— Остай, за небольшую плату можем снабдить дубинкой и обеспечить площадку для вашего поединка с кузнецом! Услуги лекаря! Скидку на изделия гробовщика или мастера саванов! Куда же вы?

— Ты глянь, глянь, как припустил!

— А покажите мясорубку, а? Кто-нибудь уже купил мясорубку? Покажите это волшебное изделие?

— Так оно еще и волшебное?!

— А за небольшую плату...

Внутри тоже было нескучно. Покупатели напирали, до хрипоты спорили между собой за звание пятого, норовили пересчитаться самостоятельно или доплатить за "вот этот пирожок с дырками", раз уж Ульве не вразумил хозяев лавки даровать вкусности сообразно достоинству покупателя, а не номеру, прости его боги. А если они купят еще вон то и вот это, можно им дополнительную котлетку? А две? Не себе, больной бабушке, она дома сидит... с тремя внучками... да, они тоже сюда собирались, но нездоровье бабушки... по пять благодарностей доброму торговцу от всех пяти богов! А еще супруге нельзя? Ладно-ладно, нет так нет, а можно через черный ход выпустить? А то вон как на него другие из очереди смотрят? Завидуют. Навредят...

Торговаться по ритуалу Ульве в таких условиях было немыслимо, приходилось сводить споры к минимуму, тем более, что покупатели так и норовили самоубиться или совершить членовредительство: один, к примеру, решил испытать купленную зажигалку прямо тут, с места не сходя — да прямо в сапог ее умудрился уронить. Другой полез проверять котел (чисто для разнообразия ассортимента включили, никаких новшеств в нем не было), надел на голову, а его приятель, купивший утюг, возьми да проверь прочность этого "шлема" своей покупкой. Про количество придур... не слишком разумных покупателей, которые старались избавиться от лишних пальцев путем перемалывания их в мясорубке, я уже и не вспоминаю.

А Славка еще меня суицидником звал.

Да тут их сегодня целый слет.

Психиатричка, чистая психиатричка.

А в подсобке еще драконья чешуя и нервничающий из-за своих актерских талантов "шакал при Ловчих"...

Нескучный денечек.

Вечер тоже выдался не очень скучным. Нет, Дару Ивен явился вовремя, страшно нервничающий "тип" взял себя в руки и, довольно толково поторговавшись, продал мешочек чешуи. Я облегченно вздохнул. Наш засланец вполне правдоподобно получил плату (что значит моя школа!), туманно намекнул на возможность дальнейших контактов и желательность каких-нибудь старых артефактов и "смылся отчитываться". Все шло как по маслу, и я уже доставал плетенку с варенкой — вдруг маг пожелает отметить удачную сделку. Но маг, открыв мешочек, хрипло каркнул и схватился за грудь:

— А... о...

— Что-то не так?

Молодой вельхо не слушал. Он дрожащими руками перебирал серебристые овалы. Потом поднял на меня ошалевшие глаза. Лицо резко покраснело, и дышал он как-то... Может, у него на чешую аллергия?

— Эй, маг, ты того... дыши давай. Может, тебе водички принести?

— Х-а...

— Ты больной, что ли? У тебя лекарство с собой? Вот это? Нет? Вот не было печали... А ну-ка, сядь, посиди, тихонечко...

В этот миг он разродился придушенным:

— Двадцать пять! О боги...

И стало ясно, что картина предынфаркного состояния вызвана вовсе не болезнью. У вельхо где-то глубоко внутри тоже имелся свой хомяк. И сейчас он так бурно отплясывал в честь резкого увеличения имущества, что хозяин чуть не грохнулся в обморок.

Оказывается, мы здорово продешевили. За ту плату, что приволок маг, он рассчитывал на пять чешуек максимум. А тут...

На радостях нам наобещали благодарность и долгую дружбу вместе с безграничной признательностью, обозвали "суперским челом" (по крайней мере, я это услышал именно так), и скоренько свалили "чинить сломанный артефакт, пока эти грибы клыкастые не нагрянули с проверкой". Даже про свои "не лекарства" забыл.

