Главный зал Кургана Погребальный Огонь был погружен во тьму. Магический светоч был единственным источником света в древней гробнице. Предшествующие залы были полны ловушек и живых мертвецов, но их удалось миновать относительно легко, нужно было лишь идти тихо, не использовать освещение и не пытаться разграбить их могилы. Главные ценности в любом случае хранились в главном зале.
— Интересно, кем он был? — задала вопрос Лидия, с любопытством разглядывая поверженного противника. — Целую гробницу строить ради простого солдата никто не стал бы. Может это герой как-то старой легенды?
— Это была женщина, — Вендир коснулся глубоких зарубок на камне и зачитал вслух драконьи письмена: — Здесь упал щит девы Валькрис, которая мужественно воевала, но ошиблась, доверившись силе заимствованных мечей.
— Вот как. Наемные отряды не раз отворачиваются от своих нанимателей. Или это были плохие союзники? — протянула она, а затем спросила: — Мой тан, где вы выучили старый язык?
— В том-то и дело. Я его никогда не учил.
Лидия непонимающе на него посмотрела, точно не могла решить, шутит он или говорит правду.
— Наверное, Седобородые могут рассказать, что к чему, — она потерла шею, как делала всегда, когда не могла найти слов. — А Кричать вы умеете?
— Однажды получилось.
Вендир вспомнил глубокую просеку в степи, которую оставило только одно Слово.
— Правда?! — сразу воодушевилась она. — А вы покажете? Я только в старых сказаниях об этом слышала.
— Лучше на улице. Не хочу, чтобы потолок обрушился нам на головы.
Хускарл кивнула, а затем внезапно опустилась на колени, подняла тело мертвой воительницы и положила её обратно в черный гроб, накрыв сверху крышкой.
— Пусть лежит. Вы же сами сказали, что через некоторое время драугры опять поднимаются из могил.
Вендир только пожал плечами. Куда больше его занимали старинные украшения, которые лежали на дне сундука у подножия Стены, и зачарованный клинок двемерской работы, которым сражалась драугр. Он взялся сортировать немногочисленные, но крайне ценные сокровища. Если найти ценителей древностей и продать все эти вещи, то можно получить немалую сумму.
'Фаренгар выкупит все амулеты, кольца и браслеты, не посмотрев на цену, как только узнает, что все они усыпаны драконьими письменами. Пусть, часть из них стерлась, а ещё часть едва можно различить, но они все ещё остаются осколками истории Драконьей войны. С мечом будет сложнее. Он мог быть трофеем, который норды получили в одной из многочисленных стычек с двемерами, возможно, даже во время битвы у Красной горы. В любом случае, нужно будет навести справки. В Тамриэле достаточно ученых, увлеченных культурой этого исчезнувшего народа'.
Лидия достала из образовавшейся кучи серебряное ожерелье тонкой, айлейдской работы. Оно разительно выделялось на фоне других искусностью и ювелирным мастерством. Череда речных жемчужин окружила круглую пластину с гравировкой в виде эмалевых цветов, в сердцевины которых впаяли светящиеся белые камни, отбрасывающие синевато-зеленый свет.
— Мой тан, а тут что написано? — она показала на обратную сторону круглой пластины.
— Это айлейдис, — Вендир видел немало подобных надписей в руинах, разбросанных по всему Сиродилу, и даже занимался их расшифровкой. Нередко знание языка диких эльфов спасало ему жизнь, когда он замечал, что перед очередной газовой ловушкой висит соответствующее предупреждение. — Сейчас, дай вспомнить...
Он сосредоточился. Уже много лет ему не приходилось переводить с этого языка.
— Oiorielle... Вечная красота. Так, здесь какой-то предлог. Вам... вас... Ваша вечная красота... Aran — это король, но тут есть ещё суффикс, указывающий на женщину. Имеется в виду королева или принцесса.
— 'Ваша красота вечна, принцесса'. Может, так?
