01. Дзюсан. Академия-фантом

На большей части снимков была запечатлена уже виденная Генри пара — джентльмен с роскошными усами и баками, одетый по последней лондонской моде конца позапрошлого века, и дама, вероятно, его жена. Красивая женщина в дорогом изысканном туалете. На некоторых снимках на оборотной стороне стояли даты и короткие подписи на английском. Похоже, они оба были большими любителями утренних прогулок — аккуратная надпись 'Рассвет на Синтаре' доминировала над прочими. Макалистер откинулся на спинку стула, обдумывая план. День подошел к середине, ученики и преподаватели собирались на обед, и Кимура, само собой, все ближайшее время будет в столовой. У Генри появится отличная возможность сначала самому все разузнать, прежде чем делиться с 'соучастником' результатами своеобразного следствия.

Вспоминая о первопричинах своего появления в 'Дзюсан', Генри с какой-то мрачной обреченностью думал, что опоздал с самого начала, с того момента, как в последнем приюте услышал, что Филлис там больше нет. И хоть след ее уходил на отдаленный японский остров, мужчина сердцем чувствовал, что будь она здесь, он непременно бы ее нашел. Замерев над фотографиями, испещренными ажурной тенью льнущих к окну магнолий, он вдруг задался вопросом — зачем? Стоит ли продолжать? И сам себе ответил, что стоит, если не ради сестры, то ради Сораты, который нуждался в спасении ничуть не меньше, просто, возможно, сам еще об этом не подозревал.

Таким образом, убедившись, что столовая на ближайший час превратилась в самое оживленное место Академии, британец сменил строгую белую рубашку на менее официальную, с короткими рукавами — благо, жара к тому располагала — и, спрятав несколько фотокарточек и украденный с маяка бинокль в сумку-планшет на длинном ремне, выскользнул из здания через заднюю дверь.

Путь к маяку, который Генри взял за отправную точку, был ему уже знаком. Полосатый исполин все так же высился над обрывом, кричали чайки, и внизу с рокотом накатывало на валуны беспокойное море. Мужчина вновь не удержался и бросил взгляд с высоты, туда, где блестели на солнце облизанные волнами острые камни. Голова вмиг стала легкой, ее наполнили плеск и шепот моря, будто говорящего ему, что все проходит, и в конце останется только он один. Хотя, скорее всего, эти мысли принадлежали самому Генри, и никто иной не мог точнее выразить терзающие его страхи. Поборов пугающее желание сорваться вниз, он повернул и отправился дальше вдоль берега, надеясь отыскать безопасный спуск к воде.

Увы, скоро тропка вильнула в глубь зарослей, окунув несчастного британца в удушающие объятия кустов магнолии, таких густых и высоких, что в них можно было потеряться, как в лесу. Их желтые и розовые восковые цветки казались искусственными, наподобие тех лилий, что кладут на могилы. Генри едва вырвался на свободу, злой, чихающий, с застрявшими в волосах лепестками, а перед ним уже расстилался перелесок, пока еще не слишком густой, но грозящий постепенно перейти в настоящую чащу. Насколько Генри помнил, где-то в этой стороне начинался смешанный лес, однако британец надеялся, что не придется слишком в него углубляться. Тропинка снова ушла из-под ног и обнаружилась уже гораздо ближе к берегу. Тут отлично слышался рокот моря и клекот голодных, низко летающих в поисках пищи, птиц. Макалистер не засек время, но рассудил, что идет уже не меньше двух часов, и вот деревья расступились, и дорожка резко пошла вниз, превращаясь в песчаную насыпь. Это произошло так неожиданно, что мужчина не удержался — ноги заскользили по рыхлому песку, и Генри от неожиданности сел и в таком положении съехал вниз, пачкая одежду и царапая ладони. Поднявшись и наспех отряхнувшись, он оглядел дикий пляж, на который, наконец, набрел.

