Дорога мертвецов

— Я бы не хотел жить в этом городе, — сказал Жора Мамыра.

Лицо у него было совсем невеселым.

— А я был хотел, но без немцев, — сказал Чачич.

— Мне все равно, — признался Венгловский.

Андрей Дубасов явно предпочел свои славяногорские леса.

После этого они пошли прямо на восток — туда, куда закатывалось солнце.

Свет не выключили ни в десять, ни в двенадцать. Просто наступали сумерки, и город погрузился в темноту, становясь похожим на бесконечные каменные джунгли, без единого огонька и других признаков жизни.

— Ну слава богу, — сказал кто-то.

— Это не тот город, которые описывали братья Стругацкие, — признался Калита. — И солнце здесь настоящее.

— Я уже понял, — сказал Венгловский.

— И воды мы не найдем.

— И следов тоже, — добавил кто-то, кажется, Жора.

— Разговорчики! — одернул Калита и замер.

На перекрестке в развалинах горел костер. А вокруг сидели люди.

Глава 9

Тайны Дыры

В сумерках, когда начали петь цикады и когда Костя Сабуров основательно уснул, заскрипели телеги. Одна за одной они проезжали мимо костра. Где-то в середине ехал сам вождь Давыдов — полукровка, полурусский, полу-неизвестно кто.

— Заждались? — спросил он, останавливая лошадь: — Тпру-ру-уу... — и, как мячик, соскочил на землю.

— Да нет... — поднялись они, сонные, вялые от ожидания.

— Здесь недалеко, — пояснил Давыдов. — А потом мы отправимся к 'шару желаний'.

— Что, серьезно? Так просто? — удивился Бараско, продирая глаза.

Он спал и видел сон: дом, свою Мартышку, о том, как просит 'шар желаний' сделать ее счастливой, то есть — без шерсти, без телекинеза и всех ее остальных заморочек. Больше ему в этой жизни ничего не нужно было, больше он ничего не хотел. Его личное счастье сжалось до размеров этой скромной просьбы. Вначале он еще думал о жене, а теперь и о ней не думал. Раньше он стеснялся своего эгоизма, просил за все человечество, и ничего не выходило. Теперь он попросит только за свою дочь, а человечество обойдется, само как-нибудь справится. С этой мыслью он и проснулся.

А Костя недоумевал. Тайна, за которой все охотились, оказалась вовсе не тайной. Может, у туземцев и желаний нет? — подумал Костя. Вдруг они не люди, а мутанты с планеты Капекс созвездия Альфа Центавра?

— А чего здесь такого? 'Шар', он и есть 'шар', — равнодушно молвил Давыдов.

Он был деловит, подвижен и теперь уже не жал всем руки после каждой фразы, а обжигал пронизывающим взглядом недобрых глаз.

— Ну ладно, — нехотя согласился Бараско, — чего делать-то?

— Для начала переодеться и получить оружие.

В телеге лежали маскхалаты, тельняшки, разгрузки и обувь. Опытный Бараско выбрал себе темные кроссовки. Костя предпочел горные ботинки с медными гвоздями в подошве. А капитан Березин — обычные пляжные 'вьетнамки'.

— А я после армейской обуви ничего другого носить не хочу, — объяснил он в ответ на удивленный взгляд Бараско, обувая 'вьетнамки' и от удовольствия шевеля голыми пальцами.

А еще он взял армейскую панаму, коврик и черные очки, словно собрался загорать на пляже.

— Хорошо! Валяться бы вечно на песочке.

— Нет, так не пойдет, — вмешался Давыдов. — Так ты похож на распиздяя. Надо, чтобы все было по-настоящему.

— В смысле? — обиженно спросил Березин.

— Надо взять кроссовки или ботинки. Очки можно оставить. С очками даже правдоподобнее. Бинокли подберите.

Березин повздыхал, как корова на лугу, обиделся и в знак противоречия выбрал беговые тапочки с шипами. Давыдов терпеливо покачал головой и открыл ящики с оружием.

— Я эту армию во сне видеть не хочу, — сказал Березин, швыряя 'вьетнамки' в кусты. — Ебическая сила!

