Кара. Высшее волшебное училище книга2

Мы прозанимались где-то час, малыш проснулся, и мне пришлось кормить его. Я смущалась Вики, но выгнать не посмела. Поэтому сделала поперёк своему желанию спрятаться в свои покои. Вика иногда поглядывала на нас, заканчивая с прописями, а когда я завершила кормить, и малыш отвалился от груди, но не заснул, спросила:

— А можно вашего малыша подержать?

— Я не знаю, как его волшба откликнется на тебя. Если задумала что плохое — сразу выкинь это из головы.

Девушка кивнула и осторожно взяла Кора, придерживая головку. Взяла, будто всегда была нянькой.

Её лицо озарило улыбкой, а малыш в ответ тоже улыбнулся. Первая улыбка и досталась не маме, и даже не папе. Мне даже завидно стало. Подавила это чувство.

— Хочешь понянчиться?

— Если вы не против. Первый раз вижу госпожу, кормящую своё дитятко.

— А ты раньше была в услужении?

— Не я, а батюшка с матушкой. Я же сидела с братиком, нянчилась с ним, пока мама вернётся. Порою целый день.

— И тебе в радость это было?

— Знаете, тогда — нет. Я понимала, что иного выхода нет.

— А сейчас?

Она пожала плечами, мол, не знает.

— Часик выдержишь? — закинула пробную наживку. — Отдельно платить не стану. Всё в рамках обговоренного с мужем.

— И не надо. Выдержу, — уверенно сказала она.

Надо было досдать недостающие уроки, а в эти дни, не расставаясь с малышом, хотя он большую часть дня спал, я немного притомилась. Хотелось чуток развеяться. Вырваться из стен покоев и, хотя бы, прогуляться, вдохнуть свежего воздуха.

— Хорошо. Вот игрушки, — выдала ей погремушки, подгузники, сменную одежду.

Странно, но я доверяла Вике. То ли мне всегда хотелось иметь младшую сестрёнку, то ли просто устала жить в неверии, но... Я оставила Вику с Кором и ушла в свои покои. Прислонилась к стене, наслаждаясь тишиной. Но сердце уже тосковало по сыну.

Доверие! Муж мне доверил сына. Я не могу его подвести.

И тут ощутила острую потребность в нём. Сердце защемило. Дар!

Я вышла из покоев. Вика играла с Кором, пела ему потешки, а он улыбался. Не плачет. Дети чувствуют людей лучше взрослых. Но...

Я разрывалась между Даром и Кором. Поняла, что мне не нравится имя Кор. Корн, Корни?

Оставить мою кроху наедине с чужой девчонкой, мою кровиночку, которую долгих шесть* с лишним месяцев носила под сердцем и не расставалась?

И я не смогла. Поблагодарила Вику и отправила прочь с хозяйского крыла. Проводив её, установила защиту на вход. Нечего тут лазить без нас. И да, сейчас вылезло недоверие, сомнения. Просто сейчас мы беззащитны. Напади — и муж ничего не сделает. И больше, чем уверена, что защита не сработает, как раньше. Может, и защитит сына, а может, и нет. Рисковать сейчас опрометчиво!

Прижала своего кроху, вдохнула его запах, наслаждаясь им, нежностью, которую к сыночку испытывала. Да, всё верно! Никаких нянь в ближайшее время!

Разве что Дару оставить. Дар! Опомнилась я, и поспешила в подземелье.

У черты перехода в подземелье замерла, сомневаясь, правильно ли поступаю, ведь Дар говорил не лезть сюда. И я верила в него, ждала его, но... чувствовала, что он сейчас нуждается в нас. И решительно переступила порог.

Вокруг мелькали образы училища, одновременно несколько разных веток, но я не стала отвлекаться. Просто легла рядом с Даром на шкуру, уложила Корни на себя животик к животику, дала грудь, упрашивая, чтобы взял её, а голову умостила на грудь мужа. И сыночек, глядя на меня своими мудрыми голубыми глазками, взял сисю. Молодец мой!

Всё правильно!

Закрыла глаза и постаралась с слиться с мужем мыслями, чувствами, телами. И мы с сыночком провалились внутрь.