Это был тот же пляж, что и на фото, на что указывали металлические сваи давно сгнившей мостушки. Косая полоска суши плавно перетекала в лазурную синеву моря, лениво накатывающего на светло-желтый песок с серыми вкраплениями разбросанной гальки. Деревья бросали тень по краю, солнце красиво играло в чистейшей воде, и было странно, что такое чудесное место до сих пор никак не использовалось для отдыха жителей острова. Лично Макалистер бы с удовольствием провел здесь день вместо того, чтобы страдать от июльской жары в четырех, пусть и довольно прохладных, стенах. Пожалуй, это действительно отличная идея. Когда все закончится, они вернутся сюда вместе с Соратой.

Однако Генри все же пришел сюда не отдыхать. Устроившись в тени, он бросил на песок сумку, поднес к глазам бинокль, уверенный, что теперь-то островку от него никуда не деться. Осмотрел блестящий в свете солнечных лучей горизонт.

Он был совершенно чист. То есть абсолютно чист. Ни намека, ни крохотного пятнышка на идеальной глади. Генри вглядывался до рези в глазах, до выступивших слез, но так ничего и не увидел.

— Черт! — выругался он на английском и добавил на родном гэльском наречии. — Проклятье! Чтоб я сдох!

Пнул камешек, подняв тучу брызг в прибрежной полосе. Чайки, точно насмехаясь, разразились крякающим хохотом.

— Чтоб вас всех!.. — напоследок пробормотал Генри и, подхватив сумку, направился в обратный путь.

В голове Сораты творился самый настоящий хаос. Изученные планы Академии, кое-какие газетные вырезки, на которые раньше он не обращал внимания просто потому, что это было без надобности, странный разговор Кику с Дайске, больше выбивший его из накатанной колеи, нежели удививший, странное поведение Генри на чердаке... Все это перемешалось, сбилось и к концу дня больше походило на сумбурный кошмарный сон, чем на правду. Занимаясь подготовкой к ужину, Сората старался не думать, но навязчивые мысли сдобренные разочарованием, обидой и, как ни странно, страхом, не давали покоя.

Он что-то упустил, что-то очень важное, и будет за это наказан.

На ужине Сората не появился, из кухни проследил за столпотворением в столовой и, не найдя там взлохмаченной рыжей макушки, поспешил уйти, стоило только появиться доктору Сакураи. Если бы он знал, что ей сказать, непременно бы сделал это, но голова неожиданным образом стала пуста. Или это было самым удачным оправданием его нерешительности.

Наскоро заварив себе чай и положив остатки запеканки, он с подносом направился в свою беседку — единственное место после кухни, где чувствовал себя в своей стихии. Солнце уже ушло за полоску леса, и японская половина сада, вместе с его вьющимися меж клумб, фонариков и бонсаев дорожками, заросшим прудиком и деревьями вишни и сливы погрузились в безликую тень. Пышные цветы пионов начали подбирать лепестки, готовясь к ночи.

— Генри?

Сората замер на пороге беседки, упираясь локтем в створку седзи. Макалистер сидел на подушках, скрестив ноги по-турецки, и сосредоточенно записывал что-то на разбросанных по столу листочках. Он был в растрепанных чувствах и, судя по отрешенному лихорадочному взгляду, куда более растрепанных, чем рыжие волосы, требующие срочного вмешательства расчески.

— А, Сората, это ты.

В нос ударил резкий лимонный запах, и Кимура с удовольствием вдохнул этот аромат.

— Интересно, кого еще ты ожидал увидеть у меня в беседке? — Кимура саркастически хмыкнул, ставя свои светлые кожаные мокасины возле черных туфлей коменданта, подсознательно отмечая их явную дешевизну и потрепанный вид. Видимо, это была любимая пара обуви, как те домашние тапочки, у которых давно отвалилась подошва, но выкинуть и заменить на новые не поднимается рука.

Генри промолчал, поджимая губы. Кимуру это смутило. Подхвати Генри их привычную игру в перебрасывание ничего не значащих фраз, за которыми часто скрывалось нечто больше, чем просто слова, Сората не задумался бы, когда успел настолько обидеть коменданта, если сам уже успел накопить целую кипу претензий.