Странный он все-таки маг. Наш приятель Терхо не раз говорил, что вельхо стараются отбить у своих учеников если не чувства, так их "внешнее проявление". С их точки зрения идеальный вельхо — это вовсе не Пало и тем более, не Пилле Рубин, а как раз отмороженный Вида. Чтоб никаких эмоций! Даже если наскочит крокодил, схватит радикулит и одновременно лопнут все завязки на штанах и фартучке, на лице все равно должно быть спокойствие — и точка.

А этот чуть что — сразу маска покоя улетучивается напрочь. Что для нас тоже не есть хорошо. Забытый им мешочек вроде как с лекарствами оказался вовсе не с целебными порошками. Хотя это как посмотреть — при вскрытии оттуда шибануло печально знаковым горьковатым запахом. Тем самым, от которого Терхо пробило на ухаживание за прекрасной дамой в моем лице, а мы со Славкой обнимались с башней в каком-то неведомом городке. Глюшь-трава...

Неужели употребляет? Тоже не есть хорошо. Наркоманы — народ ненадежный и опасный.

Ну да ладно, об этом еще подумаем.

После мага в гости последовательно заявились хозяева соседних трактиров, с осторожными расспросами, не собираемся ли мы, такие удачливые и умелые, открыть еще и харчевню? Конкурента опасались, что ли? Честно ответил, что сейчас не до этого, вроде успокоил. Но мысль о желаемом прогрессе в области кухни так в голове и застряла. В конце концов, мороженого тут нет. Про коктейли никто даже не подозревает — какие коктейли со здешним алкогольным многообразием аж в три позиции: варенка, пиво и вино? Сладости тоже не блещут разнообразием: сушеные фрукты, леденцы и выпечка. Консервирование в зачаточном состоянии, да и вообще. Славка вон смеялся, что приличный попаданец обязательно обязан обогатить кухню осчастливленного им мира шашлыком. Почему бы нет, если он вкусный? Обогатим. Не будем отставать от передовых попаданцев.

Предложил обеспокоенным кандидатам в конкуренты мясорубки с приложением новых рецептов. Получил признательные взгляды и симпатичные такие выражения благодарности в кошелечках.

Выразил ответную признательность путем пожимания рук и призывания благословения бога Ульве таким понимающим хозяевам.

Пересчитал выручку. Шесть с лишним тысяч монет! Нехилый урожай. Даже если вычесть триста сорок монет на угощение и расходы на рекламу, да приплюсовать шестьсот две монеты себестоимости, то прибыль суперская. Внутреннему хомяку полагается валяться в экстазе.

Странно, но вид горы блестящих золотых, занимающей полстола, не так уж и волнует. Приятно, что столько заработали, уже представляю, где и сколько чего сможем подкупить из продуктов... но прежнего восторга нет. Из всей кучи взял на память одну монету — пойдет в заначку.

Посидел у связной "шкатулки", пообщался с бабушкой и Янкой. Даже с ее Штушей. На волне хорошего настроения созвал наших, поблагодарил за неплохую работу, пообещал процент с прибыли. Послушал впечатления и восхваления.

Отпустил Славку на его общение с драконоверами...

Вроде все хорошо кончилось?

Только мне беспокойно.

Думал, после такого денечка и прошлой бессонной ночи засну не добравшись до кровати. Бывало уже такое, что после трудного дня просыпался в ванной, с зубной щеткой во рту или прямо в прихожей с кроссовкой в руках. Но нет, меня хватило и на умывание, и на раздевание, и на возню с постельным бельем. И даже после всего — в темноте и тишине, удобно вытянувшись на своем топчане.

Сон куда-то свалил, оставив меня пересматривать впечатления сегодняшнего дня: перед глазами мелькали лица покупателей, проданные товары, блестящие монетки, монетки, монетки...

Да что ж так не по себе-то?

Бабушка и Янка? С ними все хорошо, город мятежных магов цветет, драконье поголовье множится, второй опыт с туннелем поставили. Тоже, правда, комом — туннель вроде как и получился, но больше в глубину, чем в нужную сторону. Но в принципе пока все неплохо, разберутся.

