Игра в чужую жизнь

— Да... как прикажет принц.

— И после свадьбы? — чуть ли не промурлыкала девушка, представляя эту картину.

— Всенепременно, — сквозь зубы прошипел гартонец, отделяясь от сопровождения и едва не переходя на бег в направлении дворца.

Она остановилась. Девятеро мордоворотов — тоже.

— Пойдем, посмотрим? — предложила Лин, указывая на фонтан.

Ангас кивнул. Он уже и не помнил, что не так давно желал скорейшей кончины теперешней собеседницы. Своей... кого? Он чувствовал родство и странное эхо знакомой магии, но не мог понять, как такое вообще возможно!

Вода вырывалась из пасти дракона почти бесшумно, зато огонь шипел и сыпал искрами, не долетавшими до земли. Живой квадрат был вынужден изменить форму — девушка недвусмысленно дала понять, что собирается присесть на бортик фонтана, а желающих ей перечить или лезть в воду не нашлось.

— Рассказывай, что там. Мой отъезд прошел спокойно?

Ангас сразу же воспрянул духом, стараясь в точности воспроизводить прежнюю манеру общения:

— Ха! У мага — ни одного зуба, вот! Его Кари и Марк приложили с двух сторон! Челюсть на месте, но зубов — ни-ни! Представь, он головой помотал, очухался, рот раскрыл, колдовать хочет, а оттуда — раз-раз — как тыквенные семечки, чесслово! Тут и охрана очнулась, забегали, заорали. Зелина Марка чуть ли не в охапку схватила, унеслись куда-то, а метаморф перекинулся и убежал. Мне портал амулетом создали, а этих... э-э-э, охранников маг успел переместить... пока здоровый был. Эх, — вздохнул паренек, — жаль, в Клуссе ему все быстро поправят...

Лин его сожалений не разделяла. Маг, конечно, вредитель тот еще, однако он лишь исполнял приказ. Кому и следовало набить морду, так это жениху любимому за заботу и понимание.

— Ты почему орал "беги"?

— А-а-а... просто тебя не пускали!

— Логика потрясающая. Вим, а то, что твой брат остался бы без невесты, тебя не волнует?

Первый маг только пожал плечами:

— Ты ж его не любишь. Ты Кари любишь, я знаю! — обвинительно добавил он.

— Дурачок, — девушка потрепала его по лохматой голове. — Всюду тебе романтика мерещится. Никого я не люблю... так, как хотелось бы. А Кари... сложно объяснить... Он — необыкновенный, потрясающий и надежный. Мой лучший друг, как и Марк. Кари мне очень нравится, нам легко общаться, и я бы не хотела, чтобы с ним случилась беда... Что касается любви... не обижайся, парень, но мне по большому счету все равно, за кого выходить замуж — я не хочу этого в принципе.

— Лин, я опыт... подросток, а не дурак. Прощаться ты бросилась к определенному "другу", да и извинялась за свадьбу не перед Марком. Или ты пытаешься сама себе рассказывать сказки?

— Это не твое дело. Не бойся, бросаться со стены из-за горькой судьбы я не стану. Тем более, кто меня на эту стену пустит... а не углядят, так следом ведь сиганут, придурки исполнительные, ловить... Смотри, как уши наставили! Им и невдомек, что я болтаю о своих чувствах не по глупости, а из вредности. Да и не секрет все это... мы с принцем уже обсудили сложившееся положение вещей и пришли к приемлемому решению. Только он почему-то решил, будто мне оно не понравилось. Странно, я всегда считала, что подслушивать плохо и стыдно, а здешние даже не краснеют... Э-э-э, охрана, толку сейчас отходить-то — вон Геданиот подходит, сам вас прогонит.

Створки дверей, захлопнувшиеся за принцем, едва не разбили нос главному из мордоворотов, спешившему следом. Лин с некоторым восхищением наблюдала, как жених размашистым шагом пересекает площадь. В его движении чувствовалась какая-то непривычная стремительность — шаг человека, осознающего, для чего он живет и что с этой жизнью делать. И еще Геданиот улыбался — открыто, как радушный хозяин, приветствующий гостя.

При его приближении охрана расступилась.

