| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Желание тренироваться в уничтожении неразумных бестий еще в силе? — Уперев цепкий взгляд в агонизирующую за моей спиной рептилию, у которой из брюха выбирался глистообразный слизень. Казалось, ко мне потерян всяческий интерес, типа промашка такая у них со мной вышла. Помурыжат за уточнением деталей да вскорости отпустят. Наверно.
— Окружающие подойдут, — утвердительно кивая.
Дальше он скучным тоном провел вводный инструктаж, согласно которому: я должен был явиться в закрепленное за мной место по первому требованию; мне запрещались смертоубийства других вольноотпущенных, хех, и захват любых душ; запрещалось подходить ближе, чем на три километра к другим гостевым помещениям.
Иссякли ко мне претензии или нет, но я был рад, что на ближайшие дни от меня отстали, выпустили из гостевых покоев и никаких жетонов не повесили. Часть слоев мира Ситри-Карь оставалась блокирована для всех "свободных гостей", однако для меня это существенной роли не играло. В библиотеке Телнопарда Серж раздобыл боевые пособия по всем практикуемым в Найшере магическим веткам, вот с них-то и стоило начать, набивая, гм, руку. И попутно проводя виртуальные исследования и проектирование.
Юнец-выпендрежник. Искажающее пространство давление исчезло сразу, как потерявший интерес мастер Нильфор убрался восвояси — оно нарастало с неумолимостью восхода, будто лучи здешнего светила преломлялись орденцем. Благодаря позе лотоса обрушившееся многообразие подавляемого клетью просвистело ветром по равнодушной равнине, призванный нарушить мои приготовления последний чирк мастера провалился втуне. Самоубийственно иметь такого в смертельных врагах, на мастеров без предварительной разведки и требующей не меньшего времени и хитроумия подготовки лично я бы не рискнул нарываться. Стоит ему вышибить меня с тварного плана и каюк всем преимуществам — момент его перемещения ухнул мимо. Кстати, он использовал пекское наречие из мира Найшер.
Чувство пристального наблюдения со всех сторон развеялось, здешний хлесткий ветерок, мчавшийся от сам гор взъерошить мой ежик черных волос, забрал остатки себе — на Ситри-карь не осталось мест, где бы я мог остаться наедине. Древнее чародейство сроднилось с миром — мне стало жутко за надругательство, учиненное мною на подвластных Глорасе с Рухмом, возмущения Санрайз справедливы.
Обширная практика удаленного управления и внетелесного считывания информации об окружающем бесценна. Аксиомы тварного мира из межмирья подобны выражаемым формулами функциям. Времени скорректировать себя достало. Если обратиться к примерам, то восприятие схоже с порождающими дифракцию света препятствиями, оно само по себе изменяет течение физической волны, на энергетическо-эфирном уровне наблюдаемы схожие по смыслу эффекты. Посему прикладываемые усилия, регистрируемые относительно бесстрастным (сомнительно, что сие сконструировано без камней душ) оборудованием местных, без непосредственного контакта зримы как направленные на раскрытие дополнительных возможностей рецепторов, а вовсе не на их сдерживание после включения. Разумная предосторожность, упрочняющая созданную куэо Дефенс защиту.
Как ни странно, нынешнее пленение восстания во мне не вызывало — здесь любопытно, и есть десятки неисследованных плетений из библиотеки Телнопарда. Я действительно готов с радостью заняться экспериментами — замечательный полигон. При упущении раздухарившегося внутреннего компьютера, я как будто подвязался на бессмысленную работу тупого солдата — тупо палю малыми калибрами по до сих пор так и отпугиваемым от вершины холма монстрам, находя в сем тупом занятии незамысловатый восторг. Переигрываю? Пусть, и так ясно, что не ясно, что я за фрукт. Сего врезавшегося в южный материк полуострова с половину Индии (обошлось без соседей, кстати, на всей территории я один, во избежание, так сказать), покидать пределы коего запрещено, за глаза хватит для первой поры — вдумчивого и неторопливого тотального исследования на века, годы на флору и фауну, если без куэо Темпус с разгоном внутреннего многоядерного проца — зачем себя напрягать, когда время терпит? Тем более недозволенная практика ляжет на плечи Сержа — приоритеты изменил, бог со стелларитом, пусть подавятся! Взрастить замену трудно, но вполне реализуемо, причем никакого мега объема энергий не понадобится, лишь время и дотошная упорность, хех, или упертость.
