Горько усмехнувшись, он произнес:
— Я, Оди Сизер, признаю себя величайшим дураком.
—
ГЛАВА 9
РАГЕТ КУВЕР
Город Рагет Кувер, считающийся жемчужиной Артретарда, был нежно любим Оди Сизером, потому он пошел в два раза быстрее, почти забыв о боли в укушенной лодыжке, когда начал узнавать дорогу, ведущую к городу. Инженер два года прожил здесь и мог сказать, что это были если не самые счастливые годы его жизни, то, во всяком случае, очень приятные. Он любил солнечную спокойную атмосферу, царящую в городе, его узкие улочки, вымощенные брусчаткой, опрятные трактирчики в центральной части и множество других заведений, постоянным посетителем которых он некогда являлся. А еще, по его мнению, здесь жили самые красивые девушки во всем Артретарде.
К глубочайшему сожалению Оди, никто из его спутников не разделял его радости и энтузиазма. Впрочем, это было понятно, ведь они уже два часа глазели на замусоленное белое знамя с тремя красными цветками, которое трепыхалось на городских воротах. Очередь, выстроившаяся у заставы, состояла по большей части из купеческих возов, груженных всякой всячиной, которые очень тщательно досматривались стражей. После досмотра полуграмотный солдат старательно заполнял несколько формуляров— разрешение на вход в город, свидетельство об отсутствии чумы и оспы у входящего, разрешение на ввоз товара... Каждый такой купец досматривался не менее получаса.
В конце концов приподнятое настроение Оди сошло на нет. Он легко поддавался общему настроению, а у всех оно было, мягко говоря, паршивое. Асель заметно нервничала— она в принципе не любила городов и большого скопления народа, а тем более, когда среди этого народа периодически прохаживались стражники.
Сигвальд тоже сидел злой, как разбуженный среди зимы медведь— Оди не посчастливилось спросить его о вчерашней ночи и его видении. Получив не слишком вежливый, но предельно ясный ответ, инженер перевел разговор на тему города:
— Ты бывал когда-нибудь в Рагет Кувере?— спросил он Сигвальда, осознав, что он наотрез отказывается обсуждать давешние события.
— Бывал. Это было... дай вспомнить... зимой тысяча триста шестьдесят первого года. Тогда мы защищали город от заретардских войск.
— О-о-о,— протянул Оди, снова посмотрев на Сигвальда, как на кумира.— Так ты был среди защитников города?.. Вернее был защитником... Это ведь тогда заретардцы чуть было не дошли до Норрайя, но их атака захлебнулась здесь, в Рагет Кувере?
— Да,— коротко ответил он.— Не лучший город из тех, где приходилось бывать— сожженные дома, сажа, грязь и кровь, и ничего больше. Надеюсь, за пять лет там хоть что-то поменялось.
Оди нервно сглотнул. В самом деле, последний раз он был здесь еще до войны, и с тех пор поменяться могло все, что угодно. Лирический настрой пропал окончательно.
— Следующий!— рявкнул усатый страж, высовывая голову из окна большой сторожки.
Оказалось, что следующими на очереди были Сигвальд, Оди и Асель. Инженер взял на себя миссию первым разведать, что там да как, чтобы после сказать друзям, как себя лучше вести. Они не возражали, догадываясь, что опыта в таких делах у инженера больше, чем у них обоих, вместе взятых.
Оди осторожно шагнул в сторожку. Вопреки его ожиданиям, там было так же жарко, как и на улице, горячий ветер задувал в открытые окна, завешенные какой-то тряпкой, две жирные мухи кружились под потолком. Вблизи окна стоял грубо сколоченный стол, на котором в аккуратных стопках лежали бланки и монеты, рассортированные по достоинству.
— Имя,— придвигая к себе чернильницу, лениво протянул полуграмотный капитан с усами, которые топорщились под носом щеткой.
— Оди Сизер.
— Что за имя нелюдское?— солдат поднял на него усталый взгляд.
