Привидение без замка

Мы с Лешкой испуганно вцепились друг в друга.

— Мама! — выдохнула я. — Надеюсь, он жив?

Лешка рванул к месту происшествия, опрокинув по пути мангал. Я устремилась следом за ним.

Машка, кряхтя и едва не плача, чуть ли не на четвереньках продолжила свой нелегкий путь. Мы склонились над Антоном, забыв про жужжащий над головой рой. Осы заинтересованно кружились вокруг.

Антон лежал с закрытыми глазами, раскинув руки и ноги в разные стороны, наполовину вдавленный в почву.

— Он дышит? — робко спросила я.

Лешка встал рядом с другом на колени и приложил ухо к его груди.

— Вроде дышит. Надо ему искусственное дыхание сделать.

— Я не буду, — тут же отмазалась я, отмахиваясь от особо наглой осы, усевшейся на мою щеку. Та обиделась и немедленно впилась мне в руку. Ее товарки тут же оживились и устремились ко мне. Я взвизгнула и бросилась бежать. Довольные осы, обнаружив новую цель, с угрожающим гудением устремились за мной.

К счастью, неподалеку протекала речка. Я, не долго думая, сиганула в воду и нырнула. Оскорбленные в лучших чувствах осы прогудели мне что-то неприличное напоследок и вернулись к представителям мужского пола. Я тут же вынырнула и принялась с интересом наблюдать дальнейшее развитие событий.

Лешик уже откачал друга и теперь заставлял его шевелить всеми конечностями на предмет повреждения. Антон со скрипом, но сгибался в суставах. Вернувшиеся осы с любопытством покружились над мужчинами, решая, вернуться домой или еще немного понаблюдать за этими, такими забавными, людишками. Немного пожужжав в размышлениях, рой склонился к последнему.

Антон взмахнул рукой, словно отгоняя кого-то — зуб даю, что это была та же самая любопытная оса — и обрадованный новым развлечением рой накинулся на следующие жертвы. Моя персона, неопределенно бултыхающаяся в прохладной водичке, была обрызгана по самое не хочу подоспевшей в гости компанией. Я поспешила снова нырнуть.

Осы, убедившись, что больше гонять некого, сделали над нашими головами круг почета и неспешно удалились в гнездо. Из кустов вылезла все это время отсиживающаяся там Машка и подошла к бережку.

— Эй, вы там как? — крикнула она нам. — Все целы?

— Нет, — простонал Антон. — Я застрял!

— В каком смысле? — удивились мы все.

— Здесь дно какое-то мягкое. Я, когда прыгнул, провалился по пояс и теперь вылезти не могу.

Меня пробило на истерический смех. И эти мерзкие люди еще смеют утверждать, что это со мной все время что-то происходит?

Мы попробовали с нахрапа вытащить Антона на берег, но едва сами не увязли. Дно в этом месте действительно было мягкое. Ноги моментально погружались по колено, и вытащить их обратно оказывалось не так уж и легко.

В конце концов, отчаявшись вытащить Антона своими силами, мы решили перейти к радикальным мерам. Лешка подогнал поближе машину, бросил другу один конец буксировочного троса, велев как следует обмотаться им, прицепил другой к машине и потихоньку поехал вперед. Мы с Машуней, затаив дыхание, наблюдали за спасением утопшего в грязи.

Веревка натянулась, Антон застонал, потом завопил, потом заругался. Волнующийся Леша нажал на газ чуть сильнее, и Антон с громким чпоком вылетел из трясины, весь перемазанный грязью и страшно злой. Мы с облегчением перевели дух.

— Нет, после такого стресса мне просто необходимо подкрепиться, — серьезно сказала Машуня, помогая Антону освободиться от троса. Я согласно поддакнула.

— Шашлыки! — вдруг отчаянно заорал Лешка и бросился к перевернутому мангалу.

Поздно! Погребенные в горячих углях кусочки мяса давно уже сами обуглились и не подлежали опознанию. Поскребя твердую черную корочку в наивной попытке обнаружить под ней что-нибудь съедобное, мы огорченно выкинули испорченный продукт и приступили к готовке следующей порции.

