Гарри Поттер и Маховик времени. Часть I

Сириус посмотрел на остальных игроков. Все игроки Слизерина, кроме Малфоя, даже их вратарь, рванулись по направлению к темгокожей девушке-охотнице, пытаясь заблокировать её.

Гарри развернул "Молнию", пригнулся так низко, что практически улёгся на рукоятку метлы, и со скоростью пули устремился на слизеринцев.

— А-А-А-А! — донёсся до трибун испуганный вопль.

Сборная Слизерина разлетелась в разные стороны, и охотница устремилась вперёд — путь был расчищен.

— ОНА ЗАБИЛА! ОНА ЗАБИЛА! — завопил комментатор. — Гриффиндор ведёт со счётом восемьдесят-двадцать!

Гарри, едва не врезавшись в трибуны, затормозил в самый последний момент, развернулся и снова взмыл над центром поля. И тут он увидел как Малфой с видом триумфатора устремился вниз — там, в метре над травой, поблёскивал крошечный золотой мячик.

Гарри направил метлу вниз, но Малфой уже был слишком далеко. Отчаянно вопя что-то Гарри, подгонял метлу. Он постепенно приближался к Малфою. Гарри, распластавшись на метле, уклонился от бладжера, который послал в него слизеринский загонщик. Его голова уже была на уровне ног летевшего параллельно ему Малфоя... вот они поравнялись...

Гарри всем телом резко наклонился вперёд, отрывая от метлы обе руки. Одной он ударил Малфоя по тянущейся к мячу руке, а другой...

— Гав! — "ДА!" Сириус громко загавкал от радости, перепугав студентов рядом с собой.

Гарри вышел из пике, вскинув руку в воздух, и стадион взорвался аплодисментами и криками. Он взмыл над ревущими трибунами, а в кулаке был крепко зажат крошечный золотой мячик, беспомощно хлопающий серебряными крылышками.

Вратарь Гриффиндора, из глаз которого ручьями текли слёзы, подлетел к Гарри, обхватил его за шею и разрыдался, уткнувшись ему в плечо. Подлетевшие следом Фред и Джордж с силой захлопали его по спине, а затем до Гарри донеслись вопли Анджелины, Алисии и Кэти: "Кубок наш! Кубок наш!" Сборная Гриффиндора, превратившись в многорукое и многоногое чудовище, хрипло вопя, опустилась на землю.

Затем Сириус смотрел как на поле начали одна за другой накатывать алые волны болельщиков. Их кулаки, как градины, забарабанили по плечам и спинам игроков. Гарри подняли над толпой, и стали подкидывать. Взлетая раз за разом над головами, Гарри стал кого-то выискивать глазами, верча головой в разные стороны.

И тут он увидел ЕЕ. Девушка Гарри терпеливо дожидалась его в сторонке, благоразумно не влезая в толпу своих товарищей по факультету. На ее лице была сияющая улыбка, а глаза прямо-таки горели от счастья.

Его крестник, во время очередного его броска вверх, неожиданно прямо в воздухе сел на метлу, и направил ее к ней. Едва подлетев, он спрыгнул с метлы прямо перед ней. Она немного испуганно отпрыгнула, и крайне удивилась когда Гарри неожиданно привлек ее за талию, и крепко поцеловал в губы.

Поцелуй длился лишь пару секунд, и когда Гарри оторвался от нее, то посмотрел ей в глаза с немым вопросом. Она ответила ему еще более счастливой улыбкой, и сама его страстно поцеловала, прильнув к нему всем телом.

Толпа разразилась овациями и свистом в их поддержку. Она еле дождалась когда они закончат свой второй, намного более долгий поцелуй, и подняла теперь уже их обоих на руки вместе. Так они их и понесли обратно в замок...

Глава 14. Записки-хронопутешественницы.

