Живые статуи

Пробуждение вышло более лёгким, чем дотоле. Просто в какой-то миг сознание вернулось. Открыла глаза, увидев, как вместо окружающей нас темноты появляются краски. Любимый подо мной становился всё горячее и мягче, но я боялась пошевелиться, а то, не дай Бог, сделаю себе больно в том самом месте.

Одежды на нас не было, что безусловно радовало. И так камень твёрдый, и ощутить под собой ещё и металлические доспехи ой как не хотелось. Постепенно возвращались запахи, и даже горьковатый вкус во рту. Его руки заскользили по моей спине.

— Больно? — первым делом спросил он.

Я же старалась не думать об этом, пока его тело полностью не обрело жизнь. Лишь тогда приподняла голову и поглядела в его серые внимательные глаза.

— Лесенька? — его голос сквозил беспокойством.

— Всё хорошо, — я медленно встала и принялась искать одежду. Определённо, видеть в темноте очень удобно.

Что со мной опять такое? Нет, я не боюсь его, но обида какая-то гложет.

Он поймал меня в объятия.

— Скажи, что тебя тревожит?

— Вначале ты пропадаешь из кареты, потом ведёшь себя так, словно я собственность, и единственное желание твоё — выполнение супружеского долга, а потом словно ничего и не было, ты встревожен и вновь добрый и любящий, — слова лились быстрым потоком, словно я боялась, что не хватит духу, чтобы их вымолвить.

— Постой, что ты имела в виду, когда сказала, что я вёл себя так, словно я твоя собственность?

— Давай не будем об этом, не хочу это вспоминать! — слёзы готовы были сорваться из глаз, а в голосе появился надрыв.

— Лесенька, скажи мне, я не понимаю.

Как он может себя так вести? В его взгляде и правда была растерянность. И я уже жалела, сто сказала.

— Забудь!

— Нет! — он нежно привлёк к себе, заглядывая в глаза.

— В каком месте ты не понял?

— Да, я покинул карету, потому что слышал, как карету окружают. Я не хотел, чтобы ты видела кровопролитие, хотя можно было дождаться, пока нападут.

Я ждала продолжения, а он замолчал.

— Дальше?

— Я разобрался почти со всеми, а потом вспышка света, которая оглушила и лишила зрения. Когда я пришёл в себя, кареты уже не было. Я отправился по следам, пока их можно было прочесть. Поняв, что ты едешь по прежнему пути в издательство, я туда и отправился, вот только, чтобы сократить путь, вошёл в тайный ход. Потом тихонько забрал твою шубку, чтобы ты не вздумала уходить без меня, не оставив тебе выбора. И стал ждать. Ну а после услышал, как ты вошла внутрь.

— Это правда? — я не могла в это поверить. Но как такое может быть? — Ты ведь был рядом всё это время!

Я ему не раз поведала свою версию событий. Просто у нас обоих это не укладывалось в голове.

— Значит, это был не ты, — подытожила я. — Тогда кто?

Теперь я поняла свои чувства, и хоть внешне тот человек был вылитый Володя, я ощущала, что это кто-то чужой, поэтому так себя и вела.

— Я выясню.

— Нет. Тебя уже раз обезвредили, что со мной сделают, если это вновь повторится?

Он замолчал.

— Давай поступим так: ты останешься тут, в безопасности. Про этот ход никто, кроме тебя и меня не знает. Я вернусь к прежней жизни. Как жил до тебя. Кто знает, что ты — моя жена?

— Ну, ты, я, Герман и Денис, ещё тот священник, — и тут то меня дошло, что ведь кроме нас, пятерых, и правда никто не должен знать. Сомневаюсь, что кто-то мог разболтать. А это значит, что поддельным супругом могли быть лишь трое мужчин, а то и священника из этого списка вообще можно исключить, сомневаюсь, что он владеет магией, ведь вера и колдовство сейчас не совместимы.

— Ты останешься здесь? — он спрашивает моё мнение? Это было так в диковинку. — Ты — не вещь, твоё мнение для меня очень важно.

