— И?
— И все они очень захотят подраться с фарийцами, когда те отправят легион-другой на подавление восстания.
Элаикс недоуменно почесал за ухом.
— Не понимаю. Разве это плохо? Кажется, мы все как раз и собрались для того, чтобы хорошенько набить морды имперским псам.
— И как, много морд удалось набить? Ну, из тех, что сидят за стеной?
Юноша злобно зыркнул на Ливитара. Бочка раздражал его все больше и больше, однако — и не признать этого было нельзя — говорил он разумно.
— Ты считаешь, что мы ничего не сделаем фарийцам?
— Нет. Мы проиграли, когда Ганнория была свободной. Все племена проиграли, замечу. Неужто ты веришь в то, что мы, вот так просто восстанем, соберем всех, кто может держать оружие а потом оп, — он вновь хлопнул по доскам, и те затрещали еще жалобнее, — все само-собой наладится, империя отступит и свобода будет вновь возвращена, а мы отправимся на пир по случаю победы?
Нечто такое, если честно, Элаикс и предполагал, однако признаться, конечно же, он не смог бы и за тысячу динариев.
— Тогда зачем ты пришел в Раэлин? Прятался бы, — он запнулся, потому что не знал, откуда на самом деле вылез Ливитар. — Там, где скрывался и раньше.
Бочка смерил воина презрительным взглядом.
— Ты, должно быть, шутишь. Нет? Ладно, объясню. Я пришел сюда, чтобы урвать свой кусок пирога и посмотреть, нельзя ли все-таки что-нибудь сделать. Знаешь, вера — эта такая страшная штука. Вот, вроде бы, сражаешься ты с империей годами, знаешь, что твои соплеменники — идиоты, которых уже не переучить и не исправить, а все равно надеешься на что-то. А теперь я планирую просто спасти столько воинов, сколько получится. Для этого уже сейчас делаю запасы и строю базы в лесах.
— Базы?
— Угу. С них, когда все пойдет наперекосяк, можно какое-то время будет досаждать фарийцам. Возможно даже, получится уничтожить парочку когорт, после чего я, как и все выжившие, исчезнем. А когда на севере станет спокойнее, можно будет продолжить.
— И как же быстро это случиться?
— Мой опыт говорит, что после того, как нашу, хм, — Бочка кашлянул и пожевал губами, подбирая нужное слово, — ну, пускай армию, разобьют, пройдет годик, и все вернется на круги своя. Важно пережить именно это время, предварительно убив столько легионеров, сколько получится.
— Ага. Ведь так важно вырезать пару отрядов, — Элаикс говорил совершенно серьезно и даже спокойно, хотя внутри у него все кипело от негодования.
— Ты и не представляешь, насколько. Парни должны видеть, что мы не сбежали, что мы можем бить южан.
— А почему просто не набить им морды вместе со всем войском?
Ливитар застонал и возвел очи горе.
— Ты меня не слушаешь, ведь так? Они победят в любом случае.
— Не узнаем, пока не попробуем.
Ливитар фыркнул.
— Твоя разукрашенная пробовала. Я тоже. Вот только она ничему не научилась на своих ошибках, — он криво усмехнулся. — Потому и командую тысячами, а она до того, как встретила тебя, прибилась к какой-то убогой банде и только собой не торговала, потому что ни один нормальный ганнорец не пойдет под ее начало.
— Она командует людьми, — процедил Элаикс.
— Нет, не командует. Они просто готовы, скрепя сердцем, подчиняться приказам, которые исходят от тебя и передаются через нее.
Элаикса все это стало утомлять. Особенно ему не понравилось отношение Ливитара к Эльре, без помощи которой он, наверное, уже и не сумел бы сладить с оравой, свалившейся ему на шею. Разговор стоило заканчивать, но ссориться с Бочкой, как бы сильно он ему не нравился, действительно было нельзя.
— Ладно, я тебя понял. План, в принципе, неплох, — Элаикс постарался проявить максимум дипломатичности, но, кажется, ввести в заблуждение Ливитара не получилось — тот посмотрел на него почти с жалостью. — Но как я могу тебе помочь?
