Тени Прерии. Свои среди чужих

А ведь ее путь вполне мог оборваться в самом начале... Как впрочем и много раз позднее. Причина такого неприятного развития ситуации всегда одна — собственная неадекватность, то есть несоответствие своих представлений о мире и себе с реальным положением вещей. Впрочем, считать, что весь мир крутится вокруг него это беда даже не каждого первого Разумного, это врожденное свойство любого живого существа.

Разумные в этом плане просто прошли дальше всех, но они же и придумали, как обеспечить выживание в неприветливом мире существа, по сути, до глубокой старости не выходящего из детства. Общество именно для этого и предназначено, чтобы ставить на место считающих себя пупом вселенной выскочек, в нем всегда найдутся желающие на такую роботу. А "выскочки" потом, когда и если доживут до понимания собственных ошибок, со слезами умиления вспоминают чужую "доброту". Вот только это понимание и сами события разделяют многие годы.

* * *

Родной Улей встречал бывшего студента, а теперь "адепта второго уровня посвящения", волной давно забытых запахов и ощущением мощного биения спрятанного под ногами сердца.

Оно билось там — в самом центре за многими ярусами защиты из сплетенных в единое целое брони и автоматики, квазиживых механизмов с построенными живыми стенами и живыми Стражами. Стражи и Рабочие, это кирпичики, что составляют саму основу существования Улья — многомиллионной общности Разумных самых разных уровней развития, условно разумных и неразумных одного с ней вида. Не говоря уже о самых разных симбиотах и микроорганизмах.

"Сердце" не спеша билось, прогоняя наружу потоки команд, меняющие жизнь и облик всего вокруг, обратно шли потоки информации, данные о результатах изменений и новости из внешнего мира, чтобы быть переработанными там — в одной из самых защищенных камер этого места, и вернутся назад новыми командами.

Приспособление Улья к изменениям окружающей вселенной — процесс неустанный и непрерывный, именно благодаря ему то, что внутри, может пребывать в своей суетливой неизменности веками и тысячелетиями. Внутри все остается неизменным со времен Первой Матери. Хотя вполне может быть, эти изменения попросту незаметны на фоне чудовищной прочности фундамента созданного предками?

Пусть команды на большие расстояния теперь передаются не гонцами с помощью "касания усиками", а специальной машиной для передачи данных. Пусть опыты по созданию симбиотов идут не на интуиции не совсем-то и разумных "хранителей", а основываясь на самых передовых достижениях всеобщей научной мысли и в оборудованных по последнему слову лабораториях. Пусть обработку информации ведет не "аналитический отдел" из объединяющих сознание трутней (хотя именно он-то, как раз никуда и не делся и является предметом зависти других рас), а большую часть рутины взяли на себя "думающие машины" — все это ерунда, не затрагивающая подлинной сути.

Просто Улей никогда не отказывался ни от чего полезного, впрочем — бесполезных вещей ему за всю известную историю тоже не встречалось, и предпочитает более простые и экономичные решения. Но при этом всегда легко может перейти от заимствования к собственному производству или заменить машины живой плотью. Правда, справедливости ради, следует сказать, что конкретно ее Улей всегда отличался некоторым ретроградством...

А теперь намного циклов оторванная от этой общности частица с трепетом вливалась в общее биение жизни.

* * *

Место причаливания кораблей, или как его называют другие расы — порт, покоя не знает. Тут всегда толчея — тысячи рабочих, по большей части не обремененных даже проблесками разума, зато сильных, таскают во все направления грузы едва успевая согласовывать друг с другом приоритеты по ходу движения. По полу и нижним частям стен широких тоннелей нескончаемым потоком идут груженые особи вперемешку с автоматическими платформами, свода туннеля не видно под обратным потоком пустых и легконагруженных.

На потолке висит вниз головой множество фигур, окруженных некоторыми "островками спокойствия" — разумные и полуразумные "регулировщики", которые своими антеннами дирижируют этим упорядоченным хаосом. Ну и, разумеется, в толпе снуют настоящие разумные (которых неизвестно каким ветром сюда занесло), или гонцы, сбивая своими приоритетами размеренный ритм грузопотоков.

Большая часть сил в этой толчее уходило на то, чтобы избегать столкновений и задержек. Но все же, каждый успел бросить взгляд на делающую второй шаг по пандусу корабля вновь прибывшую — просто шкурой почувствовался "взгляд Улья". Будто громадное и непознаваемое, но, несомненно, живое существо на миг обратило внимание на нее, чтобы через миг равнодушно отвернутся.

Действительно — на фоне даже текущих дел, не говоря уже об истории и планах на будущее, все личные достижения, которыми она заслуженно гордилась (редко, кто становится "адептом второго уровня" сразу по окончании учебы), смотрелись как-то... незначительно. Видимо это и привело в неуравновешенное состояние, наряду с утомительным перелетом и неопределенностью будущего.