Тьма. Вязкий туман. Холодно. Единственное, что ощущаю, что сыночек рядом, прижат к груди. Обнимаю его ещё крепче, стараясь не перегнуть палку. Где мы? В Нави? Там немудрено заблудиться. Но Навь — стихия любимого, и моя. Стараюсь отрешиться от холода, поймать тепло сына и передать это тепло по всему телу. Так согреваюсь. Уже что-то. Теперь надо выставить защиту, чтобы сыночек тоже не пострадал от холода. Я представила себя в коконе тепла, а затем увеличила его в размерах, ограничивая Корнелием.

Навь вовсе не плохая или хорошая. Это место, где души избавляются от привязанностей, анализируют прожитую жизнь и полученные уроки и идут на новое воплощение. Вспомнила Марену, встречающую и провожающую души в Навь. Она улыбалась. Она любила. Всех и каждого, как своё дитя. Это место, где тебя любят.

Ощутила эту вселенскую любовь, она накрыла лавиной и ощущением счастья.

И я тоже любила это место. Постаралась раскрыть своё сердце. Хорошо. Спокойно. Мысли вязкие. Руки слабеют.

Вспоминаю сына. Корнелий! Корни! Дар!

И ощущаю, как рядом появляются две родственные души. И я кидаюсь им в объятия. Вот моё место счастья!

— Нам пора! — шепчет одна из душ. И я согласна, вспоминая, зачем пришла.

— Неужто не хотите ничего узнать? Например, своё предназначение, задачи в этом воплощении? — удивлённо спрашивает вторая душа. Я поворачиваю голову к ней. Сыночек!

— Корни, скажи, а ты и тот, кто воспитал Дара — одна сущность? — задаю свой вопрос, ощутив мудрость души.

— Нет. Корнелий ещё не воплотился. Ему пока рано. Хотите повидаться с ним?

Хотелось попросить прощения, что так у нас вышло, но разве я в этом виновата? Да, пустила Дара на порог покоев. Но разве я жалею? Нет.

Мы его отпустили. Не стоит тревожить по пустякам. Я обняла эту мудрую сущность, воплотившуюся в теле нашего сына.

— Нам пора! — повторила слова любимого.

— Да, но с Корнелием встретиться придётся! — сказал сын. А рядом появилась ещё одна светящаяся сущность, меняющая черты на Корнелия. А потом сущности Корнелия и Корни вдруг кинулись к Дару, сливаясь в одно целое.

— Ты идёшь? — спросила сущность супруга.

— Куда?

— На нужную встречу.

Я протянула мужу руку, и меня затянуло внутрь него. А когда я приспособилась, то осознала, что мы оказались в волшебном мире.

— Значит, ты всё-таки выжил! — зло прошептал знакомый голос.

Я обернулась. Мачеха. Правда, от неё мало что осталось. Волосы подобны огню, глаза тоже красные. Да и черты лица другие. Только знала, что это она.

— Ястра! — охнула против воли я голосом Корнелия. — Что тебе надо?

— Отдай кольцо!

— Какое кольцо?

— Хватит дурака валять! Ты ведь нашёл его, не так ли! Кольцо знаний, дарующее мудрость и неоспоримую власть!

— Даже если и нашёл, тебе отдавать не собираюсь!

Мачеха хмыкнула.

— Ты прав, отдавать и не нужно! — и она превратилась в огонь и метнулась прямо ко мне. Вспомнилось, что трясовицы вселяются в человека. Я про них нашла и отдельно ещё прочла всё, что смогла. Самая опасная среди всех — Огнеястра. Если она вселится в человека, тот умирает, а она высасывает всю накопленную душой энергию, что душа не может воплотиться в более высшую сущность, приходится ещё несколько воплощений заново собирать энергию, чтобы пойти дальше.

Казалось, время замедлилось, я видела, как приближается огонь, но это была не огненная стихия, а что-то совершенно иное. А я не могла пошевелиться.

— На сей раз ты сдохнешь! — шипело оранжевое пламя.

И когда она уже почти прикоснулась ко мне, вокруг неё вспыхнула клетка.

— Я тебя всё равно убью! — вопила мачеха.

— У меня кольцо знаний! — насмешливо молвила я. Точнее, моё тело, имеющее мужской облик.

— Отдай кольцо!

— Боюсь, его больше нет.

— Что значит нет?

