Она почему-то успокоилась, как только поняла, что я принадлежу к нашему, черт бы его подрал, обществу научных энтузиастов, где нет незнакомых, есть только конкуренты или работающие в иной сфере. Я, к сожалению, перерос это еще в свои здешние восемнадцать, когда, решив продолжить исследования прежнего Хэмминга, все же довел их до конца в кратчайшие сроки, всего за пару лет, но не получил абсолютно никакого профита. Это в Тамриэле был профит, а здесь — одно разочарование, эх… Но все равно порой выкладываю статьи о некоторых небольших открытиях или интересных фактах, это да.
— Чем обязаны? — продолжала она, пока я предавался размышлениям. — И почему, все-таки, с вами… такой отряд?
— Понимаете ли, до моей корпорации дошла весть, что вы тут кое-что нашли. Маяк, если быть точным. Я оказался единственным свободным на данный момент экспертом, хоть и не совсем в данной области, но все же знакомый как с тематикой, так и с археологией, если в общем. Мы бы хотели оценить финансовые трудности в транспортировке находки куда-либо, предложить Альянсу свою помощь, варианты и…
— Простите, но вскорости сюда должен прибыть фрегат Альянса…
— Что это значит?! — взорвался военный, негодующе посматривающий в сторону моих ребят. — Мы ответственны за обеспечение безопасности раскопок! Вы вообще понимаете, что нахождение ваших личных наемников в зоне нашей ответственности равносильно…
— Погодите, — как ни странно, доктор Уоррен решила заступиться за меня, что вызвало остолбенение как у меня, так и у бедного военного. Его лицо стало совершенно нечитаемым. — Не выдумывайте. По договору с «MSC H&H» для проверки раскопок сюда имеют право прибыть эксперт и его сопровождение. Они профинансировали большую часть всех наших исследований, и имеют право знать, на что ушли их деньги.
— Если что, могу поклясться, что маяк мы транспортировать никуда без разрешения Альянса не собираемся, — поддержал ее я. — Корпорации будет невыгодно красть протеанскую технологию прямо из-под носа у Совета. Спектры охоту откроют ведь. А наш глава все-таки не сумасшедший, как и его помощники не страдают повышенным чувством собственной важности.
— Так. Ясно, — признал свою вполне закономерную вспыльчивость преждевременной командующий гарнизоном. — Я понял вас, но что именно вам необходимо?
Я отвел его в сторону от щелкавшей что-то в датападе женщины и, приблизив лицо к его уху, прошептал.
— Моих ребят размещайте на ключевых позициях. От проверенного источника имеется информация о том, что сюда могут кроме Альянса прибыть еще и войска неких террористов. Не «Цербер», иначе я бы так сильно не волновался. Скорее всего, батары.
Лицо командующего посуровело.
— Ясно. Меня зовут Айзек Смит, кстати. И если вы точно уверены, что здесь появятся эти четырехглазые ублюдки, то я готов хоть командование тебе отдать, сопляк.
— Мне больше тридцати, — мрачно и громко припечатал я, заставив доктора Уоррен уронить датапад, а Смита — поперхнуться заготовленными словами. — И командовать я все-таки доверю вам. Я в этом не слишком хорош, если дело касается кораблей и большого количества людей, — не буду же я добавлять, что со страной или корпорацией я справлюсь, а вот с небольшим в масштабах страны подразделением — нет, потому что практики нет, да и желания, если уж на то пошло, тоже! Я снова зашептал ему на ухо, искоса следя, как доктор неуклюже поднимает датапад и всплескивает руками — что-то оказалось не так, но мне было плевать. — Делайте, что хотите, но чтобы мы смогли отбить атаку, и наши приготовления не были заметны.
— Ясно, — кивнул Смит и направился к моим людям для получения подробностей.
— А вы, доктор Уоррен, — я подошел к женщине, — отведёте меня к маяку. Это возможно?
— Да, — кивнула она. — Монорельс до лагеря довезет за пять минут. Я сейчас оформлю ваш идентификатор на полный допуск.
Я согласно кивнул ей, кинув ей на инструментрон номер своей идентификационной карты, подошел к своим наемникам и, как водится, толкнул речь.
— Итак, это то, чего вы так долго ждали! — я переждал хмыки и фырки бывших когда-то военными людей и улыбнулся. — Наставления помним? Шлемы — не снимать, корпорацию — бегством не позорить, оружие — не сметь ронять из натруженных рук! Хм… Я вам уже песню цитирую, н-да… Заработался совсем.
— Есть, команданте! — усмехнулся парень с говорящим прозвищем «киборг-кун». Японец, в свое время был в спецвойсках Альянса, а сейчас, после того, как мы установили ему лучшие из возможных для установки наших имплантов взамен некоторых органов, на которых врачи писали крупным шрифтом «потрачено», является одним из наиболее преданных наемников Эйч-Энд-Эйч. Он неплохо общается с Дайнмаром, и как-то услышал, как тот меня так обзывал. Вот и прицепилось, да еще достать порядком успело, потому как прозвища заразны. — Мы готовы!
