Игра в чужую жизнь

Девушка посмотрела на вывалянного в грязи и листьях вампира (вампира ли?), которого все еще вяло трепал Кари, и заключила:

— Если он не заливает... Возможно, наш друг сейчас тычет мордой в песок самого Лана. И не спрашивай меня, откуда тут взялся правитель не-людей — его объяснениям я не верю... Слушай, пока они там дурью маются, давай заглянем в храм? Самой мне немного страшновато...

ГЛАВА 18. О власти и последствиях

Власть теряет все свое очарование, если ею не злоупотреблять.

Поль Валери

Вблизи Проклятый храм выглядел отнюдь не так привлекательно, как показалось вчера. Многочисленные трещины уродливыми шрамами пересекали его стены, мраморные ступени просели на один бок, разбитые окна были припорошены трухой, а на полу лежали осколки витражей.

Натужно скрипнула дверь, приоткрываясь только наполовину. Марк змеей скользнул внутрь, Лин последовала за ним.

Изнутри храм казался гораздо больше, чем снаружи: просторный зал, уставленный по периметру амфорами, среди которых попадались и целые; толстый слой пыли на полу и окружающих предметах; мохнатая паутина, свисавшая с окон и потолка... И множество зеркал, не тронутых временем — без пыли, паутины и трещин, в золотой, совсем не потемневшей оправе. Они отражали все, кроме вошедших. Лин вспомнила, как ее обвинили в незнании своей расы, и решила, что в этом может быть намек. Впрочем, гвардеец на кровопийцу никак не тянул... да и самой ей кровь была глубоко противна.

А еще зеркала отображали обычный деревянный стул, стоявший на небольшом возвышении у стены. Точь-в-точь как тот, виденный в Зеркале Тайны. И мозаику, изображавшую зверей, птиц, рыб, рептилий, насекомых и прочих представителей животного мира, окруживших этот стул. Назвать его "креслом", а тем более "троном" у девушки даже язык не поворачивался.

Марк легко запрыгнул на помост.

— Иди сюда! — позвал он. — Представь, отсюда я отражаюсь!

На запыленном возвышении виднелись несколько кусков дерева да кусочки цветного стекла, вероятно, бывшие когда-то красочной мозаикой. Лезть туда Лин не хотела.

Она присмотрелась к зеркалам. Так и есть — гвардеец в них стоял совсем рядом с Троном. Рассматривал картинку на стене. Удовлетворенно кивнул головой — и сел. На здешний Трон Власти. На настоящий Трон!

"Храмы строили на месте древних капищ, в которых существовала неведомая сила..." — это, кажется, рассказывал Крезин. И никто реликвию в новый храм не переносил — смысла не было, ведь там она стала бы просто предметом мебели. В теперешнем Храме Славы отнюдь не боги решали, кто имел кровь властителей! Теперь Лин понимала, почему Его Величество был так спокоен — тот Трон Власти представлял опасность лишь для неугодных. А она пока еще нужна империи...

— Стой!!!

Гвардеец, подошедший, чтобы помочь ей подняться на возвышение, слегка оторопел от крика прямо в лицо. Девушка потрясенно спросила:

— Ты здесь? — и указала на ближайшее зеркало.

Тот, кто виднелся в нем, носил одежду тех же цветов, что и Марк, и имел похожее телосложение, однако теперь, когда гвардеец находился рядом, Лин поняла, что ошиблась.

А представление продолжалось. Сидевший на Троне Власти (теперь уже неказистый стул был вполне достойным такого названия — он излучал почти осязаемую необычную силу) взирал на мир покровительственно и благосклонно. Его губы что-то шептали.

— Я первый, — тихо расшифровал Марк. — Я догадался. Мир — мой. Древние глупцы.

Человек из зеркала продолжал говорить сам с собой, не замечая, как стремительно превращается в старика — в того самого сумасшедшего пророка, который встретился им в Храме Славы. В фальшивом храме... А когда он понял, каким стал, принялся разламывать Трон, беззвучно что-то выкрикивая.

— Он кричит: "Я не жертва! Дигавлиро — принц крови!" — пояснил гвардеец.