— Ты опять обнимался с магнолией? — Кимура отодвинул в сторону бумажный хлам, раскиданный по поверхности в неожиданно огромных количествах, и поставил на освободившееся пространство поднос. Потом задвинул створки, характерно прошуршавшие в напряженной тишине, и сам опустился на подушки напротив британца.

Генри поморщился, недовольно принюхался и без единой ноты сарказма огрызнулся:

— Если бы мне было кого обнять на этом проклятом острове, я бы непременно это сделал.

Сората стиснул пальцами собственные колени. Генри был зол? Почему? Этот вопрос оказался куда важнее негодования.

— Что-то произошло, — вслух сделал он вывод. — Что, Генри?

— Ничего. Черт побери, ничего не произошло, в том-то и дело! — сердито воскликнул мужчина. — За весь этот чертов день я не смог сделать ничего полезного.

— Если бы ничего не произошло, — Сората сглотнул, — ты бы не ругался. Давай я налью тебе чаю, пока не остыл, и ты все расскажешь?

Не дожидаясь ответа, Кимура наполнил чашку и подвинул ближе к Генри.

— Спасибо, — тот кивнул, но к напитку так и не притронулся. — Я не ругаюсь. То есть, ругаюсь, но ты тут не при чем.

Сората выдохнул, одно из его опасений не оправдалось, и стало хоть капельку, но легче.

— Тогда кто при чем? Или что?

Генри почувствовал, что перегнул палку, вымещая на друге скопившееся раздражение, но быстро успокоиться не получалось:

— Я сам виноват, поспешил. Хотел предъявить тебе результаты, а не таскать за собой, заставляя выслушивать свой бред, — он отхлебнул из чашки, обжегся и выругался, забывшись, на языке своей горной родины. — Прости. В общем, я пошел искать место, откуда можно было бы увидеть тот островок, что мы видели с маяка. Помнишь? Он еще был на старых фотокарточках. Мне нужно туда попасть.

— Я не буду спрашивать, зачем, — Кимура дернулся, словно мог чем-то помочь, но спохватился. — И не нашел?

— Я бы с удовольствием все бы тебе объяснил, — Генри взъерошил волосы и устало вздохнул. — Ты мне веришь? Но пока могу сказать только одно — есть основания полагать, что там я могу найти что-то, связанное с Филлис. Довольно, хм... призрачные основания.

— Если бы я тебе не верил, ты бы тут не сидел, — Сората нахмурил брови, справедливо обижаясь на такой вопрос. Он чувствовал, что где-то подсознательно Генри не доверяет ему полностью или просто не готов поделиться чем-то очень личным, и в этом Кимура обвинить его не мог. — Ну так что?

— Не нашел. Что б его... — Генри склонил голову, ругаясь вполголоса. — Не понимаю. Он же существует. Я видел его в то утро на маяке, он есть на фотографиях. Ну не затонул же он, а, Сора?

— Постой! Ты снова был на маяке?

— Да нет же! Точнее, почти был. Я прошел вдоль береговой линии через лес и вышел на дикий пляж. Кажется, это единственный участок, где можно спуститься к воде. Оттуда остров должно быть видно, как на ладони. Но, клянусь, его не было!

От напряжения у Сораты свело ноги, и он съехал на бок, приземляясь на подушки в более непринужденной и удобной позе, и потер лодыжку.

— Я тебе верю, хотя звучит очень... сомнительно. Ты уверен, что ты был на нужном месте? Давай посмотрим фотографии?

Генри подвинулся, предлагая японцу присесть рядом, и разложил фото веером:

— Давай. Но едва ли ты увидишь то, чего не увидел я.