В душе разлилось приятное чувство. Я обвила его шею руками.

— Да, останусь. Ты придёшь?

— Как смогу, чтобы вопросов не возникло. И попробую тебя искать по тайным каналам.

Грустно вздохнула. Было страшно оставаться одной в этом подземелье, но муж был прав. Высовываться мне не стоило, тем более, что у соперника было что-то такое, что может его нейтрализовать.

Я ведь исчезла вместе с одеждой. Как знать, может меня украли, или в очередной раз сбежала. Будет искать, как и раньше, играя при "друзьях", которые знают правду про то, кем является супруга Владимира.

На всякий случай любимый отвёл меня ходами к другому подземелью. Вообще по Петербургу их оказалось так много, что и не сосчитать. Вот только как из одного попасть в другое — он знал, потому что в своё время исследовал ходы. Ну и к ним присоединял новые, которые предусматривал при строительстве новых зданий.

— Учти, в ходах небезопасно. Про них многие знают. Поэтому покидать тот, под издательством, можно лишь в крайнем случае.

Дорогу следовало запомнить, всё же документальное хранение было не в почёте, потому как могло достаться врагу.

Зато мне показали книгохранилище, чтобы скоротать время.

— Мне пора. Будет подозрительно, если я не появлюсь как обычно.

Он притянул меня к себе, поцеловал, после чего ушёл, затворяя за собой дверь.

Глава 22

Дни текли за днями, недели за неделями, а месяцы за месяцами. Наступило жаркое лето. Если честно, затворничество угнетало. Я не могла увидеть солнышко. И если до того я ещё как-то смирилась с участью статуи, лишь бы супруг был рядом, то сейчас недовольство накапливалось. Помня, что статуи днём недоступны, я иногда выбиралась из укрытия. Когда ещё солнышко только-только встало, чтобы вдохнуть глоток свежего воздуха, насладиться лучами дневного светила. Муж появлялся довольно редко. Приносил мне какие-нибудь сладости, новости, иногда подсовывал работёнку, чтобы совсем не заскучала. Но как такая жизнь может радовать?

— Володя, я так больше не могу. Лучше я, и правда, сбегу, лучше буду обычной вольной горожанкой, чем прожить в этом подземелье.

— Уже чуточку осталось. Потерпи, милая.

— Нет. Лови на живца. Или хочешь, давай уедем куда-то.

— Герман отслеживает наши перемещения.

— Я всё сказала. Сегодня я ухожу. С тобой или без тебя.

С одной стороны я блефовала, ведь уже познав любовь, я не могла так просто от Володи отказаться. Но с другой — лучше уж самой быть, чем вот так влачить жалкое существование. Не привыкла я ничего не делать. Да, читать было интересно, и я уже перечитала всё, что было в книгохранилище, а супруг приносил новые книги, газеты. Но это всё было не то. Не представляю, как некоторые спускают всё состояние в покер, не знают, куда себя деть, чем развлечься, а ведь стоит вокруг оглядеться и занятие всегда найдётся, как и нуждающиеся, куда можно деньги с пользой пустить на развитие цивилизации, например, инженерные достижения, медицина и прочее.

— Ладно, моя упрямица, давай обсудим детали.

Оставшееся время, которого было совсем немного, мы провели разрабатывая тщательный план. Моему чутью супруг доверял, поэтому, в случае чего, я действую по обстоятельствам, но незаметным оружием меня всё же снабдили. Один кинжал был пристроен в ложбинке на груди, два других — на бёдрах. Ещё и в волосы воткнуты спицы с парализующим ядом.

Волосы Володя уложил сам. Мои, родные. Я уже давно жила под своей обычной внешностью, которая немного изменилась с момента заточения. Просто волосы отросли до пояса. Чем был обусловлен такой скорый рост, не знаю, но мужу очень нравились каштановые пряди. И только уложив их в красивую причёску и заколов все заколки, он разрешил изменить внешность на ту рыжую женщину Александру, которая приходилась ему супругой.