Эйфория у Гарри растянулась на целую неделю. Казалось, ликовала даже погода — с наступлением июня дни стали жаркие и безоблачные, природа словно приглашала его схватить Миону и прогуляться по лугам или поваляться в траве, прихватив с собой пару литров ледяного тыквенного сока, почитать книжку или хотя бы просто наблюдать, как гигантский кальмар лениво рассекает гладь озера.

Гарри так и делал. Целую неделю Гарри, бессовестно эксплутровал маховик времени чтобы не только заниматься уроками, но и для более приятных вещей, которые можно было делать со своей девушкой.

Гарри до сих пор не мог поверить в свою удачу. Миона все-таки любит его! А еще он поражался собственной тупости, мысленно обзывая себя последними словами. Миона любила его весь год, ожидая все это время что он ответит ей взаимностью. А он... одним словом: "Идиот!"

Поэтому Гарри, казалось, пытался наверстать упущенное за весь год. И у него было такое ощущение, что понадобись ему сейчас патронус, он смог бы сделать его не хуже Дамблдора. Так сильно он был счастлив.

Его состояние омрачало только одно. Надвигались экзамены. Миона с утроенной энергией погрузилась в учебу. И Гарри вместе с ней. Они уже давно прошли программу третьего курса, и занялись четвертым, но Миона все еще не была уверена, что получит высшие баллы по всем предметам. Гарри приходилось принудительно отправлять свою девушку в постель... Отсыпаться. Он ложился как всегда сзади, обхватив ее рукой через талию, и долго смотрел на то как она спит. Налюбоваться не мог, так она была прекрасна во сне.

Единственной проблемой были его чертовы гормоны. Гарри поражался как Миона до сих пор не замечала как его пижамные штаны стоят палаткой, каждый раз когда они просыпались. Конечно он это прятал, но все же. После сна с Мионой он обязательно надолго занимал маленькую душевую их апартаментов. Впрочем она сама тоже довольно долго купалась.

Остальные студенты тоже были в предэкзаменационной горячке. Поэтому, вместо того чтобы наслаждаться прекрасной погодой, прохлаждаясь в окрестностях, они безвылазно сидели в замке, отчаянно пытаясь сосредоточиться на учёбе и стараясь не обращать внимание на манящие порывы летнего ветерка, залетающего в окна. Даже Фреду и Джорджу Уизли пришлось унизиться до зубрёжки — им предстояло сдавать экзамены по Суперотменному Волшебству, сокращенно СОВы.

У Перси задача была куда серьёзнее — он готовился к сдаче ЖАБА (Жутко Академической Блестящей Аттестации). Это была самая высокая степень, получаемая в Хогвартсе. Перси собирался поступать на службу в Министерство магии, и ему требовались высшие оценки. Он становился всё раздражительней и строго наказывал тех, кто по вечерам нарушал тишину в Общей гостиной. Даже Миона, отвлеченная долгожданными отношениями с Гарри не казалась такой озабоченной.

В конце недели МакГонагалл за обедом выдала им двоим расписание их экзаменов. Оно гласило, что:

Понедельник

9:00 — Нумерология

9:00 — Трансфигурация

Обед

13:00 — Заклинания

13:00 — Древние руны

Хорошо что это расписание не видел Рон, несмотря на то что сидел рядом. У него и так были вопросы к Гермионе по поводу ее феноменальной "успеваемости", т.е. способности посещать два урока одновременно, в разных частях замка. Гарри иногда задавался себе вопросом: " Не знай я про маховик, смог бы я догадаться об этом?" Скорее всего нет, должен был он себе признать. Он, к сожалению, бывает таким же тупоголовым как Рон. От этого он ловил себя на мысли, что Снейп не так уж и неправ в отношении его самого, да и гриффиндорцев в целом.

Неожиданно в Большой зал влетела крупная белоснежная сова. Это была Хедвиг. Она несла в своем клюве записку. Она села прямо перед Гарри. Он взял кусочек бумаги из ее клюва и развернул его.

— Это от Хагрида, — сказал Гарри, разворачивая послание на столе перед своей девушки, давая ей самой прочитать, и продолжил уже для Рона, — апелляция назначена на шестое.

