Химера (НФ). Общий файл

— Что же. Отправляйся с Берсаном, он поищет след. И Горта прихватите. Два лука лучше, чем один.

Едва Гиль открыл рот, как Горт, стоявший с задранной головой, тронул плечо графа:

— Ваше сиятельство, там человек.

Граф поднял голову. Действительно, на террасе мелькнула человеческая фигурка, беспечно шагавшая вперед. Потом ее закрыла скала.

— Берсан! Чего же ты ждешь? Отправляйся с ними, и Быка возьми. И попробуйте его пригласить ко мне, вдруг он благородного сословия. Чихнет, — обратился он к лучникам, — рукой дернет, прыгнет, побежит — стреляйте. Берсан его в капусту покрошит, если слишком близко к вам подберется. Ты только Быку дай себя проявить. Уже три года в как в отряде, а толку...

* * *

Антон

Антон дремал, привалившись к валуну. Это не был полноценный сон. Просто... Просто ему было нехорошо, лихорадило его. А даже неполноценная дрема облегчала симптомы.

На этой терраске никаких признаков кострища не было. Антон самообманом убедил себя, что здесь нужно сделать привал на тот случай, если терраска все же та самая, где он видел пламя, и как следует изучить ее. На самом деле, он изучал снимок на телефоне. И притом неоправданно долго. Нужная терраска была зеленее: там росла трава; а тут — только голые скалы.

Антон уже никуда не спешил. Он с самого начала переоценил свои способности к альпинизму. Когда он, кряхтя, как старый дед, добрался до натоптанной дорожки, по которой можно было спокойно идти, не опасаясь упасть с обрыва или поскользнуться на камнях, до кострища осталось от получаса до целого часа пути. Кокпит он страстно желал выбросить еще раньше, чтобы не тащить с собой. Но — там была и аптечка. И фотоаппарат. И нетбук. Правда, этот не работал, но выбрасывать его все равно жалко. И это не говоря о деньгах и документах.

Сделав привал, он мог бы и не искать оправданий в самообмане, просто Антон не привык поддаваться недомоганиям. А сейчас другого выхода не было. Тяжелую голову сжимал обруч мигрени, а между тем в аптечке не было банального аспирина. Наличествовали обеззараживающие таблетки, антибиотики, которые Антон пить пока не рискнул, валерьянка (а вот ею он угостился), анальгетики, да даже противошоковый набор. А аспирина не было. И ничего жаропонижающего. Кому такая аптечка нужна?

Вдруг его слух уловил чье-то тяжелое дыхание. Антон подскочил так, будто его с размаху усадили на разогретую сковородку.

На террасу откуда-то снизу выскочил отряд из четверых вооруженных людей. Два мечника и два лучника.

По коже забегали мурашки. Антон подскочил к круче, чтобы вскарабкаться, но выветренные камни осыпались под руками, и через полметра Антон сорвался. Повторять попытку он не стал, ринувшись к кустам. И споткнулся.

Тогда Антон встал и повернулся лицом к нагнавшим его преследователям, потому что ничего другого он не мог.

Ему скомандовали что-то непонятное. Он не знал, что делать. Наверное, он бросился бы на лучников, тем более, что тех всего двое, и какие-то шансы имелись бы, но у остальных двоих бандитов были мечи. Что он им мог противопоставить?

Теперь скомандовали угрожающим тоном. Только непонятно было, требуют ли от него оставаться на месте, сдать оружие, которого нет, или приблизиться, жестов он не мог точно понять.

Через секунду под ноги ударила стрела, взрыв землю. Да чего же они хотят?! Гады! Хоть бы яснее свои требования выражали, а то так пропадешь ни за что.

Очевидно, сообразив, что их не понимают, мечники решили подойти вплотную. Лучники остались на месте, метрах в десяти. Они держали луки натянутыми.

