Просто выжить. Трущобы Империй

В зале послышались смешки и аплодисменты — демократы довольны отповедью. Республиканцы же начали весьма хамски освистывать Алекса, подавая с места нелицеприятные реплики. На несколько секунд парня аж ностальгия пробила... ну совсем как дома!

— Вы любите говорить, что в Америке демократия! — Не сдавался попаданец, хорошо поставленным голосом перекрывая гул, — так вспомните же её истоки! Города-государства Древней Греции, что известно любому мало-мальски образованному человеку! А поскольку в столь высоком собрании априори не может быть неучей, то вы должны помнить и то, что именно богатые люди составляли основу войска в таких городах! Вы ратуете за военные действия, сидя здесь, в кресле собрания. Так может, вашим словам будет больше веры, если вы — лично вы возьмёте в руки оружие и начнёте собирать отряды! Не вперёд, а за мной! Разницу объяснять не нужно?

Шум поднялся бешеный, демократы вскочили и аплодировали, стоя в креслах. Республиканцы же освистывали оратора, кое-где начали разгораться стычки. До плебейского мордобоя дело не дошло, но повсюду выпученные глаза, красные от натуги лица и слюна, летящая оппонентам в лицо.

— Идите воевать сами! — Алекс уже кричал, срывая горло, — а не посылайте на войну тех, кому она не нужна! Не можете? Так вспомните ещё об одном правиле — личной заинтересованности! Вы отрываете бедняков от семей, которые после ухода кормильца голодают, а их дети нередко умирают от недоедания и болезней. Так создайте такие условия, чтобы потеря кормильца не сказывалась на семьях настолько катастрофически!

— Тишина! — Присутствующий в зале губернатор колотил молотком по столу, — тишина!

Стало немного тише, и спор перешёл в более спокойные рамки.

— Мистер Фокадан, вы можете предложить что-то конкретное, или речь об истоках демократии — самое сильное, на что вы способны?

— Налог! Налог на богатых республиканцев в пользу солдат и их семей! — Не задумываясь выпалил Алекс, повернувшись к губернатору, — раз за войну ратуют именно они, не желая при этом нести службу государству с оружием в руках, то пусть платят!

— У меня два сына воюют! — Вскочил сухопарый джентельмен, сжимая кулаки.

— Значит, с вас налог не брать, — парировал попаданец, — тут всё честно: плати либо кровью, либо золотом. И сразу предупреждаю, господа... не вздумайте переваливать ответственность на обычных людей! Платить должны те, у кого есть деньги! Иначе город поднимется!

— Угрожаете? — Приподнял бровь губернатор.

— Ни в коем разе, господин губернатор, — откровенно оскалился Алекс, — предупреждаю! Даже если весь состав ИРА уйдёт из города, это не снимет напряжения в случае необдуманных действий властей. Люди ощутили свою силу, своё единство. Несколько тысяч человек, которые воевали, да не где-то далеко, а здесь, плечо к плечу с соседом — против людей, которых они посчитали Злом. Думаю, никто не хочет стать новым воплощением Зла, верно?

— А ИРА к этому непричастно? — Съехидничал Сеймур.

— Причастна, — согласился Фокадан, — если бы мы не организовали горожан, крови мирных граждан пролилось бы как минимум на порядок больше. Вы это хотели узнать? Или что будет, если удалить из города ИРА, а потом всё равно ввести налог? Восстание! Только вот без вожаков, способных превратить недовольство людей в МИРНУЮ демонстрацию, оно может обернуться новыми пожарами. Не мне вам говорить, как опасны люди, считающие, что им нечего терять.

Сеймур нахмурился, но кивнул согласно. На его лбу залегли глубокие морщины.

— Ну раз уж начали, то продолжайте, — как-то очень устало сказал он попаданцу, — какие дополнения к закону?