Славка? Он на переговорах со своими драконоверами. Не особо безопасно, но тревога связана не с ним. А с кем?

Иррей...

Я замер, уставившись в темноту.

Да. Дело в Иррей.

Я хотел с ней поговорить, очень. Про срыв на площади и цветочки на мостовой у меня догадка была, я даже Славке про нее не сказал. Не уверен был... черт, я до сих пор не уверен! Ведь если бы "искры" можно было передавать от одного дракона к другому, кто-то ведь об этом был бы в курсе? Хоть те же Старшие.

Но никто нас о таком не предупреждал.

С другой стороны, с цветами у меня один раз уже получилось — тогда, на похоронах в Тахко. Она сказала: "Возьми моё", и я это "моё" как-то принял. Пламенки до сих пор на могилах цветут, ни снег им не помеха, ни сушь, ни холода. Они и правда получились как вечная память.

И если я опять начал растить цветочки где попало, то скорей всего, мне опять "прилетело" от нее, от кувшинки моей белоснежной... только на этот раз без спросу и даже без связи "единения". Я не злился. Иррей не способна на гадости, если она что-то сделала, значит, так было надо. Я знаю. Да, я ни разу ее не видел. Да, мы говорили всего несколько раз. Но я просто... знаю.

Понимаете?

Я ее слышал.

Она ничего бы не сделала, не спросив меня. Она просто не такая. Нарочно бы не сделала... но что если что-то случилось?

Мало ли что могло стрястись. Заболела, испугалась, все-таки она на этом острове не в гостях находится, скорей бы найти этот чертов алтарь... найти остров... скорей бы.

Прошлой ночью в голову пришла и вовсе жуткая мысль. А если Иррей плохо настолько, что... если она просто передала свои искры мне, потому что думала... потому что...

Я вызывал ее полночи. Она не отзывалась.

Под утро я постарался успокоиться, чтобы не натворить дел — в таких-то растрепанных чувствах. Чего я паникую? Нельзя никого хоронить заранее. У нас ведь и раньше получалось связаться только на эмоциях, так? Больше на моих, конечно. Тогда, в наркоманском притоне здешних магов. Потом у драконоверов. Потом... неважно, закономерность такая: сильный всплеск эмоций — единение. Но до сих пор в основном чувства (и тот наркоманский дымок) были мои. А теперь — ее.

Цветы? Ну, я ведь не знаю, как наши единения сказывались там, на ее острове. Может, там дожди шли или снег, может — вода замерзала...

Это может быть просто спонтанное единение.

Просто нужно еще раз поговорить. Убедиться.

С эмоциями у меня вроде как раз порядок — в смысле, что еще немного, и в воздухе начнут молнии проскакивать. Нервы-нервы. Но, может, как раз это и поможет?

Попробовал. Потом попробовал еще раз. И еще. И еще.

Глухо.

Только раскололась глиняная кружка с очередной дозой успокоительного, которую перед уходом подсунул заботливый напарник. Он бы мне еще наркотики подбросил или антидепрессанты...

Я замер.

Наркотики...

Подождите-подождите... В самый первый раз, там, в притоне... там же был сначала дым, правда? Драконы живут тут сотни лет, если не тысячи! Огненные говорили, что они последние, и они не врали, хотя теперь мы знаем и про нелегальные фермы, и про остров... Они не врали, просто у них уже пару веков, со Дней Безумия не было единений. Причем эмоции наверняка были, не могли не быть.

Так, может, дело не только в накале чувств?

Может...

Где там мешочек с глюшь-травой? Интересно, бывают драконы-наркоманы?

Печка еще не прогорела, но достать угольки всегда можно. Задвижку убрать, дверцу в сторону, металлический совочек ныряет в плюющееся искрами пламя. Вот и жаровня в миниатюре, настоящей у нас нет. Собирались заказать у кузнеца, по химии хотелось кое-что попробовать, но пока не сделали.