— Я не просто так постарел, Огнеястра, я отдал весь свой жизненный запас сил, чтобы уничтожить его, получив от него же эти знания. И ни ты, ни кто другой не смогут им больше воспользоваться. Это слишком опасный артефакт! — говорила я спокойно, но это были вовсе не мои чувства. Внутри меня всё клокотало. Особенно от того, что я узнала. Корнелий отдал всю жизненную силу, значит... он не может пойти дальше, и даже в сыне моём воплотиться не сможет. Не потому, что не хочет, просто... не сможет. Это более развитое тело — тело волшебника. А значит, он будет обычным человеком. Как Егорий. В лучшем случае, воплотится в смешанной семье, как у Егория и Лисы.

— Тебе пора в Навь! Ты достаточно дел натворила! Думаю, получишь наказание за это в виде воплощения более низкой сущности.

Рядом появилась Марена.

— Пойдём, дитя! — сказала она Огнеястре, протягивая к ней руку. Клетка пропала.

— Не прикасайся ко мне! Я не могу вот так умереть!

И она напала на Марену, но ничего не произошло. Тогда она повернулась и напала на нас. Но в это мгновение мы вновь перенеслись в Навь.

— Я вас всех уничтожу! — продолжила визжать она. Но проходила сквозь нас.

— Успокойся, дитя, — говорила тихо богиня зимы, космоса и мама новорождённого младенца Коляды. — Пойдём! Корнелий, ты с нами!

— До встречи, — попрощался он, меняя свой облик на светящуюся сущность. И они исчезли.

Я повернулась к мужу и сыну.

— Нам пора домой, — сказал Дар.

— Зачем я здесь? — спросила, потому что потребность просто так не возникает.

— Ты должна была это увидеть, — ответил сын. — Мачеха больше тебя не побеспокоит.

— А она ведь напала на нас.

— Она не может навредить тем, кто связан с Навью. Мы все трое связаны.

— А Корнелию?

— Корнелию может. Она на него напала, теперь её накажут.

— Как?

— Пойдёмте домой, — сказал муж. — Это уже выше нас.

Я кивнула. Мы взялись за руки и перенеслись в свои тела. Домой! Хотя Навь тоже являлась нашим домом.

Распахнув глаза, какое-то время я пыталась осознать произошедшее. Навь, Явь, волшебный мир, этот.

Дар зашевелился подо мною. Сыночек отпустил грудь и поднял головку. Сильный мальчик! И мудрый, не по одам. Интересно, он помнит себя в Нави? И поняла, что да, помнит. Просто не может быть такой взрослый взгляд у ничего не помнящего растеряного человека.

— Ты ведь всё помнишь? Да? — спросила его.

А сын улыбнулся.

— Он тебя не понимает, — сказал муж тихо, будто ему было тяжело говорить. — Сложно выучить новый язык. Но если общаться мысленно, то возможно, воспримет.

— Как же он понял?

— Малыши воспринимают мир через чувства и окраску голоса.

— Но он помнит?

— Помнит. Лет до четырёх-пяти. Все дети по-разному.

— Но мы ведь общались в Нави.

— Мысленно — образами.

— Как ты себя чувствуешь, любимый? — спохватилась я, вставая с его груди.

— Уставшим. Надо отоспаться.

— А что с мачехой?

— Её будут судить. Там!

— А с телом той женщины, которое она заняла?

— Боюсь, ничего не сделать.

— Значит, она умерла.

— Скорее всего.

— Ты ведь знаешь, что происходит в училище. Посмотри, может, ей помощь нужна?

Дар слегка кивнул.

— Она ещё дышит. Я вызвал Лекаря.

— А первую помощь оказать?

— Извини, родная, но сейчас я не в силах переместиться в другое место. Столько силы ушло на клетку для Ястры. Не было времени вызывать подмогу.

— Но я думала, что это сделал Корнелий...

— Корнелий мёртв! Да, он сумел управлять моим телом, но тратил мои запасы силы.

— Теперь ты тоже постареешь и умрёшь как твой дядя? — сердце пропустило удар.

— Нет. Я жизненную энергию не тратил. Всего лишь запас сил. Посплю здесь, восстановлюсь.

Я легла рядом. Мол, я с тобой.

— Ты когда последний раз ела?

