Последнее слово было произнесено таким тоном, что Трегоран просто не мог не спросить:
— Границу?
— Да, черту, отделяющую владения живых, от обиталища мертвых. Я сам не зрел ее вблизи, но все, кто бывал там, рассказывают, что она видна невооруженным взглядом. Собственно, именно Граница и заинтересовала тебя, друг мой.
Трегоран кивнул и перевел разговор на другую тему — близился вечер, и ему совершенно не хотелось говорить о призраках.
* * *
Следующим утром юноша проснулся бодрым, свежим, и полным сил. Он чувствовал, что его Пламя восстановилось в полной мере, и теперь ждал только удобного случая для того, чтобы распрощаться со своим столь любезным господином.
Случай этот представился куда раньше, чем Трегоран мог себе вообразить. Спустя три дня после пробуждения, когда настало время утреннего приема пищи, караван разместился возле небольшого родника, и охранники, как и прежде, принялись раздавать рабам еду.
Живой товар все так же водили справить нужду, однако на сей раз господин Найвих не появился, зато пожаловали трое его воинов, которые выволокли Итриаду из повозки и бросили ее на землю.
— Друзья мои, что вы собираетесь сделать? — взволнованно произнес Димарох.
— Хлебало заткни, — посоветовал один из охранников.
— И не подумаю. Я сейчас позову господина, и он сдерет с вас шкуру.
Воин с невероятным проворством метнулся к зарешеченной повозке, запрыгнул внутрь и, выхватив нож, приставил его к горлу актера.
— Я приказал тебе заткнуться, — процедил он и, повернувшись к товарищам, бросил. — Парни, давайте быстрее, времени в обрез.
Те потянулись за оружием.
Трегоран взирал на происходящее с ужасом. Страх вновь парализовал его не давая мыслить и мешая рассуждать здраво. Следовало что-то сделать и быстро.
Перед его глазами вновь возникло лицо Маркация и тихий шепот одурманенного сенатора.
"Опять то же самое"! — эта мысль поднялась из глубин отчаяния и потеснила ужас. — "Я снова ничего не делаю, хотя и могу. Сейчас они убьют эту ирризийку, а потом и меня с атериадцем. Зачем лишние свидетели? Ну почему я такой трус? Почему"!?
И тут Трегоран понял, что может мыслить. Да, страх все еще бился о края его сознания, но злость помогла хотя бы частично вернуть контроль над телом.
"А значит, сейчас, или никогда"! — со всей отчетливостью понял он.
Если не действовать прямо тут и прямо сейчас, он попросту не решится на побег. Будет уверять себя, что все нормально, что нужно подождать еще денек, найдет тысячу причин, лишь бы не рисковать.
Охранники занесли ножи. Тот, что держал Димароха, ухмыльнулся и подмигнул Трегорану.
Времени не осталось!
Заклинание воздушного молота само собой сложилось в голове Трегорана и он направил его в сторону третьего стража. Тот вылетел из телеги, точно брошенный могучим великаном, а юноша, не теряя ни секунды, призвал два огненных шарика, которые и метнул в головы первых двух противников. Черепа охранников разлетелись в клочья, оросив степную траву своим содержимым. Трегорана едва не вырвало, но он неимоверным усилием подавил слабость и продолжил действовать точно и четко, словно хитроумный механизм. Еще одно заклинание — на сей раз земли — и его цепи покрылись ржавчиной, а затем рассыпались в труху. То же произошло и с оковами актера.
— Наружу, быстро! — приказал Трегоран, растирая на ходу кисти рук.
Он подскочил к связанной Итраиде, вырвал из руки покойника нож и торопливо перерезал веревки, опутывающие девушку. Та с большим трудом поднялась, но тотчас же опустилась на колени, шипя и бормоча что-то себе под нос. Туго перетянутые веревками ноги не слушались свою хозяйку, и бежать она не могла.
