— Где солистки?! — мне начинают еще больше заламывать руку. Я терплю боль, лишь скрипя зубами. Чувствую, как левая рука уже трещит и вот-вот сломается в локте. Еще немного, и прощай бокс с Олимпиадой.

— Моих солисток даже нет в отеле, ваши люди перепутали девушек.

Мужик орет мне в лицо, брызгая слюной. А я почему-то успокаиваюсь. Хотели бы убить — не устраивали весь этот цирк. Краем глаза вижу, как террористы, закончив с дверями, начинают опускать шторы на окнах. Снаружи здания слышу первые завывания сирены. Ясно. Похоже, прискакала кавалерия. Голубоглазый мне еще что-то кричит, но я стараюсь не обращать внимание. Глазами пересчитываю террористов. Десять человек. Заложников вижу не всех — декоративная ширма закрывает от меня дальнюю часть зала — но их видимо около сорока, включая персонал. И похоже у нас уже есть раненные или убитые. Недалеко от нашего столика лежит раненый официант, он без сознания. Его кровь смешивается с прибывающей водой и розовыми разводами растекается по полу ресторана.

— Значит, не хочешь говорить?! — крепыш хватает меня за волосы и рывком поднимает мою голову вверх — Где остальные?!

Мне в рот упирается дуло пистолета, раздирая губы в кровь

— Я тебя прямо здесь сейчас прикончу! Мозги на потолке будут!!

А я на него как раз и смотрю. На потолке нарисованы библейские сцены. Христос в луче прожектора возносится на небо. Апостолы с восторгом ему аплодируют. ...Или это они так молитвенно сложили руки? Просто шоу какое-то... Меня точно также как на концерте, начинает разбирать нервный смех. Я давлю его в себе, но он прорывается наружу. Террористы удивленно смотрят на меня — видно зрелище еще то. Заложник с пистолетом в окровавленном рту хохочет, глядя на потолок.

— Оставь его — единственная дама в нашем обществе берет за руку крепыша — Он сейчас крышей поедет. Нам тут только полоумных не хватает...

Меня толкают на ближайший стул и пристегивают наручниками правую руку к декоративной решетке. То же самое делают с Магнусом. Рядом остается сторожить нас самый широкоплечий из террористов. Он словно елка обвешан патронными лентами для пулемета и гранатами. А вот и сам пулемет. Его устанавливают на одном из столиков, направив ствол в сторону центрального входа. Из коробки вверх торчит большой магазин. Необычная конструкция времен второй мировой войны. Зачем тогда ленты? Пулеметное гнездо укрепляют мебелью, сваливая ее вокруг.

— Эй, парень — я обращаюсь к нашему охраннику, вяло жующему жвачку — Вон тот официант — я указываю свободной рукой на парня, лежащего рядом с нашей беседкой — Он жив еще. Разреши перевязать его.

— Ща поможем — здоровяк достает из кобуры Зиг-Заур и стреляет официанту в голову. Череп разлетается в ошметки. В зале раздается женский визг, Магнус нагибается над стулом — его рвет. Я тоже с трудом сохраняю обед внутри.

— Эй, Стэн — крепыш-начальник подскакивает к нашему охраннику и выдергивает у него из руки пистолет — Совсем охренел?!

— Льюис, да этот доходяга все равно был не жилец!

— Заткнись! Не смей никого называть по именам — ты же был на инструктаже

В зале раздается звонок телефона. Аппарат стоит на столике хостесс — единственный предмет мебели, который террористы не тронули. Люис берет трубку:

— Говорите... Что тут происходит? Я скажу тебе, что тут происходит. Ирландская республиканская армия проводит военную акцию. Пора уже лондонским толстосумам понять, что значит свобода и независимость для Ирландии... Нет, я не пьян. С кем разговариваете? С патриотом Ирландии. Да.. Нет... Ну тогда позови того, кто МОЖЕТ вести переговоры. Я озвучу наши требования. У вас есть час. Дальше мы начнем убивать заложников. И да! вырубите, наконец, эту долбанную систему пожаротушения!