Бочка ждал этого вопроса.
— Ты умнее прочих, — ответил он. — Целеустремленней. Сильнее, наконец! Ты не отсюда, у тебя мозги работают иначе, ты можешь меня понять и присоединиться, они — нет.
— Присоединиться? — прищурился Элаикс. — Пойти в подчинение?
На лице Бочки не дрогнул ни единый мускул.
— Нет. Я говорю о равноправном партнерстве. Мы уже договорились помогать друг-другу во время осады, что помешает продлить соглашение? М? Дай тому же Грантару задание подготовить кое-что на черный день, он в таких вещах знает толк. За оставшееся время Крыса обустроит пару лагерей в лесах, и когда наши идиоты поскачут навстречу собственной смерти, мы благополучно будем ждать своего часа, сидя в тепле, объедаясь мясом и упиваясь вином.
— А что потом? Когда наедимся и напьемся.
Ливитар взглянул на него, точно на дурака.
— Продолжим убивать фарийцев, я ведь уже сказал.
— Путников на дорогах, небольшие патрули, изредка и с опаской — обитателей небольших поместий? И какой же от этого толк? Так мы Фара не разрушим.
— А мы его никак не разрушим! — с яростью в голосе прокричал Ливитар. — Империя незыблема и простоит она еще не одно поколение. Единственное, что мы можем, так это покусывать ее, точно комары! В истории уже были такие случаи, я читал.
Элаикс открыл рот, чтобы резко и колко ответить, как вдруг до него дошел смысл сказанного.
— Читал? Книги?
— Нет, корыта для овса! А ты как думаешь?
— Стой. Ты умеешь читать?
— А вот это было действительно обидно, — очень спокойно — убийственно спокойно — проговорил Бочка.
— Извини, не хотел тебя оскорбить, просто заметил, что ганнорцы не жалуют письменность.
— Жизнь заставила, — нехотя признался Ливитар. — И я понял, насколько важны книги, жаль, что так поздно. Но речь сейчас не о них. Ты не ответил.
Элаикс задумался. Вообще-то, если отбросить неприязнь и гордыню, а потом — подумать, предложение толстяка не казалось столь уж и глупым. В принципе, фарийцы действительно сильны. У них много легионов, много оружия, много денег. Много всего! Даже если они победят легион, который придет с юга — а в том, что он придет, сомнений не было ни у кого, — вслед за ним император просто пошлет еще один. Или два. Или три. Кто-то расскакзывал ему, что жители Вечного Города никогда не сдаются и не смиряются с поражениями. Ты можешь разбить их девять раз, но на десятый они обязательно придут в количестве, достаточном для того, чтобы вернуть себе утерянных золотых орлов и затолкать их тебе в задницу.
Нет, отказываться от хорошей драки он не собирался, но может...
"Ну, а почему нет? Что я теряю"? — подумал Элаикс.
— Я поговорю с Грантаром, — произнес он. — Скажу, чтобы тот обсудил этот вопрос с тобой и взял достаточно людей и припасов.
Широкое лицо Бочки расплылось в улыбке.
— Но! — повысил голос Элаикс. — Когда империя придет, я и большая часть моих людей выступит в поход против нее.
Ливитар вздохнул и сделал неопределенный жест рукой.
— Идите, если без этого никак. Но я все равно благодарю тебя за благоразумие.
Элаикс поднялся, Ливитар последовал его примеру и протянул руку.
— До встречи. — Тимберец принял его крепкое рукопожатие.
— Увидимся, — согласился ганнорец.
* * *
В течение последовавших за этим разговором двух недель ничего важного и не случилось. Крепость фарийцев так и осталась в осаде, ганнорцы все также предпринимали вялые попытки взять стены и, потеряв еще несколько сотен воинов, успокоились. Свежие отряды продолжали стекаться к городу, ставшему своеобразным центром восстания, сюда же непрерывно пребывали телеги с фуражом и провиантом — предприимчивые торговцы решили подзаработать и на войне. Естественно, каждый из них был ганнорцем, ведь фарийцев, которые не успели укрыться в безопасных местах, в эти дни ждала только смерть, но все-таки Элаикса изрядно позабавила расторопность этих готовых на все ради наживы людей.
