Ещё одна сказка

Яблоневый сад с розовыми кустами... Мужчина, который неожиданно просит прощения, словно боясь, что единственная ниточка между нами оборвана раз и навсегда... Ошарашенная, я молчала, не зная, что и сказать. Обида давно не то что прошла, а потускнела на фоне других событий. И было немного жаль, что между мной и Тамашем как-то странно, неназываемо и вроде как даже косвенно произошёл разрыв. И в то же время так и хотелось недоверчиво улыбнуться. Разрыв? А было ли что-то? Всё опять-таки на сплошных намёках... Чувство, которое я раз ощутила к Тамашу... Ощутила — опорное слово. Я и сейчас чувствовала его, даже опустив глаза. Чувствовала его упорный, хоть и виноватый взгляд. Его сильное желание приблизиться и в то же время страх ненароком снова сделать что-то не то... И как хотелось весело и непринуждённо сказать: "Да что вы, доре Тамаш! Ничего же особенного не произошло! За что просить прощения?"

Как будто уловив мои сомнения, Тамаш торопливо сказал:

— Понимаю, что сразу принять мои извинения трудно. Но... я могу надеяться?..

— Наверное, нужно время, — с трудом выдавила я. — Чтобы принять...

— Спасибо, Искандра, — серьёзно сказал он.

Он постоянно называл меня Искандрой, не обозначая "ре" при имени — и внезапно мне это не то чтобы понравилось... Я услышала, с каким наслаждением он произносил моё имя — наполненным ощутимой нежностью, будто ему хотелось постоянно его выговаривать. Без приставки "ре" оно словно приближало его ко мне. И, даже опасаясь моей немилости, он не мог удержаться и произносил только имя.

Заглянув в тёмные глаза, я негромко сказала, боясь спугнуть то впечатление понимания, которое нас сближало:

— Пойдёмте. Дети слышали звонок. Они ждут.

— Искандра...

Имя остановило меня, хотя я уже повернулась. Тамаш смотрел виновато и упрямо.

— Искандра, я не знаю, какой артефакт сейчас делает вас защищённой, но скрывать эмоции вы не умеете. Простите, но... Вы можете возненавидеть меня... Я рад, что у вас всё получилось.

Вот теперь я вспыхнула — от страха и... радости, что он всё понял. И лишь одно меня утешило в моём замешательстве: он один знал, что я старалась найти деда Конрада. Взяв себя в руки, я попыталась спокойно сказать:

— Спасибо.

И больше не ждала его, сразу зашагав — в неопределённой надежде, что Тамаш больше не будет смущать и беспокоить.

Он забрал сына, который только вздохнул, глядя на Факса в руках Кати... Ирония ситуации: Рема мне стало жаль больше, чем провинившегося передо мной Тамаша.

Так задумалась, что не сразу восприняла вопрос Тамаша:

— Ре Искандра, вас пригласили к ре Миранде?

Очнулась только на концовке вопроса. Пришлось прокрутить его в мыслях, чтобы понять, о чём он говорит. Вскинула голову:

— Вы тоже будете? С Ремом?

Мальчик, державшийся за руку отца, кивнул в ответ на мой вопросительный взгляд и насупился в легко читаемом: "Не хочу!" А потом умоляюще посмотрел на меня:

— Ре Искандра, вы ведь придёте? Можно, мы будем рядом с вами? Пожалуйста! Мне с вами легко!

— Рем, — мягко сказал Тамаш. — Ре Искандру тоже пригласили. Она будет на детском празднике ре Миранды.

Хм. Кажется, я только что проговорилась? Точно: "Вы ТОЖЕ будете?" Ну, что ж... Взялся за гуж — не говори, что не дюж. Если до сих пор была возможность уклониться от приглашения, то просьба Рема всё перевернула. Мальчика, которому и так плохо в семействе ре Луминиты, наверняка будет неуютно среди полузнакомых детей — внуков ре Миранды. Тамашу тоже будет неуютно, потому что его воспринимают как бедного родственника ре Луминиты... Я прикусила губу. А я не слишком переживаю за этих двоих? Ведь до моего появления здесь, в Старом городе, они жили и без моей поддержки! И Тамаш уже показал себя настоящим мужчиной, отнюдь не хлипким, в поединке с Драгомиром. Хм, почаще себе об этом надо напоминать, чтобы перестать жалеть его, видя в нём всего лишь какого-то несчастненького.