Я закрываю глаза, пытаясь отключиться от реальности. Опять по краю нарезаю. Но теперь хоть в одиночку. Рядом нет ни звездочек, ни Лехи с Анной. И за то спасибо. Может, еще выкарабкаюсь как-нибудь... Отрываю глаза, с жалостью смотрю на Магнуса. Тот совсем плох. Кожа посерела, глаза остекленевшие от ужаса, конгрессмена бьет крупная дрожь.

— Эй, Уорен! — я трогаю свободной рукой мужчину за рукав и морщусь от боли, пронзившей мою руку — Вы как?

— Ужасно — Магнус вытирает пот со лба — Нам конец. ИРА не оставляет заложников в живых

Конгрессмен кивает на труп официанта.

— Посмотрите на это с другой стороны

— С какой же?

— Тут могли бы быть ваша жена, Анна и солистки группы

— Да.. умеете вы, Виктор, поднять настроение...

13 апреля 1979 года 23.00.

Москва, Кремль

Помощник на цыпочках зашел в комнату отдыха Генерального секретаря. Зажег настольную лампу. Спокойный зеленый свет разбудил Романова.

— Григорий Васильевич, пора. Малое Политбюро собралось — помощник подал Генеральному пиджак — Товарищ Веверс тоже приехал

— Хорошо, я сейчас иду.

Романов налил себе боржоми в стакан, выпил залпом. Взял с тумбочки у дивана несколько папок, вышел в рабочий кабинет. Там уже за длинным овальным столом для совещаний собралось малое Политбюро. Самые верные и преданные сторонники нового Генсека — министр МВД Щелоков, приехавший сегодня в Кремль почему-то в сером, парадном кителе, Машеров — бывший глава Белоруссии, которого Романов недавно перетащил в Москву, маршал Устинов, министр МЧС — Чурбанов и новый "серый" кардинал Партии — Арвид Пельше. Латыш что-то тихо выговаривал генералу Веверсу. Последний был одет в цивильный костюм и сидел в самом конце стола. Присутствующие встали, Романов с каждым из них поздоровался за руку.

— Начнем товарищи? — Генеральный сел в кресло председателя, открыл папку — Я прочитал шифрограммы нашего резидента в Лондоне. Ситуация там сложилась угрожающая. Через час у меня запланирован телефонный разговор с премьер-министром Каллагеном. Что будем требовать от англичан?

— Допуск наших специалистов к Савою — тут же откликнулся Веверс — Группа Альфа готова немедленно вылететь в Лондон. Григорий Васильевич, люди генерала Зайцева специально тренировались освобождать заложников.

— Да, я помню. В прошлом месяце это же они работали в американском посольстве?

— Так точно. Психически больной житель Херсона Юрий Власенко зашел в консульский отдел с бомбой и потребовал немедленного выезда в США. В противном случае обещал всех взорвать. Переговоры вел заместитель Зайцева полковник Ивон. Он же и застрелил Власенко из пистолета, замаскированного под ручку.

— Здесь так легко не получится — покачал головой Устинов — Десять бойцов ИРА, с автоматами и пулеметом... Григорий, мы, конечно, дадим военный борт до Лондона, но пустят ли британцы нашу Альфу к себе?

— Пустят — Романов записал себе что-то в блокнот — Каллаген нам руки готов целовать — мы спасаем его от поражения на выборах.

— Товарищи, товарищи! — расстроенный Щелоков развел руками — О чем мы с вами говорим? Какие выборы? Там же Витя Селезнев, террористы начали убивать заложников...

— Николай, мы все понимаем — Генеральный положил руку на плечо министра — Но сейчас надо решить, что делать.

— И кто виноват — проскрипел Пельше

— Цвигун — уверенно произнес Веверс — Я предупреждал председателя о нездоровой обстановке, во-округ группы в Лондоне. Нет, начали эту глупую операцию с распятием, контрразведывательное прикрытие было сорвано. И все по пря-ямому распоряжение Цвигуна.

— И Суслова! — многозначительно произнес Пельше

В кабинете повисло нехорошее молчание.

— Товарищи, мы, конечно, сделаем кадровые выводы — Романов тяжело вздохнул — Но сейчас мы должны взять волю в кулак и цинично решить, что можно получить с Англии за этот инцидент. А Витю... Витю мы обязательно спасем!

— Петр Мироныч — Генеральный повернулся к Машерову — Ты как думаешь?

