Чертенок 24

В любом случае, чертенок не мог допустить непрофессионализма, а именно так бы он сам охарактеризовал вышедшие из под контроля эмоции, реализованные через пинок по филейным частям. Но и отказываться от желания он не собирался.

Вооружившись смоченным лишайником, Две Дюжины подсунул скользкий субстрат под ноги сидящего на корточках субъекта и просто хлопнул сзади по водной поверхности. Субъект предсказуемо дернулся, изрядно затекшие конечности отозвались не совсем так, как спланировал мозг...

Плюююх! Хорошо, что дно проверил...

Выбравшийся из водной пучины субъект шустренько похлюпал в направлении костра. Дрожащими руками разжег, радуясь, что приготовил все заранее, и принялся стягивать с себя мокрую одежду. Да, середина весны — не лучшее время для купания в этих широтах. Какое-то сменное белье у субъекта с собой было, но явно не куртка и не обувь, которые нуждались в серьезной просушке. Зато настал звездный час свитера с оленями!

Сидящий напротив костра, дрожащий, голодный, босой субъект сейчас не слишком напрашивался на роль венца эволюции. Рядом валялся запутавшийся, но все-таки спасенный спиннинг. Внутренней переоценке сейчас подвергались многие выводы и действия, главным из которых можно считать ошибочное причисление себя к виду не только человека разумного, но и человека умелого. Что печалило...

Сидящий напротив Две Дюжины страдальчески вздохнул, и потянулся к вещмешку за реквизитом...

Субъект обернулся на звук шагов. Смерил вышедшего из леса рыжеватого рыбака (набор удочек за спиной, садок в руках и высокие сапоги сомнения не оставляли) завистливым взглядом. Подумал мимолетом о том, что многовато в этих краях рыжеватых встречается...

"Еще бы, не многовато, увалень ты эдакий! Да тебя целой бригадой пасти надо!" — подумал в ответ Две Дюжины, но вместо этого произнес — Здаров будь, парень! Ты не рановато купальный сезон открыл?!

— Да оно как-то само получилось... — субъект неуверенно кивнул в сторону реки.

— А? Река сама на тебя напала, говоришь? — Рыбак то ли был глуховат, то ли глуповат...

— Не совсем. Не напала, а упала, и не она на меня, а я в нее... — Вздохнул субъект. Самому было стыдно.

— А откуда ты в нее упал? С неба, что ль? — Рыбак подозрительно прищурился.

— Нет... С дерева... — субъект понял, что лучше сразу дать пояснения, а то, еще чего-доброго, новый виток вопросов уведет вообще непонятно куда...

"Нужен ты мне"! — мысленно буркнул Две Дюжины. — "Для тебя же стараюсь, чтобы все укладывалось в представления о нормальном! Твои, между прочим, а не мои! Играй мы по моим правилам, ты бы уже побегал по пересеченной местности наперегонки с волками. Для разогрева!"

— Я на дерево забрался, чтобы порыбачить... Ну и упал... Поскользнулся... — субъект понял, что его отчет солидности уж точно не прибавляет.

— Порыбачить? Этим? — Рыбак ткнул в валяющуюся рядом с костром удочку и засмеялся. Субъект скривился, но промолчал — все равно его действия говорили больше его слов. Как и его улов.

Отсмеявшись, рыбак поставил на землю рюкзак и садок, уселся на корягу и принялся извлекать снаряжение.

— Такой штукой ты, может, окунька какого и поймаешь, но явно не здесь. Тут не спиннинг, тут обычная удочка нужна, поплавочная, но и то, надобно аккуратно место выбрать, чтоб за корягу не зацепилось, и клюнувшая рыба под корягу не ушла. Ты б на рыбалку с кем умелым сходил для начала — тут одного рассказа мало. А рыбы да, рыбы тут хватает! — С этими словами рыбак достал из садка за хвост приличного леща. — На, вот, держи... сготовишь-то хоть сам?

