Я не могу так просто подчиниться ему. Мы должны прекратить эти отношения, потому что...
Грандин внезапно остановился, заталкивая его в пустой класс, и закрыл дверь.
Ири услышал щелчок замка, повернулся и оказался пойманным.
— Звукоизоляция слабая, — прошептал Грандин, накрывая его рот поцелуем, — постарайся не сильно кричать.
Он кровожадно ухмыльнулся.
"С запада Артемия омывается Каренским морем, являющимся окраинным морем Мирового океана..." — раздавался из-за стенки отчётливый голос мьсе Блезира, и, если прислушаться, можно было даже различить скрип перьев, с помощью которых старательные студиозы записывали лекцию.
Ар запоздало рванулся прочь, осознавая, что попал в ловушку, и ненавидя Мистраля самой отчаянной и лютой ненавистью. Он считал Грандина рассудительным?
Это было давно и неправда, за тысячу лет до того, как они встретились друг с другом. Ран — псих! Опасный сумасшедший псих, и, что хуже всего, это безумие оказалось заразным.
Ири только судорожно вздохнул, сминаемый жадными руками, сомкнувшимися за спиной, поднимающими в воздух, сажающими на стол, в то время как чужие губы, не переставая, терзали его рот. И самое ужасное заключалось в том, что Ар ответил на это безумие ещё до того, как Ран подхватил и притянул его к себе, — вспыхнул яркой спичкой в пламени чужого костра.
Ненавижу!
Люблю!
Люблю!!!
Ненавижу!!!
Зарываясь пальцами в волосы на затылке, судорожно впиваясь в шею, прикусывая кожу. С силой, что, кажется, сейчас сметёт всё вокруг, но в тот же миг превращается в тончайшее, легчайшее прикосновение, ласкающее с пронзительной нежностью.
Несколько секунд сумасшедшего стремительного дуэта, когда они словно танцуют над бездной, бешено, судорожно и в тоже время ровно, красиво, неторопливо, перехватывая и предвосхищая движения друг друга.
Люблю.
Люблю.
Несколько томных, душащих пульсом минут. Жарких, обжигающих.
Ири обхватил Рана ногами за бёдра, притягивая к себе, готовый разодрать чужую одежду и выпрыгнуть из своей. Но Мистраль, не в силах простить вчерашней выходки, желал танцевать этот танец один.
Нетерпеливо сорвал с Ири мундир, перехватывая и лишая инициативы руки. Зацеловывая каждый сантиметр обнажающейся смуглой кожи, начал расстёгивать рубашку. Тяжело дыша, сдёрнул её окончательно, отбрасывая на пол, и, не отрываясь от тела Ара, мягко опрокинул его на стол, нащупывая застёжки на брюках, попутно стягивая ботфорты, лаская голени и припадая губами к щиколоткам.
И всё это в абсолютной тишине, под размеренное бормотание преподавателя за стенкой.
Ар отчаянно мотал головой, умоляюще зажимал настойчивые ладони, пытаясь притормозить скользящий бег, отдышаться, захлёбываясь от невозможности стонать и кричать в голос. Видя над собой пылающие от страсти, неумолимые глаза — гипнотизирующие, лишающие воли, не дающие двигаться, завораживающие непроглядной темнотой ночи, на дне которой словно пылает золотой колдовской огонь — мерцающая, солнечная ртуть космической нежности.
Люблю = Люблю.
ЛЮБЛЮ ТЕБЯ.
Грандин раздел его, сам оставаясь в одежде. Отступил на шаг, любуясь делом рук своих — исключительно обнажённой натурой. А затем, решительно, не давая любовнику опомниться, притянул поближе и начал безжалостную долгую атаку, заставляя Ири утонуть, раствориться в бесконечной, потоком обрушившейся ласке...
"Если обратить внимание на карту, к западу от полуострова Майен, принадлежащем Итании, тянется цепочка Галейских островов, между которыми проходит один из основных торговых морских путей..."