— Возможно, — согласился Вендир. — Должно быть, некогда это ожерелье принадлежало какой-то благородной даме королевской крови из северных айлейдов. — он вновь начал небольшую разъяснительную лекцию: — Возможно, ты не знала, но у каждого города диких эльфов был свой король. Что-то вроде ярла, если взять аналогию. Норды иногда сходили с Джерольских гор и, возможно, в самом начале Первой эры разграбили один из городов и освободили рабов-людей. С поддержкой драконов это у них это вполне могло получиться...
Он нахмурился, прибавил к висящему над головой светочу ещё пару и вчитался во вторую строчку:
— Хотя, подожди, тут есть ещё что-то. Latta — это означает свет. Aniam... Anyammis. Жизнь. Merid-Nunda.
Вендир застыл и удивленно посмотрел на амулет, точно до конца не верил в то, что прочел.
— Ну, что там?
— 'Ваша красота вечна, Принцесса жизни и света, Меридия'. Поздравляю, Лидия, — сказал Вендир, не скрывая иронии. — У нас в руках амулет, который некогда носила высшая жрица храма Меридии.
— Это плохо?
— Нет, просто толку от него сейчас никакого. Это просто красивая безделушка. Такие вещи нередко обладают большой волшебной силой, но должны постоянно освящаться в храмах. За тысячелетия в этом, — он взвесил ожерелье на ладони, — не осталось и капли магии. Если бы это было не так, мне, как некроманту, обожгло бы ладони. Меридия очень сильно не любит представителей моей профессии.
Он вновь вспомнил, как случайно наткнулся на святилище этой Принцессы Даэдра и её послушников. Возможно, всё бы и обошлось, но компанию ему тогда составлял мертвец, выполняющий роль носильщика...
Вендир помотал головой, отбрасывая не самые приятные воспоминания, и продолжил:
— Эту вещицу можно было бы продать коллекционеру, но для этого пришлось бы ехать в Сиродил... — он вновь вспомнил свой спешный отъезд из столицы Империи. — Но мне туда сейчас путь заказан. Нордам подобные вещи не интересны. Его могут купить разве что только ювелиры, но деньги, которые они дадут едва ли будут соразмерны его реальной ценности. К тому же какой-то древний идиот нацарапал рядом с оригинальной надписью: 'Я всегда буду любить тебя, Валькрис. Твой Бьёрн'. Должно быть, поклонник или даже муж этой женщины, — он показал на саркофаг, — решил преподнести ей подарок. Так что, даже ценители могут посчитать его испорченным.
— Значит, вы не будете его продавать, мой тан? — Лидия вычленила главную мысль.
— Нет.
Хускарл нервно закусила губу, собралась с духом и сказала:
— А можно я его тогда поношу? Под броней, совсем немного...
А вот это было неожиданно. Хотя, она же женщина, пусть и воительница. Многие из них обожают подобные побрякушки. А Лидия хорошо показала себя в бою и в простой жизни следовала клятве верности, поэтому это будет даже меньшим, что он мог бы отдать ей за верную службу.
— Забирай. Можешь считать это наградой за помощь. Распоряжайся им, как хочешь, — он передал ей амулет. Лидия быстро надела ожерелье, полюбовалась на эмалевый рисунок, провела пальцами по светящимся сердцевинам цветов — из похожих айлейды делали камни варла — и спрятала под сталь кирасы. Вендир почувствовал смутное беспокойство, точно это решение могло привести к большим проблемам, и напомнил ей: — Только следи, чтобы никто его не сорвал.
— О, не беспокойтесь, мой тан, — на её лице появилась жестокая улыбка. — Таким я руки повырываю на раз-два.
Отчего-то Вендир не сомневался, что в случае чего, она так и сделает.