— Ну, ничего, — жизнерадостно утешил нас Лешик. — Можно пока и салатиком подкрепиться. А там, глядишь, и мясо подоспеет.

Машуня при упоминании о салатике скорчила такую кислую физиономию, что мы все рассмеялись.

— Милая, — постарался успокоить ее Лешенька. — Потерпи чуть-чуть. Я тебе самые вкусные кусочки выберу.

Обрадованная Машенька предвкушающе облизнулась и немного повеселела. Мы жадно уминали овощной гарнир, желудки радостно урчали, от костерка доносился умопомрачительный запах жарящегося шашлыка, еще больше подстегивая аппетит.

Наконец долгожданное угощение прожарилось и было подано к столу. Машка, косясь в сторону помеченной территории, явно была готова совершить очередной забег, но не устояла перед поставленным под носом благоухающим соблазном и жадно накинулась на еду. Мы, несмотря на уже изрядно набитые животы, постарались от нее не отставать.

Когда я почувствовала, что еще немного, и я просто лопну, то отвалилась от тарелки и с глубоким вздохом растянулась на пледе.

— Эх, хорошо-то как! — жмурясь на солнышко, промурчала я. Кожа на животе натянулась как барабан, глазки засоловело закрывались. — Я тут подремлю немного, разбудите перед отъездом.

— Нет, мы тебя здесь оставим, — язвительно сообщила мне Машуня, снова направляясь в кустики. — А то боимся, как бы по дороге чего не случилось.

— В смысле? — я лениво повернула голову в ее сторону. — А что должно случиться?

— Знать бы что, — сердито ответила на полпути остановленная подруга. — Из-за тебя вечно какой-нибудь сыр-бор происходит. Сегодняшний день не исключение.

— Да я вообще ничего не делала, что ты на меня наезжаешь? — обиженно возмутилась я.

— Если б мы тебя с собой не взяли, то спокойно бы провели день на природе, без всяких злоключений. Ты на Антона посмотри! Он же теперь рот толком открыть не может, так его после ос раздуло.

— Я его в осиное гнездо не пихала, — пробурчала я. — Он сам полез.

— С другой стороны, — Машка повернулась ко мне спиной и потопала дальше, — если бы мы тебя с собой не взяли, то просидели весь день в тоске и скуке. А так будет что вспомнить!

— Вот так-то, — довольно вынесла я вердикт. — Со мной плохо, а без меня еще хуже.

Машка наконец скрылась из глаз и вскоре до нас донеслись страшные звуки мучимого расстройством желудка человека, а налетевший невовремя ветерок донес еще и запахи. Мы поспешили отойти к реке.

Лешик тяжело вздохнул, понуро глядя на воду.

— Ты чего это? — удивилась я.

— Мы хотели вам предложить с ночевкой остаться, палатку специально взяли для этого. А теперь придется вечером домой ехать. Машеньке плохо, Антона покусали, надо бы обоих врачу показать.

— Да не переживай ты так, — успокаивающе похлопала я его по плечу. — В другой раз обязательно с ночевкой съездим.

— Только без меня, — невнятно буркнул Антон. — Я с вами больше никуда и никогда не поеду.

Я презрительно фыркнула в его сторону — слабак, подумаешь, оса пару раз укусила! — и снова повернулась к Лешке.

— Надо еще у Машки спросить, вдруг она все же решит остаться. Все-таки ночь, звезды, природа...

— Осы! — снова вмешался оскорбленный Антон. — Прямо сплошная романтика!

— Много ты понимаешь в колбасных обрезках, — осадила его я.

— О чем спор? — раздался за спиной голос значительно повеселевшей после забега Машуни. — Что опять не поделили?

— Я хотел предложить провести ночь на природе, а утром уже поехать домой, — покаялся Лешенька. — Как ты на это смотришь?

Машуня засомневалась, покосилась на заветные кустики, прикинула, что дорога до дома займет не меньше часа, и решительно сказала.

— Остаемся. Утром, как все проснутся, тронемся в путь. Вопросы есть?

Антон обречено вздохнул.

— Тогда надо палатку ставить, — возликовал Лешик и бросился к машине.

