Боевой 1918 год

И вообще, как я понял, Трофимов беззастенчиво косплеил меня. Под звезду, на головном уборе, так же подкладку сделал. Китель подшил подворотничком. И брюки, не в сапоги заправил, а выпустил штанины поверх голенищ. Вот и сейчас задумчиво оглядев командира, зам задал животрепещущий для него вопрос:

— Чур, а ты почему орден не носишь?

При этом, он непроизвольно покосился на свой георгиевский крестик и на "Звезду" в большой красной розетке, которые прицепил прямо на бушлат. Я поднял брови:

— Что значит, не ношу? Ношу!

— Где?!

Оттянув ворот бушлата я продемонстрировал закрепленный за клапан нагрудного кармана орден.

— Но почему так? Его же под бушлатом не видно!

Ухмыльнувшись, ответил недоумевающем заместителю:

— Григорий Иванович, — (он так забавно дергается, когда я его по отчеству называю) — в этом то вся интрига. Вот представь — идешь ты, весь из себя самый обычный и ничем не выделяющийся боец Красной Армии. И захотелось тебе пообщаться с барышнями. Ну или с другими гражданами. Они поначалу носами крутят, а то и вообще на голос берут. И тут ты, вроде как невзначай, распахиваешь бушлатик и пока оппонент пребывает в оху.. э-э-э... в ошеломлении, решительным штурмом добиваешься своего.

Гришка на пару секунд задумался и заржал:

— А летом, на белье, значит, награды вешать? Нет, командир, серьезно скажи — почему так?

— То есть и вариант насчет личной скромности, тебя тоже не устроит?

Трофимов отрицательно мотнул головой.

— Ну тогда все просто — прочти правила ношения орденов и медалей. У нас в канцелярии приказ лежит. И я про него вам уже говорил. Там сказано, что награды на верхнюю одежду, можно крепить лишь во время парадов*. И распоряжение на это дает командир части. Поэтому, когда пойдем на митинг вот эта красота, — я мотнул подбородком на его розетку — будет к месту. А сейчас...

Гришка, не став дожидаться продолжения, протянул — "Поня-ятно..." — и быстренько отвалил.

* Попаданцы, сами того не ведая, почти полностью ввели в действие приказ N240 от 21 июня 1943г.

А я пошел узнавать не появлялись ли беспризорники. Оказывается, что нет. М-да... сильно недоверчивые ребята попались. Все-таки, у Шамова надо узнать, почему его людей ребятня так сторониться. Да и насчет пленных поинтересоваться. Хотя эти "дрозды", мне как-то даже не интересны. Это когда они только сдались, то еще сдерживались. А потом их переклинило напрочь. На все вопросы ругались, плевались и вообще — вели себя по-хамски. Никаких особых секретов эта троица знать не могла, а заниматься интенсивным допросом, времени не было. Отдавать их морячкам или Магомеду, тоже не хотелось. И вовсе не потому, что жалко. Мне дисциплина нужна, а нарезка лоскутов из пленных, этой дисциплине не очень способствует. В общем, по приезду в город, я сдал беляков чекистам и с чистой совестью забыл об этом вопросе. Других дел хватало.

* * *

А через два дня беготни, суеты и даже подготовки некоего сюрприза, наступил день парада. То есть, остальные-то думали, что это будет отвальной митинг, но мы знали, что это не так. И первый отдельный батальон морской пехоты балтийского флота, твердо намеревался блеснуть перед уходом в бой. Правда, слухи все равно просочились (а попробуй спрячь грохот строевого шага, когда аж окна звенеть начинают) и у нас появились соперники. Вернее, в начале, появились представители солдатских комитетов, которые имели беседу с нашими "старейшинами", а потом уже нам стали доносить вести, что кое какие части, решили принять вызов. Далеко не все, но желающие были. Это подстегнуло соревновательный дух. Только у нас еще был козырь, в виде песен. Пели прямо в казармах и вполголоса, поэтому, конкуренты до последней минуты были не в курсе.

