Чертенок 24

Особую пикантность в процесс может внести погода — ее капризы в этот период уже давно не поддаются прогнозам. Сегодняшний снег, например, никто не ожидал... Возможные заморозки ночью, и приятное солнышко днем — вот то, что было обещано переродившейся службой гаданий и предсказаний, а всякие спутники и фронты... раньше пользовались хрустальными шарами примерно с тем же успехом.

Быть может, Две Дюжины немного и перегибал палку с желанием напялить на субъекта шапку, но это в первую очередь потому, что субъект напоминал ему едва покинувшего свою скорлупку птенчика, а уже потом — взрослого молодого человека. Пусть будет, одним словом, а уж пригодится, или нет — решать той самой погоде, подкорректировать которую не в чертовой власти.

И все-таки в весеннем вечернем лесу хорошо. Эдакая гремучая смесь тишины и неугомонного шума. Это не ошибка — привыкшее к городскому шуму ухо обескуражено отсутствием привычных звуков — нет бесконечного шума машин за окном, музыки от соседей, рекламы... Тишина... И при этом неугомонно квакают лягушки, заливаются соловьи, кукушки и еще несколько сотен видов обитателей здешних мест, у которых свои СМИ и свой транспорт. Иногда эта какофония частично замолкает, чуя приближение хищника, чтобы потом разойтись с новой силой, добавив в неумолкающий разговор тему об очередном спасении.

Субъект долго просидел у костра, глядя на затухающие угли невидящим взглядом и жуя пирожки. В тонких язычках пламени ему чудились порой изгибы изящного тела, а перед взором внутренним проплывали длинные ресницы, жгучий взгляд и приподнятая бровь.

После того как солнце окончательно укрылось за горизонтом, субъект еще немного посидел, и отправился спать. А Две Дюжины как сидел напротив, точно так же буравя взглядом угли, так и продолжил сидеть. На своей ветке он просидел всю ночь, не давая погаснуть уголькам до самого рассвета, благо это не требовало от обитателя Ада больших усилий. Обитателя Ада ли? Очень уж часто беспокоит его этот вопрос с того момента, как он пересек порог интерната. Не по свое воле пересек — что правда — то правда. Но втянулся в процесс по своей, и отрицать это было бы глупо. И все же хорошо, что выдалась такая вот возможность просидеть у костра всю ночь. Можно даже сказать, услужливо разожжённого как раз для него... Где бы он сейчас был, сложись все иначе в ту ночь посещения музея? Глупо, наверное, гадать. Костра бы не было точно. И искр, поднимающихся к небу. Смотрите, не опалите свои перышки, крылатые! Тут черти хандре предаваться изволят!

Хорошая ночь...

Ночь у костра оказала на чертенка благотворное воздействие. По крайней мере, он решил для себя несколько простых вещей — задание выполняю так как нужно для результата, а все остальное — для удовольствия! Что приносит удовольствие — вопрос второй. Вкусы со временем меняются, знаете ли. Что-то приедается, что-то открывается с новой стороны... Вот сейчас, например, в чертенке проснулся юный исследователь. Очень уж ему стало любопытно, пройдет ли его подопечный простейший тест на сообразительность и знание местности. Или хотя бы климатической полосы.

Временами ночью поднимался ветер, и с деревьев время от времени падал разного рода мусор — веточки, кусочки коры... Вот из этих самых веточек и кусочков коры Две Дюжины соорудил на крыше палатки (палатка хоть и имела острое навершие, придающее сходство с пагодой, но и имела довольно пологие участки крыши по краям, так что простора для творчества у чертенка было сколько угодно) некое подобие паука. Небольшого, сантиметров двадцать — можно сказать, крошечного, по адским меркам. Довольно реалистичное подобие... Плюс, можно добавить то, что уснул субъект ночью далеко не сразу — с непривычки в лесу сразу не уснешь, тут даже удобный спальный мешок не поможет, да и не вымотался вчера субъект как следует... иными словами, солнце на момент пробуждения уже давно взошло, и как раз создавало над головой субъекта отличную проекцию...

