Последняя Дщерь Зимы(2.0)

— Почему? — её голос дрогнул. — Ты собираешься просто отпустить их?

Алисар тихо вздохнул, отстранился от окна и повернулся к жене.

— Еще этим утром ты просила меня не убивать Старка. Неужели за это время твои аргументы потеряли силу?

— Им незачем убивать Старка, но он может обойтись и без спутника, — прошипела она, яростно сверкнув глазами. — Кровь Дастина стара и сильна. Она пригодится мне, когда я пойму, как оторвать нашу дочь от этого мальчишки.

— Эсми, ты больше двух десятилетий всеми силами избегала всего, чему научилась в Асшае, а теперь решила обратиться к самой отвратительной магии, какую только знаешь? Не слишком ли?

И тут Эсменет не выдержала.

— Слишком?! Ты говоришь — слишком?! — выкрикнула она, подлетев к нему и влепив звонкую пощёчину.

Алисар даже не думал перехватывать удар, понимая, что бушующие чувства невозможно сдерживать вечно, а его жене просто необходимо выпустить всё то, что она прятала с момента прибытия гостей за маской радушной хозяйки.

— Этот грязный варвар не только обесчестил и проклял нашу дочь, но и убил сына! А теперь смеет являться сюда и, глядя нам в глаза, порочить имя Эртура своей ложью! — продолжала Эсменет. Из её сверкающих глаз ручьём хлынули слёзы, и она снова замахнулась на мужа.

На этот раз Алисар не стал подставляться, одного раза ему было достаточно. Он мягко, но твёрдо перехватил занесённую для удара руку, притянул жену к себе и крепко обнял. Эсменет забилась в его объятиях, пытаясь вырваться, но он не позволил. В конце концов, она затихла, уткнулась лицом ему в грудь и тихо зарыдала.

— Ну-ну, милая, поплачь и успокойся, — прошептал Алисар ей на ухо. — Ты всегда была сильной, так прошу тебя, возьми себя в руки. Я знаю, ты можешь. Если слишком тяжело, то подумай о Эшаре и будь сильной ради неё.

— Как... как ты можешь быть таким спокойным? — слабо всхлипнув, произнесла она.

Алисар тяжело вздохнул, поднял голову, уставившись на деревянные балки, поддерживавшие крышу. Ответить ему было непросто, но он знал, что это необходимо. Слишком долго он молчал, скрывая собственные страхи и надеясь на лучшее.

— Наверное... — начал Алисар, — я уже давно смирился с потерей сына и не вижу в рассказе Старка издёвки. Только правду, которая подтверждает мои старые страхи, — он уткнулся лицом в волосы Эсменет и глубоко вдохнул аромат женщины, замершей в его руках, после чего продолжил: — Такая глупая смерть... говорит о том, что, несмотря ни на что, Эртур так и не образумился.

— Что? — спросила Эсменет, подняв на него заплаканные глаза. — О чём ты говоришь?

— Наш родовой клинок... Ты куда лучше многих понимаешь, насколько он уникален.

Эсменет медленно кивнула, одновременно желая и боясь услышать продолжение. Молочно-белое лезвие Рассвета поразило её до глубины души еще когда она впервые увидела его в руках незнакомца, который встал на защиту беспомощной беглянки перед жуткими слугами её господина. Среди асшайских теней этот меч вспоминался ей как нечто невозможно далёкое, чуждое и прекрасное. За время своей жизни в Семи Королевствах Эсменет множество раз любовалась чудесным оружием, нежась в его невидимом сиянии, но никогда не решаясь даже дотронутся, откуда-то зная, что от этого она не получит ничего, кроме боли. Её суть навсегда была отравлена Тенью, и ни время, ни расстояние не могло этого изменить.

— Да... единственное оружие в своём роде, — негромко продолжил Алисар. — Великое наследие Века Героев, если не еще более далёких дней. В Рассвете спит древняя сила... куда там этим хвалёным клинкам валирийской стали. Стоит только вступить во владение клинком, и это становится ясно, как день, — сказал он, погружаясь в воспоминания. — И у этой силы есть собственная воля, стремления и... требования.