Торговцы же принесли дурные вести на тринадцатый после знаменательного разговора день.
"Фар идет".
Эта новость, пущенная кем-то из толпы, еще до полудня разлетелась по всему разношерстному ганнорскому воинству, с каждым часом обрастая новыми леденящими душу подробностями.
— С юга идет легион.
— Нет, два.
— Да какое там, их пять.
— И император сам ведет солдат!
— А с ним все маги империи.
Подобные слухи циркулировали и раньше, но на сей раз все было куда серьезнее — свидетельства, неясные и туманные, множились с каждым часом, и на сей раз были весьма однозначными, хотя и не подкрепленными какими-либо доказательствами. В любом случае, их оказалось достаточно, чтобы слабые духом заколебались. Уже к вечеру стали появляться первые дезертиры и Элаиксу пришлось отдать Бартиху соответствующие распоряжения.
Лысый атериадец был чрезвычайно доволен, потому что получил возможность карать по своему усмотрению любого, кто посмеет нарушить клятву, данную Старшому. Правда, юноша строжайше запретил пытать и тем более убивать беглецов, пойманных в первый раз, однако он понимал, что обожающий чужие страдания Философ найдет способ потешить свои извращенные чувства.
Юноша метался, точно лев, запертый в клетке. Он понимал, что империя, кажется, действительно нанесла удар, однако без веских свидетельств, более серьезных, чем болтовня заезжего торговца, действовать не мог.
И он получил их ночью, когда на взмыленных, хрипящих и исходящих пеной конях, прискакали разведчики. Элаикс в это время забылся недолгим тяжелым сном, или, скорее, дремой, а потому, едва только скрипнула дверь, он проснулся, но не торопился вставать. Лежал, сжав пальцы на рукояти ножа и глядя из-под полуопущенных ресниц.
— Старшой. — Это был Грантар. — Дело есть.
— Что такое? — Элаикс моментально вскочил.
— Давай к нам, все узнаешь.
"К нам" — было небольшим, но уютным помещением, устланным коврами и заставленным мебелью, которую неутомимый Крыса натаскал из разграбленных районов. Именно тут Элаикс со своей пятеркой планировали, обсуждали, и просто отдыхали от тяжких трудов. Сейчас здесь было тесно — помимо его офицеров в комнате стояли сидели трое обессиленных мужчин, в которых тимберец сразу же узнал разведчиков.
— Фарийцы? — сразу же догадался он.
— Они, суки, — прошипел по-змеиному Бартих, после чего совершенно не по-философски выругался. — Идут с юга, два легиона.
— Стало быть, десять тысяч человек, — прикинул Элаикс. — Максимум, двенадцать. Кто-нибудь еще знает об этом?
— Если и знает, то не от нас, — ответил лысый. — Страх передо мной надежно побеждает жажду золота. Вот только это не имеет значения — думаю, прочие Сильные тоже отправляли лазутчиков.
— Стало быть, торговцы не лгали.
— Было очевидно, что император прореагирует.
— Что делать будешь, Старшой? — обратился к нему Грантар.
Элаикс не задумывался. Зачем, ведь все решения приняты.
— Драться. У них не будет стен, а в поле мы уж как-нибудь сладим и с магами. Пошлите сообщение Сильным, вдруг все же не знают. Да, — он скривился, точно от зубной боли. — Грантар, выбери сотню надежных парней. Они должны укрыться в одном из лагерей, которые ты подготовил, если хочешь, обсуди вопрос с Бочкой.
— Будет сделано, — просиял Крыса, прочие же, если и имели что против, возражать не стали.
Утром Сильные собрали экстренный совет. Ливитар выступал против сражения, правда, достаточно вяло, видимо, понимая, что отговорить товарищей не сможет. Так и оказалось — Сильные единогласно согласились выступить в поход.