— Деньги, собранные таким налогом в штате Нью-Йорк, должны идти только на ополченцев штата Нью-Йорк. Кстати, власти штата могут помочь солдатам и их семьям не только деньгами. Есть какие-то пустующие помещения, принадлежащие городу — что мешает предоставить их под бесплатное жильё? Организовать какие-то пункты, где будет производиться выдача продовольствия семьям солдат из нашего штата. Наконец, власти штата могут взять под контроль снабжение своих полков. Последнее особенно важно — сами знаете, как в армии воруют снабженцы. Если достойные люди возьмутся отвечать за поставки, ситуация может выправиться.

Поправки в закон вносили до самого вечера, но... приняли. Богачи напугались решимостью городской бедноты отстаивать свои права. Они не были бы так сговорчивы, если бы не пожары.

Новый налог получил официальное название Кровь или золото.

В штате Нью-Йорк призывы так не возобновились.

Двадцать четвёртая глава

— На службу? Уже? — Сонным голосом спросила жена, высунувшись из-под тёплого стёганого одеяла.

— Да, — коротко ответил Алекс, целуя супругу в розовое ушко и вставая с кровати, зябко ёжась от холода. Быстро одевшись, подбросил дров в почти затухшую печь. Лира, позёвывая, начала хлопотать с завтраком, уютная и родная.

Немного непривычно, но в этом времени заниматься какими-то домашними делами мужчине почти неприлично. Кухня — женская вотчина, и как только они с Лирой поженились, Алекса мягко, но очень решительно отстранили от плиты. Готовить он умел и любил, но вот... нельзя.

Стирка, уборка, глажка, мытьё посуды — дела исключительно женские. Вот даже завтрак самому приготовить нельзя — Лира сразу обижается:

— Ты что, считаешь меня плохой хозяйкой?

Зато пресловутые мужские дела, вроде прибивания полочек, только на нём — иначе неприлично. А в доме таких дел хватало. Пусть даже дом отремонтирован и не требует особого пригляда, но без привычных электроинструментов и кое-каких материалов пару раз оказывалось сложновато.

Благо, из-за занятости по службе на помощь приходил Папаша О,Брайен с сыновьями. Помощь родни в таком деле допускалась — главное, чтоб это были именно мужские руки.

Это ещё Лира сама себе поблажки разрешает из-за беременности. Так-то она вставала гораздо раньше мужа, и к моменту его пробуждения Алекса уже ждал накрытый стол.

Позавтракав вкуснейшим омлетом с ветчиной и пирогом, да запив кофе, сытый и благодушный Алекс накинул шинель и вышел со двора, где его уже дожидалась пролётка с рядовым из его батальона на облучке.

— Привет, Джим, — поздоровался он с подчинённым, — Держи вот, супруга моя тебе передала.

— Здравствуйте, господин капитан, спасибочки! — Молоденький рядовой не стал отнекиваться и с благодарностью взял завёрнутый в пергаментную бумагу кусок орехового пирога.

Попаданец, как и остальные офицеры ИРА, подчинённых не гнобил. Дисциплина — да, но тупая муштра... зачем? Приданные инженеры из Вест-Пойнта ворчали на такое панибратство, но спорить давно перестали — Кельтика по факту этакий стройбат, требования к уставу в таких частях обычно помягче.

Зевая, Фокадан устроился поудобней, укрывшись от ветра лежащей в пролетке дежурной накидкой и задремал. Сейчас его батальон трудится над водопроводом в районе Манхэттена. Не совсем военный объект... но поскольку бригада ополченческая, то губернатор старается использовать её для нужд штата на полную катушку.

Водопровод, к примеру, провели по документам как Работу оборонительного значения — от пожаров. Поскольку Нью-Йорк горел всего несколько месяцев назад, Линкольн закрыл глаза на некоторую вольность Горация Сеймура. Всё-таки один из важнейших городов страны, а пожары показали уязвимость его военных предприятий к огню. А ну как вражеский флот обстреляет ?