— Рыболовство в Северном море — Машеров задумался — Но это мелко. Возврат царских реликвий? Того же Синайского кодекса... Участие в евротуннеле под Ла-Маншем. В следующем году выборы в Индии. Англичане сталкивают людей Индиры Ганди с сикхами. Я недавно был Нью-Дели, там тяжелая обстановка.

— Да... — задумался Романов — Помочь нашему союзнику нужно... Давайте проведем в Москве международную конференцию, пригласим на нее Индиру и Каллагена. Индийцы основали свое Движение неприсоединения? Отлично, мы готовы ему помогать. За счет англичан, конечно.

Присутствующие закивали.

— Что там с эвакуацией Красных Звезд? — Романов посмотрел на Веверса

— Все-е уже в Москве. Только что приземлились. Сразу после захвата заложников в ресторане мы вывезли всю группу из отеля. И ближайшим рейсом Аэрофлота отправили в Москву — Веверс замялся — ...Правда, за исключением Алексея Коростылева. Это помощник Виктора. Он отказался лететь. Парень здоровый, боксер, срочную служил в морской пехоте ... Не стали устраивать скандал. Он ждет рядом с Савоем, чем все кончится... Моя дочь, Альдона...

— Ну, говори, что там с ней — Романов вздохнул — У нас у всех есть дети

— Тоже не хотела лететь. Мне пришлось пригрозить, что это будет ее последнее выступление и последний выезд группы за границу. К сожалению, пришлось говорить с ней по незащищенной линии. Сейчас в МИ5 наверняка потешаются...

— Потешаются они! — вспыхнул Чурбанов — Прошляпили такой теракт, боевики ИРА в центре столицы!

— Боевики, вооруженные советскими автоматами — поправил министра Веверс — На-аш агент "Молох" сообщил, что Уайт-холл сливает эту информацию в британские консервативные газеты.

Романов нецензурно выругался.

— Ну, тогда у меня с Каллагеном совсем другой разговор будет! В порошок сотрем, если хоть один волос упадет с головы Виктора. Матери, кстати, его уже сообщили о теракте?

— Нет пока. Но, наверное, завтра придется.

— Имант Янович, не откладывай, прямо утром поставь ее в известность. А то ужасно получится, если она узнает об этом от посторонних людей. Сам знаешь, сколько сейчас народу слушает "голоса"

— Хорошо, я лично заеду к Людмиле Ивановне и постараюсь объяснить ситуацию.

— Я с вами — Чурбанов пристально посмотрел на Веверса

В кабинете опять повисло молчание.

— Я теперь уже и не знаю, что делать с этой группой — вздохнул Романов — Контракт контрактом, но каждый их выезд обязательно заканчивается чем-то экстраординарным. То албанцы в Италии, то ирландцы в Англии, то негры в Нью-Йорке. Виктор словно притягивает к себе неприятности! Дело он, конечно, делает важное, но какой ценой!

— -

Что удивительно, наше с Магнусом перешептывание совершенно не волнует жующего отморозка, который нас охраняет. Такое ощущение, что этот убийца впал в анабиоз. Я обещаю себе, что его отправлю в ад первым. Еще не знаю как, но обязательно придумаю.

Дальше начинаются часы бесконечного ожидания, и время в зале словно останавливается. Одна радость — моя рука потихоньку отходит, значит ни перелома, ни вывиха нет. Не хватало еще маму гипсом испугать. Как там она бедная... Может, нашим хватило ума не сообщать ей пока о теракте? Я все таки не оставляю надежды выбраться живым из этой передряги.

Все клятвы расстрелять заложников оказываются враньем — каждый раз когда Льюису звонят, он обещает английским властям кровь и трупы, но каждый раз переговорщику удается его уломать. Сначала, в дверь под баррикаду просовывают питьевую воду. Потом брикеты армейского НЗ. Нам ничего не достается, но мы и ничего не просим. Льюис ругается, грозит властям. Ближе к вечеру зачитывает список бойцов ИРА, что сидят по английским тюрьмам и должны быть отпущены. В подтверждение серьезности своих намерений эти отморозки не находят ничего умнее, как выкинуть в окно труп официанта. А потом еще и поржать между собой, что заодно они прибрали в зале мусор. Поразительный цинизм, нелюди какие-то...