Картинка прервалась на метаниях свежеиспеченного бога Славы, и все началось заново, будто зеркала запомнили только эту сцену. Впрочем, появление нового бога — событие не из каждодневных...

— Значит, эта деревяшка когда-то была Троном Власти, — задумчиво повертел в руках обломок Марк. — А тот жуткий пророк в молодости носил цвета империи... И считал себя принцем...

Лин замерла.

— Брось немедленно, — сдавленно прошептала она, надеясь, что еще не поздно — тот, показанный отражением, долго сидел, прежде чем умереть и стать жертвой.

Гвардеец ее опасений не разделял.

— Да ну, крошка, когда это было? — ответил он, и шутливо стукнул девушку по лбу куском Трона.

Закружился вихрь, выметая пыль и паутину. Разноцветные стеклышки поднялись в воздух и начали укладываться в мозаику. Трещины на стенах зашевелились, смыкая свои края и разглаживаясь. Храм Славы ощутимо тряхнуло, словно он переменил положение. Входная дверь тихо распахнулась до конца. Новехонький деревянный стул появился в центре помоста.

А в храме раздались слова, совершенно неуместные в подобном месте. Впрочем, Лин всего лишь объяснила Марку, куда ему следует деть свои руки, если в следующий раз он захочет схватить реликвию, Кари — чем заняться, когда на горизонте появится незнакомый предмет, а вот Лан развернул фантазию, описывая, как именно можно последовать предыдущим рекомендациям. Гвардеец даже не огрызался, полностью признавая оплошность.

Девушка устало шепнула ему (зачем же сердиться, если ничего, кроме чудесного восстановления храма, не произошло):

— Дурак, ты ведь знаешь, со мной вечно что-то не так. И знаешь, почему! Так какого Реха ты это делаешь?

Марк скорчил просительную мину:

— Не обижайся, ладно? И не говори ему, пожалуйста...

Лин с трудом сообразила, о чем он пытается попросить:

— Кари сам поймет.

— Пускай сам. Но я не хочу, чтобы ты ему говорила! Я ненавижу императора...

Девушка начала кое-что понимать:

— Марк, ты догадывался, что Трон работает, да? Ты хотел проверить свое предположение? А меня использовал как подопытного кролика, чтобы убедиться в чистоте результата? Я же могла погибнуть!

Гвардейцу стало немного стыдно:

— Детка, ты чужая! Ты родилась в другом мире, ты говорила, у вас нет монархов, ты... Прости меня. Просто прости... Я очень надеялся, что дядя мне лгал, называя ублюдком императора. Что мой отец — мой настоящий родитель... И что Маргалинайя мне не сестра, а ее ребенок — не результат кровосмешения... Ситуацию с веллийской принцессой вообще сложно объяснить, хотя я здесь не главный злодей. Клянусь, будь моя воля, я бы никогда в жизни с ней не связался! Никогда и ни за что!!! Ради мести я бы пошел на что угодно, но не на такое! Клянусь!!!

— Идиот! В Зеркале Тайны я видела твоего отца! Вы похожи, как две капли воды! Не доходит? Ты не можешь быть бастардом! Генетика не лжет, кретин!

— Да откуда этой Генетике знать... Тише, поверю тебе на слово. Прости, ладно? Когда я вспоминаю Малдраба... вернее, когда начинаю думать о той истории, то не могу себя контролировать! И этот Трон... Я был готов умереть, лишь бы доказать, что не имею отношения к династии Виллаев! А он признал меня! И тебя, к счастью... Значит, он не убивает простолюдинов... Или не убивает без причины? Лин, что же ты?.. Не плачь... Я последний негодяй, знаю, но причинять тебе вред не собирался. Все само собой вышло... Вытри глазки, детка, и посмотри-ка на дикарей.

Лин непроизвольно начала улыбаться, потому что один человек в юбке из лопухов вызывает, в первую очередь, сочувствие, а вот два, да еще застывшие рядом, смотрятся смешно. Слишком уж нелепо они выглядели — оба мокрые, грязные, едва сдерживавшие рвавшуюся наружу неприязнь. Наверно, заметили, что с Проклятым храмом происходят изменения, и поспешили на помощь.

