Южный Триумф или кошмар Карла Маркса

Ближневосточный кризис усилил связь между Москвой и Найроби, ставшим столицей нового государства. Левое крыло к тому времени обособилось от АКВА и объединилось с черными организациями в единую Коммунистическую партию. Коммунисты организовали очередной переворот, окончательно устранивший власть арабов и белых. Упразднение Занзибарского султаната, тесно связанного с Оманом, наносило удар и по Объединенным Аравийским Монархиям, составной частью которых и был Оман. Хотя сами ОАМ выстояли перед красным натиском, Коммуна отчасти компенсировала неудачу в Восточной Африке — падение Занзибара стало болезненным ударом для ОАМ, выпавшим, как игрок из данного региона, как и Индия.

В 1946 году была провозглашена Коммуна, после чего, под бдительным присмотром "московских товарищей", последовали волны социалистических преобразований: национализация, экспроприация, коллективизация, "красный террор". Белые плантаторы массово покидали Восточную Африку, переезжая в Родезию или ЮАР, тогда как арабские феодалы уходили в Аравию. Несладко пришлось и индийским богачам, раскулачиваемых черными "комиссарами". С начала 1948 года, под руководством советников из Москвы в Восточной Африке началось создание громоздких "народных кооперативов", на базе бывших европейских плантаций, к которым насильственно приписывалось множество африканских хозяйств. Все это сопровождалось резкой ломкой местных традиционных институтов, расстрелами племенных вождей, как "контрреволюционеров" и разнузданной антирелигиозной компанией.

Ситуация усугублялась тем, что доминирующее положение в политической жизни региона по-прежнему занимали азиатские революционеры, тогда как среди черных на вершине властной пирамиды находились только кикуйю и суахили. Остальные племена, за редким исключением оказались на обочине политической жизни в Восточной Африке.

Все вышесказанное породило, разумеется, ожесточенное сопротивление — уже со стороны черных, выступивших с оружием в руках, против нарушения привычного уклада жизни. Значимую роль играли и религиозные лидеры — племенные шаманы, католические и протестантские священники, суфийские муфтии и лидеры харизматических сект. Племена луо, календжин, шамбала, ньямвези и прочие, недовольные засильем кикуйю и суахили, формировали ополчения, убивавшие партийных функционеров, сжигавших плантации, травивших землю и скот. Зачастую эти отряды возглавлялись белыми командирами — из числа бывших колонистов в Кении и Танганьике, не пожелавших покидать ставшую для них родной землю. Вскоре к ним присоединились и другие белые — находящиеся на службе у императора Дагомеи восточные европейцы из бывшего Государства Четырех Народов: поляки, литовцы, украинцы. Эти люди компактно проживали в более-менее подходящих природных условиях в Камеруне и Конго, свято сберегая традиции своего потерянного Государства, лелея мысль о возвращении на родину и люто ненавидя коммунаров. Война в Восточной Африке стала для них продолжением аналогичной войны в Европе, заставившей их покинуть родину.

Среди этих восточноевропейцев оказалось немало евреев — правительство Государства Четырех Народов позволяло им жить достаточно автономными общинами, свято сберегающими еврейские традиции. Очень скоро главенствующую роль в этих общинах стали играть хасиды, которые, по причине своей крайней религиозности, покинули родные края, после присоединения земель бывшего ГЧН к Коммуне. Они же стали инициаторами переселения в регион еврейских ортодоксов из Палестины, под обещание создания своей религиозной и этно-территориальной автономии под эгидой Дагомейской Империи.