Скрип перьев, шорохи, голос преподавателя. Зажатый ладонью рот. Запах дерева и лака, идущий от поверхности тёплой столешницы. Тяжёлые бархатные шторы фисташкового цвета, замороженное инеем окно и ровный гул пламени где-то внизу, в котельной, незаметное тепло проходящее по трубам, замаскированным в узорные стенные панели. Засохшие веточки физалисов, забытые в вазе на шкафу, и...
Движения. Движения. Сумасшедший водоворот ладоней, изящных, не производящих впечатления силы, но способных удержать целый мир...
* * *
**
Когда Мист счёл, что на первый раз достаточно, Ири, зацелованный до алых засосов, перебывал во всех мыслимых и немыслимых позах.
На его теле не осталось ни единого миллиметра кожи, которому бы удалось избегнуть убийственных губ, рук и языка Мистраля.
Ар напрасно зажимал рот, давясь собственными стонами, в любой другой обстановке давно бы перешедшими в хрипло-скулящий вой. Слишком хорошо Мистраль изучил этот инструмент, мастерски умея извлекать из него такие ноты, что юноша почти рыдал от пытки наслаждением, которое ему щедро дарили, абсолютно лишив возможности получить малейшее облегчение телом, голосом.
Напоследок Грандин неторопливо проник в него пальцами и заставил почти умирать, вытворяя такой немыслимый танец внутри, что откройся в эту секунду дверь и войди в класс директор или половина Академии, Ири бы даже не заметил.
Собственная душа сосредоточилась на кончиках чужих пальцев, и дьявол Мистраль не спешил расторгать сделку, прекрасно понимая, что ради продления подобного контракта Ар предложит и отдаст всё, включая собственную жизнь.
Когда его скучающе-развлекающееся, страдающее и отыгрывающееся, мелочное Величество — бог Мистраль — наконец-то соизволил расстегнуть гульфик, Ири уже успел испытать оргазм и пребывал в бессмысленной прострации полнейшего физического изнеможения, приятно радуя злопамятность Рана идиотической улыбкой на лице.
— И на будущее, радость моя, — Грандин притянул любовника к себе, не забыв мстительно прокатить позвоночником по столешнице, и, широко разведя чужие бёдра, вошёл одним глубоким толчком, заставив Ири задохнуться от заново переполнивших ощущений, — не спорь со мной!
Ощущений смешавшихся между собой боли и наслаждения.
— И всёёёё тебе прощу, — со злорадной похабщинкой протянул Мистраль, радуясь, что закативший глаза и временно неадекватный Ар не в состоянии осмыслить его слова, иначе давно бы взвился ужом. Впрочем, он и так извивался на зависть любой рептилии, и Мистралю стоило немалых усилий удерживать полусогнутые ноги на своих плечах, ибо вымучивая внутри Ара сладчайшие па, он ничего не мог сделать с тем, что на каждый его толчок Ири если не подавался навстречу, то дёргался, словно от удара рыбы скат. А может в понимании Ара так оно и было?
А кто меня обидит, так тебе и надо, — мысленно добил Грандин, окончательно входя во вкус мести и понимая, что прямо мстил бы и мстил.
Потом можно догнать и снова отомстить пару раз, если конечно кто-то выдержит. Выдержит и никуда не денется — это было последней связной мыслью, после которой Мистраль, попрощавшись с рассудком вслед за Ири, полностью отдался процессу, растворяясь в ощущениях и собственном глубоком ритме. Можно, конечно, утончённо поиздеваться, растягивая удовольствие, но сил терпеть нет никаких и хочется просто жёстко трахать, вбивая в поверхность стола, рассчитывая динамику, чтобы не покалечить некоторых особо на это напрашивающихся, даже если самому очевидно, что полностью прощённых на этот раз.
Впрочем, доведённый до предела оппонент, стонущий сквозь зубы в скомканную рубаху, похоже, был совершенно не против и даже "за", умудряясь одновременно изображать поруганную невинность и откровенно подмахивать в такт движениям, от удовольствия изгибаясь временами под таким углом, что Мистраль, искренне обеспокоившись, а не переборщил ли он, притянул возлюбленного к себе и быстро довёл до финала, финишировав лишь на полсекунды позже.