Громкий вопль, потрясший древний лес до самого основания, подсказал чертенку, что его подопечный не слишком хорошо осведомлен о видах фауны, населяющих леса умеренных широт, а так же о достигаемых ими размерах. Но зато, как отметил Две Дюжины, спальный мешок при некоторых обстоятельствах может выступать неплохой гильзой. Начальной скорости субъекта, стремительно покинувшего палатку, позавидовала бы иная пуля. Даже предохраняющий клапан, то бишь дверца палатки, не смогла удержать эту пулю надолго. Остается только надеяться, что он далеко не "улетит" — лови его потом полуголого по лесу.

К счастью, не улетел. Отбежать успел всего метров на пятьдесят, а дальше то ли прохладный утренний воздух охладил его пыл, то ли ощущения от соприкосновения с недружелюбной поверхностью необутыми ногами его притормозили... В любом случае, субъект остановился. Постоял. Вооружился палкой и пошел отбивать жилище от неземных захватчиков, или кого он там себе представил?

Две Дюжины наблюдал все это представление в театре одного актера с легкой радостью — приятно все же иногда погрузиться в чувства одного конкретного субъекта. Может, это и не так питательно, как сумбурный компот из эмоций толпы, но зато позволяет распробовать нюансы. И оценить собственное к ним отношение. Это прямо как сравнивать фастфуд на бегу и вдумчивое дегустирование марочного вина в специально отведенной для этого комнате. Может, не коллекционного, но, безусловного яркого и уникального.

Тем временем субъект добрался до палатки. Воспользовавшись валяющимся неподалеку камнем как смотровой площадкой, молодой человек оценил супостата... Выбросил палку и выругался. Очень витиевато, надо отдать должное.

"Заряд бодрости на весь день!" — хмыкнул чертенок, наблюдая как субъект приступает к утренним процедурам. — "И даже оздоровительная пробежка босиком по остаткам снега! Сколько пользы всего от нескольких веточек и кусочков коры!"

Позавтракав (и доев все припасенные бутерброды и пирожки), субъект приступил к гвоздю программы — сбору лагеря. Свернуть спальный мешок и запихать в рюкзак бутылку с водой, разумеется, много времени не заняло, а вот палатку...

По идее, палатку нужно было скрутить. Но не в рулон. Перегнув ее круглое основание несколько раз в нужных местах и сложив особым образом, ей нужно было придать ту дисковидную форму, в которой она помещалась в упаковке. Не отпуская ни на минуту, потому что палатка тут же примет разобранную форму. Проблема же заключалась в том, что понять самому с непривычки, где располагаются эти самые места ну очень непросто. Нужна толковая инструкция и опыт. Ни того, ни другого у субъекта не было — купив этот автоматический шалаш, мужчина даже не подумал поставить его у себя дома — как же, там места нет... Вот на природе...

Ну и вот, на природе оказалось, что сделать это непросто! Провозившись с этой строптивой самопальной пагодой минут сорок, субъект опустил руки и впал в отчаяние. Сидящий на суку чертенок тоже не был сильно счастлив... Нет, удовольствие от шоу и немаленькую порцию негативной энергии в придачу чертенок получил, что правда — то правда, но понимание того, что это ему предстоит разбираться с этой проблемой портили весь кайф от отдыха. Надеяться на просветление, равно как и на обретение субъектом инженерных способностей не приходилось. Но что делать-то? Собрать у него за спиной, когда он отвернется и свалить все на белочку — не вариант. За такие "чудеса" по головке точно не погладят. А больше здесь никого нет... Значит, надо сделать так, чтобы был!

Сидящий на поваленном бревне и гипнотизирующий непослушную палатку субъект обернулся на звук шагов, раздающихся из леса. Прошло уже около часа, как он начал собирать палатку, и, надо заметить, его гипноз оказался не более эффективным, чем работа руками.