Но это не имело никакого значения. Они все равно так нашумели, что спастись можно было единственным способом — перебив охрану. Трегоран, трясся от ужаса, но, тем не менее, делал то, чему его успел обучить Маркаций. С губ юноши слетали слова, а пальцы с сумасшедшей скоростью формировали печати, высвобождая силу стихий. Пока враги поняли, кто им противостоит, он успел уложить почти половину, остальными же занялись выпущенные кем-то на волю рабы, почти все — ирризцы с ганнорцами. Возможно они уже давно готовили побег, а может, Трегоран, активируя заклинание ржавчины, просто слегка перестарался, и освободил не только себя. Это тоже не имело ни малейшего значения.
Скоро все кончилось. Последним в вечность отправился господин Найвих, зарезанный тем самым юношей, которого по его приказу обесчестили. После этого бывшие рабы собрались вокруг Трегорана и, как один, опустились на колени перед ним.
Слово взял мужчина лет сорока с волосами, заплетенными в длинную косицу и густой бородой. Димарох переводил его речь.
— Они благодарят великого шамана за свободу. Они должны ему и никогда не забудут. Когда вернутся домой — принесут жертвы богам в его славу.
— Хорошо. Скажи им, что я тоже благодарен за помощь и что они могут взять из захваченной нами добычи все, что пожелают.
Актер хмыкнул.
— Друг мой, ты щедр. Может быть, желаешь поведать о каких-нибудь других твоих скрытых достоинствах?
Трегоран фыркнул
— Так переведешь?
— Конечно.
Когда северяне поднялись с колен и разбрелись по лагерю в поисках полезных вещей, к Трегорану неожиданно подошла Итраида. Девушка уже успела где-то раздобыть длинный прямой меч, и теперь опустилась с этим мечом на колени, протягивая его молодому чародею.
Она начала говорить, и Димарох ахнул.
— Что такое?
— Итраида из рода Рыси благодарит тебя за спасение своей жизни и считает себя обязанной. Теперь на ней — долг крови. Она приносит тебе клятву верности и будет следовать за тобой до тех пор, пока не отдаст этот долг.
Девушка коснулась губами лезвия и протянула оружие.
— А теперь возьми этот меч, поцелуй его и верни Итраиде. Так клятва будет подтверждена.
Южанин ошеломленно уставился на воительницу.
— Скажи ей, что я освобождаю ее от всяких клятв. Пускай идет домой.
— Не вздумай! — повысил голос актер. — Если я скажу это, она бросится на меч, потому что не сможет пережить позор. Так что, друг мой, быстренько целуй железку.
— Но я не хочу...
— А кого это волнует?
Трегоран поморщился. Еще совсем недавно он и подумать не мог, что судьба подарит ему в попутчики актера и бешеную северянку, которая, если верить этому самому актеру, рубит народ направо и налево. Но он действительно не хотел, чтобы девушка покончила с собой из-за такой ерунды, а потому принял меч, коснулся губами холодного лезвия и передал оружие обратно.
Итраида поднялась и замерла прямо напротив Трегорана, глядя тому в глаза. Только сейчас юноша заметил, насколько же бездонны ее огромные глазищи и смущенно кашлянул.
— Др..юг, — на ломанном фарийском проговорила она и широко улыбнулась, демонстрируя отличные ровные зубы.
Трегоран лишь кивнул.
После этого они собрали все, что было нужно в пути, простились с бывшими рабами, и зашагали на юг. В империи делать было нечего, а значит, стоило двигаться в свободную Атериаду.
Глава 3.
Элаикс наблюдал за людьми с лестницами в руках, стремящимися добраться до стены. Вот уже третий день подряд их орда, которую язык не поворачивался называть армией, пыталась взять непокорную фарийскую крепость, и уже третий день результат оставался неизменным — имперские маги проделывали просеки в рядах атакующих, а стрелки и пращники на стенах довершали начатое. На следующий день все повторялось — Сильные, словно ничего и не произошло, снова отправляли восставших на стены.