— Как я тебе? — повернулась к нему, грациозно двинув плечиком.

— Соблазнительна. Ещё так сделаешь, и придётся отложить твой выход в свет.

И пусть соблазн последовать его предложению был велик, я понимала, что сейчас не до игр. Приём, который организовывал кто-то из местной знати, был очень кстати.

— Кстати, знаешь, что меня удивило в твоей внешности? — дождавшись моего внимания, он продолжил: — Ты очень похожа на мою покойную супругу.

Я нахмурилась. Ревность всколыхнула сердце.

— Это было пять лет назад. Но её видели в свете пару раз.

— И что у тебя с ней было?

— Фиктивный брак. Слишком много было охочих до моего состояния, — он замолк. А мне не терпелось услышать, что было дальше. — Я выбрал больную девушку, из обедневших дворян. Она была польщена моим вниманием. Пришлось изображать из себя влюблённого и какое-то время ухаживать за нею, прежде чем она согласилась выйти за меня.

— И не стыдно вам, Владимир, так жестоко поступать? — с улыбкой сказала я.

— Я был честен с нею, сказал о том, что хочу скрасить её будни, хотя на людях играл влюблённого. Мы подружились. И я приложил все усилия, чтобы помочь ей преодолеть хворь. К сожалению, два с половиной года назад она покинула этот мир.

— И как? Вы тоскуете по ней, сударь?

— Я отпустил её, уже давно. А она взяла с меня слово, что я обязательно женюсь вновь.

Но ревность не отпустила меня. Порою друзья более близки, нежели влюблённые.

— Она знала твою тайну?

— Нет.

— Ещё скажи, что взяла с тебя клятву, что женишься по любви.

Володя улыбнулся и прижал к себе.

— Я не способен любить, милая. Как бы тебе не хотелось этого услышать. И она была благоразумна, чтобы не требовать от меня такого обещания.

Хотелось спросить, правда, не любит, а что же, так хорошо играет? Но решила, что не стоит об этом говорить, а тем более требовать. Буду про себя верить и надеяться, и довольствоваться пока тем, что он может дать.

С этими мыслями я шла под руку с мужем, пока он тайными ходами выводил меня из укрытия. Пару раз мы замирали в темноте, прислушивался он. Я же ничего необычного не замечала, но новое свойство с той ночи так и не исчезло. Это было удобно — видеть во тьме. Наверняка, пригодится.

— Я точно не свечусь? — решила уточнить перед выходом.

— Всё в порядке, Лекси. Увидимся на приёме. Надеюсь, ты не пожалеешь.

— Хочу потанцевать с тобой.

— Посмотрим, — усмехнулся он, поцеловал в губы и отпустил.

Сразу стало одиноко. Подъехала карета, из которой вышел молодой человек, следом выпорхнули две девушки в воздушных платьях. После чего они отправились внутрь по выстеленной на улице ковровой дорожке. К сожалению, уже стемнело, и определить естественный цвет стало невозможным.

Так непривычно было, я ведь последний раз в открытую была на улице только зимою. А сейчас лето — тепло, дополнительная верхняя одежда не требуется. Не нужно раздеваться, и причёска не испортится. А ещё вдруг подумалось, что времени уже очень много. Понятно, что тут, на севере, белые ночи, но солнышко ведь тоже заходит. И каково любимому приходится сейчас, когда от заката до рассвета очень мало времени?

Впереди тройка молодых людей очень напоминала старые добрые времена. На миг мне даже показалось, что это Сашка идёт под руку с Лиззи и мною, но приглядевшись, поняла, что ошиблась, молодой человек был высоким, с брата ростом, только и всего, но на этом сходство заканчивалось, ведь Александр не был блондином. А вот девушки были обе с осветлёнными волосами, явно не естественного цвета. Это в сумерках сильно бросалось в глаза из-за довольно большой разницы в цвете кожи и волос, ведь у блондинов та гораздо светлее.

Только тут до меня дошло, что негоже на приём являться даме без сопровождения. Исключение составляют лишь вдовы. Напроситься? Уже не успеваю.