И вот мы выдвигаемся на площадь. Взводные коробки почти не рассыпаются. Периодически (по командам взводных), идет переход на строевой шаг. Голуби разлетаются. Собаки разбегаются. Тут еще запевалы, по очереди начали голосить. Народ на тротуарах, пребывает в ахуе. Ростовчане, никак не могут понять — кто мы такие? Форма незнакомая. Выправка гвардейская. Белые? Откуда? На союзников, тоже не похожи. И что за звезды на странных головных уборах? Красные? Почему тогда настолько слитным строем и с песнями? Причем не "Вставай проклятьем заклейменный" или на худой конец "Соловей, соловей пташечка", а какими-то новыми и незнакомыми? Но вездесущие пацаны, которые все эти дни за нами внимательно следили через забор, а сейчас бегущие рядом, криками просвещали недоумевающих людей.

В общем, когда дошли до места и построились, выяснилось, что за батальоном следовала нехилая толпа. Всем было любопытно, что происходит и что произойдет. Вроде как ожидается митинг. Но почему с такой помпой? И что здесь делает несколько барышень приличного вида, стоящих плотной группой и десяток оркестрантов с инструментами? Причем, оркестр не полковой — с трубами и барабанами, а местный, из оперетты? Кстати, музыканты, вместе с репетициями мне обошлись в совершенные копейки. Служители скрипки и рояля несколько обездолили, поэтому за столь необычную "халтуру", предпочли брать даже не деньгами, а продуктами. Девчонки были актрисками из этого же коллектива, так что оплачивал их оптом.

Да уж. Я, поначалу, не подумав, решил голосистых барышень поискать на заводе. Ну а где еще найти большую толпу мамзелей, из которой можно сделать выбор? Обломался. В России вовсю царствовал домострой и даже на ткацкой фабрике я искомого не нашел. Сплошные мужики, с редкими вкраплениями теток уставшего вида. Предложение набрать искомое в публичном доме, с негодованием отверг.

Потом меня осенило, и я совершил визит к старинной знакомой. Да-да. Той самой недокореянке — От Ва Ли. Дойдя до дома, в который она тогда впорхнула, прошел в дворницкую и там уточнил номер квартиры Метелина. Дворник, повздыхав, адрес сказал, присовокупив:

— Мне понятым итить?

Не особо удивившись подобному предложению, я отказался объяснив, что визит не с обыском, а просто в гости. Потом поднявшись на второй этаж, покрутил ручку звонка и когда из-за двери спросили -"кто там?" громко спросил:

— Елена Георгиевна Метелина, здесь проживает?

Дверь на цепочке приоткрылась и какой-то гражданин, с шикарной бородой, окинув нас с Магой взлядом, неуверенно поинтересовался:

— Вы кто? Зачем она вам?

— Здравствуйте.

В глазах бородача что-то мигнуло, и он смутился:

— Здравствуйте. И все же — зачем она вам понадобилась? Я ее отец...

Улыбнувшись, ответил:

— Вы не волнуйтесь. Меня зовут Чур и я к ней за консультацией.

— К Елене? За консультацией?! — у гражданина открылся рот, но он быстро взял себя в руки — Секунду — закрыв дверь и лязгнув цепочкой он вновь появился и широким жестом пригласил — Прошу!

Самой барышни не было дома, вот только ее папаша оказался настолько заинтригован, что впустил нас к себе. И именно он нас надоумил искать все нужное в оперетте. Там еще не вся труппа разбежалась и оставшиеся давали представления, разной степени популярности. Правда дивидендов с этой популярности хватало, только чтобы не протянуть ноги. Поэтому, мое предложение труппу сначала удивило, а потом и восхитило.

Так что теперь, когда подтянулись и остальные воинские части (некоторые старались походить на нас, но выходило так себе) начался непосредственно митинг с речами. Даже я высказался. В завершении, все хором спели "Интернационал". На этот раз не "в сухую", а под аккомпанемент довольно неплохого оркестра. Это внесло заметное оживление в действо. Особенно если учесть, что музыканты (в отличие от полковых дуделок), почти не фальшивили. И вот тут наступило время сюрприза. Я опять поднялся на трибуну и поднял руку привлекая внимание:

— Товарищи! Сегодня для уходящих на фронт борьбы с немецко-фа... (сука, чуть не сбился) кайзеровскими оккупантами, пролетариат города Ростова, исполнит несколько песен, которые нас поддержат в этот трудный час!