С потолка ресторана продолжает литься вода, видно испорченную Льюисом систему пожаротушения власти не смогли отключить. А может, просто не посчитали нужным. Звук льющейся воды — немногое, что нарушает мрачную тишину в зале. Несмотря на то, что часть воды впиталась в ковры — ее в зале уже по щиколотку. Террористы ругают Льюиса за то, что им приходится ходить в закатанных по колено джинсах. Их промокшие кеды издают при ходьбе отвратительные чавкающие звуки, вперемешку с хрустом битого стекла и фарфора. Если к этому прибавить еще вонь от туалета, под который отвели правый угол ресторана, отгороженный невысокой декоративной ширмой, этот захват заложников и вовсе превращается в какой-то гнусный, дурнопахнущий фарс.

Наступает вечер. Темнеет. В ресторане зажигается свет. Это удивительно, т.к. первое правило при захвате заложников — обесточить помещение. Власти отключают все коммуникации, как бы намекая террористам — пора на выход. Но и у Льюиса что-то не складывается. Деньги не несут, братьев-сепаратистов не отпускают, вертолета до сих пор нет. Уверен, что в соседних зданиях уже давно сидят снайперы, а спецслужбы готовят штурм. Но террористы еще хорохорятся, шутят. Даже воду на полу они теперь одобрительно обсуждают в том ключе, что из-за нее не сработают светошумовые гранаты.

Терпение у Льюиса заканчивается. Он выхватывает из числа заложников ... принца Филиппа и Стэн, приставив пистолет к его голове, подводит его к окну. Черт! А я даже не заметил, что молодой бельгийский аристократ тоже здесь... Шторы поднимаются и наш охранник демонстрирует плачущего парня кому-то снаружи.

— Помаши, красавчик, дружкам своим — Стэн дергает принца за шиворот. Тот вяло поднимает руку и начинает махать. Филипп не видит, что за его спиной террорист прицеливает из пистолета и стреляет в поднятую ладонь. Звенит разбитое стекло, принц кричит от боли и пытается скорчиться, но ему это не удается. Боец ИРА буквально впечатывает заложника в разбитое окно, размазывая по нему кровь.

— Теперь подействует — Стэн оттащил Филиппа обратно к сцене, перетянул тому руку ремнем и грубо швырнул к остальным заложникам.

Демонстрация силы и правда, подействовала. С этого момента переговоры оживляются. Звонки следуют за звонками, захватчики довольно улыбаются друг другу. Ну ничего, здесь вам не тут! Я не собираюсь полагаться на милость террористов — ее вполне можно и не дождаться. А на прощанье получить от них пулю в лоб. Нет, пора брать ситуацию под свой контроль

— Уорен! — я толкаю ногой дремлющего в каком-то забытьи конгрессмена — Вы готовы?

— А? Что?

— Я говорю вы готовы?

— К чему? К смерти?

— Свалить отсюда к хренам...

— Боюсь, это невозможно. Скоро все будет кончено — живым нам отсюда уже не выбраться. Виктор, я хочу вам исповедаться

— Что?!?

— Я грешник. Страшный грешник. Изменял и продолжаю изменять жене. У меня любовница в пригороде Вашингтона и ребенок от нее. Мальчик. Роберт. Десять лет. У меня игровая зависимость. Ну, вы знаете. Я алкоголик. Ходил в группу анонимных алкоголиков, но не помогло. Краду деньги у избирателей, обманываю их, обманываю свою страну. Боже, прости меня, грешного.

Магнус тихо плачет, размазывая слезы по лицу. Зря я конгрессмена разбудил. Толку от него не будет.

— Аминь — автоматически произношу я. А что тут еще можно сказать? Хлопаю мужчину по плечу левой рукой, сжимаю его ладонь. Магнус цепляется за меня, словно утопающий за соломинку. И как такой слабак стал политиком, да еще выиграл выборы в Вашингтоне — городе, где плавают самые зубастые акулы в мире?? Что-то я начинаю сомневаться в президентских перспективах конгрессмена. Но сейчас мне нужно как-то отвлечь его, чтобы он не распускал сопли