Склонившись к Рему, я пожала ему руку и тихо сказала:

— Пусть только кто-то к нам попробует подойти! Всех отвадим!

Выпрямилась от заулыбавшегося мальчика и сказала уже Тамашу:

— Я провожу вас до ворот.

А когда закрыла за ними калитку и поспешила побыстрей к деду и двойняшкам, которые наверняка уже рядом с ним, неожиданно нахмурилась. Даже шаги замедлила. То ли из-за интриг вокруг меня и моих детей, то ли ещё из-за чего я внезапно подумала о том, о чём раньше не предполагала думать. Не пригласили ли Тамаша с Ремом, чтобы надавить на меня и чтобы я обязательно пришла? Ведь Драгомир видел, что я недовольна новым приглашением. Они: и Драгомир, и ре Гранда — уже знают, что я благоволю к Рему, что мне симпатичен Тамаш. Не значит ли их приглашение Тамашу, что меня почему-то очень хотят видеть на детском празднике ре Миранды? Но зачем? Ведь что Миранда, что Гранда — обе они из компании, которая желает избавиться от убийц-некромантов. Нет, однажды Гранда меня подставила. Но неужели совместно с Драгомиром она решила сделать это ещё раз? Но почему нельзя поймать этих убийц как-то иначе?

Я закрыла дверь в садовый домик на щеколду, задвинув её до конца.

Пока меня не было, Андрей переставил кухонный стол на середину коридорной кухоньки. Получилось — в тесноте, да не в обиде. В большей степени потому, что кухонька наша обладает небольшими окнами, да ещё довольно высокими и сейчас с задёрнутыми занавесками. Катя успела накрыть стол, и наша семья, наконец, уселась за обед. Мы сидели впритык к столу, смеялись над изумлёнными котами, которые понять не могли, почему мы сидим здесь, в коридоре, а не в просторной общей комнате; между нашими ногами бегал щенок, а мы говорили и говорили, вспоминая и рассказывая, удивляясь и сочувствуя. И всё это было настолько наше — до слёз, что сжималось сердце.

Дед Конрад объяснил своё видимое преображение.

— Я вернулся домой, — просто сказал он. — В свою среду. Здесь мне легко самому собирать силу. Насколько я выяснил, твои дети уже знают, как накапливать магическую силу, которая помогает поддерживать организм и справляться со всеми невзгодами, — задумчиво сказал он. — Мне дети рассказали и о том, как тебе помогали с артефактами "там", чтобы ты могла видеть призраков. И о колье, место которого подсказали тебе родители. Как только разберёмся с опасностью (а я думаю, что разберёмся обязательно!), я сам тебя буду учить набору магической силы. А пока займёмся текущими делами. Что там с твоим приглашением на сегодня?

— Мне придётся идти, — вздохнула я. — Сначала думала отказаться, тем более что у меня есть возможность: дети напомнили, что после второго приглашения я могу отказаться от третьего. Но я пообещала Рему. Ты не видел его, но, наверное, Андрей уже рассказал, что Рем — жертва тех же убийц-некромантов. Его чуть не сожгли. Мальчик выжил, но его лицо обезображено пятнами горелой кожи. Я обещала ему поддержку на детском празднике. Но мне не нравится, что ре Гранда велела мне приехать на этот праздник без детей — без Андрея и Кати. Вроде как она сама заберёт меня туда. Вопрос: а оттуда? — не обсуждался. Есть личное подозрение, что на обратном пути что-то произойдёт. Или я преувеличиваю?

— Мама, не беспокойся, — вмешался Андрей. — Ты поедешь без нас, но на обратном пути мы проследим за твоей безопасностью. Жаль, что здесь нельзя использовать мобильники. Было бы здорово: ты звонишь нам, что выходишь, — и мы втихаря начинаем охранять тебя от самой двери. Но итак ничего. Мы спрячемся рядом с поместьем ре Миранды и будем ждать твоего появления.