Дав отмашку, и слушая первые такты мелодии, я даже не заметил, как мою морду растянула улыбка. Это уже потом, на фотографии (на митинге и фотограф присутствовал, и даже кинооператор) стало видно. И если народ думал, что сейчас грянут нечто похоронное типа: "Вы жертвую пали в борьбе роковой" то все ошибались. Сводный опереточный девчачий квартет лихо выводил:

— Расцветали яблони и груши

Поплыли туманы над рекой

Выходила на берег Катюша

На высокий берег на крутой

Потом они выдали еще несколько песен, которые завершились проникновенным исполнением "Синего платочка".

Мы уже выдвигались в сторону казарм и дальше на вокзал, а толпа на площади лишь прибывала. Бывшие опереточники, после ухода бойцов сменили репертуар и теперь издалека доносилось "И любят песню большие города...". Так что теперь всем хотелось послушать выступление первого в этом мире ВИА. И мниться мне, что отныне, этим ребятам голод не грозит...

Глава 13

Немцев мы опередили, и в Таганрог они войти не успели. Хотя, исторически подкованный Жилин говорил, что в нашем времени и в нашей реальности кайзеровские войска заняли город как раз первого мая. Но сегодня, второго мая, вся их махина остановилась в двух перегонах от города. Местные сплетничают, что у фрицев много больных тифом, вот они и сбавили темп наступления. А по данным разведки, нам будет противостоять пятьдесят вторая вюртембергская резервная пехотная бригада. И народу там до хрена. Три полка ландвера, эскадрон уланского полка, саперный батальон, да еще и артиллерия. Силища огромная. Но и у нас людей не мало.

Мой батальон, выгрузившись в Таганроге, собрался колонну и ушел из города в степь. Там формировалась линия обороны, в которую входили части Кубанской Советской республики, Черноморской Советской республики и войска, прибывающие из Ростова. И кавалерия, и пехота, и артиллерия. Было даже два броневика и целых три самолета для разведки. Командующим этой сборной группировкой был назначен Матюшин Анатолий Иванович. Как сказал про него Иван — Матюшин его человек, который устроил все заинтересованные стороны. А то у красных, ведь, своих внутренних терок тоже хватает. Тот же Автомонов, командующий войсками КСР, оказывается, напрочь разосрался со своей гражданской администрацией и теперь они друг другу активно нозят. Причем настолько яро, что в их разборки (и это во время войны) было вынуждено вмешаться руководство страны. Да и в остальных республиках тоже не все гладко. Честно говоря, про Советскую власть на местах можно было сказать словами из "Золотого теленка": руководство республик вело себя как польский сейм, вечно раздираемый противоречиями. Хорошо еще, что у разнообразных белых, внутренние взаимоотношения были не лучше...

Тут меня отвлек, трусящий рядом на каурой лошадке Лапин:

— До Покровки еще далеко?

— Верст двенадцать. Так что часа через два будем на месте. Да, спросить хотел — как твои в наш дружный коллектив влились? Не шокируют их правила?

Комиссар расцвел в улыбке:

— Нет. Даже наоборот. Они ведь все с Путиловского и солдатчины не хлебнули. Сравнивать особо не с чем. А порядок, он завсегда порядок. Так что нормально все. Башметова, слесаря с инструментального, даже в солдатский комитет выдвинули!

Глядя на довольного Кузьму, я тоже улыбнулся. Ну да. Благодаря его стараниям, батальон разом вырос на двадцать два человека. Это он всех своих смог собрать, из разгромленного отряда. Ну, тех кто выжил. А было их, пять десятков... Угу — пятьдесят рабочих разной квалификации. И таких отрядов по стране — море. А потом за голову станут хвататься — где брать квалифицированный персонал на заводы?