— Здравствуй. Зачем смущаешь моих воинов? — мягко, совсем не по-гартонски, спросил он.

— А зачем они таскаются следом, как свора собак? — парировала девушка.

— Для охраны.

— Меня? Или от меня?

— О, это мастера на все случаи жизни, — засмеялся принц.

— Я не убегу.

— Клянешься? — сразу же посерьезнел он.

— Уже клялась. И сдержу слово, если не найду лазейку. А если найду, даже армия не поможет. Ты ведь знаешь...

— Знаю. Больше охраны не будет, — громилы исчезли, повинуясь едва заметному взмаху руки. — Еще что-то?

— Вопрос.

— Я не хотел рисковать.

— Значит, чувствуешь, что не прав, если готовил ответ заранее.

— Да. Но это ничего не меняет. Мне нужна королева.

— Любая? Любой ценой?

— Ты — любой. Мы говорили об этом, помнишь?

— Именно я?

— Да. Злишься?

— Не умею долго злиться. Присядешь? Вим, подвинься. Много работы?

— По горло. Представь: последние лет двадцать наша экономика была направлена на развитие армии. Теперь же приходится тратить большую половины казны на прокорм крестьян, разучившихся пахать землю. Смешно... Мой отец держал в страхе Велли, хотя император мог попросту прекратить с нами торговлю, и половина этого непобедимого воинства передохла бы с голоду, а другая сдалась бы в плен за кусок хлеба.

— Вы могли бы развязать войну.

— Да? Расстояние между Гартоном и Влаей огромное! На границе находятся пастбища, а захватить веллийский скот гораздо сложнее, чем ты думаешь. Оседлые земледельцы ведь больше на севере, у Клусса. Наших запасов хватило бы от силы на неделю наступления, и это притом, что голодала бы вся страна. Лин, я не преувеличиваю — Гартон совсем не имеет тылов. А эти реховы министры и советники, тоже доставшиеся мне в наследство, в один голос заверяют, будто состояние казны просто отличное, к тому же не королевское это дело, лезть в управление хозяйством. Надо их срочно менять, но до коронации формально я не имею на это права... А старые индюки понимают, что недолго им воровать, и пытаются урвать кусок побольше. Ха, вчера вечером ко мне заявился главный министр, да еще при полном параде, и посоветовал в честь свадьбы одарить самых верных служителей отечества хоть малюсеньким клочком земли!

Лин улыбнулась, представив подобную ситуацию. Плохо вы знаете своего правителя, господа министры, плохо... А все потому, что привыкли лебезить перед Грайтом, не обращая внимания на его сына. Даже она, несмотря на их недолгое знакомство, уже поняла: манипулировать собой Геданиот не позволит ни с помощью угроз, ни с использованием лести.

— Надеюсь, ты пообещал, что место на кладбище они получат всенепременно?

— Более того, я изъявил желание возвести особо заслуженных в ранг крестьян и выделить им целую плантацию возле Пройяса. Одну на всех, ведь могут надорваться с непривычки. И теперь не знаю, чего ожидать. То ли притихнут и уменьшат амбиции, то ли попытаются посадить на трон кого-то более сговорчивого. Кстати, Вимейн, постарайся держаться поближе к моей невесте. Ты тоже наследник, причем такой же неудовлетворительный с точки зрения грабежа государства, как я. Правда, к тебе могут и регента приставить... Лин, присматривай за ним. Хорошо?

Девушка рассеянно кивнула, думая о другом — принц, по сути, угробил отца ради трона, но отвращения она не чувствовала. Наверно, личина принцессы настолько приросла к ней, что и поступки правителей начали восприниматься как нечто выше законов и морали...

— Геданиот, почему ты так уверен, что нас вместе не... не уберут?

— Разве ты позволишь себя убить? — с усмешкой удивился он.

— Полагаю, спрашивать моего разрешения не будут.

— А я полагаю, убийцы сами "не будут". Принцесса, я многое знаю, а о другом догадываюсь. Не надо притворяться. То есть надо, но не передо мной...

— А перед кем? — насмешливо поинтересовалась Лин. — Ты же теперь здесь главный. Прикажешь — и меня назовут хоть русалкой, да еще и хвостом будут восхищаться при встрече. Но я тебя слегка разочарую. Я не метаморф.