— Хорошая идея, — одобрил дед Конрад, в то же время глядя на меня с тревогой. — Тем не менее, я дам тебе парочку артефактов, которые помогут в случае опасности. Ко всему прочему не забудь дать мне свои украшения, в которых ты пойдёшь на праздник. Я наложу и на них заклинания защиты. Говоришь, ре Гранда настоятельно тебя приглашала? Старая интриганка... Любопытно, что она задумала... Жаль, я не знаю, кто такой доре Драгомир. Но если и ре Миранда участвует в этом заговоре... — Он озадаченно покачал головой. — Невероятно. Дети, вы в самом деле надеетесь защитить свою мать?

— Мы не надеемся, — спокойно сказал Катя. — Мы знаем, что сумеем это сделать.

— Нам бы только выспаться, — добавил Андрей и тут же с видимым трудом приглушил зевок.

— Идите к себе и закрывайтесь, — велела я, сама еле удерживаясь не повторить. — Мешать вам никто не будет.

— В таком случае, Искандра, — посмотрел на меня дед Конрад, — мне нужны твои украшения — все. Пусть это будут кольца или что-то другое. Пояс от платья и туфли — всё это отдай мне, а к вечеру они будут нашпигованы заклинаниями силы.

Так наш обеденно-военный совет закончился чисто практическими делами.

Я побежала к себе собирать украшения, а Катя взялась за уборку обеденного стола. Когда я поднималась по лестнице, мелком заметила, что дед Конрад придвинул свой стул к Андрею — и они тихо заговорили... Кажется, деду экстремальная обстановка по возвращении — на пользу. Вон как глаза сияют!

В своей комнате я быстро пересмотрела, в чём идти на детский праздник, и выбрала тёмно-серое платье, к которому подходили многие украшения. Не последним было соображение, что у него оказалось небольшое декольте, а значит, я могла спокойно снова выставить на обозрение всех колье моей мамы, скрывающее намерения хозяйки.

Собрав в пакет два колечка и браслет, близкий по тону к колье, положила туда же коробку с туфлями и пояс от платья, как и просил дед Конрад, я спустилась в кухоньку. Задумчивый Андрей смотрел в столешницу, явно пытаясь что-то уяснить, а дед Конрад втихомолку радовался, глядя на него, чего правнук не замечал до поры до времени.

— Что тут у вас? — спросила я.

— Ничего особенного, — от мойки откликнулась Катя. — Деда нам рассказал, что можно устроить ловушку на чёрных призраков. Только нужны твои способности. И книга, которую ему надо найти в старом доме. А Андрей, вон, теперь думает, как засечь этих некромантов возле ворот. Деда сказал, что можно настроить зеркало — типа вип-камеры, чтобы запечатлеть на нём всех, кто там будет останавливаться по ночам.

— Не совсем поняла, — призналась я, принимая из её рук полотенце и начиная сушить вымытую ею посуду. — Если деда сказал, что можно это сделать, о чём думает Андрей? Андрей ты нас слышишь?

— Слышу, — недовольно отозвался сын. — Я думаю о том, сколько зеркал нам пригодится и куда их развешать так, чтобы эти некроманты их не заметили. А ещё... Хватит ли их в старом доме...

— Идите-ка спать, — предложила я. — Я тоже не выспалась за прошлую ночь. Пока нам деда будет готовить заклинания защиты на мои вещи, мы должны успеть выспаться, чтобы на детском празднике не зевать.

Двойняшки засмеялись и послушно отправились в свою комнату.

А дед Конрад встал из-за стола и направился к подземному ходу. Я догнала его и обняла. Изо всех сил.

— Мне теперь почему-то кажется, что всё у нас будет хорошо, — прошептала я ему прямо в ухо. — Дед, подтверди. Пожалуйста.

— Подтверждаю, Искандра, — вздохнул он. — Мне нравятся твои дети. Весьма целеустремлённые.