— Это последний день экзаменов, — заметила Миона, всё ещё погружённая в чтение записки. Она прочитала вслух:

— "Состоится здесь. Приедет кто-то из Министерства и... и палач".

Гермиона испуганно подняла глаза:

— Они везут на апелляцию палача? Но ведь это... это означает, что у них уже всё решено!

— Да, похоже, — медленно проговорил Гарри.

— Они не посмеют! — закричал Рон. — Я нашёл в пользу Хагрида такой материал! Столько убил времени! Они не имеют права просто так отмахнуться!

Но у Гарри было скверное предчувствие, что под давлением мистера Малфоя Комиссия по обезвреживанию опасных существ уже приняла решение. К Драко, поутихшему после гриффиндорского триумфа в Кубке по квиддичу, в последние дни явно вернулись прежняя наглость и апломб. По ехидным замечаниям, случайно долетевшим до Гарри, было ясно, что у Малфоя нет сомнений в предстоящей казни Клювокрыла, и он весьма доволен тем, что способствовал этому. При теперешних обстоятельствах единственное, что мог сделать Гарри — изо всех сил сдерживать себя, чтобы вслед за Гермионой чуть не убить его своей магией, которая уже бурлила в его жилах. Но хуже всего было то, что у друзей не было ни времени, ни возможности навестить Хагрида, поскольку драконовские меры безопасности никто не отменял, а у Гарри так и не забрал свою мантию-невидимку из подземелья под одноглазой горбуньей. Они с Мионой с тех пор стали обходиться без нее, поэтому он и не думал об этом до сих пор.

С началом экзаменационной сессии на замок опустилась удивительная, почти неестественная тишина. В понедельник, ближе к обеду бледные и замученные третьекурсники выходили с экзамена по трансфигурации, обсуждая результаты и горько жалуясь на трудность заданий — требовалось, например, превратить фарфоровый чайник в черепаху. И Гарри, и Гермиона прекрасно справились с этим заданием. С их-то практикой это не удивительно. Еще в начале года Гарри стал отрабатывать заклинания по принципу одного китайца-киноактера, снимающегося в боевиках. Этот принцип процитировала ему Миона. Он гласил: "Хороший боец не тот кто знает тысячу ударов, а тот кто тысячу раз повторил один удар". Вот Гарри и отрабатывал заклинания до автоматизма и совершенства делая их раз сто за раз, в несколько подходов. В результате тысяча и набиралась.

То же самое делала Миона, но она все равно переживала из-за своего исполнения. Якобы с нее могли снять баллы за то что ее черепашка оказалась морской. Эти глупости, да и вообще любые мысли, Гарри изгонял из ее головы с помощью долгих страстных поцелуев прямо посреди коридора.

Сначала они оба думали, что это будет коробить окружающих. Но, послушав разговоры окружающих, передумали. Оказывается вся школа весь год была уверена что они тайком встречаются, и целуются в темном углу. Так что их публичные проявления своих чувств даже поднимали всем настроение, придавленное тяжелым грузом экзаменов. А лохматая парочка не стала никого убеждать, что они только-только стали парой.

Один из таких долгих поцелуев парочка использовала чтобы избавиться от Рона. Они быстро забрались в укромное место и использовали маховик, прокрутив его на два часа назад, чтобы успеть сделать короткий перекус, и после сходить на экзамен.

Экзамен по Нумерологии был довольно скучным, и полностью письменным. Оба гриффиндорца прекрасно с ним справились, закончив первыми, и ушли, пожелав удачи остальным.

После этого они поспешили вернуться к Рону в Большой зал.

После первых экзаменов был торопливый ленч и снова, без передышки, они направились наверх, на экзамен по заклинаниям. Как и ожидалось, профессор Флитвик включил в экзамены Веселящие чары. Тут себя показал Невилл. Он купил-таки себе новую палочку и все это время доказывал всем, что далеко не сквиб. Он несколько переборщил, и довёл Рона, на котором демонстрировал своё искусство, до припадков истерического хохота, так что беднягу на целый час пришлось поместить для успокоения в отдельную комнату, прежде чем он сам смог взяться за выполнение задания.