— Эээ... — субъект изрядно удивился такой щедрости. Одно дело -поучить зеленого юнца, да похвастаться, а другое — фактически спасти от голодной смерти. Да и на вопрос отвечать поспешно уже не хотелось -недолгие размышления о выживании неподготовленного человека в дикой природе давали знать. Раньше бы он уверенно согласился, а вот сейчас... Целая рыба на костре — не яичница на сковородке.

— Ясно! Гляди! — рыбак снова усмехнулся, и достал из за пояса нож, а из рюкзака газету. — быстренько разделываем!..

Ширк-ширк, и рыба в умелых руках была избавлена от головы, потрохов и хребта.

— Дальше варианты. Тебе советую вот... — рыбак достал из рюкзака рулон фольги и спичечный коробок с солью. — завернул в фольгу, и в уголья минуток на двадцать. Посолил и вуаля! Французские рестораторы язык бы проглотили! Ради такого и жить стоит! Ну и ради тишины, конечно! Как же хорошо после рабочей недели вот так выбраться и посиде-е-е-еть! Ни начальника, ни родственников! Лепота! А уж как сердце вздрагивает, когда поплавок дергается!.. — Две Дюжины отдернул себя. Что-то он зарывается, еще. Чего-доброго, добьется того, что субъект вместо городских пенатов на новую рыбалку соберется. Хотя одного купания должно хватить, чтобы остудить этот пыл во всех смыслах. — Ладно, заболтался я что-то... Сразу видно — старость подкатывает! Бывай, малек! Не купайся больше в такое время! И не ходи в леса один!

— Спасибо... — пробормотал субъект, в сторону спешно удаляющейся спины. Но тут его осенила довольно удачная идея, и он даже вскочил на ноги. — Погодите секундочку, пожалуйста! Вы не подскажете, далеко тут до места, где отшельники жили.

— Не очень... — Рыбак секунду помедлил, подумал о чем-то, но к костру вернулся. — Карта есть? Дай, покажу!

Рыбак почти выхватил из рук молодого человека листик и тут же принялся что-то отмечать непонятно откуда взявшимся карандашиком.

— Вот, смотри... мы сейчас во-о-от тут! — рыбак обвел кружочком место на карте. — Вот на этом изгибе. Эти твои отшельники вот здесь ошивались! — Еще один кружочек. — А идти лучше вот по такому маршруту. Там подъем удобнее! Будь осторожен — ночью наверняка дождь пройдет, на склоне может быть скользко! — когда пунктирная линия соединила обе точки, рыбак всунул карту в руки субъекта и буквально побежал в сторону леса.

— Спасибо... — Пробормотал еще раз молодой человек, а сам подумал: "Странные тут люди какие-то... Странные, но очень добрые..."

"Да чтоб тебя!" — буркнул Две Дюжины, уловив подобную характеристику своей деятельности.

Ночью, как и предсказывал чертенок, прошел дождь. Не проливной ливень, который смел бы хрупкую пагоду в реку, но и не мокрая мелочь, барабанный перестук которой так приятно слушать, находясь в тепле. Это был нормальный весенний дождь, смывающий с земли остатки снега, и ясно дающий понять, кто теперь в лесу хозяин. Субъект понял.

Непрестанно благодаря странную бабушку за теплый свитер и странного же рыбака за сытный ужин, но больше всего — странного лесничего за науку о палатках, молодой человек довольно точно определял свое место во время буйства природы. На задворках. И очень хорошо, что под крышей.

Чертенок не стал привносить в быт субъекта новых гадостей — слишком велико было понимание, чем это может обернуться лично для него. Сверхурочной работой, назовем это так. Ненормированной сверхурочной работой — так, пожалуй, точнее.

К утру субъект заново прочувствовал на себе ту мудреную истину, по которой не стоит слепо доверять всем надписям. Особенно рекламного характера на изделиях сомнительного происхождения. Степень сопротивляемости влаги у палатки оказалась величиной конечной... Довольно странно, по мнению городского жителя, привыкшего приравнивать влагостойкость любого предмета за абсолют уровня стекла. Но когда с потолка палатки частенько закапало, шутки кончились, а вожделенное просветление как-то само-собой заменилось нежелательным промыванием.