С каждым шагом мечников сердце у Антона бухало в груди. В крови бушевал адреналин, который весь ушел на то, чтобы замереть. Наверное, это прокатит в случае, когда жизни угрожает сытый хищник или совсем дикий человек, который убить может только забив или прокусив горло, для чего нужен очень и очень серьезный повод, но при столковении с человеком полудиким и вооруженным, который может использовать смертоносное оружие просто на всякий случай, это скорее было гораздо опасней. Антон это понимал, но у него не было готового решения, а найти его сходу он тем более не мог.

Кто знает, что произошло бы в следующую секунду после того, как из глубины долины раздался душераздирающий вопль, а лучники рванули тетиву луков, отпуская стрелы на свободу, если бы кто-то не схватил Антона за шиворот и не рванул его куда-то назад, прямо сквозь кусты. Антон шлепнулся о землю, разом вспомнив обо всех синяках и царапинах, но сознания не потерял, хотя никак не мог понять, где небо, а где земля.

Рев бандитов едва не оглушил его. С их стороны послышались щелчки и тихое свистящее шипение, на которые совсем рядом отзывался то глухой стук, то сотрясение кустов, с которых прямо на голову Антону оседали мелкие капельки воды. Потом вдруг над ухом раздалось шесть-семь громких слитных хлопков, напомнивших новогодние фейерверки не только звуком, а и кислым запахом сгоревшего пороха, от которого засосало под ложечкой... И наступила тишина, нарушаемая приглушенными воплями откуда-то издалека.

* * *

Его поставили на ноги, ухватив за шиворот, что вполне объяснимо, сам бы он не встал.

Подняв взгляд, Антон с огромным удивлением увидев перед собой черноволосую кареглазую девушку с узкими плечами и такими же бедрами. Притом выше него на целых полголовы! Сколько же в ней росту, сто восемьдесят пять сантиметров или больше? Девушка держала его на весу, словно приглашая рассмотреть ее.

Огромные на грани нормальности глаза были к тому же широко разнесены. Впрочем, смотрелось лицо весьма гармонично и приятно, хотя Антон и заметил в нем неуловимую и притягательную странность. Распахнутый зеленый маскхалат открывал то ли черный комбез, то ли черные штаны с такой же курткой — эту деталь со многими другими прятал внушительный броник, придававший девушке бочкообразные контуры. Больше всего взгляд завораживали только ее перчатки необычного вида.

Девушка подержала Антона за плечи, вглядываясь в его лицо и почему-то в футболку, а он вяло удивился тому, что она слишком часто дышит.

Спасительница — а кем еще она могла быть? — сняла с пояса черный баллончик и швырнула его через кусты куда-то в долину. Антон посмотрел туда. Внизу расположились мутные личности с лошадьми, снаряженные, как те четверо. Кстати, двое из них лежали в нескольких шагах, не подавая признаков жизни, третьего нигде не было видно, а четвертый уже подбегал к своим. От вида трупов Антону почувствовал слабый приступ тошноты и обмяк, повиснув. Зато он до конца осознал, что тут шутки никто шутить не станет.

Баллончик упал прямо перед шарахнувшимися заодно с лошадьми мужиками. Сквозь листву подробности Антон видел не слишком хорошо, но через секунду после падения на толпу повалил густое зеленое облако. Даже самого Антона пробрала опаска, а ребята в ужасе заорали, прыгая на ошалевших от слитного крика лошадей. Мужик с ослом опередил всех. Он с него и не слезал.

Дым скрыл толпу, но если напрячь слух, прекрасно были слышны топот, дикое ржание, не менее дикие крики, даже приглушенный плеск, а впридачу безудержные чихание и кашель. Девушка вытянула руку с автоматом, удерживая его на весу, и выстрелила наугад. Как ни странно, оружие отдачей у нее из руки не выбило.

Тут только Антон по-новому взглянул на автомат, обратил внимание на бронежилет и попытался увязать это воедино с безумными дикарями, пытающимися укокошить больных безоружных туристов. Увязать не получилось. По-любому, кто-то должен был быть не в своем уме, и больше всего Антон боялся, что этот кто-то именно он.