К январю Кельтика представляла собой бригаду из пяти батальонов, общей численностью почти три тысячи человек. Колоссальные цифры, особенно если учесть, что некоторые бригады не набирали и тысячи человек. Впрочем, в армиях Севера и Юга с этим дела обстояли весьма своеобразно — встречались полки, в которых не набиралось и двухсот человек в период расцвета, а бывали и такие вот раздутые бригады. Тем более, бригада ополченческая, чего уж тут придираться... даже командует всего-навсего майор. Зато настоящий майор с европейским образованием, чем ополченцы немало гордились.

Идея попаданца принимать в ряды не только ирландцев, но и всех кельтов, к которым причислили и немцев, оказалась не такой уж и провальной. Большая часть немцев восприняли это с долей скепсиса, считая себя истинными германцами, но... наличие доли кельтской крови не опровергалось даже самыми ярыми сторонниками германского происхождения.

Кельтское происхождение, к великому удивлению попаданца, не оказалось чем-то предосудительным. Просто как водится, он сгрёб свои выводы в кучу, толком не разобравшись в теме. Был за ним такой грешок, не первый раз уже...

Шотландцы, валлийцы, галлы, бретонцы и прочие были несомненными кельтами и в то же время признанны теми же англосаксам своими. Не то, что настоящие белые англосаксы, а второй сорт... но настоящие люди.

А вот ирландцы... здесь мнения расходились. Одни считали их белыми неграми, присвоившими некую часть кельтской культуры. Другие — неправильными кельтами, выродившимися дикарями.

Впрочем, острым нацизмом по отношению к ирландцам страдали в основном англосаксы. Так что примерно четверть бригады ныне составляли те самые валлийцы, шотландцы, бретонцы и немногочисленные немцы — в основном почему-то из Австрии.

С некоторых пор в Кельтику начали записываться и славяне. Попаданец подозревал, что дело тут не в любви к кельтскому миру, а скорее в положении славян в САСШ — откровенно паскудному. Если чехов или немецких славян рассматривали как почти людей, то русских или поляков — как отбросы, откровенно второй сорт .

Только вот если у ирландцев здесь большая община, от которой можно получить хоть какую-то поддержку, то у славян дела обстоят хуже. Имеются какие-то польские общины, но слабые. Вдобавок, их лидеры ведут нескончаемые свары между собой по любому поводу, и в итоге весь пыл уходит в свисток.

* * *

— Неважные дела, — сообщил Алекс вечером в штабе бригады, он же штаб ИРА, раздеваясь на ходу, — выдавливать нас будут. Птички донесли.

— Нас — в смысле из бригады, заменяя своими офицерами, или всю бригаду из города? — Моментально отреагировал майор, дёрнув щекой и чуть склонившись вепрёд.

— Бригаду.

— Ожидаемо, — кивнул Ле Труа с деланной невозмутимостью и начал раскуривать трубку. Офицеры молчали, настроение испортилось. В том, что рано или поздно бригаду выдворят из Нью-Йорка, никто не сомневался, но хотелось бы попозже... и желательно не на фронт.

Иллюзий никто не питал, прекрасно понимая, что белых негров вышестоящие офицеры беречь не будут — прецедентов с ирландскими частями предостаточно. Патриотизм в таких условиях как-то не хотел разгораться.

— Времени у нас сколько? — Задал вопрос комбриг, раскурив наконец трубку.

— До конца марта точно, может, до конца апреля потянем. При удаче — до середины мая, но это уже вряд ли.

— Уже что-то, — буркнул невыспавшийся Фред, — хоть зиму переживём нормально.

— Кто давит-то хоть? — Поинтересовался Кейси, — республиканцы?

— Они, — кивнул попаданец, усаживаясь наконец в кресло, — но и губернатору мы больше не нужны. Свою долю популярности с нашей помощи собрал, республиканцев прижал. Теперь будет торговаться — что они дадут в обмен на наш уход из города.

— Говнюк, — мрачно констатировал Патрик, опираясь подбородком на руку и почти ложась на стол.

— А то мы не знали, что наш Главнюк — говнюк, — хмыкнул Аластор, выпустив колечко дыма.