Война в Восточной Африке, начавшаяся еще в конце 40-х окончилась лишь в 1956 году: Коммуна, даже после чувствительного поражения в Индии, не желала уходить отсюда. В 1953 году сюда даже был переброшен русско-иранский контингент, вскоре завязший в боях в джунглях. Но ситуация для Москвы ухудшалась — кроме Дагомеи поддержку восточноафриканским повстанцам оказывали Эфиопия, СКЕСС и ЮАС. Взятие Найроби в 1954 году окончательно показало, что власть Коммуны пала. 8 декабря 1956 года последние русские и иранские войска покинули Восточную Африку. Первое с чего начали победители — так это дичайшей резней азиатов, считавшихся главными виновниками установления Коммуны.

Основной массив бывших Кении и Танганьики получила Дагомея — Эфиопия, СКЕСС и ЮАС урвали лишь отдельные клочки по окраинам. Это вызвало осложнения в отношениях Дагомеи и Египта, рассчитывавшего пробить себе "коридор к Индийскому океану". Охлаждение вылилось в небольшую войну в 1958-60гг, но, после ряда чувствительных поражений и инспирированных Дагомеей восстаний в южном Судане, Египет отказался от своих претензий. Что же до ЮАС, то он удовлетворился некоторыми территориями на юго-западе Танганьики, а также щедрыми компенсациями бывшим владельцам плантаций в Кении и Танганьики. Новыми плантаторами стали еврейские переселенцы из Палестины и Восточной Европы, быстро занявшими место азиатов в экономике региона. Центром их поселения стало бывшее "Белое Нагорье", ставшее теперь "Хасидским Нагорьем", главным политическим и религиозным центром разбросанной по территории бывшего протектората обещанной автономии. Сохранялись тут и белые поместья — в основном у тех англо-кенийцев, кто был организаторами сопротивления коммунистической власти, кое-где появились плантаторы из Восточной Европы.

Все указанные преобразования происходили под эгидой и контролем Дагомейской империи, усердно укреплявшей свой контроль над новыми владениями. Фактически контролируя центр континента, Дагомея все громче заявляла о своих притязаниях на гегемонию во всей Африке.

Рубен Метакса, "товарищ Рум", "Румин" — "профессиональный революционер", комиссар Российской Коммуны, комендант Сринагара, руководитель Сил особых операций Восточноафриканской Коммуны. Он родился 23 февраля 1915 года в семье зажиточных горожан Баку, имевших греческие, армянские и еврейские корни. В 1934 году поступил в Бакинский Университет ( сам Баку тогда находился под иранской властью и университет там появился даже раньше чем в Тегеране), где и проникся разными социалистическими идеями причудливо перемешанным с идеями освобождения Баку от власти Бахтиарской династии. Данные увлечения бакинских студентов щедро поддерживались из Москвы. В 1936 Рубен Метакса даже принял участие в так называемом "Бакинском восстании", ставившем целью установление в Баку социалистической республики. Восстание было жестоко подавлено, многие его участники были брошены в тюрьмы или казнены, однако сам Рубен сумел бежать в Россию, где, в конце концов оказался в созданном по инициативе Блюмкина Университете порабощенных народов Востока. Закончив обучение ( в которое входила и военная подготовка) Метакса, в звании младшего комиссара Комиссариата Революционной Безопасности (КРБ), принял участие в войне против Северного Понта. После присоединения означенной территории к Коммуне, "товарищ Рум" отправился на Закавказский фронт, где Красная армия вторглась в иранский Азербайджан. Благодаря хорошему знанию региона, "Румин", несмотря на молодость, стал одним из главных исполнителей "красного террора" в Баку. Рвение молодого революционера было отмечено начальством и следующую свою войну — в Северном Иране, — "Товарищ Рум" встретил уже в звании комиссара КРБ. Там он тоже отличился при установлении социалистической власти — хотя уже тогда в Москву отправлялись донесения, что молодой комиссар чрезмерно усердствует в борьбе с врагами революции, чем отталкивает местное население. Однако Блюмкин, чьим протеже к тому времени стал "Румин", не желал ничего слушать. Уже позже, когда шла война за захват всего Ирана, Румин проявил столько рвения и изобретательности, что ему было доверены суд и казнь молодого шаха: считалось, что именно Румин настоял на вынесении смертного приговора монарху. За успехи в установлении Коммуны в Иране, молодой революционер был вызван в Москву, где получил Орден Троцкого от самого Свердлова.