Я приложил усилия, чтобы мое временное заключение отодвинуть от грани садомазохизма. Уступчивость не моя черта. Во время разговора с Нильфором, простите, с матером Нильфором, я бурлил идеями запуска саморазворачивающегося подобно вирусу Муэра девятой степени вокруг Ноалуннас, дабы запечатать галактику и попросту изжить орден гала-стражей, или как они там сами себя называют? Но мне и восьмая в ближайшем и средне отдаленном будущем совершенно не грозит, да и кем я стану, взяв на себя роль Судии? Без последствие столь масштабное деяние всяко не останется. Хорошо, что в развитии двигаюсь от греха подальше — до следующего перерождения пилить и пилить, недавно сожранное почти все ушло на уравновешивающие доработки, а без перехода на ярус, а лучше все два повыше нечего и думать о запуске столь сложного инфэо. Неэ, я твердо намерен двигаться медленно, но верно. Довольно с меня торопливых безумств.
Примитивная стрела драконьих клыков сорвалась в очередную секущекрылую муху-переростка. Следом двухметровое соцветие, с которого она слетела, выплюнуло в меня ядовито желтой студенистой массой, ни одной капельки мимо не проронившей. Ярко горящие колдовские крылья в точности соответствующие Кешниафовским, за исключением безвредной для меня температуры холодной звезды, взмахнули вперед, внахлест закрывая тушку. Как и все прочие неизвестная мне атака лихо проскочила выставленное препятствие, вдвое усохнув после сброса внешних оболочек — косточка чиркнула по моей груди, по инерции маха изменивший угол встречи. Одежка успешно выдержала испытание, цветочный снаряд срикошетил, обдав лицо остропряным ароматом. Чихнул, совершив кульбит. Пятая муха с наполовину испаренными крыльями сверзилась на поживу земноводным хищникам, а я ловко увернулся от пары игл — третья бесславно сгорела в крыле. Толчок от головы мухи сумасбродство и позерство — прямое касание суть считывание результатов влияния яда на примитивный мушиный организм.
Простенькое инфэо начального уровня с ядом магического происхождения — его суровость параметризована, постепенными изменениями я исследовал граничные значения и спектр сопутствующих эффектов. Естественно, применял друидический зов зверя, уже шесть раз, кидал пламенные семена, заставлял лианы и корни повиноваться моей воле, играясь с расстояниями, глубиной, охватом. Естественно, применялась метамагия отказа от вербальных и материальных компонентов — все эти баулы с порошками и выкрики слов-ключей такая клоунада! Жесты, впрочем, использовал, проводя инфэо через стопы, локти, колени и прочие части тела. Это развивает, помогает сживаться. Жаль, для чистоты эксперимента пришлось покинуть холм прописки, оставив простейшую сигнальную паутинку, вдвойне печально, что ни одна полянка или берег мне не приглянулись — без высокоуровневых комбинаций там сплошные плюхи, а я решил последовательно перебирать инфэо чародея, друида, волшебника, колдуна. Шаманизм, к сожалению, лишь в сильно урезанном варианте — духов лучше вообще не тревожить, мало ли.
До запруженного тучами заката летал. Благодаря каскадной структуре с буферной областью местная специфическая маэна теряла свой наркотический привкус, а свою я тратил очень осторожно и малыми порциями, суммарно не выходящими за посредственный индекс восстановления. Удержание крыльев и других защит все-таки тратит маэну, но архимаг от показанной мною тренировки, продлившейся от зари до зари, всяко не упарится, в сем нет проявления выдающейся выносливости, это суровая потребность.
Опуская погруженность в виртуальность и непрерывный инструктаж Сержа с его поставленными в очередь ответными отчетами, дни в тюремной лаборатории потекли однообразно.