Оружие им вернули прежнее, а капитану предложили на выбор: девятимиллиметровый ВСК-94 с ночным прицелом, М16 и АКМС под патрон семь и шестьдесят два сотых миллиметра. Опять же из принципа он взял РПК и четыре магазина к нему по семьдесят пять патронов, ну и всякого добра понемножку, гранаты, нож и фонарик.

— Зачем нож-то? — спросил Бараско.

— Повоюем напоследок.

— Ну ты и здоров... — с восхищением согласился Бараско, намекая, что все это утащить сможет только Илья Муромец.

Давыдов тоже одобрил его выбор, заметив лишь, что для серьезного боя патронов маловато.

— Ну да ладно, обойдется... — сказал он как-то неопределенно, что Косте опять не понравилось.

Его вообще настораживал Давыдов. Крепкий и скуластый, загорелый до черноты, он был непонятен, как может быть непонятен человек из другой вселенной. Бойцов у него хватает. Зачем мы ему? — удивлялся Костя. Но многоопытный Бараско молчал и был сосредоточен на обмундировании. Казалось, его вообще не волнует, куда и зачем они едут. Хитрит, догадывался Костя. Хочет расколоть Давыдова. Ну-ну...

Они уселись в пустую телегу и поехали в полной темноте.

Вначале Костя еще пытался каким-то образом сориентироваться, запоминал дорогу по звездам, а затем плюнул, поняв, что ему это не удастся. Хотя, конечно, кое-что он запомнил: вначале они ехали по ровной дороге, потом — по волнистой, телега, как лодка, то взбиралась вверх, то скользила вниз, поднимая невидимые тучи пыли. Костя закопался с головой в сено и уснул.

Проснулся он оттого, что замерз и оттого что они стояли. Светало. Воздух был свежим и бодрил. Такой воздух был только в Крыму, где Костя отдыхал два сезона подряд с девушкой Ириной. Он даже хотел на ней жениться, но потом передумал из этических соображений. Нельзя жениться, если ты любишь в женщине только ноги, думал он, а остальное в ней тебя не волнует. А у Ирки были очень красивые ноги. Еще у нее были длинные степные волосы и зеленые глаза. Души же у нее, по мнению Кости, вообще не было. В общем, он два года сомневался и попутно встречался с другими девушками, а потом все же передумал. Не нашел он еще свою мечту.

По светлеющему небу скользили длинные, как крокодилы, облака. Вокруг стоял еловый лес, а над лесом возвышались белые, как зубы дракона, утесы.

Костя соскочил с телеги и огляделся. Туземцы таскали армейские контейнеры со странной маркировкой. Прежде чем его окликнули, он успел прочитать: 'капкан ?1', 'капкан ?5'.

— Ну где ты?! Костя! — еще раз окликнули его.

Он пошел на голос Бараско, который, оказывается, вместе с Березиным и туземцами тянули что-то длинное, похожее на торпеду.

— Что это такое? — спросил он, пристраиваясь рядом.

— А хер его знает, — равнодушно ответил Березин. — Говорят, какой-то 'дровосек'.

При этих словах Костя едва не отпрыгнул метров на десять, а то и больше — что все равно было бы мало. Конечно, он знал, что такое 'дровосек' — такое существо, которое не оставляет тебе никаких шансов и при любом раскладе делает из тебя котлету. Наслушавшись разговоров сталкеров, из которых явствовало, что от 'дровосека' убежать невозможно, Костя как огня боялся его. Если уж он за тебя взялся, то ты от него не отвертишься, говорили бывалые сталкеры.

Все засмеялись:

— Да ты не бойся, они заморожены в жидком азоте.

— Ну и шуточки, — сказал Костя, пристраиваясь рядом с Бараско и с опаской косясь на 'торпеду'.

'Торпеда' была тяжелой, как десять кислородных баллонов вместе взятых. Как-то Костя, будучи студентом, подвязался помогать сварщику таскать баллоны. Деньги нужны были. К середине рабочего дня он все проклял, а спина и руки 'отламывались' потом еще две недели.

— Раз-два! Взяли!

Торпеду едва перевалили через край в жалобно скрипевшую телегу.