Но все же обошлось без жертв, если не считать за оные частично вымокшие вещи. Стоило бы считать... Это субъект тоже понял, сообразив, что на разжигание костра в нынешних условиях его навыков попросту недостаточно.

Позавтракав остатками леща и героически совладав с палаткой, субъект похлюпал к своей мечте. Уже отнюдь не так бодро, как вчера, но делать нечего. Мысль о повороте назад уже не казалась крамольной — скорее глуповатой, учитывая, что до цели осталось не так уж и далеко.

Дорога пошла в гору, промокшая за ночь, и не до конца высушенная палатка как будто наливалась свинцом, отсыревшая одежда насмехалась над словом "комфорт"... считать шаги в таких условиях оказалось не так весело, как представлялось в городской квартире. И не так быстро, ибо каждый шаг теперь представлял из себя еще не подвиг, но уже поступок, требующий не только изрядных физических, но и волевых усилий.

Теперь по-иному слышался лес. Словно насмехаясь над одиноким путником, он рассказывал ему о том, что квартиры и дороги далеко, а забредавшие сюда искали отнюдь не чистоты и тишины. Они искали ограду, надежную ограду от мира, которая скроет от любого преследования. Но дорогой ценой. Ценой того, что гордый человек отринет самоприсвоенное звание венца, признает торжество гармонии... Или сгинет тут навеки. Те, кто приходили сюда раньше, знали это. Тот, кто пришел сюда сейчас, только что это осознал.

Устроив привал... Куда раньше, чем намечалось утром, субъект скинул с плеч рюкзак и присел на мшистый пень. Испуганно оглянулся. Вжал голову, услышав птичий крик. Слишком резкий, не похожий на крик городских птиц, наглых, но заранее напуганных. То был крик хищника, хозяина леса, выслеживающего добычу. Кто мог быть этой добычей? Мышь? Белка? Заяц? Очень не хотелось сейчас представлять себя на его месте, а вот представить себя на месте хищника уже не получалось. Быть может, впервые в жизни.

Кое-как переведя дух, субъект продолжил путь, стараясь не думать, что в этом лесу водятся и другие хищники. Две Дюжины пошел следом, насвистывая себе под нос легкую мелодию и думая о том, как же сильно это задание не похоже на предыдущее. Там все время приходилось действовать, чтобы сбивать субъекта с пути. Тут же нужно было помогать субъекту одолеть путь, но результат при этом получался... не то чтобы похожим. Скорее их можно сравнить с отражением кривого зеркала. Вроде бы речь идет об одном и том же явлении, но выглядит это совсем по-разному. Там было безумие параноика с вышебленной из под ног уверенностью в собственном превосходстве. Тут скорее имелось в наличии разбивание розовых очков о скалы реальности. Что нравилось чертенку больше? В прошлый раз было веселее, хоть он, помнится, и жаловался на скуку. В этот раз предпринимаемых действий было даже меньше, но вот времени на жалобы даже не оставалось... Постоянное напряжение не отпускало чертенка с момента входа в лес — уж он-то знал, что и как быстро может случиться. Все, и в любой момент. Нервная работенка... Уж лучше доводить наркобаронов до нервных тиков — зато хоть сам без него останешься...

Пока чертенок размышлял, субъект вновь остановился, чтобы перевести дух.

— Что, дружок, тяжело-то оно, в гору? — усмехнулся Две Дюжины.

— Тяжело... — Словно услышав чертенка, отозвался молодой человек. От неожиданности чертенок сам вздрогнул, и нервно поежился. Раньше он не часто задумывался о том, что ощущают субъекты во время его "работы", и вот, нате вам, пожалуйста. Не слишком приятно.

— А нечего тогда в горы лезть! — огрызнулся Две Дюжины чисто рефлекторно. Возможность того, что субъект его слышал была исключена — субъект не медиум (это обязательно было бы указано в деле), а других вариантов нет. Скорее это был способ самоуспокоения...