Куда бы ее приспособить? Что значит нет опыта в наркоманстве, ни хрена не знаю, прям сплошное расстройство...

А прямо у печки. Только тут часть пола каменная — принято так, от пожара берегутся. Теперь где там "средство связи"? Вовремя Дару у меня свое "лекарство" забыл. Наверное.

Я развязал крученый шнур на плотном кожаном мешочке, запустил пальцы в теплый крупный порошок... и застыл. Что я делаю! Я же сам себе клялся, что никогда больше. Мне и одного раза хватило, ведь еле выплыл тогда, потом смотреть не мог на ту компанию. Да и смотреть недолго пришлось. Двое сторчались быстро, парень из параллельного класса сел за грабеж, одного родители упекли в клинику, а он и там где-то укололся, умер. А девчонку, Лику, шикарную зеленоглазую красавицу, потом встретил — не узнал. Старуха, тощая, страшная, цеплялась за руки, пыталась на колени падать — только дай, хоть на дозу, хоть на одну, ну человек я или нет, ну Максимчик, миленький, она что угодно...

Ненавижу наркотики. Не выношу наркотики. Не хочу...

А Иррей?

Тут хочешь, не хочешь...

Пальцы дрожат — кто не знает, подумает, что от нетерпения.

Сколько сыпать надо?

Щепотку? Две? Как чай или как соль?

Вот же...

Наркоман... начинающий! Придурок.

И одно коротенькое словцо, которым я так любил раскидываться, вдруг отрезвило.

Что я делаю? Куда лезу? Рехнулся совсем?

А ведь и правда...

Согласен. Я влюбленный придурок. Дурак даже. Но не идиот и не сволочь.

Одно дело — дышать наркотическим дымком для своего удовольствия. Здесь это только магам запрещено законом, а у простяков руки развязаны. Хочешь — пей, хочешь — дымом травись, здоровье твое. И был бы я реальным простяком, тихо курнувшим в своем доме, никто не мог бы предъявить мне никаких претензий.

Но я-то — не простой горожанин-лавочник. И самое главное — не одиночка.

Даже если я не отравлюсь насмерть, что маловероятно, даже если сохраню какие-то мозги и не разнесу к чертям дом и улицу, как в прошлый раз, даже если не отловят потом полоумного дракона, окосевшего от дурманной травки, то Славку я подставлю нехило. Откуда полыхнет драконьей магией, вычислят в момент, это сейчас я свои искры в семь защит кутаю, а под дымком? По закону о преступивших все, живущие с ним в доме, под подозрением. А уж партнер, побратим — да в первую очередь! Моментом проверят, глазом моргнуть не успеешь — и вот уже бьется в сетке у Нойта-вельхо второй дракон. И все. Все планы к чертям, все обещания, все расчеты.

А мальчишки-подкидыши, а драконоверы наши из сопровождения... даже кузнеца и соседей прошерстят.

Нет уж, Макс. Хорош дурить.

Фиговый из тебя наркоман...

Не стоит и начинать.

Но делать, делать, делать-то что? Иррей...

И комната дрогнула.

Качнулся под ногами щелястый пол, пошатнулись и словно отодвинулись стены, впуская лунный свет, морской солоноватый ветер, шорох трав и крик какой-то беспокойной ночной птицы.

И касание тепла...

Иррей! Наконец-то!

И на меня налетает ураган. Это не привычное касание нежно-теплого шелка, это толчок, шквальный удар — не знаю, как сказать по-другому. Или сильный ветер, сбивающий с ног. Я ничего не понимаю, я почти "падаю". Не вижу, не понимаю, только и хватает на то, чтобы спросить — туда — в эту бушующую круговерть:

Иррей-что?..

А потом я слышу еще один звук — и все сразу становится на свои места.

Это всхлип — такой человеческий, такой девчоночий, что в горле сам собой появляется комок. Я понимаю... Если бы мы были рядом, она бы сейчас налетела на меня, обняла, вжалась лицом в плечо — как насмерть перепугавшаяся девчонка.