Каменный город

— Вам повезло. Один как раз гостит у нас.

Учитель здесь? Ну да, глупо было думать, что уры пришли лишь к нам.

Девушка вернулась, что-то сказала вождю.

— Вам постелили совместное ложе, — перевёл он.

— Благодарим, вождь, — молвила я.

А он вновь расхохотался. И что я не так сказала?

Та же девушка показала нам, где постелили и где удобства, оказалось, что комнатка даже закрывается шкурой, создавая видимость уединения. Но открытием для меня стало то, что здесь имелись даже сточные воды, ну и почти все удобства — родник в доме, нужник и даже место, где можно помыться. И когда девушка провела нас с мужем за огороженное шкурой отхожее место, то всё показала, просто тыкнув пальцем в те или иные вещи, а ещё оставила сменную одежду. Кожаную, украшенную вышивкой.

Свет рассеивался из глиняного сосуда причудливой формы с двумя дырочками, из которых перетекал огонь. Как интересно! Неужто живым огнём пользуются?

Такой же светильник остался у нашего ложа.

Муж сразу скинул с себя всю одежду, а вот кинжалы и ножи я не заметила. Ни на теле, ни в одежде. Неужто чувствует себя в безопасности? Выходит, я ошиблась. И банная не закрывается. Увы. К сожалению, вдвоём не помыться, может, и к лучшему. Вода же оказалась чуть тёплой, лилась сверху из трубочки, падала на вымощенный камнем пол и по желобку текла в огороженное шкурой отхожее место.

— Раздевайся... — тихо молвил супруг.

— Вдвоём не поместимся.

— Придётся.

Я вздохнула и послушалась. Пожалуй, стоит довериться его чутью воина.

Муж сам мыл меня медленными движениями, заставляя отчаянно краснеть. И хоть вода была слегка тёплая, жар опалял тело. Хорошо, что Колыван не видит в полумраке.

— Зато всё прекрасно чувствую, — ответил, словно знал, о чём подумала.

Я смутилась ещё больше.

Любимый высушил нас дуновением ветерка. Всё же ветром повелевает или вещами управляет? Одевшись в местную одежду, муж предложил головной убор не надевать. Оставить две косы, как носят здешние женщины. Наша снятая одежда исчезла у меня на глазах. Всё же безоружный муж. Настолько доверяет вождю?

Взглянула на Колывана, он кивнул. Мол, да, он убрал.

Мы тихо пробрались в отведённую нам комнатку, обутые в кожаные низкие черевики* — мягкие и бесшумные.

Жаль, что нас здесь понимают. Поболтать по душам не выйдет с любимым. Но с другой стороны — хорошо, что мы не заблуждаемся, думая, что они нас не понимают.

Мы легли на твёрдое ложе, чуть приподнятое над каменным полом, застеленное мохнатой шкурой какого-то животного, поверх которого уже лежало кожаное покрывало.

Муж уложил меня ближе к стене, сам же лёг с краю. В стене было окно, через которое даже виднелись звёзды. А вот привычного городу гомона слышно не было. Тихо, будто город все покинули. И даже огонь не трещит. Муж движением руки погасил светильник, погружая нас во тьму.

Любимый приобнял меня, нежно поцеловал и пожелал добрых снов.

А я лежала, глядела на звёзды, и думала над тем, что же за сила мне дана. Всё вокруг ведь живое, и у каждого своё предназначение. И если я меняю мир под себя своей силой, не нарушение ли жизненные пути других существ?

"Нет. Ты меняешь лишь свою Явь. А у каждого она своя".

"Но ведь эти люди... У них же тоже изменилась судьба из-за моего вмешательства".

"Да, но не у всех. А у тех, кто хотел этого и ждал".

И вот с кем я разговариваю? Уже голоса, можно сказать, слышу.

"Спи, родная. Нужно отдыхать. Во сне мы пополняем свои силы и восстанавливаем изношенное за день тело".

Я хмыкнула. Ясно, теперь с кем. Только почему я не слышу его голоса? А мысли

приходят как ответы, которые знаю. Но спросила другое:

"Так где твоё оружие?"