Оди в который раз жалел о том, что не придумал в свое время более "людского" псевдонима. Рассказывать всю историю, объясняющую происхождение имени, было бы слишком долго, потому инженер начал врать.
— Я сирота, и не знаю, кто мой отец. А так меня всегда называли люди, у которых я жил.
— Ясно,— капитан записал его имя в толстую книгу.— Ремесло?
— Я инженер.
— Инжене-ер,— с недоверием глянул он на Оди.— И с каких это пор сиротки учатся в университетах, а?
— Ну, я очень способная сиротка,— неуверенно произнес он, осознав что его вранье было не самым удачным.
Капитан перестал писать. К нему заинтересованно подошел его помощник, который все это время прохлаждался в дальнем углу, отмахиваясь от мух веточкой с пожухлыми листьями.
— Чумой, оспой, еще чем-нибудь болеешь?— спросил он.
— Нет,— ответил Оди, шмыгнув носом.
Стражник посмотрел на него уничтожающим взглядом и Оди почувствовал себя не тридцатилетним умудренным опытом мужиком, а пятнадцатилетнем подростком, который только-только вырвался из-под мамкиного крыла.
— Ага, вижу, что не болеешь,— издевательски сказал второй солдат.— Раздевайся. Положен осмотр.
Спорить с представителями власти было еще более бесполезно, чем с женщинами— вторая мудрость, которую вынес Оди за годы обучения в университете. Потому он покорно снял куртку, представ перед стражниками в окровавленной рубашке. Как он ни старался выстирать ее, пятна крови намертво въелись в ткань и ни за что не хотели исчезать.
— И что это такое? Болячки какие?— солдат указал на живописные красно-бурые потеки. Оди энергично замотал головой.— Сейчас посмотрим. Скидывай рубаху.
Под рубашкой обнаружилось множество синяков на любой вкус, ссадины, полузажившие царапины и забинтованное такой же окровавленной тканью плечо. Потеряв терпение, второй солдат грубо сорвал повязку, вместе с ней отодрав и корку с едва начавшей заживать раны. Оди поморщился от боли и выругался.
— Кто ж это тебя так искусал,— спросил первый, тыча пальцем прямо в рану.— Осчастливил какую-нибудь горячую красотку, а?
— Земляные жабы,— холодно сказал Оди, проигнорировав сальную шуточку, и отвел его руку от своего плеча.
— Жабы, значит... Понятно, так и запишем.
— А чего это ты прихрамываешь? Тоже жабы? Надо бы проверить,— солдат сделал знак, означающий необходимость дальнейшего оголения.
— Да сколько ж можно?— первый хватил рукой по столу.— Если ты не прекратишь его раздевать, я с тобой в баню больше не пойду.
Солдат противненько хохотнул, приказав Оди застегнуть ремень обратно.
— Ты один идешь?— продолжал расспросы усатый, с интересом наблюдая за безуспешными попытками Оди перевязать плечо.
Оди помотал головой и, в очередной раз запутавшись в бинтах, плюнул на них и запихнул в карман куртки. Стражник ответил на это вопросительным взглядом, и Оди в окно указал на своих спутников.
— Та-ак,— разом ухмыльнулись солдаты.— Ты присаживайся, в ногах правды нет.
Инженер обреченно сел и приготовился отвечать на вопросы. Но стражи не собирались ничего спрашивать.
— Ты что, ошалел, парень? Это ж надо было додуматься! Тащить вражеского шпиона! Сюда! В Артретард! В Рагет Кувер!
— Да вы что, духи с вами! Он не шпион!— такое заявление поставило Оди в тупик.
— Ну, он-то может и не шпион. А она— шпионка. Хотя с такой компанией и он может кем-попало оказаться.
— Да она наша, она всю жизнь на Итантарде провела!— инженер потихоньку начинал паниковать, видя недовольные рожи солдат.
— Ну, это мы выясним.