— Да храни вас Азура, — пробормотал я, вспомнив вечное наставление Нелота мне перед особо травмоопасным экспериментом или новым походом на План Хермеуса Моры. — Пусть радушно примет странников в Лунной Тени, а желающим вернуться — укажет обратный путь к Рассвету.
Сейчас эта молитва вряд ли имеет хоть какую-то силу. Но тогда мне казалось крайне идиотским — молиться одной даэдра, чтобы сохранила тебя в вотчине другого. Но, как ни странно, я выходил живым из всех передряг и неизменно благодарил Азуру, вспоминая наставления своего учителя из данмерского рода Телванни. Старый засранец, долгожитель-данмер со сквернейшим характером, но не признавал разницу между мерами и людьми в том случае, если человек был, как он говорил, по духу равен меру. Проще говоря, он терпеть не мог всех, кроме тех, с кем любопытно. Настоящий ученый и лучший учитель для тех, кто умеет спрашивать, а не смотреть. Правда, его извращенческая суть иногда проявлялась в его рассказах о прошлом.
Три клона из собственного ДНК, только женского пола, для помощи в экспериментах и незатейливого траха? Это про него — всего лишь незадолго до катастрофы Красной Горы!
Или, скажем, путешествия по планам Обливиона? Хотя этим уже и меня не удивишь, но я буду очень рад, если Нелот не попадется в ловушку Херма Моры или хотя бы сумеет выбраться из нее, не потеряв разум. И это я еще всего не знаю, что с ним происходило! Мне, короче говоря, есть к чему стремиться, н-да. Хотя он вроде бы ни разу не пробивал своей душой дыру в Этериусе, чтобы не просто покинуть Нирн и осесть в Мундусе или потеряться в Обливионе, а совершенно точно свалить по направлению к миру, родному душе. Ну, у меня своя особая ситуация, это да…
— Что вы стоите? — поторопила меня несколько раздраженная доктор. — Чем быстрее вы проверите состояние артефакта, тем быстрее вы покинете этот, хоть и гостеприимный, но не слишком интересный для вас мир.
— Почему это? — осведомился я, следуя за мисс Уоррен и параллельно оглядывая все вокруг.
— Что почему? — переспросила она и открыла передо мной последнюю дверь перед лестницей, ведшей к монорельсу. Нам встретилось совсем немного людей, но я не сильно беспокоился — все же это был маленький космопорт на достаточно далекой колонии, и подобное совсем не казалось странным. — Почему неинтересный? Так у нас тут совершенный дефицит азари.
— Шутите, как я посмотрю, — она вбила пару команд и запустила монорельс, а я присел на одно из свободных сидений. С нами в ту же сторону ехали пара фермеров с большими коробками без опознавательных знаков, поглядывавшие на пистолет у меня на поясе странными взглядами, будто прицениваясь. Я предпочел этого не заметить и вновь обратился к уже приземлившейся рядом докторше. — Кстати, какие раскопки протеанских руин без этих синеньких?
— Какое-то странное пренебрежение, — подметила женщина, — для того, кто постоянно пишет об азари.
— У меня научный интерес, а не матримониальный, — я пожал плечами. — Да и слишком много секретов, чтобы делить их с другими…
— Мне казалось, вы более подкованы в данном вопросе, — пожала плечами Уоррен и сощурила глаза. — Ведь всем интересующимся из ваших же статей известно, что при «объятьях вечности» азари всегда просматривает только одно определенное воспоминание, связанное ассоциативно с тем, о чем вы размышляете в момент слияния. Но отнюдь не…
— Я тогда доказывал безвредность единичных «объятий» для обычного человека, — кивнул я. А она, кажется, только что пыталась поймать меня на противоречиях! Подозрительный я такой, что ли? — К тому же, азари сама тоже делится своими чувствами — и не только если слияние происходит по обоюдному согласию и по любви, так сказать, но это нюансы. Вам стоит усвоить, что азари выносит из него гораздо больше, чем любые другие разумные формы, имеющие нервную систему, вступившие с ней в контакт. А я против матримониальных планов. Жениться на азари или хотя бы вступить с ней в долговременную связь — это значит, пустить ее к себе на настолько близкое расстояние, что она сможет узнать о тебе слишком много. Меня подобное не совсем устраивает, все-таки я работаю на серьезную корпорацию…
— Ясно, — задумалась доктор. — То есть, вы не доверяете азари?
— Я не готов доверять некой гипотетической азари. Только если это будет, — я хмыкнул, — любовь, то, думаю, я сам захочу подобной близости, доктор Уоррен. Но пока что меня вполне устраивает... — я больше не собирался ничего говорить, потому совершенно не к месту добавил. — Вот.
Она подождала минуту и, пару раз раскрыв рот, но ничего не сказав, все же решилась спросить.
— Вы, что же, одиноки, доктор Хэмминг? Или вы из нетрадиционных…
— О, нет, я не гей. Это противоестественно и совершенно непродуктивно, — я предпочел скрыть свое отношение к тем, кто может хотя бы помыслить, что я гомосек, потому как в этом мире толерантность в не самом лучшем своем виде победила. — И у меня есть женщина, если вас это так интересует.