"Всегда со мной".

"Переложил в новую одежду?"

"Нет. Оно остаётся со мной всегда, уже чуть ли не став частью моего тела".

"А что с твоим мысленным голосом?"

"Мы общаемся образами. Просто тебе привычнее переводить их в речь. Но так же можешь добавить мой голос, если хочешь".

Да? Я так могу? Что это за способности?

"Всего лишь возможности нашего разума. А теперь — спать!"

"А ты слышишь всё, о чём я думаю?"

"Если ты открыта для меня, то — да. Иногда только мысли, обращённые ко мне".

"Ладно, надо будет поучиться этим управлять. Но завтра... Интересных снов!"

"Благодарю, родная! Доброй ночи!"

Примечания по главе:

рушник* — вышитое полотенце.

инде* — в другом месте, местами, другой.

Черевики* — туфли, башмачки.

Глава 15

Проснулась я, а мужа рядом нет. Огляделась, поняла, где нахожусь, прислушалась. На дворе тишина, от которой мороз по коже, дома — тоже. И это солнце уже относительно высоко стоит. Где все? Разве что мухи жужжат.

"Так, спокойствие, только спокойствие! Всё хорошо!" — сказала себе.

Досчитала до тридцати про себя. Успокоилась. Тут же вспомнилось вчерашнее "открытие" перед сном.

"Любимый, ты где?" — сразу воспользовалась новым осознанием.

"Беляна, я рядом. Всё хорошо".

"Где рядом?"

"С вождём сижу".

А, с вождём, ну тогда ладно. Только причесаться надо, а гребня нет.

"Я причешу. Садись".

Поднялась, села. Подаренная кожаная одежда приятно облегала тело, но в ней было жарко. Неприятно. Я бы предпочла свою одежду.

"Как пожелаешь, родная".

И из ниоткуда появилась стопка вещей.

Уже одевшись, подумала: а не обидится ли вождь, что не воспользовалась его подарком? И мы ж никакого гостинца не подарили. Только с собой ничего нет. Хотя... Муж ведь может вещи переносить.

"Нет. Мы уже подарили".

"Что же?"

"Богатый урожай".

Да? Возможно так и будет, в будущем. А пока... Пока урожая нет. И хоть думать хочется лишь о хорошем...

"Вот и думай только в нужном ключе".

Он прав. Тогда да, мы подарили. Свою силу. Это больше, наверное, чем их одежда.

"Надевай. Я попробую поиграть цветом".

Ну что ж, надену.

Переодевшись села на ложе. Волосы тут же начали расплетаться, а одежда менять цвет.

"Посмотри, будь добра, на рисунок одежды и представь её. Попробуй передать мне картинку".

Посмотрела, закрыла глаза, постаралась представить. А вот как передать? Как по воздуху вещи?

На миг представилось, как увиденное появилось в воображении на холсте живописца в рамочке, и эта картина вылетела из моей головы и направилась по воздуху к мужу, влетая ему в голову. Я хихикнула.

Услышала ответный мысленный смех.

"Да, забавная ты. Но образ я получил уже тогда, когда ты закрыла глаза и представила. Всё остальное тоже получил".

Забавно. Ну да ладно.

Обнаружила, что пока болтали, косы уже переплелись, а одежда внешне стала похожа на кожаную, вот только крой отличался. Бахромы не было, и подол сорочки слишком широк. Тут же сорочка изменилась: появилась бахрома по рукавам и подолу. Я даже потрогала и бахрому и передок одеяния. Ого! Да она кожаная, даже на ощупь не отличишь! И подол стал уже, как у обычной сорочки. Просто я люблю широкую, от стана расходящуюся волнами, вот и шила себе такую.

Оставила себе только их обувь. В ней очень удобно. Может, стоит заменить мои сапожки и дома ходить в таких вот?

"На весну и лето подойдёт, на зиму — нет," — ответил муж, считывая мои мысли. Привыкну ли когда-нибудь, что он может слышать всё, о чём я думаю? С другой стороны, что мне скрывать от своей половинки? Помыслы мои чисты, хотя не всегда радужны.