Новым фронтом "товарища Рума" стала Индия — к тому времени Блюмкин став правителем всей Коммуны, передоверил своему человеку агентурную сеть в регионе. После провозглашения республики в Кашмире и Пенджабе, Румин стал фактическим главой Индийской Коммуны, возглавив местное управление безопасности. Но вот тут его рвение сыграло с ним злую шутку: насаждая социалистические порядки, он ломал через колено все местные традиции, начисто ликвидировав кастовую систему, организовал безудержный красный террор, направленный против феодалов, местной буржуазии, зажиточного крестьянства и духовенства. Он закрывал и осквернял храмы и мечети, заставлял мулл есть свинину, а брахманов говядину, в обязательном порядке вводил среди женщин европейские прически, а среди всего населения — европейскую одежду. При этом Румин вел себя в Индии с неподобающей коммунару роскошью: одеваясь из гардероба казненных им феодалов, проживая во дворцах и потихоньку пригребая конфискованные ценности. До поры до времени все это не особо беспокоило Блюмкина, но после того, как Индийская красная армия потерпела жестокое поражение под Дели, Румин оказался в опале. Впрочем, его не расстреляли, не посадили и даже не выгнали из партии: всего лишь понизили в звании и направили строить коммунизм в африканскую глухомань. Сам Блюмкин, в конфиденциальной беседе с бывшим протеже, посоветовал ему вести себя скромнее, а также намекнул, что в случае удачного выполнения поставленной задачи опала будет снята и ему вернут прежнее звание, скорей всего, даже с повышением.

Восточно-Африканская Коммуна к тому времени уже полыхала множеством восстаний, которые Румин принялся подавлять со свойственным ему размахом и изобретательностью. Надо сказать, что он извлек урок из поражения в Индии, проявляя большую гибкость, хоть и не избавившись от своих мародерских повадок. Впрочем, в этом он находил полное понимание у чернокожих революционеров. Подавив наиболее крупные выступления Румин решил выслужиться перед Москвой, добавив к новой Коммуне еще одну обширную территорию: Дагомейское Конго. Поскольку там имелось немало недовольных, Румин счел, что почва достаточно подготовлена, чтобы "выиграть войну переносом на сторону противника". С середины 1952 и по начало 1954 на территорию Конго, Уганды, Руанды и Бурунди было организовано восемь рейдов. Но именно это привело "товарища Рума" к краху: Дагомея, и до этого помогавшая восточноафриканским повстанцам, но прямо в войне не участвовавшая, перешла к активным боевым действиям. Рейд в Уганду, самый масштабный, с участием иранских и русских кадровых военных, возглавил лично Румин — и он же потерпел сокрушительное поражение. Развивая успех, Дагомейская армия вторглась в Восточную Африку, где к ней начали присоединяться разномастные повстанцы. Румин отступил к Найроби, попытавшись удержать город до прибытия подкреплений, однако в ноябре 1954 года в городе вспыхнуло восстание, заставшее Румина врасплох. Город пал и комиссар оказался в плену у восточноевропейских союзников Дагомеи, а те выдали его кабаке Уганды, у которого во время рейда коммунаров погиб любимый сын. Последними словам Румина перед тем как его бросили в пруд с крокодилами были не то "Да здравствует революция", не то "Отпустите, у меня есть деньги" — зависит от того, кто именно рассказывает эту историю.