Я отпустила деда, закрыла за ним дверцу подвала. А потом, взяв на руки спящего Факса, сопровождаемая котами, поднялась к себе. Надо бы тоже хоть чуть-чуть прикорнуть, чтобы быть внимательной на те несколько часов вечера у ре Миранды.

Оставив щенка в кресле, я присела на кровать. Раздеваться не буду. Только прилягу... Взгляд притянуло платье, висящее на открытой дверце шкафчика. И подумалось: понравится ли оно Тамашу? Захочет ли он танцевать со мной на этом вечере?

А потом нахмурилась. Есть проблема посущественней. Захочет ли этот настырный Драгомир уступить Тамашу, если тот пойдёт ко мне в надежде сделать тур вальса? И как сделать так, чтобы отшить Драгомира, не обижая его тётю — ре Гранду? Господи, в жизни столько не думала о том, как переплетается множество действий людей из-за желаний одних и стремлений других! Не забыть бы спросить деда Конрада, есть ли такие артефакты, которые помогают выполнять примитивные желания? Например, желание потанцевать с человеком, который, несмотря ни на что, всё же притягателен для меня?

Накинув часть покрывала на ноги, я закрыла глаза, унося в свой сон пойманную напоследок глазами часть солнечного сада: зелёные деревья купаются в ослепительно-ярком солнечном свете, но где-то за ними темнеет полоска медленно надвигающихся туч... Потом мне на ноги тяжело легло что-то мягкое, но увесистое. Вторая тяжесть весомо перешла через меня и свалилась за моей спиной. Стало тепло и уютно, как тогда, на крыльце, когда я сумела перехватить с час дремоты. Но сейчас я уснула.

Пятнадцатая глава

Все мои представления о детских праздниках ограничивались теми несколькими, на которых я была, пока мои двойняшки ходили в детский сад. А ходили они недолго — год до школы. И тому была рада. Муж тогда только-только начал прикладываться к рюмочке. Не хотелось, чтобы дети часто видели его в таком состоянии, когда он резко становился гениальным педагогом, о чём втолковывал им, требуя, чтобы они сидели послушно и усваивали всё, что скажет он.

Правда, и садик нам достался — далеко-далеко, не в нашем районе. Ездить приходилось. И вставать ранним утром. И слушать дружный детский рёв, потому что не высыпались. Некоторые родители мне немного завидовали. У них к "Спать хочу-у!!" детки добавляли: "Не хочу в сади-ик! Там (имя мальчика или девочки) дерётся!" Детский сад нам достался в заводском микрорайоне, где общежитские детишки росли... э... в сложных условиях, так как родители их ещё помнили время, когда заводскими парнями и мальчишками собирались страшной толпой и с неумолимой целеустремлённостью шли бить такую же страшную толпу из другого микрорайона. Забава такая была у них, молодецкая.

Мои давали отпор всем, кто покушался на их мирную жизнь. Не справлялся Андрей — на драчунов с жутким визгом, от которого те шарахались, налетала Катя. Пытались обидеть Катю — набычившись, шёл разбираться с обидчиками Андрей. Потом воспитатели прорабатывали меня и тех родителей, чьи дети спровоцировали конфликт.

Впрочем, речь не о том. По старым впечатлениям, я воображала себе детский праздник таким образом: большая зала, размеры которой я себе уже представляла, понимая, что праздник будет проходить в богатом доме; возле стен теснятся умилённые происходящим родители, а в середине помещения детки будут давать маленький спектакль или читать стихи и петь, а может, будет какой-нибудь конкурс и не один. А потом все дружненько сядут за столики и начнут вкушать сладкое и вкусненькое. А родители будут стоять рядом и снова умиляться на своих деток.

Мда. Зал оказалось две. Одна, цветасто и весело разукрашенная, — для малышни, с которыми работали приглашённые устроители детских празднеств. Другая, светская, — для взрослых, где повторялось всё то же самое, что было на двух других вечерах. Одно маленькое уточнение: дети на этом празднике имели право показаться в зале для взрослых — при условии, что ведут себя примерно и никого не раздражают своей беготнёй.