Посмеялись грустно и снова погрузились в молчание. В принципе, дела обстояли не так уж и плохо. Пусть бригаде предстояло уйти из Нью-Йорка, но её солдаты хотя бы нормально одеты, обуты и вооружены, чем могли похвастаться очень немногие части. Семьям солдат выделили семейные казармы и какое-никакое, но жильё.

Бригада прошла военную подготовку — не самую лучшую, нужно сказать. А что делать? Всё-таки стройбат, работающий по двенадцать часов в день. На маршировку, стрельбы, какие-то маневры и прочие занятия времени маловато, его приходилось занимать у сна.

Поначалу военной подготовкой из-за этого занимались вяло, люди слишком уставали. Но потом попаданец внёс идею соревновательного момента, и дело пошло. Соревнования как индивидуальные, так и между отделениями, взводами, ротами и батальонами. Стрельба, маневры, бокс, фланкирование... Вот маршировка особо не шла, что есть, то есть.

Каких-то выдающихся результатов бригада не достигла, но по основным показателям сравнялась с кадровыми полками — кроме маршировки. Неплохой результат для ополченцев из стройбата.

По некоторым показателям и превосходили — так, по настоянию попаданца, продавленного с большим трудом, ввели медицинскую подготовку солдат. Что характерно, сопротивлялись кураторы из Вест-Пойнта, считавшие, что в таком случае солдаты будут не воевать, а заниматься ранеными Оправдывая свою трусость благими намерениями.

Выдающихся познаний по части медицины солдаты не приобрели, но теперь хотя бы знали, что делать при огнестрельных, колотых и резаных ранах, отравлениях и сбитых ногах. И если бы не Алекс, спонсирующий эти занятия из собственного кармана, дела с мёртвой точки и не сдвинулись бы.

— Уйти надо громко, — веско сказал майор, с силой затягиваясь, — так, чтобы нас не обобрали напоследок. Все помнят истории, когда у полков отбирают какую-то часть имущества?

Закивали — подобных историй хватало. Где отобрали винтовки, всучив взамен хлам едва ли не времён Войны за Независимость, где отцы-командиры излишне вольно распоряжались одеждой, обувью и даже порохом. Такие проблемы встречались как у кадровых, так и у ополченческих частей.

А у бригады, между прочим, имелись не только дульнозарядные Спрингфильды и Ли-Энфильды, но куда более дорогие Шарпсы и Спенсеры. На волне энтузиазма при формировании своей бригады, жители Нью-Йорка жертвовали щедро. Правда, сейчас энтузиазм сильно поугас...

— Бокс, — предложил попаданец после короткого раздумья, — соревнования устроим.

— Не то, — отмахнулся майор нервно, — примитивный мордобой... к чёрту. Низменные инстинкты плебса мы этим потешим, но вот отношение среднего класса можем испортить.

— Это да, — согласился Кейси, — на бои они придут посмотреть, это к гадалке не ходи. Только вот... вы в газетах статьи читаете? Знаете, что про нас пишут? Я вырезки собираю, все здесь.

Бывший телеграфист показал рукой на несколько пухлых папок, стоящим на полках в комнате для совещаний. Офицеры закивали — все знали страсть Кейси к ведению документации. Всё шло к тому, что он станет начальником штаба — за неимением других желающих. Пока некоторые должности тянули вскладчину и с помощью прикомандированных офицеров Вест-Пойнта.

— Поначалу ничего так, доброжелательно писали, — продолжил он, — храбрые кельтские парни, наши ирландцы и всё такое. Потом посуше начали описывать, а теперь и вовсе — как о мужланах. Дескать, мы конечно молодцы... но лучше бы отправить нас подальше из города. И если сперва упор делали на то, что ирландцы на фронте нужнее, то теперь мы уже почти дармоеды и вообще — опасны. Боксёрские бои неудобно могут лечь — так распишут нашу кровожадность, что самим читать противно будет.