Про то, как мы вчетвером ставили палатку, я умолчу. Достаточно сказать, что никто понятия не имел, как именно она должна ставиться, а инструкцию Лешик тактично оставил дома — не дело опытным скаутам читать по бумажке последовательность действий. Я просто умирала со смеху, глядя на их манипуляции.

В конце концов палатка худо-бедно была закреплена и тут выяснилась другая интересная особенность — установленное сооружение оказалось двухместным, а нас, как известно, было четверо. Лешик рассеяно поскреб в затылке.

— Ничего, — решил он, — двое поспят в машине.

— Я с ней рядом спать не лягу, ни в палатке, ни в машине, — немедленно завопил Антон, указывая на меня дрожащим пальцем. Я глубоко оскорбилась. За кого он меня принимает? За маньячку-самоучку? Или себя — за супернеотразимого красавца-мужчину?

Лешик снова поскреб затылок. Романтическая ночь на природе накрывалась на глазах медным тазом.

— Ладно, шут с вами, — наконец расстроено махнул он рукой. — Едем домой. Лучше уж мы с Машенькой как-нибудь в другой раз с ночевкой съездим, без вас.

Машка отчаянно вздохнула и пошла перед дорожкой облегчиться. Ребята собрали палатку обратно, причем в два раза быстрее, чем ставили — еще бы, ломать — не строить. Мы упаковали вещи в багажник, дождались недовольную Машуню и поехали домой. По дороге пришлось сделать пару остановок, связанных с Машкиным бунтующим желудком.

Таким образом, я попала домой уже в четыре часа дня, грязная, голодная и усталая как собака, но вместе с тем крайне довольная тем, как провела день. Наскоро доложила сгорающему от любопытства Ромео события дня, от души посмеялась вместе с ним и на три часа залезла в ванну, отмокать и расслабляться. После чего наскоро сообразила ужин и завалилась спать.

Машенька вошла ко мне в кабинет так тихо и скромно, что я удивленно вытаращилась на нее. Подруга старательно изучала пол под ногами и теребила в руках носовой платочек.

— Ириш, тут такое дело... Прям даже не знаю, как тебе и сказать...

— Что такое? — Удивилась я. — Тебе все еще после помидоров плохо?

-Да нет, все уже прошло, — как-то стеснительно произнесла Машуня. — Тут совсем другое...

— Господи, Маш, да что случилось? — разволновалась я. — Говори прямо, не юли.

— А ты на меня не сильно рассердишься? — Машуня подняла на меня растерянный взгляд. Я решительно ничего не понимала, более того, отказывалась узнавать свою всегда бойкую и решительную подругу.

— Маша, в чем дело? — с изрядной долей раздражения в голосе спросила я. Терпеть не могу вот таких недомолвок! Пока до сути доберешься, напридумываешь себе невесть что.

Машка тяжело вздохнула и тихо пробубнила себе под нос.

— Я замуж выхожу.

— Что? — моя челюсть с громким лязгом стукнулась о стол. — Девушка, вы кто? Вы куда мою подругу дели?

— Я серьезно, — страдальчески произнесла Машенька.

— Ты? Замуж? — я не верила своим ушам. — Ярая сторонница свободы и холостой жизни?

— Мне Лешенька вчера сделал предложение руки и сердца, — печально доложила Машуня. — И я согласилась.

— Обалдеть! — моему изумлению не было предела. — Тебя ли я слышу?

— Думаешь, зря? — немедленно запереживала Машуня. — Может, надо было еще поприсматриваться к нему?

— Ну, я, конечно, не знаю, — удивленно протянула я. — Тебе должно быть виднее, зря или нет. Если ты его любишь, так чего тут думать?

— Так я сама не пойму, люблю я его или нет, — со слезами в голосе сказала Машенька.

— Ну, здрассте, — я укоризненно погрозила ей пальцем. — Собралась замуж и сама не знаешь, надо тебе это или нет?

— Лешик хороший, — совсем по-детски протянула Машуня, и я не выдержала и засмеялась. Подскочила к подруге, крепко обняла ее.