Бараско отвел Костю в сторону и спросил:

— Ну как?..

— Тяжело, — бодро ответил Костя.

— Я спрашиваю, как твой 'анцитаур'?

— Да нормально, в карман перелез.

— А какой он сегодня?

Костя еще больше удивился:

— Мягкий... теплый...

— Если горячим станет, скажешь мне.

— Ладно, — кивнул Костя.

И они отправились туда, откуда тащили все это добро — в туннель белой горы. Железная дорога, выныривающая из леса, убегала в туннель. Из него под крики: 'Эх, ухнем!' туземцы катили платформы с контейнерами. Периодически то там, то здесь раздавался голос Давыдова: 'Быстрей! Быстрей!'

— Пойдем глянем? — предложил Бараско.

— Я не пойду, — сказал Березин. — Что я, военных складов не видел? Баб там нет. Ебическая сила! Чего там делать?

— Что-то мне все это не нравится, — сказал еще раз Бараско, когда они отошли. — А что именно, не пойму.

— Мне тоже, — признался Костя.

— И капитан наш какой-то малахольный.

— А мне кажется, он вовсе не капитан.

— А кто?

— Старуха искала командира бронепоезда?

— Ну да... — согласился Бараско и почесал затылок. — Все может быть. Но мне кажется, его замучили туземки.

Как только наступила ночь, к бедному Березину выстроилась очередь. Такова была сила, которой наградил его 'камбун' Гайсин. А может быть, причиной была Звезда Героя России, которая сияла, как солнце? Но какова бы ни была эта сила, ее все равно не хватило на всех женщин племени, и Березин зевал и жаловался на усталость и вообще, брел, как сомнамбул, то и дело сбиваясь с дороги и залезая в кусты.

В туннель Костя и Бараско вошли вместе с бригадой туземцев и незаметно свернули в боковой проход. Как ни странно, но он их вывел к лифту, на котором они опустились на третий уровень. Глубже Бараско соваться не решился. Мало ли что, подумал он и сказал:

— Выбираться долго.

Оказалось, что под горой располагается целая сеть туннелей. Вначале они попали в длинный белый коридор с высоким потолком. На противоположной стороне располагался ангар с надписью 'криогенная станция ? 28'.

Бараско в задумчивости почесал затылок и сказал:

— Хм... все сходится...

— Что именно?

— Это армейские склады. Здесь в замороженном состоянии хранятся ловушки. Видишь, все ругали Советский Союз, а он возьми и придумай новую технологию. Только вот какой резон туземцам вывозить ловушки в Зону?

— Может, они действуют по старой привычке, как автоматы?

— Думаешь, наши их привлекали? Нет, это опасно. Да и какой смысл? Ничего не пойму.

Так рассуждая, они шли по коридору. Тихо гудели компрессоры, да кое-где под потолком мигали лампы. Камеры наблюдения стерегли каждое их движение.

— Ничего не пойму! — в сотый раз сокрушался Бараско. — Должна же быть во всем этом какая-то логика?

— А может, они продают ловушки?

— Может... — подумал Бараско. — Все может быть. Тогда мы здорово влипли.

— Почему?

— В таких сделках крутятся большие деньги. Если нас используют вслепую, то зачем дали оружие?

— Чтобы защищаться.

— Вот именно. Они дали оружие, чтобы мы выглядели дураками, — догадался Бараско.

— Или наоборот, естественными... — предположил Костя.

— Покойниками... — Бараско посмотрел на него так, что Костя от страха прикусил язык.

Честно говоря, у Бараско тоже крутилась эта мысль. Но он не хотел признавать, что его обвели вокруг пальца — и кто? Почти свои. Дети военных. Неужели они торгуют родиной? Хорош был тот генерал. Хорош. Воспитал ренегатов.

Вдруг они услышали голоса так явственно, что, казалось, люди находятся где-то рядом, и осторожно поднялись на два пролета по боковой лестнице. Но разобрать, о чем говорят, было невозможно, словно Бараско и Костя подслушивали голоса во сне. Впрочем, один голос явно принадлежал Давыдову. Голоса приближались.