Он потер руками лицо, чтобы немного прийти в себя, и обнаружил, что руки у него в крови. Не слишком в общем-то, однако кровь эта могла быть только его собственной. Он решил освободиться и немного пересидеть, пока не отпустит слабость и мандраж, но девушка что-то тихо сказала ему, потащив с собой за руку. Антон не сопротивлялся. Наоборот, если бы кто-то потащил его от этой девушки, он бы им всем показал, как надо сопротивляться, потому что у нее был автомат. А у него — и ножа-то не было.

Положим, в своей гражданской жизни он напротив хотел бы оказаться от подобным образом снаряженной девчушки как можно дальше, но в гражданской жизни обыкновенно редки психи с луками. Не то чтобы он был любителем перекладывать свои проблемы на хрупкие женские плечи, однако когда эти самые плечи таскают не коромысла, а боезапас и оружие, да и его самого впридачу волокут, поневоле задумаешься: не приведет ли неуместная галантность к тому, что тебя станут воспринимать не просто как помеху под ногами, а как помеху нахальную?

Несмотря на покладистость, повод для недовольства Антон дал. Девушке явно не нравился его темп, потому что она то и дело говорила что-то на непонятном языке, напоминавшем французский, одновременно указывая куда-то в чащу. Но быстрее Антон идти не мог: сил осталось очень мало, хотя адреналиновая накачка очень помогла на первых порах. Да и не по ровной дороге он шел. Он и по ровным-то дорогам так быстро еще не ходил!

Один раз Антон чуть не скатился вниз, но девушка поймала его за шиворот — дался ей именно шиворот! — и поставила на землю. Антону очень хотелось бы знать, как она это делает, ведь хотя ростом она повыше, но не очень, а мускулами не бугрится.

Прошел, наверное, не меньше часа, Антон, если судить по ощущениям, собрал на одежду всю воду в этом лесу. И вдруг из ниоткуда выплыл автомобиль, стоявший среди деревьев. Следов не было, и дороги — тоже. Со всех сторон — стволы деревьев. И только они. Разве что справа склон уходит вниз и можно разглядеть противоположную гору.

Антон икнул, и почувствовал, что ноги его не держат.

Что бы вы думали? Это девчонка снова поймала его за шиворот. А он всего-то присесть хотел. Но она не позволила, можно сказать, заботливо дотащила до чистого бревнышка, сверкающего свежим распилом на торце, и усадила уже на него. Антон сразу почувствовал, что бревнышко-то влажное...

Сама девушка развернула какой-то полиуретановый коврик и села напротив, отложив автомат в сторону и вытянув ноги. Очень странно вытянув: до колен их она не размыкала, но после... В общем, бедра она свела вместе, а голени под прямым углом расходились в стороны, Т-образно. Антон поморщился: он на секунду представил, что и сам так сел, вообразив заодно ту боль, которую должен был испытать как неподготовленный человек.

Но контакт требовалось наладить несмотря на позу спасительницы. И учитывая ее вооруженность.

Первым делом Антон невольно вытер кровь с лица рукой, а ту по привычке обтер о штаны.

— Э... Ду ю спик инглишь? — начал он издалека.

— Ай ду, бат ю саунд уиэд. Из ит ё фёст лэнгуич?

Антон дико обрадовался тому, что ему ответили на том же языке. Вот только из ответа он понял лишь "ай ду", "из ит" и "фёст". Для общения было мало.

— А? Ну... Гм, Антон задумчиво поковырял кору на своей импровизированном скамейке.

Девушка внимательно выслушала, но трудно было сказать, поняла ли она что-нибудь. Помолчав, она снова сказала несколько слов. И Антон готов был плясать от радости, потому что знал эти слова. Девушка сказала "Парле ву франсе", а он эту фразу помнил совершенно точно.

Французским он не владел, но, поскольку продуктов у него не было, а пообедать хотелось, решил сказать ту единственную известную ему фразу, которая могла бы дать понять о его проблемах. И этим заодно наладить контакт.

— Си! Э-э-э... Уи!.. Так, "гебен зи мир битте" — ну не то, а вот... — прошептал он.