Глава 10. Спесь
Тольрапт
Поминание бога выветрилось. Втиснутый за Таном, перед Кеш, между Пел и по данному им совету лично выровненным камнем Толь хотел ругаться и молиться одновременно, первое получалось у всех, судя по шипению, сопению и гулкому сердцебиению, со вторым...
— Толь?! Что не так? — Тут же шепотом всполошился Тан, с трудом прорезающий плиту мечом, гардой скребущим по необычно твердому камню — наклон наружу гарантировал выпадение вовнутрь. Контрольные прокалывания по кресту выявили радостную пустоту — они удачно попали! Правда, пришлось деку стравливать воздух, выравнивая давление через маленькие постоянно свистящие отверстия, породившие тихое бешенство в первые же сутки. Малые отверстия вообще риск, доморощенным специалистам-туннелепрокладчикам крупно повезло, когда они вдобавок проколупали отверстие в самом центре. Пахнуло ужасть как — тяга двинула запах из помойника, страх сковал сердца на те мгновения, что трещали камни. Обошлось с обвалом, звук убавился, посвежело.
— Боги, — выдохнул остатки спертого воздуха из легких мелкий паренек, обода с доской больно впились в плечо ослепленному неожиданным фактом. — Шисф, Догор, Ёрдус, Юлонь, Роунж... — запнувшись от нехватки воздуха. — Они не вызывают священного трепета в груди, — ясно формулируя проблему благодаря второму потоку сознания. — Даже Шисф!..
Толь четко обозначил поразивший его факт, и при этом совершенно не понимал, что конкретно его так сильно ошеломило в нем, и к чему сие приведет.
— Тьфу Ты! — Ущипнула его Кеш. — Ци! Силы Матери Природы пронизывают все миры! Что ей всякие местные божки? Цфф!
— Мы... мы ни разу после... расставания с Солеаном не вспоминали о богах, вообще из головы вылетело. Догор... тишь, — с трудом принимая откровение. С одиннадцатого нуэпса до двадцать четвертого нудза прошла куча дней, а осознание пришло лишь в поворотный момент судьбы.
Толь сквозь починенные лохмотья ощутил пробежавшие по упирающейся ему в спину коленке Кеш мурашки, и несмотря на еще до конца не выкоребанный из ушей воск услышал реакцию тихони Пел и почувствовал всем боком.
— Причастие, — сглотнул Толь. — Любой бог...
Подтвердилось страшное — клан бездарно распущен. Имя Солеана заместило Шисфа в сердце Толя, хотя в учебке все упиралось в изнуряющие тренировки, все мелочи и побочные мысли выдавливались морями вливаемой в сознание информацией и центнерами нагрузок на мышцы, а вот теперь стало ясно, что все десятки дней с момента пробуждения в груди на месте высших сил девственная пустота.
Толь услышал всхлип Пел, и ощутил на своем лице уже до подбородка прочерченные дорожки.
— Цыы! Нашли время раскисать!
"Безбожница!" — закричал поток. "Циц!" — одернул второй. Толь обострившимся восприятием вдруг понял, что не персонифицированные силы, как заметила Кеш, остались. Первородные элементы, состояния и начала. Квадрат земля-вода-воздух огонь с духовным объединяющим центром, жизнь и смерть с порядком и хаосом, свет-сумрак-тьма. Он элементы и состояния равно ощущает под сенью сумрачного начала.
— Нельзя его звать! — Шепотом воззвал лишившийся голоса Толь.
Как ни странно, Пел уловила посыл. Кого они привлекут своим неумелым криком? Толь помнил предостережения патрона, он сделал осознанный выбор и для него грешны метания, он последним ушел из опустевшей бесконечности, понимая неправильность, но не видя ее корня — некому было наставить, вот и ушел волнующийся Оттумда вслед за остальными. Во снах его что-то грызло, отнимая память об этом при просыпании.
— Ц, а мы все еще его? — Скептическим тоном, в волнении закусив нижнюю губу.
— Я — Луара, — твердо и тоже почему-то шепотом. Тан дышал громче всех остальных вместе взятых. — Танпелард Луара.