Костя и Бараско заметались в поисках убежища. В последний момент Костя втолкнул Бараско в какую-то крысиную щель. Они поползли вдоль нее, перемазавшись мелом. Голоса становились все явственнее, а крысиный ход все уже. Наконец что-то можно было разглядеть сквозь щель.

— Ты думаешь, они не догадаются? — спросил незнакомый человек.

— Конечно, — убежденно ответил Давыдов. — Я им пообещал свозить завтра к 'шару желаний'. Один из них обычный бабник. Мы подсунули ему женщин. Но он настолько любвеобилен, что наши женщины запали на него все скопом.

— Это пройдет, — философски заметил человек. — Хотя, с точки зрения пропаганды, плохо. Русские не должны быть сильными даже в половом отношении. А другие?

Говорил он со странным акцентом, как прибалт.

— Один черный сталкер. Я его узнал. Бродит здесь лет пятьдесят. Убить его невозможно. Еще мой отец за ним гонялся. Сто раз пытались.

— Убьем, куда он денется, — уверенно сказал человек.

— Если убьем — это будет нашим успехом. Впервые он подобрался так близко к 'шару желаний', но мы его не подпустим.

— Ничего. Скоро мы увезем 'шар'. Мы сейчас работаем над созданием специальных электромагнитных контейнеров. И тогда вам всем... как это у вас говорят? А-а-а да... неповадно будет мечтать, — он засмеялся, довольный шутке.

Вождь угодливо захихикал:

— Да увозите, увозите... у нас много 'шаров'.

— Что, действительно? — удивился человек.

— Да еще найдется где-нибудь парочка.

— Покажешь нам потом. Мы все заберем. Америка должна быть сильной страной.

— Конечно. Без проблем. 'Шары' — это такая штука, которая исполняет любые три твоих желания. — Давыдов, как грузин, поцокал языком.

Человек внимательно посмотрел на Давыдова:

— Тебя и твою семью тоже можем забрать.

— Сразу нельзя, — испугался Давыдов, — а то догадаются.

— С первой же оказией.

— Да, но надо подождать. Хотя мы души не чаем в вашей стране. Жена всю плешь проела. Хочется ей увидеть свободный мир. Баба, что с нее возьмешь?

— А ты? — поинтересовался незнакомец.

— Я тоже хочу, — признался Давыдов, — но как бы стыдно... вождь все-таки... люди смотрят...

— А ты им объясни наши преимущества!

— Так чего объяснять? Русские здесь слишком долго стояли. Водку пить учили. У вас водка-то есть?

— Есть. У нас все есть!

По лицу Давыдова было видно, что он не верит.

— Вот в этом-то все и дело, — стал поучать незнакомец. — Заразили вас.

— Чем? — испугался Давыдов.

— Есть у русских такая секретная инфекция.

— Какая?! — еще больше испугался Давыдов.

— Один раз водки выпьешь с ними, и уже не можешь отвыкнуть.

— Да, я тоже заметил, — добродушно признался Давыдов. — Тяжело было расставаться с папой-негодяем. Бросил нас, не захотел взять с собой в Россию. Мама теперь хочет отомстить.

— В этом-то все и дело. Ладно, заплатим тебе побольше!

— Вот это хорошо! — обрадовался Давыдов. — Это по-деловому. А то я эту любовь к отчизне не очень-то люблю без денег.

— А что третий?! — скрывая брезгливость, перебил его незнакомец.

— Третий самый коварный. Мы его еще не раскусили. По виду мальчишка. Я у отца таких навидался. Он может быть спецагентом. Маскируется под вчерашнего студента. Я думаю, что он фанатик из молодых патриотов.

— Да, с этим сложнее. Путинское наследие. Мы узнали. Три дня назад здесь недалеко союзники уничтожили группу московских журналистов. Наверное, он оттуда?

— Наверное, — согласился Давыдов и жалобно шмыгнул носом. — Может, допросить?

— Нет. Не надо. Операцию сорвем. Дело важнее. Если он просто журналист, то тоже неплохо. Подбросишь ему вот эти корочки ГРУ . У него, должно быть, куча родственников в столице. Мы с ними поработаем. Даже лучше. Шум раздуем до небес.