И я шагнула вслед за ними в распахнутые двери.

— Граф Шереметьев с сёстрами, — представили тройку. После чего переключили внимание на меня. — Сударыня?

— Княгиня Оболенская, — шепнула я.

— Княгиня Оболенская, — повторил церемониймейстер. А я вдруг ощутила, как меня кто-то берёт под руку. — С мужем, — добавил мужчина.

По спине пробежался холодок нехорошего предчувствия.

Боже, дай мне сил ничего не нарушить в нашем плане.

Мужу тут было не место, он не любил выход в свет. А потому явившись на приём, я, по легенде, рассчитывала с ним не столкнуться. Поэтому теперешний страх вполне можно было не скрывать, правда, требовалось завуалировать его под удивление, чтобы никто, кроме нас двоих, ничего не заподозрил.

— Владимир? — я опустила глаза долу. — Что вы здесь забыли? Вы ведь не любите бывать в таких местах, — я это сказала довольно тихо, только для одних ушей.

— Вы правы, сударыня, но сегодня я сделал исключение, и, как видите, не напрасно. Господь услышал мою молитву.

В его устах это звучало как богохульство. Даже муж, при всём своём неверии в единого Бога, и то никогда так не выражался.

Кто же ты? Денис или Герман? А может кто-то третий? Как знать, какими ещё способностями обладают статуи, да и есть те, кто убил мою семью. Их тоже списывать со счетов не стоит.

Страшно, аж поджилки трясутся. Вот только нужно держать лицо.

Если до того я просто переживала, то сейчас настроение резко упало вниз. Что если любимый не сможет прийти на помощь вовремя? И как мне снять эту личину с сопровождающего?

Зал пестрил яркими огнями, изысканными украшениями, благовониями и дорогими духами. Вот только от всего этого резко зачесался нос. Всё же жизнь в затворничестве накладывает свой отпечаток. Я отвыкла от всего этого. И сейчас глаза не сразу привыкли к пышному лоску. Потрогала рукой колье, что подарил супруг в тон моим серьгам, всё же негоже без украшений являться в свет.

— Ба! Какие люди! — мне навстречу спешил Денис, лучезарно улыбаясь. А у меня сердце защемило от этой улыбки, так напоминающей другую. Как же они очень похожи. Перестану ли когда-то удивляться? — Где ты её нашёл, брат?

— Не поверишь, птичка сама явилась в клетку! Видно, очень соскучилась по балам и роскоши!

Я промолчала. Пусть думает, что хочет. Ведь действительно, я не смогла больше отсиживаться и довольствоваться малым.

Так, не думать об этом! Потому как я не знаю всех статуй и их умений, как знать, против кого играю, поэтому все лишние мысли нужно отринуть.

Надеюсь, "супруг" не обвинит меня в том, что украшения и наряд я украла.

Вначале нас усадили отужинать. Местами за столом распоряжалась хозяйка вечера, вот только по правилам этикета супругов обычно сажали по отдельности. Хозяйка была чрезвычайно внимательна и усадила меня рядом с Денисом.

— Вижу, вы знакомы, не возражаете против такого соседства? — спросила темновласая женщина лет пятидесяти, у которой морщинок на лице почти не было, но шея и руки выдавали её истинный возраст.

Мы не возражали, в отличие от Владимира, который скрипел зубами, но ничего поделать не мог. Меня же такое соседство чрезвычайно радовало.

За столом вели ничего не значащую беседу, со мной делились последними новостями высшего света.

— Кстати, обрати внимание на вот того молодого человека, — Денис быстро показал взглядом через два стола.

— У меня первое ощущение возникло, что это брат, — шепнула я.

— Так и есть. Старшенький, — так же тихо добавил друг моего благоверного. Значит, граф Шереметьев — Сашка. Как же я соскучилась.

— Граф? — уточнила я, кажется, именно так представляли его на входе. Получив утвердительный кивок, продолжила непринуждённую беседу-допрос: — А девушки?