Из леса, прямо к месту его стоянки вышел бывалого вида рыжеватый мужчина в спецовке. Критически осмотрел сначала его, затем следы кострища, и под конец, палатку.

— Что, турист, небось? — Проворчал он, вкладывая в одно единственное слово все свое мнение как о виде отдыха, так и о способностях грядущего поколения.

— Турист... — Сокрушенно кивнул головой субъект. Отстаивать честь походов, равно как и молодости при таком-то фиаско не хотелось. — А вы?

— А я — лесничий! — Произнес мужчина, четко проводя линию фронта и возводя баррикады.

— Костер я разводил аккуратно! По всем правилам... — На всякий случай принялся оправдываться субъект, уже не ждущий от этого дня ничего хорошего.

— По всем-не по всем, это еще проверить надо. Не думаю, что ты хоть половину этих правил знаешь, ну да ладно. Вижу, что пытался аккуратно. А еще вижу, что с палаткой у тебя беда!

— Это правда! Вы мне не поможете? — В голосе субъекта прозвучала такая искренняя надежда, что чертенку стоило немалой выдержки ему не отказать — мало что так питает чертей, как крушение надежд. Но служба... будь она неладна...

— Могу и помочь... — Проворчал лесничий, подходя к гордо возвышающейся пагоде. — палатка у тебя — дрянь! Во-первых — однослойная! Влагозащита — ерунда! Если б тут нормальный дождь прошел, тебя бы в ней утопило!

— А написано вон... — Нерешительно начал субъект

— На заборе тоже написано! — Оборвал его чертенок. — Читать научились, а вот понимать — шиш! Эта палатка выдержит дождик в парке! А проливной ливень на ночь — нет! А Ливень, бывает и днем идет! Понимаешь, к чему клоню?!

Субъект кивнул, а чертенок продолжил костерить палатку, спуская пар.

— Вентиляции нет, весь конденсат внутри остается, швы ненадежные — вон, уже порвал... — Две Дюжины показал на разрыв, образовавшийся при экстренно покидании палатки субъектом. Субъект стыдливо промолчал. — Про ребра жесткости вообще молчу. Ну и со сбором намучаешься еще! Смотри, запоминай!

Чертенок в несколько движений свернул пагоду в диск. Полюбовался на хлопающие от изумления глаза субъекта, дал палатке развернуться и свернул заново. Повторил несколько раз, пока до молодого человека все-таки дойдет.

— Как выберешься в люди — выкинь, и купи нормальную! Это если еще надумаешь идти куда. А далеко, кстати, намылился?

— Да вот тут пещера отшельников есть...

— Угу, есть такая... — кивнул Две Дюжины. — Но не тут, а дальше. И топать тебе до нее дня полтора! А потом назад! Если дожди зарядят, смоет тебя прямо в реку! Ты подумай, оно тебе надо? Впрочем, по глазам вижу, что надо. Ладно, не буду время тратить. Твое и мое. Счастливого пути!

Не дожидаясь ответа, чертенок повернулся и побрел дальше. В спину ему донеслись слова благодарности. Непривычно для черта, прямо скажем. Чертенок махнул рукой и пробормотал что-то такое в ответ, а субъект, пронаблюдав за удалением спины спасителя, навьючил, наконец, на себя свой рюкзак и продолжил путь.

С погодой все еще везло, и, по прогнозам чертенка, везти должно было до ночи. Так что пройденное за сегодня расстояние будет ключевым во всей эпопее, ибо дальше будет мокрее, холоднее, и путь пойдет на подъем, что значительно затруднит и без того усложненное продвижение.

Делать какие-нибудь гадости по пути не хотелось. В смысле, хотелось в силу природы, но чертово чувство самосохранения подсказывало, что субъект их организует на свою голову сам. Справиться бы с ними...