Сказать, что Ару понравилась гонка, было сложно — он её просто не помнил, отключившись от всего, кроме наслаждения и пребывая на седьмом небе удовольствия. Затем перед глазами ослепительно взорвался яркий метеорит, разлетаясь куда-то в пространство, и Ири кончил с судорожным громким вскриком, теряя сознание и ощущая, как внутри него яростными толчками, выплёскивается стонущий сквозь зубы Ран.
— И так будет с каждым! — отдышавшись, "грозно" буркнул Мистраль и обессилено ткнулся носом в плечо Ара.
* * *
*
— И всё-таки, ты не прав, — слабо пробормотал Ири, открывая глаза и обнаруживая себя полулежащим на коленях Рана и заботливо закутанным в чужой тёплый камзол. Любовник обнимал его, слегка покачивая и непонятно было, по каким просторам и берегам гуляют его мысли, о чём он думает в этот момент. Глядя сквозь Ири отсутствующим взглядом, чтобы очнувшись, вздрогнуть, вспомнить о его существовании, улыбнуться, тепло поприветствовать глазами, мгновенно стирая горькую складку в районе губ. Незаметную, неуловимую. Нечто, что Грандин Мистраль не позволял себе озвучивать. — Ты абсолютно не считаешься с моим мнением и... — Ири смолк, отвечая на поцелуй.
Единственный действенный способ, который удалось изобрести Мистралю, чтобы заткнуть Ара, не давая ему возможности наговорить такого, от чего Грандину снова захочется его прибить.
— Это нечестно!
— Разве я ещё не прощён? — самодовольно отозвался Мист, играясь языком с его ухом. — Мне кажется, я достаточно извинился перед тобой.
— Это ты называешь извинением?!!!!
Если бы Ири не был так утомлён, он бы разозлился.
Но сейчас, измученный и заласканный Мистралем, находился на грани такой усталости, когда лень шевелиться и лень разговаривать. Не говоря уже о том, чтобы тратить энергию на ссоры. Впрочем, именно на это Мистраль и рассчитывал, предпринимая нападение.
Почему все их проблемы нельзя решить только с помощью секса? Хотя нет, столько секса он не выдержит.
Грандин сдержал неуместный смешок и, заметив состояние Ири, полностью подтверждающее мысль, тихо рассмеялся и с чувством прижал любовника к груди, зарываясь лицом в пушистый затылок.
— Не злись. Прости меня, — шепнул он ласково и не удержался от подначки, — мой вечно воинственный Ири. Обещаю, впредь постараюсь считаться с твоим мнением и не решать за тебя. Будем мириться? Или мне ещё раз... Извиниться?
Скрытый подтекст моментально рванул лёгкие хохотом, и Мистралю пришлось прикусить губу, обрушиваясь на Ири с бесчисленными ласками.
— Перестань меня дразнить, — буркнул Ири, дуясь из последних сил и упорно уворачиваясь от лёгких поцелуев, которыми, не переставая, осыпал его Мистраль, не столько от вечно жаждущего желания, сколько от азарта посмотреть, что сильнее — ослиное упрямство Ара или его собственная власть над ним? Упрямство ретировалось через пять секунд, и вряд ли до бубнящего оппонента дошло, что продолжая лелеять обиду жгучую, он активно подставляет его губам мордашку, умудряясь вертеться и в профиль, и в анфас.
Когда ему для поцелуя подставили щёчки, ушки, а потом носик — Мистраль не то чтобы был совсем ошарашен, скорее, очень сильно старался не рассмеяться в голос, боясь задеть высокие, нежно-ранимые чувства некоторых особ. И ведь попробуй намекни — выпученные глаза, гордо вздёрнутый подбородок, возмущённое разбрасывание конечностей с видом оскорблённого королевского достоинства, которое посмели оболгать самым бесчестным образом!
— И ты всё время смеёшься надо мной! — выдал Ири, заставляя Грандина мученически стиснуть зубы, титаническим усилием воли удерживая собственную невозмутимость. И ведь не объяснить, что насмешило, — придётся потом ловить по всему классу и опять уговаривать. — Я чувствую себя глупо!