Поэтому, из путиловцев я организовал отделение артмастеров (для починки оружия) и десяток влил во взвод охраны нашей артиллерии. Так что, в прямых боестолкновениях работяги участвовать не будут. После же, поглядим как себя покажут.

* * *

В Покровку, где располагался штаб объединенной группировки мы прибыли ближе к обеду. Бардака там, что характерно, особо не наблюдалось. Во всяком случае, километрах в десяти от села, батальон встретил конный дозор. Правда, наша разведка их обнаружила раньше. Но сам факт не может не радовать. А в самой Покровке, наткнулся на ростовского знакомого. Тот объяснил, что, где и как. После чего мы, с Гришкой и комиссаром пошли знакомиться с командованием.

Матюшин, ожидал прихода батальона. Суховатый мужик среднего роста с седыми усами и умным взглядом карих глаз, он как-то сразу производил хорошее впечатление. Буквально с первого рукопожатия. В процессе разговора выяснилось, что Жилин его относительно меня проинструктировал. Так что встреча оказалась достаточно теплой. Минут через двадцать, в дверь пару раз стукнули и на пороге появился смутно знакомый мужчина с усами, не меньше чем у Федора. Да куда там! Больше! Прямо буденновские усы у мужика! Сам ростом не вышел, но усищи, просто шикарные! Командующий при виде вошедшего оживился:

— О! Семен Михайлович, проходи! — и уже обращаясь ко мне — Вот с ним вы и будете взаимодействовать! Знакомьтесь — это товарищ Чур, командир первого ударного батальона морской пехоты балтийского флота! А это товарищ Буденный, командир революционного конного отряда.

Пребывая в полнейшем охренении, я разглядывал прилагаемую к усам фигуру. Эпическая сила витаминов! Нет слов! Все революционные деятели, встречаемые мною ранее, были незнакомы. Нет, историкам их фамилии наверняка что-то говорили, но у меня никакого отклика не вызывали. Здесь же... Правда, сильно смущала компактность легендарного командарма. Люди тут все не особо рослые, только вот Буденного я себе представлял здоровым детиной.* Поэтому сейчас, несоответствие ожидаемых габаритов, добавило свой вес к общему ступору.

* Рост Буденного С.М. — 169см.

Но будущий маршал, заминки не заметил и протягивая руку представился:

— Семен.

Пожимая крепкую ладонь (а сила чувствуется!) улыбнувшись, произнес:

— Чур.

Буденный нахмурил брови:

— Не понял. Так это у тебя имя или фамилия такая?

Ухмыльнувшись, ответил:

— А это у меня всё. И имя, и фамилия, и отчество. На выбор.

Стоявший радом Лапин, дополнил:

— Товарищ Чур, после ранения память потерял, поэтому теперь вот так... А товарищ Жилин, который с ним раньше был знаком, говорит что ему только псевдоним и известен. Сами понимаете, для подпольщиков настоящее имя — это секретная информация. Кто же знал, что у товарища контузия приключится и так на память повлияет?

Усач озадаченно крякнул, но информацию принял к сведению, и мы все вместе стали обсуждать дальнейшие задачи.

А для моего батальона и отряда Буденного задача была интересная — насколько возможно нарушать снабжение противника и щипать его тылы. Тут ведь (как и в войне с белыми) сплошная линия фронта просто отсутствует. Немцы продвигаются вдоль железных дорог захватывая насколько это возможно окрестные города и села, оставляя в них свою администрацию и небольшие гарнизоны. Причем, когда я говорю небольшие, это значит, что в зависимости от величины населенного пункта, немчуры там может быть всего пару десятков, во главе с фельдфебелем, а то и унтером. Правда, фрицев еще поддерживают гайдамаки из УНР да Сечевые стрельцы. И их немало. То есть, как выяснилось, поддержка "небратьями" захватчиков, это древняя традиция. А я-то считал, что все в Великую Отечественную началось. Но оказалось, что тяга копателей морей в "це европу", имеет более давние корни.