще не может находиться вне матрицы!

— Ложь! Может! Сейчас она достигла в развитии трехмесячного ребенка. Ты хоть понимаешь, что стимулируя ее рост дальше, ты рискуешь существованием этой планеты?! Она в любой миг может распахнуть глаза и пойти творить!

— Лир, еще пара дней! Пусто достигнет годовалого возраста!

— Нет! Это опасно. Она сейчас же покинет этот ваш инкубатор и отправится со мной! В конце концов, это мой ребенок! И ее никто у меня не отнимет! — серебряные глаза полыхают, как два огонька Бездны. Все-таки длительное общение с демоном не могло пройти бесследно.

Минутку, что она сейчас сказала?!

Я обреченно застонал. Финита ля комедия. Хотя нет в данном случае это только начало.

— Ее? — одними губами уточняет Эдхил, но я лишь качаю головой. Не по крови. Но, к сожалению, еще ни одну вирру этот факт не остановил. Это стремление взять под свое крыло очередного брошенного или просто потерявшегося ребенка у них в крови — но иначе мы бы и не выжили.

Я бросил взгляд на Инарра и жестом попросил его не вмешиваться, хотя бы пару минут.

— Вы уверены, Леди? — негромко произнес я, хотя и чувствовал, что на попятную она уже не пойдет. Если вирра назвала ребенка своим — она его уже не отдаст. Никому и ни за что.

— Да, она такая маленькая, такая миленькая... и уже тянется своим сознанием ко всем, кто оказывается близко... а вы ее не слышите... отказываетесь слышать! Разве я могу ее оставить с теми, кто даже не понимает, какое чудо зародилось рядом с ними? — восторженный блеск глаз и интонации свойственные любой матери. Она уже ее любит. И с этим придется смириться всем вокруг.

— А твой муж? Он не будет против?

Лирдис резко вскинула подбородок, а в ее взгляде поселилась такая решимость, что я понял — она от своего не отступится.

— Если будет — насильно его никто рядом не держит!

Вот и весь разговор. Да, возможно, потом Лира пожалеет, что в запале порвала узы любви, но, как и для любой другой вирры — дети для нее на первом месте. Даже чужие. Хотя для них чужих детей не бывает.