"Может, это мне надо в горы? К отшельникам? Нервы подлечить?! Стоп! Я же этим, вроде, и занимаюсь..."! — Чертенок сплюнул под ноги и нервно осмотрелся. Для восстановления душевных сил срочно нужно сделать какую-нибудь гадость! Но вот ведь не задача — в его распоряжении единственная человеческая особь, которая и так еле ноги передвигает, и которую еще надо доставить на место и обратно...

"Я самую капельку!" — пообещал себе Две Дюжины, развязывая у субъекта на ноге шнурок. — "А потом я ему все-равно ведь добраться помогу"...

Пол минуты усталой ходьбы, и вот уже субъект летит кубарем. Ударяется коленом об корягу, да еще и оказывается придавлен сверху своим же рюкзаком. Сдавленные проклятия, неуклюжие попытки подняться... Чертенок почувствовал себя немного лучше. Но не на долго — аккурат до того момента, как субъект продолжил путь. В неверном направлении...

Тяжело вздохнув, чертенок хлопнул себя по лицу. Минуту постоял, и сокрушенно полез в карман за лицензией. До места оставалось ведь не так уж и далеко. Все равно ведь не нашел бы — указателей там нет, а пройти мимо — раз плюнуть.

"Пещера отшельников" — пожалуй, слишком громкое название для этого места, но другого как-то не клеилось. Землянка? Дыра? Яма? Все не то. Уменьшает величие человеческого отречения от благ цивилизации и ее же гнета. Это было место, куда однажды ушел человек, сказав своему миру "да пошли вы все... далеко!" но при этом ушел сам. Такая вот непоследовательность. Она же, то бишь непоследовательность, и продолжила определять судьбу этого места на дальнейшие века. Сначала сюда стали просто приходить. Затем сюда стали стремиться. Под конец это место обросло тем же сонмом мишуры, от которой так пытался избавиться его основатель. Но его последователям это как-то не мешало. Видимо, так себе были у него последователи. Следовать-то следовали, но не догнали. Ни в прямом, ни в переносном смысле. Хотя... мутная какая-то история — если человек скрывается в лесу, то найти его очень непросто. А тут чуть ли не тропинку вытоптали. Быть может, ему очень хотелось, чтобы его отшельничество все же было заметно? В придачу к очистке кармы, так сказать...

Чего точно не ожидал добравшийся до места запыхавшийся субъект, так это того, что место будет... занято.

Внутри небольшой, если можно так выразиться, комнатки, на деревянном чурбане сидела согбенная фигура в дерюжном одеянии. Фигура сидела спиной ко входу, а лицом — к маленькому окошечку в земляной стене. В руках у фигуры, кажется, были четки. На появление постороннего фигура не отреагировала, продолжая все так же сидеть, смотреть в окно, и редко перебирать пальцами.

— Ой, простите... — субъект смутился, будто застав фигуру за чем-то личным. Фигура отозвалась тяжелым, старческим вздохом, который вобрал в себя все сожаление веков по поводу непутевости молодого поколения.

— Я и не думал, что отшельники еще есть...

— Отшельником можно быть и посреди толпы! — назидательно проскрипел в ответ старческий голос. Немного подумал, и добавил уже спокойнее. — Особенно посреди толпы.

— Тогда что вы тут делаете? — Задал субъект пусть несколько бестактный, но все же довольно логичный вопрос.

"Я б тебе сказал"!!! — Ворчливо подумал Две Дюжины, кутаясь в дерюгу, но вместо этого произнес:

— Ищу ответы. Тут, потому что в толпе я не мог расслышать себя. Искать ответы — не значит быть отшельником. Отшельник может расслышать себя где угодно.

— Аа... а... а... — запнулся субъект, не зная, что спросить.

— А ты еще не дозрел даже до вопросов. — Усмехнулся Две Дюжины. — Ступай. У тебя еще пора желаний. Тебя ведь желания привели сюда, не так ли?

Субъект кивнул. Сидящая спиной фигура вроде бы не должна была видеть его жеста, но она каким-то образом была в курсе его ответа.