Надо сходить в отхожее место да умыться, и можно являться к вождю.

Осторожно высунула нос из своей комнатки. И опешила. У очага сидело двое: муж и... незнакомая женщина.

"А где вождь?"

"Передо мной".

Вождь — женщина?

"У "мирных людей" культ матери".

Мирные?

"Таково их самоназвание, если переводить на наш язык".

"А вчера мы с кем общались?"

"С её мужем. Он заменяет жену, когда та отсутствует".

Любопытно. Я проскользнула в сторону нужника, надеясь, что женщина, сидящая с закрытыми глазами, меня не заметит. А вот молоденькой девушки моего возраста я не заметила. Интересно, кем она приходится вождям? Но муж не ответил, значит, либо ответа не знает, либо всё же не всё слышит.

Значит, поэтому муж этой женщины смеялся, когда мы его вождём называли?

А почтение, оказанное мужу, а боготворящий взгляд воинов? И это мирные люди?

"Я пообщался с вождём. Она многое пояснила. Они — земледельцы. А воины — наёмные из другого племени, охраняют поля и границы. Расплачиваются с ними зерном. Но опять же, по договору, нападать на людей, не проявивших враждебность, нельзя. Воины, обнаружившие чужаков обязаны отвести их к вождю".

"А при чём здесь оказанное почтение?"

"Всё дело в пророчествах. У каждого племени они свои. И у воинов звучит так: когда придут белые боги, светлые не только ликом, но и волосами, и душами, окажите им своё почтение".

"Поэтому они и оказали? Но это не объясняет боготворение меня".

"А особенно чтите белую богиню. Её улыбка дарит жизнь," — продолжил любимый и замолчал.

"А мирный народ тоже нас ждал. Какое пророчество у них есть?"

"Невиданное плодородие подарят нам духи, когда придут белый брат и белая сестра. Узнаете её по белым волосам, небесным глазам и еде. Она не станет есть мясо. А говорить они будут на древнем языке".

Выходит, нам устроили проверку, когда мне предложили мясо.

А что теперь? Сможем ли мы с уром встретиться? Да и надо ли? Но на этот вопрос ответа не получила и решила не морочить голову.

Выйдя из банной, прошествовала полумраком к очагу, за которым сидела женщина-вождь и супруг. Шкура, заменяющая входную дверь, была приподнята. И в неё заглядывали мордашки детворы, на удивление ведущей себя очень тихо.

Подошла к очагу, удостоверилась, что женщина уже открыла глаза и внимательно следит за каждым моим движением, до земли поклонилась, поприветствовала хозяйку дома и домового. Вдохнула не очень приятный запах из очага неизвестной мне травы, от которого захотелось закашляться, но я сдержалась.

Женщина посмотрела на меня очень внимательно, затем улыбнулась.

— Так вот ты какая, белая сестра. Благодарю, что почтила нас своим прибытием, — и женщина, ровесница моей мамы, ловко встала с пола да склонилась в поясе. Забавный поклон вышел. Старается угодить. Я не удержалась и хихикнула.

— А чего тихо так в городе? — осмелилась спросить хозяйку дома. Бросила взгляд на вход: детей и след простыл.

— Стараются не потревожить твой сон, сестра.

И так меня проняло, так на душе легко стало, и настороженность прошла, что я рассмеялась. Видно, напряжение последних дней сошло на нет. Долго не могла успокоиться, муж даже вывел наружу вдохнуть свежего воздуха.

Я поздоровалась со Всевышним, Даждьбогом-батюшкой да Живой-матушкой, с землёй-матушкой с Природой, распахнула объятия и закружилась. Как же я люблю этот мир!

А ещё здесь не нужно было скрываться. Просто быть собою. И это рождало в душе необъятную радость.

— А знаешь, мне здесь нравится, — сказала, останавливаясь и поворачиваясь к мужу. И покачнулась, чуть не упала.

Он подхватил, улыбнувшись в ответ.

"Не хочется омрачать твою радость, но эти люди курят табак и не только".

"Что это такое?"