На Марка девушка не очень рассердилась, вспоминая свой промах со змеей. Но неприятный осадок в душе все-таки остался...

Стараясь хихикать не слишком явно, она направилась к выходу. Гвардеец — следом.

Снаружи ее ждало очередное потрясение — мелкая речушка разлила невесть откуда взявшиеся воды почти до самой стены храма, выходившей на берег, и превратилась в широкую неспешную реку. На ней мерно покачивались лошади — вороные, белые, гнедые, даже пятнистые и полосатые. Был среди них и тот черный жеребец, который доставил Лин сюда.

— Р-рахо! — громко позвал Лан, явно обращаясь к лошадям.

Ни одна из них не откликнулась.

— Ураган! — крикнул он тише.

Конь с белыми полосами немного повернул голову, но остался на плаву.

— Полосатик, — прошептал владыка Старилеса, разом сникая и утрачивая надменность.

Жеребец вылетел из воды, разбрасывая брызги, похожий на стремительную черную молнию. Подбежал, потерся мордой о хозяйское плечо, задумчиво принялся жевать длинную белую косу.

— Обиделся, малыш? — ласково потрепал его гриву вампир. — Что ж ты меня перед людьми-то позоришь, скотина неблагодарная? — выдал неожиданно. — Погоди, однажды и я твой имидж подпорчу, оскорбленный ты мой.

Ураган продолжал пережевывать косу, изредка кося красным, как кровь (а вчера был черноокий — маскировался, хитрец!), глазом.

Лан запрыгнул ему на спину, неторопливо поправил "одежду", покровительственно посмотрел на благоговейно взиравших зрителей и внезапно широко улыбнулся.

— Милашка, я тебе очень благодарен и так далее, но сейчас немного спешу, поэтому с выражением благодарности придется подождать. Впрочем, будешь в Странном Лесу, заходи, не обижу. Ты лапуля, мне такие по вкусу. Кстати, если не секрет, о чем ты думала, когда тебя коснулся Трон?

— Чтобы все было хорошо, — не понимая, к чему он клонит, ответила девушка.

— Тогда радуйся, что не послала дружка на... далеко, в общем, а то он бы туда прямиком и отправился. Трон признал тебя, то есть наделил неограниченной властью над храмом, людьми, тварями, даже над миром. Непонятно, конечно, с какой стати, но ему виднее. Думаю, все дело в свежей крови... Не очень радуйся, однажды Храмы заинтересуются новой диковинкой. Со мной так же было, между прочим. Насчет "все хорошо"... Пожалуй, для целого мира у тебя силенок не хватило, зато с храмом вышло удачно. Кстати, сейчас можешь говорить и думать что угодно — власть ты обретаешь лишь во время контакта с Троном. С тобой, перевертыш, — обратился Лан к метаморфу, — мы не закончили, и я очень надеюсь еще встретиться. Ты же, — вампир обличительно указал на Марка, — молись кому угодно, чтобы у тебя прорезался дар думать мозгами, а не противоположным местом. И я не имею в виду пятки!

Черный жеребец умчался в одно мгновение.

— Детка, постарайся не попадать в Старилес, — посоветовал гвардеец. — Этот герой славится тем, что всегда выполняет обещания, поэтому обязательно привяжется к тебе с благодарностью.

Она вяло отмахнулась:

— Да брось, он парень хоть куда. Внакладе не останусь...

Неожиданно вмешался Кари:

— Лин, а ты попроси денежный эквивалент. Заодно посмотрим, во сколько он себя оценивает!

И они засмеялись, выплескивая напряжение дурацкого утра.

Девушка внезапно осознала — она прошла очередной обряд, и пророчество Дигавлиро не сбудется: он (Лан) не умер, оно (Стадо) уже не умирает, она сама постарается не умереть. Хотя бы в ближайшее время.

А метаморф понял, что готов идти за Лин даже в Странный Лес...

Марк же запихнул в карман обломок Трона Власти, справедливо решив — такое добро в хозяйстве точно пригодиться.

И никто из них даже не подумал, что Лану стоило рассказать о вероятном возвращении Первых магов.