Сората, не поднимаясь на ноги, подполз к Генри. Фотографий было немного, некоторые из них он уже видел на чердаке, другие, видимо, при разделении оказались в другой стопке. Фотографию с островом он запомнил хорошо, темным пятном на ней выделялся треугольник шатра, полностью убивающий композицию кадра. Семейное фото на рассвете, когда море и небо еще едины. Кимура повертел его в руках, прочитал надпись на обороте и задумчиво вздохнул. Пожевал губу и окинул взглядом остальные снимки, мысленно отмечая среди них уже знакомые, пока не наткнулся на еще один снимок на фоне моря, только теперь рядом с мужчиной запечатлена та самая японка. Стояла она немного странно, чуть выгнувшись вперед и перенося весь тела на одну ногу, плечи расправлены, а не расслаблены. Острова на фоне не было, но Сората все равно повертел снимок в руках.

— Что? — Макалистер навалился сбоку, вглядываясь в желтоватую картинку. — Ты что-то заметил? Говори сразу, любая мелочь может быть важна, — он сильнее вжался в его плечо. — Мне показалось, что с этой женщиной что-то не то, хотя я мало японок видел в жизни. Руми не в счет. И будто бы еще что-то... Не могу уловить мысль, только ощущение... — он поморщился. — Знаешь, словно краем глаза ловишь движение, а увидеть его не можешь. Так раздражает.

— Не прижимайся, — Сората легонько толкнул его плечом, но скорей полушутя, — тяжело. Лучше смотри, не вот это ли тебе мешает?

Он положил фотографии рядом, чтобы была возможность сравнить. Первая, семейная, была горизонтальной, вторая, с японкой — вертикальной, но было в них что-то общее, мешающее. В левом углу полосатый край шатра на контрастном, сделанном явно в полуденное время снимке, не привлекал такого внимания, как на рассвете. А справа край деревянной мостушки.

— Это одно и то же место! — Макалистер хлопнул себя по лбу. — Сора, ты моя добрая фея! — он возбужденно хлопнул Кимуру по спине. — Но если это так, то что же получается? Как остров может быть утром, но не быть в обед? Хотя, о чем я. Это же 'Дзюсан', Академия, окутанная целых ворохом загадок, как реальных, так и выдуманных. Подумаешь, остров-невидимка.

Под конец тирады энтузиазм Генри снова сошел на нет, и он, забрав из рук Сораты снимки, снова принялся напряженно разглядывать.

— Еще раз назовешь меня феей, получишь в глаз, — пробурчал Кимура, не без удовольствия наблюдая, как британец воспрянул духом, хоть и ненадолго. Выждав немного, склонился набок, заглядывая в снимки сбоку. — Тебе не кажется, что женщина в... интересном положении? Странно, правда? На одном фото мужчина с семьей, на втором с чужой замужней женщиной?

— С замужней ли? — Генри с сомнением покачал головой, полностью игнорируя первое высказывание Сораты. — Не возьмусь судить, но едва ли бы восточная женщина в положении стала бы фотографироваться с чужим мужем в отсутствие своего супруга. Его ведь нет ни на одном снимке. Скажи, тебе ведь виднее, это вообще возможно?

— Утверждать я ничего не могу, но существуют некоторые особенности, допустим, в одежде. Цвет, длина рукава, оби говорят о том, что она замужем. Я бы предположил, что девочка, — Кимура вытащил фотографию женщины с девочкой в ситцевом платье, — ее дочь. Они довольно похожи.

— Едва ли это оправдывает ее нахождение в компании этого джентльмена, — Генри взглянул на фото девочки, потом на Сорату. Нахмурился. — Она, может быть, не знаю, как сказать... содержанкой? Цвет и оби могут сказать тебе, жив ли ее собственный муж?

— Джентльмена ли? — Сората саркастически хмыкнул. — К сожалению, не имею ни малейшего представления. Ты полагаешь, она вдова? Или ваш английский 'джентльмен' польстился на восточную экзотику?

Взгляд Генри скользнул по расслабленной фигуре Кимуры, и британец передернул плечами:

— Насчет последнего ты вполне можешь оказаться прав. Но мы можем строить предположения до утра. Нам нужна информация, я хочу побывать на том островке, даже если для этого придется дежурить на пляже сутками. Ты со мной?