— Перед тем, как пришла сюда, — потом вспомнила, что ещё занималась с Викой. — За пару часов до этого.

— Может, сходишь поесть? Тебе хорошо питаться надо. Корнелий ведь все соки из тебя сосёт, все запасы.

— Потом. Хочу побыть с тобой.

— Я буду спать.

И я показно зевнула.

— Прекрасно! Я тоже посплю, — отпускать мужа не хотелось. Он хмыкнул и смежил веки. А я сыночка положила ему на грудь и сама легла рядом, придерживая Корнелия.

— Люблю вас, мои роднулечки! — прошептал муж.

* * *

Когда я выспалась, будить мужа не стала. А вот Корни решил преподнести папе "подарочек".

Муж продолжил спать богатырским сном. Я забрала сыночка и пошла наверх. Успела дойти, и вот тогда он второй "подарочек" сделал, благо, не на пол.

Помыв Корнелия, ощутила голод. Взглянула на часы: около полудня. Значит, мы проспали больше суток.

Вызвала Вику, а сама села за уроки, дав грудь сыну. Сидеть полусогнутой было неудобно, пришлось подкладывать подушку.

Раздался стук в дверь. Пришлось вставать. Хорошо, что сынуля уснул на подушке, я переложила его сразу на нашу с Даром постель.

— У вас всё хорошо, госпожа Кара? — спросила девушка.

— Да. А что?

— А муж ваш где? — и норовит заглянуть в покои.

— Спит, — ответила спокойно, но внутри поднималось раздражение. Какое ей вообще дело, где мой муж и чем он занят?

— Просто ваша гостья рожает.

— Что? Уже?

— Ага. Что делать? Она велит мужа вашего позвать. Причём, весьма настойчиво.

Мда. Весело!

— Иди. Я подумаю, что сделать можно.

— А что мне передать госпоже? — и взгляд у девушки какой-то затравленный.

— Правду. Что ты видела только меня, мне и передала.

Я дождалась, пока Вика ушла, достала мужнин сотовый, нашла запись "друг Е".

— Кара? Что случилось? — раздался в трубке голос Егория.

— Лиса рожает.

— Корнелий сказал, я должен присутствовать, — молвил император. — А я не могу! Не сейчас!

Вспомнила, как Дар отложил все дела, и был со мной, пока не родила. Стало грустно.

— А если от этого зависит жизнь жены или дочери? — попыталась его убедить.

— Кара, ты не понимаешь и вряд ли поймёшь. Но на кону гораздо больше жизней, чем жизни любимых. Я просто не могу.

Я едва не заскрипела зубами. Как же так?

— Как смогу — приду. Успею, значит, успею. Нет — на нет и суда нет!

— Каждый поступок важен!

— Я знаю. Именно поэтому не могу выбрать семью. Надеюсь, Лиса поймёт.

Больше слушать не стала. Я сообщила? Сообщила. Ему решать, как поступать.

Я нашла в сотовом мужа Вадима Петровича и набрала. Вопрос в другом — я же его доставить сюда не смогу! Пока шли гудки, в покои вошёл супруг.

— Что такое? — увидел он меня с сотовым и встревожился.

— Лиса рожает. Он пока не может, — намекнула на Егория. — Звоню Вадиму Петровичу.

Дар влез в раздевалку, взял плащ, а через мгновение его уже не было. В трубке так гудки и шли. Чудно!

Явился муж один.

— А лекарь где? — встревожилась я. Он ведь сотовый так и не взял.

— Внизу у Лисы. Я пойду к ней.

Я отбила звонок.

— Но ты же сказал, что Егорий и Вадим Петрович... — напомнила я.

— Да.

И Дар превратился в туман. А через мгновение он уже был юношей, каким мы видели Егория в столичной лекарне, только в белом халате.

— Думаешь, она не поймёт? — это я о том, что Егорий — ненастоящий.

— Не знаю. Я пошёл.

— Надолго?

— Пока Он не придёт.

Я кивнула, отпуская любимого. Ревности не было. А после разговора с Егорием Лису хотелось хоть как-то поддержать. Муж в новой личине хотел поцеловать, но во мне проснулась верность. Не смогла дать чужому мужчине к себе прикоснуться. Пусть в душе это и муж. Но видела я не его.