Если бы я говорил то, что думаю, то обматерил бы эту ученую и покрутил пальцем у виска. По мне что, не видно? Хотя Аленко я тоже и не подозревал до того, как в интернет не залез, в свое время… А может дело в бороде?! Да, точно, борода! Хотя стоп. Это же считается мужественно, наоборот. Не понимаю.
— Простите, можно еще один вопрос? — у доктора смущенно заалели уши, а я мысленно совершил фэйспалм, держа улыбку и спокойствие на лице неимоверным усилием. — У вас волосы от природы такого цвета?
— Я, конечно, понимаю, что это не совсем ваша специальность, — хмыкнул я, — но, кажется, про альбинизм говорят в школе на уроках биологии в теме «наследственные генетические болезни». А еще, по-моему, когда на химии изучают участвующие в деятельности живых существ природные катализаторы. Хотя последнее вряд ли, я все-таки не учился в школе.
— Ясно, — доктор Уоррен, выразив, видимо, всю оставшуюся уверенность в этом движении, рывком поднялась с места и показала кивком головы на приближающуюся остановку. Там нас никто не ждал, если не считать двух солдат и трех рабочих, но у них там явно были свои причины находиться. — Мы уже почти на месте.
Через десяток молчаливых минут блаженства, вернее, совершенно обыкновенной прогулки по цветущему мирку, я достиг лагеря археологов. Чистенько, приличненько, люди не носятся как угорелые, но видно, что заняты делом. Я ведь вообще после Скайрима просто не могу быть любителем типичной городской жизни, хотя ностальгия по техно-новинкам у меня присутствовала, да и жизнь становилась немного легче, ведь людям гораздо проще было понять, что я делаю, когда я творю это не при помощи магии, а используя якобы доступные всем технологии. Вроде как, поддерживаю это их «ну умник и умник, так каждый сможет при должном таланте и старании».
В общем, по прошествии пары знакомств с местным контингентом, звонка от моих наемников в отношении занятых позиций в космопорту и пары переругиваний из-за нарушения режима, я наконец попал к маяку. Вот же люди странные, я ведь сам этот режим установил! Чтобы не активировал никто ничего случайно, а они на меня же его применяют! Хотя да, это вполне себе верное решение с их стороны, но никто не сказал, что мне это нравится.
— А ношение оружия гражданским у нас тут вообще запрещено! — выговаривал мне один из солдат местного подразделения.
Мучил он меня уже пятую минуту, и я был бы дико рад, если бы Сарен и его геты наконец нагрянули. Хоть пар выпустить можно будет, только шлем надеть — и все, готов к бою команданте. Лишь бы только мои ребята не понесли слишком сильных потерь.
— Отлично, я рад за вас, — я уже порядком устал от этих рукотворных проблем и, наконец, перешел через оцепление вокруг находки. — Стоять здесь! — рявкнул я на попытавшегося последовать за мной дурака. — Я должен хорошенько рассмотреть и убедиться для своей корпорации, что это в самом деле протеанский маяк. Ясно вам? Сообщить старшему по званию, рядовой!
— Сержант Уильямс будет просто очень рада, — скривился военный, — что на подотчетной ей территории находится придурок, не имеющий ни малейшего желания прислушиваться к ответственным за безопасность людям!
— Думайте, что хотите, — беззлобно отмахнулся я. — Смит обо всем знает.
— Коммандер Смит! — поправил меня рядовой и быстро ушел, даже не попытавшись развить конфликт, потому как видел, что я его развивать совершенно не стремлюсь.
Видимо, докладывать побежал, раз спровоцировать не прошло.
Ну, что же, у меня есть десяток минут до того, как сюда нагрянут, хотя нагрянут вряд ли, но надо предполагать худшее.
Так, ученых отослал экстренно готовить мне документацию — у них как обычно все оставлено до лучших времен, а рабочая писанина в жутком беспорядке. У рабочих и без меня аврал, так что их в зоне видимости нет. Вот и остается мне только…
Я подошел к маяку и дотронулся до его серой и безликой поверхности. Меня не вдохновляло получить от него тот заряд бодрости, какой принял Шепард, но я и не собирался перегружать артефакт присутствием в поле действия этого, предположительно, белкового передатчика еще одного человека. Прежде чем подойти к стеле, я установил, как инструментрон, так и специальную, подложенную незаметно к какому-то ящику, камеру на видеозапись. Надо было потом пересмотреть во всевозможных фильтрах то, что произойдет со мной, чтобы понять, как именно протеане делали подобное — Шааме пока что, к сожалению, либо не колется, либо это просто вне ее компетенции, хотя я подозреваю, она банально мне не доверяет.
Маяк почти никак не отреагировал.
Но я почувствовал знакомую энергию иллюзии и изменения, а также энергию, подобную странной магии сновидений Вермины, связанную с подсознанием напрямую. Уж не знаю, как именно этого добились, но мои ощущения либо меня начали откровенно подводить, либо я просто проводил ближайшие аналогии в связи с этими ощущениями.