Субъект бодро топал вдоль русла реки, не приближаясь, впрочем к краю — из-за буреломов и осыпей оно мало напоминало приветливый пляж. За время пути чертенок убрал из под ног субъекта двух гадюк и один старый капкан. Можно ли считать это большими благодеяниями? Еще пару месяцев назад чертенок посчитал бы это чуть ли не святотатством, а сейчас, поделив времязатраты на количество спокойно прожитых часов, пришел к выводу, что ничего особого, собственно, не произошло.

— Вот хорошо этим пернатым, — ворчал он, перепрыгивая коряги, — сделал по службе доброе дело, сиди, грейся в лучах добра... ладно, мне тоже неплохо.

Две Дюжины вспомнил прошлые задания, и то, какими путями он добивался поставленных целей. Погреться в лучах и ему довелось, ведь лучи не только добро испускает.

Время потихоньку клонилось к вечеру. Сделавший несколько коротеньких привалов за время пути субъект мужественно терпел все нарастающий голод, но теперь вопрос снабжения встал в открытую. Он один. Цивилизация далеко. Самое время показать, кто тут венец природы и вершина эволюции.

В иной ситуации Две Дюжины пригласил бы на консультацию по этим вопросам какого-нибудь медведя, у которого наверняка есть свое мнение, но сейчас у него намечались проблемы понасущнее.

Подобный поворот, то бишь столкновение с природой один на один, субъект планировал с самого начала, и считал чуть ли не кульминацией похода, пройдя которую можно смело вторгаться в жилище отшельников.

С некоторой опаской разложив палатку и подготовив вся для розжига костра, субъект извлек из рюкзака свое главное сокровище — складную удочку.

Справиться с негостеприимной береговой линией молодой человек решил оригинальным образом — забрался на ствол накренившегося дерева, почти горизонтально висящего над водой, но все же прочно цепляющегося за берег своими сильными корнями.

Уселся на корточки над водой. Достал удочку. Забросил. Принялся ждать.

Прошло пол часа...

За эти полчаса чертенок успел сказать многое. Его богатый словарный запас ненормативной лексики подвергся тщательнейшему пересмотру. Наружу были извлечены даже те эпитеты, которые он не успел вспомнить во время своего достопамятного посещения музея — в первую очередь потому, что там приходилось действовать активно, а сейчас же ему не оставалось ничего, кроме как заламывать руки. Но, пожалуй, достаточно будет привести его первую фразу, сказанную после описания действий субъекта:

— Идиот, это же спиннинг! Его тя-я-я-янут!

Может, тянут и не сам спиннинг — тянут с его помощью блесну по дну, но общий смысл, думается, понятен — субъект действительно не представлял себе даже основ рыбалки, за исключением установки "забросить и ждать".

— Это ж сколько тебе ждать придется?! И чего?!

Спиннинг субъект купил там же, где и палатку. И, наверное, с той же установкой на универсальность... ну, в смысле, что им можно ловить разную рыбу... В принципе верно, но верно в той же степени, что и для ржавого гвоздя на проволоке. Быть может, что у гвоздя при таком дне даже больше шансов, просто потому, что у спиннинга их нет вообще. Но это уже детали...

Больше всего чертенку хотелось дать субъекту пенделя. Хорррошего такого, смачного пенделя. В каком-то плане, это пошло бы ему даже на пользу, иначе просидит он здесь еще до-о-о-олго... Он ведь в курсе, что нужно ждать, а субъект вполне себе терпелив... Чертенок даже убедился, что субъект не напорется на какой-нибудь острый сук или корягу, а то останется тут висеть эдакий "леденец на палочке" для особо плотоядных. Не напорется.

Останавливало чертенка только одно — в этой череде странных событий, именуемых походом, такой вот пендель станет последней каплей, вернее, последним гвоздем в крышку конспирации — ни о какой случайности тут речь идти уже не может... Какая случайность в пенделе? А ведь они еще и до места не дошли... Сколько еще раз захочется отвесить? Или самому повеситься...