В 1961 году скончался Фан Сич Лонг: согласно официальной идеологии Империи Лонг, не умер, а вознесся на небо, воссоединившись со своей божественной ипостасью. Считалось, что оттуда он продолжает присматривать за созданной им империей, но, судя по всему, получалось у него это плохо: чуть ли не сразу после его смерти начались войны и бунты. Поскольку у Лонга было множество жен и наложниц, за право наследования сцепилось не менее десяти потомков "Живого Бога", за какие-то два года устроивших по всей империи полный разнос. Начались восстания покоренных народов, обрадованные соседи поспешили на раздел наследства "Императора-Колдуна". Первым имперское ярмо сбросил Таиланд, оккупировавший сначала свои потерянные провинции, а потом и Лаос с Западной Камбоджей. На севере окрепшая Цин вернула свои южные провинции, а после, при поддержке японцев, вторглась в северный Вьетнам. Там была учреждена очередная марионеточная империя во главе с одним из уцелевших представителей династии Нгуен, прозябавших в эмиграции в Токио.

Особо напряженная ситуация сложилась в Бирме. Здесь оппозицию режиму Лонга составила местная националистическая оппозиция, густо замешанная на идеологии "буддийского социализма": причудливого гибрида местного сектантства и импортированного из России троцкизма-свердловизма. Естественно, что вся эта движуха активно поддерживалась из Москвы. При жизни Лонгу удавалось удерживать мятежников под плинтусом, однако после его смерти ситуация быстро вышла из-под контроля. Наследник Лонга, окопавшийся в Бирме был свергнут и жестоко казнен, после чего за какие-то полтора года бирманские "социалистические буддисты" захватили почти всю страну. На этом, впрочем, их амбиции не ограничивались: местный лидер провозгласил идею "Великой Бирмы", разумеется, социалистической. В ее состав планировалось включить ряд территорий Таиланда и Индии.

Все это повлекло интервенцию означенных государств в Бирму. Задавить ее полностью им не удалось, но амбиции изрядно поумерило. Индийская Империя отторгла у Бирмы территорию Аракана, образовавший независимое государство, вступившее в Лемурийский Союз. образовал марионеточное "государство Шан", под руководством местных князей — сао фу. На остальное же территории Бирмы сохранилась Бирманская Буддийская Коммуна, ориентированная на Москву.

Власть же династии Лонга сохранилась лишь на территории, откуда некогда и начал свое возвышение будущий "Колдун-Император": Южный Вьетнам и Восточная Камбоджа. Столицей стал Сайгон: здесь находился великолепный мавзолей Фан Сич Лонга, здесь совершались ритуалы в его честь с верой, что настанет день и "Бог-Император" вернется, дабы восстановить Империю Лонг. То, что осталось от нее на текущий момент поддерживал, в противовес японцам, Белый Раджа Саравака Чарльз Брук, который к тому времени, при поддержке императора Янгхазбенда, утвердил свою власть в континентальной Малайе, поставив тамошних султанов в вассальную зависимость. Он же подчинил и Сингапур, куда еще в 1960 году перенес свою столицу.

"Столетний Юг"

16 апреля 1964 года в Монтгомери, столице Конфедеративных Штатов Америки, торжественно отмечалось 100-летие победы в Гражданской войне. Именно эта дата считалась подлинным "днем рождения" Юга, как независимого государства, а не формальное провозглашение независимости в 1960-м. Открывал торжественные мероприятия президент КША, Сэмюэл Тумбс, потомок того, первого Тумбса, что был первым президентом Конфедерации. На празднике присутствовали все губернаторы штатов, индейские вожди, крупнейшие плантаторы со своими семьями — как "белыми", так и "черными" ветвями, а также иностранные гости из дружественных держав. Среди последних демонстративное уважение оказывалось соратникам по оружию в Гражданской войне: как монарху Мексикано-Испанской империи Фернандо Первому и Пророк-Президенту Дезерета Френсису Янгу. Также на торжестве присутствовал император Дагомеи Глеле, со своей матерью Катрин и вассальными королями; молодой император Гаити Филипп Мур, главы марионеточных государств Карибского бассейна и Центральной Америки, а также послы разных стран Европы и Азии.