* * *
30 Начала морозов 4Е 201
Подъем начали ранним утром, ещё до рассвета, когда бледное зарево едва окрасило небо в бледный болезненно-желтый цвет. Лидия нагрузила на осла провизию для Седобородых, теплые плащи, шапки, перчатки и зелья сопротивления холоду, которые Вендир наварил целый котел.
Тропа была широкой и довольно прямой. Ноги утопали в снегу только по щиколотку — большую часть снесли вниз быстрые северные ветра. На сугробах виднелись следы горных коз и баранов.
Первая каменная стела находилась прямо у подножья горы. Дырявую, выгоревшую тряпку, некогда бывшую знаменем, трепал ветер. На каменной плите были начертаны слова.
'Прежде рождения людей Мундус был во власти драконов.
Их слово было Голосом, и они говорили, лишь, когда нельзя было молчать.
Ибо Голос мог затмить небо и затопить землю'.
Вендир хмыкнул. MIRMULNIR был очень разговорчив. Интересно, это он один такой болтливый, или сами норды решили таким образом добавить своему учению больше основательности?
'Мы говорим, сколько пожелаем и когда пожелаем'.
Вновь тот же голос, что и в Хелгене. Возможно, Седобородые смогут рассказать, что это такое. И как его заглушить.
'Можно просто спросить'.
'И мне так просто ответят?' — спросил Вендир своего невидимого собеседника.
Ответом ему стала волна странного ощущения, чужие, совсем не его чувства. Нечто среднее между злым смехом и одобрением. И тишина.
До следующего постамента пришлось идти немало. Они уже возвысились над кронами деревьев, когда вдалеке показалась вторая стела.
'Люди родились и разошлись по Мундусу.
Драконы правили всеми бескрылыми существами.
Слабы были люди тех времён, у них не было Голоса'.
Ну, конечно, норды зациклили на себя всю историю. Значит ли, что мерийские расы, старейшие жители Тамриэля, появились, по их мнению, из воздуха? Или они тоже находились под властью драконов?
Вендир тихо смеялся, пока в его (не-его) памяти всплывали картины бескрайних земель, в которых драконы (такие-как-он) властвовали над всем севером континента. Не правили — издавать законы, казнить, миловать было слишком скучно, поэтому этим занимались их ставленники в масках — но владели всем, что только могли желать. Их желания было выше всех законов.
У третьей таблички они сделали привал. Лидия достала копченое мясо, хлеб и масло, а также небольшой мешок с сеном для осла, пока Вендир поджигал куст магическим огнем, который недолго пылал, точно настоящий костер.
'Юные души людей были сильны в Старые времена.
Они не страшились войны с драконами и их Голосами.
Но драконы криком разрывали им сердца'.
Пламя превратилось перед его взглядом в бескрайние зарева пожарищ, а снежная земля под ногами, щедро окропилась свежей кровью, набухла и почернела.
Что люди могли противопоставить их (его) Крику?
'Ничего', — ответил голос, и Вендир согласился.
В тени следующей каменной скрижали на коленях сидела паломница. Она не отвлеклась от молитвы, ни когда Вендир подошел ближе, ни когда обратился к ней напрямую. Её тело окоченело, и даже дикие животные не стали есть мороженую плоть. Лидия оттащила тело женщины в сугроб.
— Весной, когда потеплеет и снега здесь сойдут, её сожрут вороны, — сказала она.
— Вилхельм говорил, что они собираются в целые тучи, — ответил Вендир и зачитал четвертый текст.
'Кин воззвала к Партурнаксу, который пожалел людей.
Вместе научили они людей использовать Голос.
И закипела Война драконов — Дракон против Языка'.
'Предатель', — сказал голос, полный ярости и ненависти.
И вновь перед глазами Вендира встало далекое и чужое воспоминание. Многие смерти драконов (его братьев): NahAGLiiV, ViiNTurUTH, VULJOTNaaK — их кости ещё лежат в земле и никогда больше не взмоют в небо — и ещё большие — людей. И знакомый силуэт над их войсками. Белая чешуя и умный взгляд. Мудрый, красноречивый, слишком большой любитель размышлять. Правое крыло, брат самого ALDUIN. Это даже смешно, что дракон, носящий имя Амбициозный Жестокий Тиран стал освободителем нордов.