Да, людей у них было предостаточно — заканчивался квинтилис, если считать луны по-фарийски, и уже почти три дюжины дней и ночей прошло с начала восстания, и вся провинция бурлила. Легионы так и не отошли с границы, занятые, как удалось выяснить, борьбой с неожиданно вторгшимися из-за реки Гаэлисты отрядами, как благоговейно говорили прочие северяне, Вольных. Совпадение было странным, но доказать, будто кто-то призвал свободный народ, Элаикс не мог, а потому попросту не обращал внимания на такую ерунду.
Сейчас его внимание было занято более насущными вопросами, например, тем, как забраться на эту проклятую стену!
Словно отвечая его мыслям, с неба одна за другой сорвались девять молний, ударивших в выщербленные камни площади и раскидавших ганнорцев во все стороны.
— Проклятье, ну почему у нас нет своих магов? — Элаикс от злости ударил по стене ближайшего дома, оставив в бревне глубокую вмятину. — Может кто-нибудь объяснить?
— Почти всех перебили фарийцы, — охотно отозвалась Эльра. Последнее время изуродованная девушка все чаще оказывалась неподалеку от Элаикса, и тот, честно говоря, не представлял, что бы он без нее делал — у грабительницы оказался настоящий административный талант.
— Знаю, ты рассказывала. Пришли на священный остров в сопровождении десятка колдунов, и вырезали всех, включая женщин и детей, не прошедших посвящения. А что мне теперь делать?
Северянка задумчиво почесала один из своих многочисленных шрамов, затем дернула изувеченное ухо.
— Честно говоря, не представляю. Нам не взять эту крепость, а потому умнее всего было бы послать все в задницу, оставить Раэлин и прогуляться по провинции. Так мы сможем перебить кучу фарийцев, и убежим до того, как с юга придет помощь.
То, что она говорила, было правильно, но при одной только мысли о позорном бегстве у Элаикса начинали ныть зубы, а перед глазами всплывали багровые пятна. Однако он не желал признаваться подруге в этом, а потому избрал другую тактику:
— Этого не будет. Сильные скорее сожрут собственные потроха, чем признаются в то, что их дело обречено на провал.
Пышнотелая ганнорка фыркнула.
— Они такие. Делают, а потом думают. Или даже просто делают.
Элаикс согласно кивнул — он тоже был не самого лучшего мнения об умственных способностях ганнорской знати.
— Еще советы есть?
— Есть, — кивнула Эльра. — Держись Ливитара, он знает, что делать. К тому же, если тебе позарез нужна ведьма, у него есть одна такая
— Ты это о ком? — Ошеломленно переспросил Элаикс.
— Обо мне, — промурлыкала за его спиной Вариэтра появившаяся буквально из неоткуда. Еще удар сердца назад, — и Элаикс готов был в этом поклясться, — ее там не было.
Эльра, не скрывая отвращения сплюнул девушке под ноги, а та одарила ее самой доброжелательной улыбкой на свете.
— Ты — ведьма? — не обращая внимания на намечающуюся свару, уточнил тимберец.
— Каждая женщина чуточку ведьма, — загадочно улыбнулась его собеседница. От этой улыбки кровь у юноши закипела. Казалось, еще немного, и у него пар пойдет из ушей.
— Везет же этому жиртресту, — прошептал себе под нос Элаикс, а вслух добавил. — Ну и что ты, как ведьма можешь сотворить с засевшими на стенах фарийцами?
— Ровным счетом ничего. У них там десяток магов, если попробую колдовать, они размажут меня по стенке.
— Так зачем ты тогда тут нужна? — грубо поинтересовалась Эльра.
— А вот это уже не твое дело, моя милая, — Вариэтра послала ей воздушный поцелуй и обратилась к Элаиксу. — Мой мужчина тебя ждет, есть важный разговор. Приходи, когда эти остолопы закончат штурм, думаю, ждать осталось недолго.
Она не ошиблась — как раз в этот момент мимо них пролетел отчаянно вопящий воин, которого неизвестная сила отшвырнула от стены. Вслед за этим раздался сигнал к отступлению.
— И опять ничего, — пробурчал Элаикс. — Может быть, мне завтра самому полезть на стены?