Принц удивился:

— Если не метаморф, то кто? Двойников принцессы я знаю, одна из них глупа, как пробка, двух слов связать не может, а вторая умерла вчера. Роды, кажется, не перенесла. Император такие похороны готовит, словно родной дочери. Погоди, значит, родной?.. А мальчик, которого якобы именно в тот день родила ему наложница... Мальчик, уже объявленный наследником, на самом деле его внук? Как все запутанно... Слушай, Зелина и вправду богиня Жизни?

— Скорее, она богиня вредности из Храма Жизни! Геданиот, ты ежедневно вот так схватываешься спозаранку и ведешь беседы с невестами?

— Только с одной невестой, — подмигнул он. — Устала? Извини, конечно, но я не мог ждать окончания Паломничества. В таких делах, как власть, неделя промедления может оказаться губительной. Эх, посидел я с тобой, отдохнул, а после завтрака начнутся очередные просьбы-ходатайства-доносы. Не поверишь, большинство моих придворных — профессиональные кляузники, на жизнь этим зарабатывают!

— Пошли их шпионами в Клусс и Велли. Пускай плетут интриги на благо государства, ха-ха!

— Ага, была такая мысль. Нет, боюсь, даже Малдраб на войну сподобится, чтобы вернуть назад эти "сокровища"! Отдыхай пока, будет еще время наговориться. Сам я остаюсь в левом крыле, лень заниматься переездом ради традиций. В твоем распоряжении — все правое, бывшие покои моего отца. Там в некоторых комнатах прячутся его фаворитки. Можешь их выгнать, если станут надоедать, но в общем-то они совершенно безобидные, как и бесполезные. Конечно, приемы слегка оживляют... А, что хочешь, то с ними и делай. Слугами тоже распоряжайся по своему усмотрению, они слова поперек не скажут, выдрессированные на славу. К тебе после обеда приведут новеньких, выберешь, кто понравится. Боюсь, до завтра мы не увидимся, так что до встречи на свадьбе, — Геданиот поднялся, собираясь уходить.

Лин быстро перебрала в уме все сказанное, пытаясь определить, что же ее насторожило.

— Стой! — она схватила принца за руку и вновь усадила рядом. — Ты говоришь, свадьба завтра?

— Завтра.

— А коронация?

— После церемонии.

— И когда ты это решил? — на пару тонов выше поинтересовалась Лин, вскакивая и упирая кулаки в бока.

— Сразу же, как прибыл в столицу и начал вникать в положение дел, — недоуменно пояснил Геданиот. — Что-то не так?

— Ни-че-го, — не считать же один потерянный день свободы особой утратой, да и вряд ли что-нибудь изменилось бы за столь незначительный промежуток времени. Сама виновата, не учла, что в Гартоне, говоря "через два дня", имеют в виду сегодня и завтра. — Еще вопрос — ты считал меня метаморфом, верно?

Он кивнул.

— А у людей и не-людей не может быть общих детей, это всем известно. И зачем же тебе, принц, жена, которая не сможет дать наследника?

Геданиот несколько мгновений смотрел на нее в упор, затем неожиданно рассмеялся:

— Так вот что волнует мою невесту! Лин, спросила бы прямо, стану ли я претендовать на место в твоей постели. У меня есть искушение тоже ответить намеком, однако... Не стоит издеваться над будущей королевой, да? Я буду бороться за тебя, и если у нас ничего не выйдет... там посмотрим, принцесса! А моими наследниками могут и фаворитки заняться, надо ж им как-то казенный хлеб отрабатывать. Только вряд ли это понадобится. Ты не любишь его по-настоящему, а я буду очень убедительным.

— И как это — по-настоящему? — с горечью спросила девушка. — Объясни уж, пожалуйста

— Так, чтобы бороться за свою любовь до последнего, а не убегать от нее, — жестко ответил принц. — У тебя было достаточно времени и возможностей, но ты сейчас здесь — значит, выбрала иное. Или дождалась, пока выберут за тебя. Я не осуждаю, а делаю выводы, — он поднялся. — Теперь-то уже поздно что-либо менять, и это радует. Я получу королеву, которая держит слово, не изменит, не предаст и будет пахать на благо отчизны как проклятая хотя бы из сострадания к народу. До завтра.