Абсолютно непотребное "гыыыыыы", совершенно не читаемое на лице внимательного, вежливого, очень предупредительного ледяного принца, обращённом на Ири с выражением ВОТ ТАКИМИ БУКВАМИ написанной заботы. Мысленно Мистраль поставил себе золотой памятник за терпение, и теперь с каждой секундой воображаемая горка складываемых к нему даров росла и ширилась.
— И вообще, ты всегда командуешь. Надоело! Я хочу быть только сверху! — подводя итог прениям, решительно объявил Ири Ар, подтверждая известную поговорку о том, что если некоторым, предложить палец, они не подавятся, откусывая всю руку. Грандин, проглотив очередную ехидную реплику, едва не опрокинулся навзничь.
— Ты хочешь, чтооо?!!! Рааадость моя? ...??????? — оправившись от лёгкого шока, Мистраль переспросил в надежде, что ему послышалось.
— Я хочу быть СВЕРХУ! Сверхууу, Ран! — неумолимо возвестил Ири, изображая безусловное превосходство интеллекта над нижестоящими. Выпрямился, приосанившись, удобно пристроив ноги на коленях Мистраля. В расстёгнутом камзоле на голое тело выглядел он чертовски заманчиво, и Грандин ощутил моментально вспыхнувшее желание.
Оглядев полностью вымотанное, но при этом хорохорящееся ненаглядное сокровище с ног до головы, Мистраль грустно вздохнул, понимая, что повторения подобного марафона Ар точно не перенесёт.
— Кхм?
— Ну? — требовательно спросил Ири и слегка поёжился, разглядев в глазах Рана знакомый опасный огонёк подозрительного веселья, которое Мистраль больше не трудился скрывать.
Ири не просто провоцировал — по мнению Мистраля, он настырно и упорно боролся за то, чтобы нарваться на очередную неприятность.
— А ты уверен, что ты хочешь именно этого, душа моя? — Грандин мурлыкнул и поцеловал Ири в смуглое обнажившееся плечо, понимая, что кое-кого надо срочно одеть, или придётся заставить потрудиться этот славный рот на поприще далёком от болтовни.
Ири умудрялся вызывать не просто желание, а какое-то бешенство и буйство плоти Мистраля, не успевшей восстановиться, но снова рвущейся в бой.
— Да! — менее уверенно возвестил Ири и, ощутив чужую реакцию, поспешно прибавил, боясь отказа по причине временной недееспособности, — но не прямо сейчас, разумеется.
— Согласен! — Мистраль даже не раздумывал. Поцеловав Ири напоследок, он выпрямился, нехотя отлепляя любовника от себя, и поставил на ноги, поднимаясь и собирая вещи. — Но с одним условием — ты переезжаешь ко мне, — подняв с пола рубашку и отряхнув, он бережно укутал ей плечи Ири. — Или опять по новому кругу?
— Да нет, хватит с нас кругов. Я перееду! — Ири тоже не колебался.
В принципе, как следует обдумав предложение Мистраля, он пришёл к выводу, что Грандин.... ПРАВ.
Нет, во всём остальном он, разумеется, оставался неправ. Особенно в том, что касалось деспотичного поведения по отношению к самому Ару. И менять своего мнения в этом вопросе Ири не собирался.
А вот предложение жить вместе его вполне устраивало, и возможно устроило бы с самого начала, если бы у Мистраля хватило ума и такта, высказать его в менее категоричной форме и дать время поразмыслить.
Собственно, сегодня он собирался поднять эту щекотливую тему и потому ожидал малейшего намёка на примирение. В том, что Ран сдастся первым, Ири нисколько не сомневался, считая, что извиняться, разумеется, должен тот, кто виноват. А в этой ситуации виноватым виделся исключительно Мистраль (как и во всех предыдущих и последующих тоже), следовательно, именно Мистраль должен уступить. И сияющий вид Ара утром был вызван весьма банальной причиной: проведя ночь в холодной постели и скучая без своего ледяного принца, Ири, посмотревший на ситуацию под другим углом, планировал "осчастливить" Грандина.