Девушка удивленно посмотрела на него, потом на свой автомат и, тут же подхватив его, прижала тот к себе, будто младенца, подозрительно косясь на Антона. Хотя до того было метра два.

— Воцу браухст ду ин? — спросила она.

— А? А... — с досадой Антон сообразил, что сморозил как раз не то. Вернее, очень даже то, но не на том языке, немножко неполно и вслух. — Всё перепутал! Щас вспомню, как надо, это ж классика... Же не манж па сис жур, вот.

И вопросительно уставился на девушку.

Девушка в ответ очень внимательно посмотрела на него. Лицо ее выражало крайнее сомнение. Потом вдруг прояснилось.

— Всьё пэ... всё пег'епуталь? — она повторила за ним с сильным акцентом и вопросительной интонацией, тут же поправившись. Хотя и скартавила.

— Да нет, это я не тебе... — общение заходило в тупик. Требовалось представиться, пока его каким-нибудь междометием не нарекли, хорошо, если приличным. — Я Антон. АН-ТОН! — и для убедительности стукнул себя в грудь кулаком.

Уши девушки странно дрогнули.

— Не необходимо так ог'а... ор-рать. Я и без него прекр-расно тебя слышу, — с каждым звуком ее речь становилась правильнее.

Челюсть у Антона отвалилась.

— А я — Дина, — бесжалостно добила его девушка и резко протянула руку. Скорее даже выбросила ее вперед.

Антон от неожиданности дернулся назад. Лежавшее под ним бревно предательски катнулось, и он потерял равновесие.

Он еще успел увидеть, как Дина вскакивает на ноги прямо из своей псевдойоговской позы, как немыслимо быстро преодолевает разделяющее их расстояние, и даже успел увидеть, как она ловит его за шиворот... Но следом за этим Антон, ожидающий удара по затылку и приготовившийся к нему, ощутил страшный рывок вперед, выдавливающий из него сознание.

Глава 10

Неизвестные горы, декади второй декады флореаля 218-го года от Революции, 5:21 по восточному времени ССАФ (9-е мая 2010-го года по дореволюционному летоисчислению, 12:30 по неметрическому времени)/17-е мая 2010-го года, 13:50 по-местному

Дина

Дине очень не хотелось, чтобы вооруженный отряд вышел к ее стоянке, а потому точку встречи она выбрала километрах в пяти. Довольно приличное расстояние для гор. Хотя отправлялась она туда без энтузиазма.

Как ни проще Дине было бы, грубо говоря, взять и поубивать всех, любые столкновения она очень не любила, действительно предпочитая мирные пути. А ее странные метания между "всех убью, одна останусь" и "давайте жить дружно" на самом деле странными не были. Просто единственные вопросы, с ее точки зрения заслуживающие силового разбирательства, касались безопасности. Точнее — безопасности химер и ее лично. Ну и еще безопасности некоторых цельных людей, ей приятных. И благополучия систем, от которых эта безопасность зависит. Прочее — дело наживное. И если речь шла о безопасности... Когда договориться с воинственным владельцем птицефермы не получается, надежнее расстреливать подозрительных воробьев из зенитки еще на подлете, чем горевать, если выяснится, что проскочившие были заминированы или и вовсе оказались замаскированными под воробьев сверхживучими чайками-убийцами со стальными клювами.

В родном мире таких ситуаций почти не было. Нет, вопросы-то были, зато их адресаты — часто недосягаемы. Ну или можно было без силы обойтись. Это для цельного повышение тона уже угроза и давление, для химеры — просто манипуляция голосом, никак к демонстрации силы не относящаяся. Вон, поют же люди на эстраде, иногда даже очень хорошо поют, а это тоже манипуляция голосом, так что не так-то? И хоть сто раз прочитай, что это именно демонстрация силы, но все же нет осознания: это абстрактные сведения. А когда доходило и до силы в ее понимании, Дина помнила и о сенсоколлапсе, и о последствиях. Не зря до вчерашнего дня она никого не убивала. Да и не избивала серьезно.