Так что переданный встречающим пакет команд был воспринят не с недоумением, но к исполнению, а с самым настоящим возмущением. Ей — лучшей в выпуске и специалисту по изучению "иных разумных" предписывалось немедленно (!!!) отправляться на дальний навигационный пост, "дабы содержать в порядке аппаратуру дальней связи и обеспечивать Улей данными мониторинга межпланетного пространства".

То есть, вместо "изучения иного разума", становится надсмотрщиком над разваливающейся неразумной автоматикой, которая без постоянного присутствия специалиста высокой степени развития личности работать уже не в состоянии. Да и, судя по всему, на этой точке ей предстоит быть единственным "переступившим порог самоидентификации" — Рабочие и Стражи этот барьер не преодолевают никогда и ничем от машин, по сути, не отличаются.

Будучи в раздражении и не вполне еще включившись в общий ритм, она не обратила внимания на множество совершенно отчетливых признаков и попросила (по сути — потребовала!) встречи с отдавшим это идиотское (хвала первой Матери — это не было "озвучено", хоть и подумано) распоряжение — для уточнения задачи.

Встречающий трутень (эта "мелочь" тоже была в запале проигнорирована, хотя являлась статусной — с таким простым распоряжением могли спокойно послать неразумного, "гонца", а то и вовсе "стража"), просто впал на несколько мгновений в ступор от такого закидона. Ему явно пришлось подавлять желание элиминировать "дефектную особь" прямо сейчас (будь на его месте Страж, все бы кончилось печально), но все же замер, связываясь с кем-то по навороченному коммуникатору — еще одна мелочь, оставленная без внимания. Переговоры прошли мгновенно, трутень крутанулся, разворачиваясь на месте, и по прямой двинулся в один из туннелей — все вокруг, естественно, расступились, давая им дорогу.

Эх, если б спускаясь все ниже и ближе к "сердцу" она обратила внимание на изменившийся запах и суетливые движения абсолютно всех встречных — от Рабочих и Стражей, до Трутней высших рангов, но она даже на их изумленные позы внимания не обратила — была занята лелеяньем собственной обиды и подбором аргументов будущего спора.

Так, кипя от негодования, она и шагнула в жилую камеру мимо поднявшейся бронеплиты, не обратив внимания ни на что. Ни на то, что провожающий не просто остался с другой стороны, а еще и припустил назад что есть мочи, не заботясь о поддержании достойного вида. Ни даже на толщину этой самой плиты и комингса люка.

А в следующий миг уже было поздно — обрушившаяся волна запахов затормозила все остальные реакции. Успела только осознать, что к ней двинулось что-то очень большое и очень опасное, когда справа от нее нечто, размерами и формой больше всего похожее на корабельную цистерну, которая неспешно, но быстро сместилась вперед, заслонив от надвигающихся неприятностей.

Только успела отметить, что живая "цистерна" имела вес сравнимый с настоящей, поскольку смогла легко ее "оттереть" на несколько шагов, как на противоположный бок (или надо говорить "борт"?) обрушился удар, колыхнувший всю немалую тушу и заставивший неосторожно прислонившихся к противоположному боку отлететь подальше и финишировать кувырком. Глухое эхо многотонного столкновения погасили стены, уши отметили так же странный писк и хруст в момент удара, а потом весь немалый объем Центральной Камеры заполнил трубный голос Правящего Короля:

— Дорогая, ты сегодня особенно неловка... — не смотря на вроде бы упрек, ничего кроме доброты и поддержки в тоне не было.

А сам он тем временем продолжал отступать, отпихивая своим гигантским брюшком скорчившуюся в позе абсолютной покорности "искательницу справедливости", которую угораздило попасть в самое лучшее место, но вот не в самое лучшее время...

Правящая Царица (Мать) только скрежетнула друг об друга боевыми конечностями и метнулась в другой угол Центральной Камеры на своей половине. На дезориентированного и скулящего Рабочего, придавленного в ходе небольшого междусобойчика, царственные супруги внимания не обратили. Того отволокли наружу появившиеся, как по волшебству, Воины (* высший уровень развития трутней, отвечающих за защиту Улья: Солдат-Защитник-Воин. Солдаты могут быть полуразумны, а Стражи не принадлежат к этой цепочке, являясь узкоспециализированными и неразумными изначально). Точнее — двое отволокли, а остальные распределились по нишам и потолку, аккуратно держась подальше от возбужденной Матери.

Правда, кого и от кого тут собралась защищать эта "элита", осталось непонятно, видимо прибыли для придания приему должной официальности.

Постепенно нервные метания затихли и Мать, предварительно отправив в короткий перелет не вовремя сунувшего слизнуть выступившую на ее брюшке "капельку" еще одного Рабочего, двинулась посмотреть "кто это там пришел". Она уперлась грудью в брюшко, продолжающего пятится к противоположной стене Короля и, вытянув шею поверх его спины, глянула на скорчившуюся фигуру.