"Растение такое, при сжигании которого образуется тот запах, что тебе не понравился. Вот, думаю, как бы улизнуть, не обижая их. Боюсь, это не очень хорошо для тебя и чада".

"Может, с нами пообщается Учитель?" — с надеждой спросила я.

Тут земля задрожала, будто откликаясь на наше желание, хотя звуки оставались прежними. Только птицы засуетились и вспорхнули с насиженных мест.

И, выделяясь на общей картине глинянных домиков, притулившихся к скале, к нам шёл большой человек.

Великан остановился вначале улочки. Чернявый, смуглый, без растительности на лице, с собранными в высокий хвост волосами, он был почти гол, если не считать намотанную повязку в область чресел. И тут из его ладоней появился светящийся шар, и он полетел прямо на нас. Муж задвинул меня себе за спину и приготовился встретить нападение голыми руками.

Я осмотрелась: жители города высунулись из своих домов, взирая на нас, будто представление им показывают. Неужели они не понимают опасности? Ведь даже если отразить этот шар, городу непоздоровится.

За свою жизнь страха не было, а взглянув на Колывана, увидев его решительный взгляд, поняла, что сомневаться в своём мужчине не стану.

И единственное, что я сделала, обняла любимого.

"Всё хорошо. Если умрём, так вместе. И ты ничего не бойся! Только не отражай удар".

"Не знаю, что задумал Учитель, но если я попробую защититься, много народу погибнет. Но мне не сравниться по силе с уром".

"Верь в себя!"

"Я верю. Просто оцениваю наши возможности".

"Откройся!"

Муж закрыл глаза и распахнул объятия.

А я смотрела, как приближается светящаяся маленькая звёздочка. Красивая! Чем-то похожа на наше солнышко. Вскоре смотреть на неё стало больно, пришлось прикрыть глаза и продолжить наблюдение из-под полуопущенных ресниц.

Звезда окутала нас своим сиянием. Пришлось зажмуриться. Тут же исчезли звуки, запахи, всё вокруг. Миг застыл.

Ничего не происходило. Я ждала минуту, две, потом всё же разлепила глаза. Рядом стоял Колыван и не шевелился, перед нами, не долетев, замер огненный шарик. Я отошла от мужа, решив проверить всё. В начале улицы находился Учитель, стоящий на одной ноге, так, будто он в данное мгновение с разбегу делал бросок. Из окон, замерев, выглядывали горожане, у многих даже рты были открыты от удивления.

Что происходит? Сердце пропустило удар.

Так, спокойно! Что это может означать?

Я вернулась к мужу, отметила, что рядом с ним стою я. Как? Осмотрела свои руки, подвигала ими даже, пошевелила пальчиками, узрела все складочки, как они распрямляются и образуются, как напрягаются жилы. Потрогала себя же, стоящую в обнимку с мужем. По ощущениям — будто правдоподобно сделанная игрушка. Даже кожа проминалась.

Так, спокойно! Не паниковать! Повернулась к Колывану.

Приподнялась на-цыпочки, заглядывая в его полуприкрытые глаза, и... Увидела, что в отличие от других, хоть он и замер, но будто просто притворился. Что-то в глазах всё же было живое, будто на меня сейчас смотрит. Прикоснулась к щеке любимого.

— Это что такое? — задала вопрос вслух.

Не шевелится.

"Колыван, ответь!" — обратилась мысленно.

Но безмолвие лишь вокруг. Бр! Смахнула с себя это ощущение.

Ладно. Подошла к светящемуся шару и осторожно прикоснулась к нему. Будто трогаю трёхмерное изображение, но рука насквозь не проходит. В отличие от наших с мужем тел, это было каким-то иным. Будто сплетено из тонких светящихся жёлтым цветом нитей. Не придумала ничего лучше, чем взять и толкнуть его снизу вверх. Но он хоть и переместился с трудом выше моего роста, дальше завис в воздухе. Мда. Заметила, что я не дышу. Почему? Или всё дело в том, что я как бы вне своего тела?

Походила ещё, побродила по неживому миру. Сложно было всё осознать и не допустить в сердце страх.