Усатый подозвал своего помощника и драматическим тоном приказал тому собрать подкрепление и арестовать спутников "способной сиротки" для установления их личностей, а в случае сопротивления бить на поражение. Театральность, с которой была произнесена речь, наконец-то донесла до Оди истинный смысл слов.
— А может быть нам удастся установить их личности без смертоубийства?— осторожно сказал Оди, протягивая руку к тубусу, служившему инженеру универсальным хранилищем множества полезных вещей.
— А может и удастся,— расплылся в улыбке усач, с не меньшей драматичностью отменив свой приказ.
Оди облегченно вздохнул, поняв, что он не ошибся, и что стражники намерены сотрудничать и идти навстречу. Деловито подкрутив усы, капитан поставил локоть на стол, прямо перед носом инженера сжав волосатую ручищу в огромный кулак, и начал отгибать пальцы.
— Что мы имеем? Подозрительно умная сиротка, до зубов вооруженный северянин и заретардская шпионка.
Получившейся раскорякой из трех пальцев он помахал перед лицом инженера, который, нащупав в тубусе кожаный мешочек, выложил на стол три серебряные монетки. Стражник закатил глаза, после чего посмотрел на Оди, как на умственно отсталого. С выражением крайней усталости он снова поместил кулак перед собеседником и опять принялся отгибать пальцы.
— Дурак-сирота, который хочет казать умным— это один. Заретардская шпионка, какие гроздьями висят в доброй половине итантардских городов— это два. Северянин, подозрительно похожий на дезертира или бандита— это три. Уяснил?
Оди закашлялся. "Ну у них и расценки... Я что, так долго не был в Артретарде? Понимаю, конечно, центр Итантарда, жемчужина мировой культуры, красивые девушки... Но какого же черта?!"
— Ну как, установили личности?— солдат глядел, как инженер колотит себя кулаком в грудь, пытаясь откашляться.— Может тебе по спине постучать?— участливо предложил он.
— Нет-нет, спасибо, уже прошло,— выдохнул Оди, подозревая некую двусмысленность в таком предложении.
Тяжело вздохнув, он вытащил три арума и положил их на стол. "Эх, плакали мои апартаменты на улице Санкар! Три арума, это ж подумать только! Три арума! А я-то, дурак, удивляюсь, откуда это у капитанов стражи такие породистые лошади!",— горестно думал он, пытаясь спасти хотя бы три рамера, предложенные ранее. Усатый страж хотел поначалу прикарманить и их, но отчего-то передумал и, махнув рукой, позволил их забрать Оди.
— Ну вот и порешили. Надо теперь только заполнить несколько бумажек.
Инженер начал было подозревать, что это очередной акт чудесной народной пьесы о вымогании денег, но на этот раз ошибся. Обмакнув перо в чернила, капитан начал писать в бланках, старательно и очень медленно выводя буквы.
— Так... Оди Сизер, инжи... не, инженер. Так кажется? А, ладно, черт с ним, будет так. Возраст?
— Тридцать.
— Тридцать? Серьезнее надо быть в таком возрасте. И не дозволять бабам царапать морду и кусаться,— капитан снова противно хохотнул.
Оди автоматически прикоснулся к разбитой губе и расцарапанному носу. "Интересно, что б этот вояка сказал, если б узнал, что это я со свиньи в колючки летел? Слава небу, что не узнает".
— Так... не болел, этим тоже не болел, не привлекался, сейчас здоров. Это готово. Ну, этих как зовут?
— Сигвальд из Ралааха и Асель.
— Это все? Что за имена сегодня, одно лучше другого. Так, тогда этот будет Сигвальд Понн Кивкасел, охранник караванов, двадцать семь, здоров, не привлекался. Девка— Асель Таре Утарроу, охотница, двадцать пять, не болела, не привлекалась.
Капитан стражи удовлетворенно помахал листиками в воздухе, давая им просохнуть. Оди уже было потянулся за ними, но стражник отдернул руку.