Суета поднялась страшная, и неудивительно — на юг собирались выступить почти тридцать тысяч человек. Причем, что бы там не говорил Бочка, армия эта была отнюдь не простой толпой. Почти все знатные ганнорцы привели своих слуг для того, чтобы дать долгожданный бой проклятым захватчикам. И в войне эти люди разбирались!
Выступили на удивление быстро — к обеду, оставив в городе сравнительно небольшой отряд, который должен был блокировать засевший в крепости гарнизон. Ганнорское войско стремительно продвигалось навстречу фарийцам, разослав во все стороны конные дозоры. Когда северяне оказались в родной для себя стихии они приятно удивили Элаикса. Шли быстро, почти не останавливаясь на привалы, держа некое подобие строя и соблюдая, опять же, до определенной степени, дисциплину. А потому он ну совершенно не понимал пессимизма Бочки, который, как ни странно, отправился вместе со всеми, решив, видимо, что успеет сбежать в нужный момент.
Правда Элаикс был готов поставить свою жизнь на то, что армия Ливитара недосчиталась примерно двух сотен воинов. Но ведь это такая мелочь на общем фоне, не так ли?
Еще одним приятным открытием оказался невысокий уровень дезертирства. Да, действительно, кое-кто сбежал, узнав о том, что планируется большая драка, однако большинство ганнорцев ждали ее и восприняли приказ о выступлении с радостью.
Эльра с Аладаном объяснили, что ганнорцы никогда не любили осады. Этим прямодушным людям претило лезть на стены и брать города измором, зато они всегда уважали "честное дело". Именно так на языке варваров именовалось сражение.
— Скажи, Аладан, — обратился юноша к однорукому воину, ехавшему рядом. — Чего нам ждать? Когда мой город брали фарийцы, отец не пустил меня на стены.
— Ждать? — задумчиво переспросил северянин. — Порядка. Имперцы — не люди, а какие-то живые механижмы. Штоят под штрелами как один. Идут как один. Бьют как один. У каждого легиона ешть маги и ошадные машины. Их шледует ломать в первую очередь.
— А Сильные в курсе?
— Да. Но не радуйшя. Каждый иж них штанет воевать шам. Мы тоже.
— Но это же глупо!
Кажется, он сказал это громче, чем следовало, потому что несколько человек повернули головы, с любопытством прислушиваясь к словам южанина, и следующую фразу Элаикс уже прошептал.
— Так мы ослабим себя. Нужно перед боем выработать план, и придерживаться его.
Аладан фыркнул.
— Это для шлабаков.
Элаикс несколько мгновений смотрел на него, надеясь, что гладиатор сейчас рассмеется над своей крайне удачной шуткой, но ничего такого не происходило — Аладан был убийственно серьезен.
Он вздохнул.
— Возможно, Ливитар все-таки понимает соплеменников лучше, чем я, — пробормотал юноша себе под нос.
"Ладно, чего травить душу? Скоро все решиться — либо мы, либо они. Так или иначе, но багровая дорога получит свою порцию живительной влаги. А я"... — тут его посетила новая мысль. — "Я выживу в любом случае. Что бы ни произошло с остальными"!
Мысль эта — склизкая и вонючая, точно сдохшая змея, никак не желала исчезать из головы, и Элаикс не понял, откуда она в ней вообще оказалась.
— Не нравится мне все это, — прошептал он. — Совершенно не нравится.
Еще меньше ему понравился лагерь фарийцев, до которого они добрались спустя четыре дня. Большой и квадратный, он был обнесен частоколом, за которым виднелись дозорные вышки, и валом. Вокруг на триста шагов не было ни одного деревца или кустика, лишь ровная, утоптанная земля, обрывающаяся рвом, в котором торчали заостренные колья.
Уставшее ганнорское воинство расположилось на привал прямо на дороге. Никто не занимался фортификациями, ограничившись лишь дозорами. На предложение Элаикса хотя бы соорудить баррикаду, прочие Сильные ответили презрительным молчанием.