* * *

Ванис методично рвал на себе волосы. Этим он занимался с того самого момента, когда маги заметили переполох в храме. Они следовали за паломниками на некотором отдалении, стараясь не попадаться никому на глаза и не использовать магию без особой необходимости, поэтому о происшествии с принцессой узнали в последнюю очередь. Ангас вновь отправился на разведку, а старший брат ждал...

Ждал — и вырывал волосок за волоском, но нервозность здесь была ни при чем. Заклинание поиска — одно из его лучших заклинаний — имело свои особенности. Вернется Ангас с новостями — и сотни белых ворсинок разлетятся во все стороны, словно паутина, отыскивая беглянку. Нет, бросать ситуацию на самотек маги не собирались! Хватит, во второй раз на те же грабли они не наступят.

Ванис зло усмехнулся. А как же легко все начиналось... Им покорялись силы, недоступные обычным людям, их уважали и боялись... нет, преимущественно боялись... К их словам прислушивались, да и последнее слово всегда было за ними! Проклятые не-люди! Нет, будь проклята судьба, бросившая к их ногам мальчишку из чуждого мира!

* * *

— Это конец, — произнес император, когда солнце перевалило за полдень, а "принцесса" так и не вернулась.

— Ваше Величество, может, имеет смысл привлечь вашу дочь? Иллюзия поможет скрыть ее живот, хранителями станем мы с Дисоном, и постараемся оградить Маргалинайю от волнений, — предложил Крезин.

— Мою дочь? Сюда?! Чем ты думаешь?!! А если она родит прямо во время церемонии? — брызнул слюной Малдраб Четвертый.

— Или гартонцы заметят ее интересное положение? — поддержал правителя Дисон. — Геданиот общался с двойником, а он отнюдь не такой дурак, каким кажется. И вдруг хранители вернутся? Маркану рот закрыть легко, а с метаморфом возникнут проблемы. Слишком он честен, чтобы поддержать нас, и чересчур не-людь, поэтому тихо избавиться от него не выйдет. Боюсь, Ваше Величество, мы сами создали себе западню. Эх, если бы принцесса разрешилась от бремени... Мы будем тянуть время, утверждая, что поиски продолжаются. Мне почему-то кажется, что когда парни найдут девчонку, она прибежит обратно без лишних разговоров. Вот уж поистине правду говорят: с такими друзьями враги могут...

— За...! — перебил его всегда сдержанный Крезин.

— Нет, отдыхать, — слегка опешил эльф, пораженный горячностью советника.

А затем он и сам увидел, что именно заставило его друга забыть о манерах.

В пролом стены въезжали два всадника. Один из них, в зеленой широкополой шляпе, восседал на могучем ярко-синем тигре. Зверь ступал мягко, неслышно, словно плывя по земле. Наездник мерно покачивался и, похоже, дремал.

Второй всадник привлекал гораздо больше внимания. Что значит крупная кошка дивного цвета? Это всего лишь одна из диковинок Клусса, которых там пруд пруди, ведь каждый маг старается оставить о себе воспоминание, и чем страннее и страшнее оно будет, тем больший почет его создателю. А лошадь из легендарного Стада мечтали увидеть все — от только что вылезших из пеленок детей до глубоких старцев.

Не один советник заметил пришельцев — к ним уже спешили со всех сторон.

На белоснежной лошади (ох, лошади ли?) с правильными рыжими звездами на округлых боках и небольшими золотистыми рожками вроде коровьих не было седла. Всадник сидел на подушке с небольшой спинкой, выраставшей, казалось, прямо из конского хребта. Ноги его упирались в костяные пластинки, выпиравшие из боков лошадки. По напряженной позе было заметно, что верховая езда дается ему с трудом — то ли от усталости, то ли из-за отсутствия практики. Копыт конь не имел — вместо них он неслышно ступал широкими желтыми лапами, в мягких подушечках которых изредка поблескивали длиннющие сизые когти. Из большой, чуть приоткрытой пасти высовывались острые, отнюдь не лошадиные зубы, совершенно не приспособленные для жевания травки. Хвост этого существа походил на коровий — хрящеватый, с огромной пушистой кистью на конце.