Вот тогда и пришлось пожалеть, что в отличие от всех прочих разумных, нет возможности "зажмуриться". Неудобная поза ничуть не скрывала подробностей — раздувшееся брюшко матери, затянутые пленкой сложные глаза, и снимающие стружку с броневых плит пола когти, все явно говорило, что до новой Кладки оставалось не больше нескольких сот микроциклов (* микроцикл, одна миллионная оборота вокруг центрального светила — 31 секунда приблизительно).

Какую боль испытывала в этот момент Мать, понять можно было только самой пройдя этот путь, впрочем — такое желание посетит ее еще не скоро, не исключено, что и благодаря этому воспоминанию тоже. Но и удивительная мудрость Матери, надо сказать, тоже останется в памяти — как пример для подражания, потому как скрежетнув жвалами та заявила:

— Что ж, молодой трутень, "адепт второго уровня", это похвально, Улей выражает довольство вашими успехами, но вот выбор специализации... У Улья нет потребности в исследованиях чужого разума — просто потому, что тут нет объектов для изучения, зато у Улья есть потребность поддерживать в порядке связь, так что... ВОН ОТСЮДА!

Оставалось только пискнуть напоследок:

— Готова служить! — Да выметываться наружу во всей возможной поспешностью. Благо спасительный "борт" как раз до-толкал прямо к одному из "служебных" туннелей и надежно запечатал его за спиной. Впрочем, в туннель, по которому в камеру приходили Рабочие, Матка не пролезет при всем желании...

Ей правда это делать и не надо, достаточно приказать, но такие мысли пришли в голову уже где-то через пару десятков милициклов.

За спиной раздалось:

— Дорогой, я, кажется, начинаю ревновать. И что ты нашел в этой худышке?

— Милая, ну что ты, просто это моя обязанность заботится о...

Остальную часть "семейного воркования" антенны не уловили, потому как все шесть лап уносили все остальное подальше на максимально возможной скорости, только развилки мелькали. Ведь надо было успеть на уходящий на дальний пост связи челнок, особенно, принимая во внимание обстоятельство, что даже "благодарность Улья за успехи" стоила немалых нервов, то просто страшно было представить, как может быть выражено неудовольствие.

Например, тем, что молодой специалист не прибыл вовремя туда, куда послали.

_________________

"Куда послали" — оправдало самые худшие ожидания. Улей и так находился не в самом лучшем месте для жизни, в системе двойной звезды, где две противоположности — звезда и черная дыра крутились в извечном конфликте, порождая потоки материи и поглощая их. Окружающее весьма плотное облако принимало активное участие в этом хороводе созидания/разрушения, обильно делясь с участниками собственным телом.

Непредставимые, даже в "лабораторных" условиях, магнитные и гравитационные поля, вкупе с непредсказуемыми всплесками излучения, а то и попросту взрывами на звезде, которую называли "локальной сверхновой", обеспечивали массу беспокойства даже Улью. Но они же создавали в окружающем пространстве и на поверхности многочисленных обломков кружащихся вокруг этой парочки уникальный природный (на это следовало надеяться, очень не хотелось бы встретиться с теми, кто способен создать ТАКОЕ) обогатительный завод. Здесь образовывались, а потом и разрабатывались, уникальные элементы и соединения, причем — килограммами и тоннами, тогда как в других местах само существование их было под вопросом или добыча исчислялась граммами в удачный год.

Вот за этим богатством и шли к причалам ее Улья корабли всех прочих Ульев, приносили пару символических подарков (Улей ведь замкнутое самодостаточное образование), щедро делились новостями и самым дорогим — новшествами, грузили нужное и пропадали на десятки циклов. И, видимо, могли появиться и корабли других известных, а то и неизвестных, рас. Ведь зачем-то понадобился Улью специалист по изучению "иного разума"? Ведь невозможно поверить, что ее самовольная смена направления обучения прошла без согласования и одобрения (пусть и молчаливого) Матери Улья.

Правда "молчаливое одобрение" могло приключиться и само собой, просто потому, что сигнал не дошел до адресата из-за разваливающейся на части аппаратуры вот этого самого узла связи. Разваливалась она, впрочем, отнюдь не от старости. Причина была та же самая, что потребовала наличия самого узла — беспокойные соседи, которые творили со временем/пространством тот же хаос, что видели глаза. Красиво конечно, но вот дальняя связь работать отказывалась напрочь.

Единственный способ — вынести узел связи из системы как можно дальше, туда, откуда хотя бы возможно быть услышанным. До него курьерский корабль с гонцом шел два малых цикла и столько же — назад, это даже с максимальным риском. Был путь и быстрее — капсула в скоростной торпеде преодолевала этот путь "всего" за шестьсот микроциклов (пять часов), вот только даже под управлением симбиотов надо было посылать их пятьдесят, чтобы дошла одна-две. Можно еще вбросить всю мощность в короткий импульс и, в удачное время, "продавить" помеху за счет многократного дублирования содержимого передачи и специальной "помехозащищенной" кодировки, но в этом случае передать выходило столь мало, что такой вид связи напоминал то ли там-тамы, то ли размахивание флагом на вершине горы.