— Пятнадцать хетегов!
— За что?— страдальческим голосом произнес инженер, чувствуя, как его кошель худеет прямо на глазах.— Я же все заплатил!
— А пошлину в городскую казну я из своего кармана за тебя выложить должен? Вот же жлобская у тебя натура, сиротка!
Оди отсчитал пятнадцать хетегов и с некоторым раздражением бросил пригоршню монет на стол. Сумма, конечно, небольшая по сравнению с тем, сколько он выложил до этого, но ему стало обидно, что его почти ни за что ободрали как липку.
— Все, свободен. И не нервничай так, береги свое здоровье,— капитан похлопал себя по брюху, нависшему над ремнем, выпроваживая Оди за дверь.
Сигвальд и Асель встретили инженера удивленными взглядами, ибо он подошел к ним растрепанный, со снова окровавленным плечом, неся куртку, рубашку и тубус в руках.
— Стесняюсь спросить, что там произошло,— степнячка удивленно приподняла бровь.
— Как бы так помягче сказать... формальный, но очень тщательный досмотр с целью установления личностей прибывших и обнаружения фактов нарушений закона и особо опасных и заразных заболеваний, окончившийся добровольно-принудительной передачей некоторой суммы в фонд помощи голодающей страже.
— Оди, они тебя там по голове били, да?
Сигвальд понимающе ухмыльнулся.
— Нет, Асель, это в порядке вещей.— сказал он.— Ну, что теперь? Мне туда идти?
— Нет-нет, я за всех договорился,— инженер протянул им пропускные документы.— Вы уж простите за то, что там написано— он меня не спросил даже. Видимо, считает себя великим сочинителем.
— А почему бы и нет?— сказал Сигвальд, прочитав свое удостоверение.
— Асель, как тебе?— Оди с опасением взглянул на нее.
— Нормально,— буркнула она, посмотрев на свой документ и засунув его во внутренний карман куртки.
В конце очереди возникло какое-то волнение, которое все усиливалось и вскоре стало ясно, что там происходит ссора. Вскоре от толпы людей отделился человек и метнулся в сторону, к обозам.
— Держи вора!— грубым басом заорал кто-то из толпы.
Сигвальд поднялся, движимый любопытством, Асель инстинктивно потянулась к луку.
— Не-не-не,— быстро проговорил Оди, положив одну руку на локоть степнячке, другую на плечо воину.— Нам своих проблем хватает, пойдем-ка отсюда.
Анвил несся, не чувствуя под собой земли, подгоняемый тем же грубым голосом, который только что скомандовал ловить вора. "Черт, черт, черт! Он же мне голову открутит! И где он только взялся?! Черт!" Сыщик понимал, что в толпе ему не скрыться, на открытой местности шансов тоже мало, тем более, что только что у его уха просвистел увесистый камень. Он кинулся к небольшой веренице обозов, которые перегородили дорогу, стараясь держаться поближе к тому, у которого днище еще не скребло по дороге. Он надеялся проскользнуть под ним и скрыться, пока преследователи будут обходить эти стихийные баррикады.
У Анвила был кое-какой опыт в лазаньи под телегами, потому он умело упал на бок, подняв облако дорожной пыли и быстро шмыгнул под обоз, воспользовавшись замешательством толпы, которая не ожидала подобного трюка. Он полз по-пластунски, загребая широкими движениями дорожный мусор и ему казалось, что эта телега просто огромна. Поначалу сыщик списал это впечатление на общую нервозность, но вскоре ему стало просто страшно, поскольку телега все не кончалось.
Остановившись на миг, он с ужасом понял, что все это время греб на месте— его короткий плащ зацепился за какую-то деталь телеги и намертво в ней застрял. Анвил со стоном пытался распутать его или хотя бы отодрать кусок, но все попытки оказались тщетными. Через несколько секунд он увидел прямо перед носом несколько ног в грубых башмаках. "Ну вот и все,— подумал он.— Моя песенка спета".