Алисар умолк и невесело покачал головой.

— Эртур всегда был образцовым рыцарем, с гордостью неся своё звание и клятвы, но в некоторых вещах он оставался наивным мальчишкой, и, что бы я ни делал, продолжал бережно верить в свои иллюзии. Стремясь стать Королевским Гвардейцем, он видел только блеск белых плащей, но предпочитал не замечать ни политической грязи двора, ни недостатков того, кому собирался клясться в верности. — Алисар болезненно поморщился и закончил: — И если у Рассвета вообще есть отвращение к чему-либо, так это к самообману своих хозяев.

Он помолчал, давая жене осознать свои слова, после чего продолжил:

— Когда Эртур всё-таки стал гвардейцем, я надеялся, что, окунувшись в жизнь двора, он, наконец, повзрослеет и откроет глаза на неприглядную правду. Этого было бы достаточно. Возможно, если бы Эйрис был больше похож на своего отца, то не понадобилось бы даже этого. Но... не сложилось. Эйрис был опасным безумцем, и кто знает, какие червоточинки скрывал в себе принц... После той глупости, которую он учинил по завершении турнира, я уже ничему не удивлюсь. И вот наш сын погиб от рук слабой девушки, измученной тяжелыми родами...

— Ты хочешь сказать?.. — произнесла Эсменет, с болью смотря на него.

— Именно так, — ответил Алисар, склонив голову. — Возможно, горе застило тебе глаза, но я-то вижу, что Старк не настолько безумен, чтобы сочинить такую историю и бросить её нам в лицо. Даже при том, что Рассвет в руках его сестры это слишком неправдоподобно. Боюсь, за то время, что мы не видели Эртура, он переполнил терпение меча, и в роковой момент руки и разум подвели его. Это единственное объяснение, в котором я вижу смысл.

— Но что, если Старк понадеялся на защиту, которую даёт ему проклятие нашей дочери? — спросила Эсменет, отказываясь верить тому, что говорил муж. — Что, если он просто злорадствует, зная, что мы не посмеем ничего сделать, опасаясь за жизнь Эшары?

— Не глупи, Эсми, — произнёс Алисар, слегка поморщившись. — Ты же сама видела этого мальчишку. Подобное настолько не вяжется с его поведением, что это даже не смешно. Хоть на мгновение отложи в сторону эмоции и взгляни непредвзято, и ты сразу поймешь, почему я уверен, что прав, пусть совсем и не рад этому.

Он отошел от супруги, взял кубок с вином, который оставил на окне, и передал ей. Эсменет печально посмотрела на тёмный напиток и сделала большой глоток. Алисар забрал кубок обратно и сам отпил немного.

— К тому же, — добавил он, — сам мальчишка явно чувствует себя немногим лучше, чем Эшара. Похоже, с этим проклятьем всё очень сложно. И серьёзно.

— Тогда что же нам делать? — спросила Эсменет, наконец полностью смирившись со словами мужа. — Если Старк такая же жертва, где нам искать ответ?

— Не знаю, — ответил Алисар. — Сейчас лучшее, что мы можем сделать, это присматривать за дочерью и искать. Возможно, когда Рассвет вернётся к нам, что-то прояснится.

Он мрачно посмотрел на кубок в своей руке, и одним махом осушил его. Каждый хозяин меча, со временем начинал проявлять какой-то особый талант, коего не было прежде. Например, отец Алисара получил почти сверхъестественное чувство направления — если он чётко представлял куда должен попасть, то никогда бы не заблудился даже в незнакомых местах — а Эртур начал показывать удивительную боевую интуицию. Сам Алисар получил от меча умение чувствовать магию. В нынешние времена этот талант был практически бесполезен. За всю жизнь, со всеми его путешествиями, он по настоящему пригодился ему всего два-три раза, хотя и в действительно серьезных передрягах, а после того как Рассвет перешел к его сыну умение практически угасло. Но теперь, когда он снова должен стать хозяином клинка, это может дать им столь необходимую зацепку.

— Возможно... — тихо повторил он.