Голос с этим был не согласен.
Путь к пятой стеле преградил снежный тролль. Он был похож на свою южную разновидность. Те же три глаза и гориллоподобная фигура, покрытая толстым слоем жесткого меха, только белого цвета. Монстр стоял так близко к краю обрыва, что Вендир решил сэкономить время и использовал Крик. Легкие наполнились разреженным горным воздухом, и боль вновь обожгла горло.
— FUS!
Мир содрогнулся. Безжалостная сила смела тролля со склона, отправив его в долгий полет вниз. Лидия упала ничком, зажимая ладонями уши. Вендир попытался сказать ей, чтобы она поднялась, как понял, что не может произнести ни слова. Немота прошла меньше, чем через минуту, но горло и легкие продолжало жечь, точно огнем.
— Ну, зато вы все-таки показали мне настоящий Крик, — сказала хускарл и плотнее замотала лицо шерстяным платком. — Но теперь нам остается только молиться, чтобы на нас не обрушилась лавина.
Обошлось, и до пятой скрижали, рассказывающей о победе над AlDUIN, они дошли спокойно.
'Люди победили, криком изгнав Алдуина из этого мира.
Всем доказали, что их Голос не слабее.
Но жертва их была велика'.
Впервые два воспоминания наложили друг на друга. Вендир видел пылающий Хелген и северные берега Скайрима, где ему никогда не приходилось бывать. Объединяло эти места лишь одно — крылатая черная тень с красными глазами, готовая уничтожить любого на своем пути.
'Он спас тебя, бескрылый дракон! Он спас нашу погибель! Вот он — Путь судьбы!'
Вендир не ответил. Он вспоминал собственный смех, когда впервые услышал о Пожирателе Мира — Сатакал или Алдуин, разница не велика — и прикидывал шансы, что этот дракон и в самом деле является сыном Ауриэля-Акатоша. Или вовсе его воплощением. А также, какова вероятность, что в ближайшие годы мир будет уничтожен.
Так, в тишине, полной тяжелых мыслей, они дошли до шестой надписи. Солнце прошло зенит и начало клониться к горизонту.
'Кричащие Языки несли Детям Неба победу.
Основали Первую империю — Мечом и Голосом.
Покуда драконы ушли из этого Мира'.
Эти строчки принесли иные воспоминания, полные горечи потери и страха. Один за другим драконы (его родичи) падали жертвами Языков, а затем Клинков, но поймать последнего дракона Скайрима, не считая PaaRTHurNax о котором все забыли, никому из них не удалось.
'Я был умнее и хитрее любого другого из своего рода'.
Неприкрытое бахвальство.
'И как же мне удалось тогда убить тебя? Скажи, MirMULNir, как мне удалось поглотить твою душу, если ты так умен и хитер, как говоришь?'
'Ты не Язык и не простой двуногий. Дракон, как я сам, но в бескрылом теле. Тебя ведет Судьба и Боги. Перед такими не властен никто, даже самый умный и хитрый из моего рода'.
Вендир усмехнулся. Действительно, свалить все на судьбу легче всего. Куда труднее признать, что просто расслабился, решив, что раз на месте Языков остались только старики-монахи, а всех Клинков перерезал Талмор, то никто больше не сможет убить великого дракона, пережившего всех прочих из своего рода.
MirMULNir тихо зарычал в ответ где-то на краю сознания.
Седьмая стела, у которой они сделали второй привал, повествовала о знаменитой битве при Красной горе. Сколько ученые ни бились, пытаясь разгадать загадку, что именно произошло в этом сражении, но так и не пришли к единому выводу. Тем интереснее было прочитать нордскую версию.