Пока Рон приходил в себя в другой комнате, Гарри и Гермиона успели вернуться на два часа назад, чтобы сдать Древние Руны. Этот экзамен понравился Гарри больше всего. На нем кроме письменной части, тоже довольно скучной, была практическая, где надо было нанести на дерево руны, указанные в билете, предварительно объяснив их назначение в этой связке. Еще студенты показывали свои курсовые проекты.

Гермиона с успехом продемонстрировала свою "гравитационную ловушку", как она ее называла. А Гарри вызвал единый вздох изумления когда на глазах у преподавателей и остальных студентов, с помощью своей обновленной экспериментальной установки, вызвал самую настоящую электрическую дугу. Яркая полоса слепяще-яркой молнии соединяла два электрода когда Гарри прикасался рукой к специальному накопителю магии. Без него максимум можно было вызвать крупную электрическую искру после нескольких секунд подзарядки конденсатора. А так, коснулся и вот тебе молния.

Это был феноменальный успех. Но профессор почему-то попросила сохранить все в тайне. Студенты неохотно согласились, но на Гарри смотрели будто он Мерлин во плоти. Как бы он не посчитали, что грядет второе пришествие, думал Гарри, не знавщий есть ли у волшебников эсхатологические легенды.

После Рун парочка поспешила в Большой зал на ужин. А затем в Общую гостиную. Там собрались почти все студенты, но не отдыхали, а готовились к следующим экзаменам — по уходу за магическими существами, зельям и астрономии.

Утром первым был уход за магическими существами. Лесничий пребывал в полном расстройстве чувств, его мысли были явно где-то далеко. Он принёс в класс объёмистый чан с флоббер-червями и объявил, что экзамен сдаст тот, чьи черви будут всё ещё живы к концу часа. А поскольку эти малосимпатичные существа для своего благоденствия нуждались лишь в том, чтобы их не трогали, то экзамен получился самый лёгкий из всех, а Гарри, Рон и Гермиона наконец-то получили долгожданную возможность переговорить с Хагридом.

— Клювик что-то загрустил, — вполголоса поведал лесничий, наклонившись к Гарри словно бы затем, чтобы проверить самочувствие его червей. — Взаперти, верно, слишком долго сидит... А там... Послезавтра так или иначе решится — одно или... или уж другое.

В тот же день их ожидал и экзамен по зельям, который чуть не обернулся провалом. Гарри смог приготовить Морочащую закваску, но недостаточно хорошего качества. Его все отвлекал своими хмыками Снейп, который ходил вокруг, и то и дело заглядывал ему в котел. В результате Гарри сбился в подсчете помешиваний, и зелье имело слегка неправильный цвет. Снейп мстительно влепил оценку на балл ниже.

Затем была астрономия — тёмной ночью, на площадке самой высокой из башен. За ней в среду история магии. Писали сочинение, где Гарри спешно припоминал всё, что слышал от Флориана Фортескью о средневековой охоте на ведьм, и в душном классе ему нестерпимо хотелось мороженого с фруктами, каким Фортескью угощал его. После обеда в среду сдавали травологию — экзамен проходил в оранжереях, на солнечном пекле, и у многих обгорели шеи. И, вернувшись в Общую гостиную, все только и мечтали о блаженном часе завтрашнего дня, когда всё будет позади.

Предпоследним экзаменом — в четверг утром — была защита от тёмных искусств. Профессор Люпин устроил самое диковинное испытание, какое только можно вообразить, — полосу препятствий на пересечённой местности. Надо было перейти вброд глубокую заводь — в ней засел гриндилоу; преодолеть цепочку канав, полных красных колпаков; прошлёпать по участку болотной топи, не поддаваясь на сбивающие с пути хитрости фонарника. И в конце концов, забравшись в дупло старого дуба, сразиться с очередным боггартом.