— Чтобы умереть? — в голосе Эльры послышались нотки беспокойства. — Не для того я грела тебя своей рабыней и бинтовала раны.
Вариэтра звонко рассмеялась, заставив юношу покраснеть.
— Не трать впустую время, ты знаешь, где нас найти, — проворковала она и...
— Куда она подевалась? — недоуменно переспросил Элаикс. Все было на месте — и город и стена и отступающие ганнорцы, оббегавшие их по сторонам. Отсутствовала только Вариэтра.
— Глаза отвела, — Эльра вновь сплюнула, едва не попав по какому-то раненному воину, который еле-еле плелся, подволакивая пробитую дротиком ногу. — Тварь. А ты все же сходи, поговори с Бочкой.
— Странно, мне казалось, что он презирает тебя.
— Он не одинок, — девушка отвела взгляд. — Многие...
Она не закончила.
— Извини, я не собирался делать тебе больно. — Элаикс положил ей руку на плечо. — Не хочешь, не рассказывай.
— Не хочу, — согласилась Эльра. — Скажу лишь, что встреча с тобой — лучшее, что происходило со мной за последние десять лет.
Она покраснела и, быстро развернувшись, пошла прочь, оставив юношу в полнейшем недоумении. Если бы он не знал, что изуродованная девушка предпочитает женщин, подумал бы, что нравится ей.
— Ладно, пойдем, послушаем, что скажет Бочка.
Ливитара он нашел там же, где и всегда, тот устроился на самой окраине трущоб в старом, но достаточно хорошо сохранившемся бараке. Тут же находились почти семьсот воинов, причем все — и это было видно сразу — прекрасно умеют воевать и выживать. Своих лучших людей Бочка, категорически возражавший против штурма, к стене не водил, за что навлек на себя недовольство прочих Сильных, однако никто не осмеливался ничего сказать, и уж тем более сделать ему. Тем более, оснований для этого, если разобраться, тоже не было — прочие воины Ливитара регулярно наведывались под стены, зачастую для того, чтобы возле них и остаться.
Два воина сразу же провели его в небольшую комнату, заставленную оружием, трофеями и просто всевозможным мусором.
— Привет, — хмуро поздоровался Бочка.
— И тебе не болеть. Зачем позвал?
Ливитар жестом указал на сундук напротив импровизированного стола, сложенного из нескольких досок и двух бочонков, за которым он сидел сам.
— Есть разговор.
— Слушаю.
— Как обстоят дела с твоими походами по окрестностям?
— Неплохо. Смогли разграбить пять укрепленных поселений и фарийских усадьб. Освободили почти шестьсот рабов и рабынь, благодаря чему моя армия увеличилась еще на две с лишним сотни бойцов.
Свою банду Элаикс с некоторых пор называл армией — ему очень нравилось, как это звучит. Правда, в армии этой не хватало ни оружия, ни доспехов, ни опытных командиров. Зато в избытке было съестного, спиртного и энтузиазма.
— И как, много в твоей армии доспешных? А конников? — Бочка говорил без тени улыбки, но Элаиксу показалось, будто над ним насмехаются.
— Все что есть, то мое, — хмуро ответил он. — К чему этот допрос?
— У меня, — не обратив внимания на его слова, продолжил собеседник, — уже почти семь тысяч, из них около тысячи носят броню и ездят верхом.
— Неплохо, — пожал плечами Элаикс.
— Нет, плохо! — Бочка хватил ребром ладони по доскам, отчего те жалобно скрипнули и затрещали. Бил он несильно, иначе гарантированно разломал бы свой стол. — Эти воины — дерьмо. Едва ли половина из них умеет драться, остальные — обуза! Из этих семи тысяч настоящими воинами я считаю лишь две сотни — тех, кто был со мной до бунта. В них я, по крайней мере, уверен. А у других дела и того хуже, понимаешь? Сейчас в Раэлине под началом Сильных собралось около сорока тысяч человек, а скоро будет еще больше.