— И я Луара. Тольрапт Луара.
— И... и я Луара, Пелагея Луара, — тоже произнеся имя с потаенной гордостью.
Для втиснутых между символизирующих прошлое и будущее глыб, для скрючившихся перед неизвестностью момент при всем его дурацком антураже был крайне важен.
— Кешниафа Луара, — выдержав долгую паузу. Толь знал о ее первом шаге, том перемещении к Пелагее. — Я все понимаю, родные мои, мы клан по крови и убеждению. А по духу... мы были не готовы, вот и сломался он Тамм...
— Ох, Кеш...
Она заткнула за пояс ожидания Толя, к радости последнего.
— Нет виноватых, — оказывая моральную поддержку Пел. — Даже Толь, Пел, покинул Том самое место, — успокаивала Кеш, зная, что теперь уже не ранит. Названия Томго места никто из них попросту не знал.
— Мы выбираемся или...
— Ц, молчи! — Пихнула его Кеш длинной костью, а Толь добавил кулаком в бок, молча.
— Кхм!.. — Притворно возмущаясь нарушению субординации.
Толь понимал, Тану легче справляться с переживаниями, занимаясь делом, простой удручал сам по себе. Плечистый мужчина все понял, начав молча звенеть клинком, режущим плиту. Его неравномерные усилия и вкрапления твердый породы рождали рваную мелодию, бередящую сердце и ум.
Танпелард
Тело час от часу радовало. Тяжелый монотонный труд спустя считанные дни после, эм, выздоровления рождал приятную усталость, а вкупе с частым сексом приносил удовлетворение. Тан востребован и обласкан. В благодарность за чувство нужности и заботу с радостью вкалывал до седьмого пота.
Следуя наставлениям, Тан старался, но эллорашэ в стесненных условиях не могло заменить полноценную нагрузку на ноги. Мышцы рук наливались быстрее, портя гармонию фигуры — пытался соответствовать, глядя на ладного Толя, без одежды с каждым днем все больше становящегося из юноши молодым мужчиной. Сырое их желудки перерабатывали на раз-два, питая остальные органы, лепя рельеф мышц. Конкуренция? Столь близкое женское общество диктовало свои линии поведения, издревле в крови заложенные.
Самый сложный участок выпал на вторую четверть. По прихоти случая или направленно, крестовина сложилась вовнутрь, сырая порода густо перемешалась с обработанной, усложняя работу. Куда вели западное и восточное ответвления неизвестно, соседние помещения вместе с коридорами завалены основательно минимум на разведанную еще в форме фантома протяженность в сто метров — искали энергетические каналы поблизости.
Тан склонен был согласиться, когда хозяин лежки, Толь, обнаружил канавки рун, ранее отсутствовавшие. Вязь шла по стыкам, во всех углах. Где-то сердцевина угловатая, а кончики знаков завивались, где-то наоборот (чаще вдали от углов). Проявились дорожки магического контура. Суть утверждения заключалась в реанимации чар от их проживания здесь. Тан заметил, что при его растущей силе физической силе некоторые камни по-прежнему туго поддаются резке. Кеш и Пел на все махнули рукой — бояться активации обрывков не стоит. Споры на счет потери магической силы после того сразу стихли. Что характерно, по оживленным воздуховодам тоже поползла древняя магическая письменность — трудно не заметить выемок, когда по одному и тому же маршруту лазишь минимум четырежды в день, а сумма перевалила за сотню. Попытка Пелагеи применить руну охлаждения довела до прокалывания пальца и лишения чувств при сильнейшем обморожении — благо Кеш непререкаемо заявила, что эксперименты с кровью в коморке только через ее труп. Булыжник охладился, спору нет, а вместе с ним толстенной коркой льда покрылась открытая вода, стены тоже заледенели, из воздуха снегом выпала вся вода. Толь сутки отогревал синюшную, а лед в том гроте испарился, когда уже на другом камне нарисовали растворенной в воде кровью руны медленного нагревания, что обычно пользуют для обогрева. С тех пор эксперименты в натуре не проводились.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