— Машка, я очень за тебя рада! Честное слово! Даже не думай, смело выходи за Лешку. Он с тебя до конца жизни пылинки сдувать будет.

— Думаешь? — немедленно обрадовалась Машка. — Тогда ты официально назначена моей свидетельницей.

— Когда? — изумилась я.

— А только что, — ехидно сообщила мне Машуня. — Вы обе с тетей Марго будете подружками невесты. Отказы не принимаются.

— Маш, — мрачнея на глазах, уточнила я. — Ты ничего не забыла? Мы с мамулей в глубокой ссоре. Не без твоей, честно говоря, помощи.

— Ничего страшного, — оптимистично заверила меня Машенька. — Вечером поедем к твоим предкам и помирим вас. Делов-то!

— Мне бы твою уверенность, — буркнула я. — Когда свадьба-то назначена?

— В следующие выходные, — обрадовала меня подруга.

— Как? — задохнулась я. — И ты молчала? Да у нас столько дел! Надо платье купить, ресторан заказать, гостей пригласить...

— Гостей и ресторан обеспечат Лешкины родители. Наше дело — платье и тамада, — успокоила меня Машуня.

— Ой, ну тогда другое дело, — с облегчением вздохнула я. — И когда ты за платьем собираешься?

— Завтра. Сегодня дядю Сережу с тетей Марго обработаем, завтра платье купим, а послезавтра сядем придумывать сценарий свадьбы.

— Как у тебя все распланировано, — крякнула я и снова кинулась обниматься. — Нет, ну как же я рада за тебя! Хоть кто-то из нас выйдет замуж!

Машка вдруг ни с того ни с сего шмыгнула носом.

— Маш, ты чего? — изумилась я.

— Ну как же, — дрожащим голосом ответила Машка. — Я вот замуж выхожу, счастлива до безобразия, что у тебя, можно сказать, из-под носа жениха увела. А как же ты?

— Машунь, перестань, — принялась успокаивать я подругу. — Во-первых, я сама от него отказалась, забыла, что ли, как я тебя просила мной прикинуться? Во-вторых, видимо, не судьба мне выйти замуж. Принц мой, понимаешь ли, на белом коне потерялся. Толи конь сдох, толи принц с похмелья дороги не найдет.

— А ты все шутишь? — с полными слез глазами улыбнулась Машуня.

— А что еще остается. Э, да где наша не пропадала, — я постаралась улыбнуться как можно искренней. Слегка успокоенная Машка побежала в туалет умываться, а я уселась на свое рабочее место. На сердце навалилась свинцовая тяжесть.

В самом деле, а как же я? Неужели мне так и суждено прокуковать весь век одной? Может быть, мамуля права, и пора уже как-то остепениться? Эх, надо было замуж выходить, пока была молодой и глупой. А то сейчас поумнела, повзрослела, запросы завышенные появились. Понятно, в принцев я уже давно не верю и не жду ничего такого. Мне бы хотя бы какого-нибудь... директора! Как говорится, чтоб не пил, не курил и других не приводил.

Ладно, Ирина Сергеевна, строго сказала я сама себе и вытерла тыльной стороной ладони выступившие от жалости к самой себе слезы. Хватит раскисать. Жизнь еще не заканчивается. Будет и на нашей улице праздник. А не будет, так сами его организуем, не привыкать.

Жара в этом августе стояла просто убийственная. Столбик термометра намертво приклеился к отметке "тридцать восемь" и, похоже, вознамерился там находиться всю оставшуюся жизнь. Солнце палило, как оглашенное, очевидно, пытаясь выдать норму сразу на год вперед.

В результате, пока мы с Машуней добрались до дома моих родителей, обе были красные, потные и уставшие. Кое-как вывалившись из машины на солнцепек, мы поплелись к воротам.

— Ой, подожди, — на полпути спохватилась Машенька, метнулась к багажнику машины и вытащила оттуда какую-то корявую палку, тщательно замотанную с одной стороны в тряпки.

— Это еще что такое? — устало изумилась я.

— Как что? Розы новые, фильдиперстовые, для твоей мамули, — удивленно пояснила мне Машуня. — Забыла, что ли? На, держи подарочек.