— Пока, — совсем тихо сказала Лин, с ужасом осознавая его правоту.

И ведь сама виновата, как ни крути. Доигралась! Могла же уноситься в это время на спине своего "тигренка" в далекие-далекие края, причем не убегала бы. Похищалась! А любовь... Эх, определиться бы еще, что это такое... Правда, в глубине души девушка понимала — давно определилась. Только признаваться в этом было страшновато даже себе...

— Лин! — внезапно обернулся Геданиот. — Кто ты на самом деле?

Она широко улыбнулась:

— Знай я это, мы бы сейчас не разговаривали!

ГЛАВА 30. О клетке и любви

Любить — это не значит смотреть друг на друга, любить — значит вместе смотреть в одном направлении.

Антуан де Сент-Экзюпери

Несколько десятков просторных, богато убранных комнат в полном распоряжении. Вид на единственный клочок зелени в округе — небольшой садик на заднем дворе. Огромная ванная комната, где чередуются золото и лазурь. Множество зеркал, картин, статуэток. Гардероб, в котором кроме пышных юбок и корсетов немало места занимают столь милые сердцу брюки и рубашки.

Слуги, с трепетом ловящие каждое слово и готовые даже по выражению лица догадаться о желании будущей правительницы. Личный повар, предлагающий на выбор больше сотни изысканных блюд с непонятными названиями и трудноузнаваемыми ингредиентами. Караул у двери спальни. Почтительно кланяющиеся на каждом шагу верзилы в красно-синих мундирах дворцовой охраны.

Портной, терпеливо ожидающий, пока она выберет фасон свадебного платья из полусотни предложенных, и ни единым вздохом не выражающий отношения к предстоящей ночной работе. Пять юных фавориток и двое пажей покойного короля, со слезами ждущие своей участи: выгонят или всего лишь переведут в ранг гвардейских "подруг"? Старичок-врач, учтиво интересующийся, "...не изволит ли светлая госпожа иметь жалобы на здоровье".

И ни одного любопытного взгляда, к которым Лин успела привыкнуть за время путешествия. Однако довольной она себя не чувствовала, не говоря уж о счастливой...

Вопреки предположениям, дел нашлось предостаточно.

После ухода принца девушка вместе с Вимом немного посидели у фонтана, обсуждая, кто что кому должен и что теперь с этим делать, а потом отправились искать обещанные Геданиотом покои.

Паренек оккупировал одну из свободных комнат, и вскоре оттуда донеслось мелодичное похрапывание. Лин хотела последовать его примеру, но следующие три комнаты оказались заняты ревевшими девицами, четвертая — миловидным юношей с необычайно тоскливым выражением лица, а в пятой некто успокаивал еще одну плаксивую особу, причем настолько громко, что заглядывать туда было страшновато.

Вскоре она заметила двух стражей в парадной форме у обитой золотым бархатом двери и поняла: личные покои найдены. Поблагодарив за услужливо распахнутую дверь, девушка приготовилась рухнуть в постель и не вылезать из нее, по меньшей мере, сутки.

Рухнуть-то она успела, но дальше началась настоящая свистопляска, в ходе которой к ней пришло понимание — выдержать такое "царствование" сможет разве что ломовая лошадь. И к "Не хочу замуж!" присоединилось "Долой венец!".

Сначала появился врач — улыбчивый маленький старичок совсем не гартонской внешности. Его попытки выяснить состояние здоровья принцессы рассмешили бы даже покойника, причем и при жизни не обладавшего чувством юмора. Лин, старательно строя невозмутимую мину, пожаловалась на бессонницу, надеясь получить нечто усыпляющее и не раскрывать глаз до вечера. В ответ она услышала, что бессонница в молодости лишь к лучшему. И вообще, стыдно обманом требовать у старого человека снотворное, принц предупреждал о подобной возможности. А нет ли у принцессы проблем иного... э-э-э, характера? Пришлось задуматься с серьезным видом, затем решительно покачать головой. На том и распрощались.