Восхождение. До самого пепла

Защита: 90. Прочность: 100/100.

Живучесть: +20.

Мудрость: +10.

Интеллект: +7.

Сопротивление любым негативным эффектам: +5%.

Сопротивление кровотечению: +5%.

Шанс отразить (перенаправить) полученный магический урон цели, нанесшей урон: 5%.

Необходимый уровень: 35.

Разница между Венцом и доспехом бросалась в глаза. Причем, явно намекая на вариативность действий с этим Венцом, предмет не имел пометки квестового предмета. Оставляй себе и носи, как докачаешься до сотки. Как-то так это выглядело.

Третий предмет — Дневник Мудреца, при прочтении зачислял двадцать свободных к распределению очков характеристик.

Том тут же был прочитан, а доспех сменил мантию хранительницы леса. Та славно послужила Хэйт, но несколько "устарела".

Все свободные очки характеристик: двадцать от Дневника, пятьдесят от уровней — отправились в графу интеллект. Два уровня "прилетели" за бой с рыцарями пепла, один она получила, когда пал Дракон, два — когда запустились Часы Древних.

Кроме того, Хэйт отметила и прогресс роста характеристик за недавние бои в режиме "реалити-мода". На шестнадцать единиц вырос интеллект (и плюс десяточка за запуск Часов). На девятнадцать единиц увеличилась мудрость. Ловкость, благодаря занятиям со скакалкой, поднялась на восемь пунктов. Что-то из этих восьми апнулось в боях, но сколько именно, Хэйт не считала. В схватках было не до того.

Без влияния экипировки ее характеристики теперь выглядели так.

Герой: Хэйт. Класс: Адепт Тьмы.

Уровень: 35.

Здоровье: 2226. Мана: 1360.

Мудрость: 136. Интеллект: 367.

Живучесть: 150.

Сила: 115. Ловкость: 163.

Атака: 115. Защита: 232.

Выносливость: 62.

Стойкость: 18.

Обновилось задание, ради которого группа провела столько сражений.

Задание: Пропавшая племянница — изменено!

Верните Аллие Венец Алых Рек, чтобы получить ее согласие на возвращение в Велегард.

Награда: неизвестно.

Требования: запуск Великих Часов Древних.

Уровень сложности: базовый.

Базовый уровень сложности — это легкотня. Немногим сложнее, чем передать записку от одного непися другому, живущему по соседству.

Если забыть о том, что "мифы" (а Венец именно "миф" и есть) в игре заявлены, как редчайшие предметы. Нет грейдов "старше", выше мифического. Красивые, "круглые" числа в описании Венца — то еще искушение.

Впрочем, после шага искушения — испытания Бестий — Венец смотрелся блекло. Тогда Хэйт довелось яйцо Лавового Дракона в руках подержать. И кристалл мгновенного переноса, чтобы с тем яйцом телепортироваться в любую из известных мирных зон.

Так что ребятам было сказано просто: Венец добыт, осталось отнести его Аллие.

Потом пообсуждали обновки: все получили по одному предмету экипировки и по Дневнику Мудреца.

— Мы его запустили, — задумчиво произнес Рюк. — Остановить обратно сможем?

Знаки-пирамидки после запуска механизма смотрелись единым целым с выступающей частью, где их размещала по мере добывания глава Ненависти.

— Разбить? — приподняла брови орчанка, меняя оружие на дубину. — Крушить — это я люблю.

— Ломать не строить, — фыркнул Вал. — Сыграть на атаку?

— Изменения основа прогресса, — Хель покачала головой. — Я против.

— И я против, — поддержала ее Хэйт.

Без обоснований, как у танцовщицы. Просто разрушать то, что с такими усилиями запустили — это было не по ней.

— Против, — высказался и Кен. — Можно нарваться на существенные штрафы.

— Баба-денс против, баба-бафф против и баба Яга против, — вздернула подбородок орчанка. — Скучные вы. Тогда на выход, а то вскормленная в неволе орлица младая в темнице сырой и промозглой томиться устала.

Та лестница, что привела их в зал с механизмом несколько дней назад и пропала, теперь, с запуском Часов, заново открылась.

— Тренировка! — тоном, не терпящим возражений, выпалила Хель.

Обломала крылья младой орлице. Заставила сначала проскакать полтора часа с редкими перерывами, и только потом одобрила выход из подземелья в открытый мир.

Правда, на том их путешествие и закончилось. Сорхо попросил не ломиться через полную мобов локацию в Бэнтпасс, дотерпеть до завтра. Прямо сейчас ему с парнями не вырваться, сложный бой.

Так что там, у скалы, распрощались и разошлись. Обозначив время общего сбора, чтобы к их входу группа Сорхо уже их встречала.

— Выход, — с таким приятным чувством завершения очередного этапа озвучила команду Хэйт.

Вероника успела поужинать, пообщаться с "орлом и орлицей".

Она листала форум, когда к ней ввалился взъерошенный музыкант. Он выглядел так, будто недоедал и недосыпал с неделю, а то и больше.

"Какое-то поветрие или обострение", — художница припомнила Стаса с синяками под глазами и Рэя с яростью во взгляде. — "Распространяется, похоже, только на особей мужского пола".

— Соседушка, покормить? — спросила участливо девушка. — Кофе? Может, молока? Сгущеного?

Она как-то разошлась в экспериментах с кулинарной книгой. Блинов получилось много для нее одной. Нормальная еда на ужин, если очень хочется сладкого, и есть банка сгущенки...

Вал отмахнулся от всех предложений. Спросил:

— Есть, где музыку с диска воспроизвести?

Не без сомнений Вероника указала одной рукой в сторону зала, другой — туда, где кабинет.

"Это что за музыка такая, что ее надо срочно воспроизвести? Отказавшись от кофе и пищи?.."

Сосед разулся, потопал в кабинет.

— Включи, пожалуйста, — протянул он диск. — Там одна композиция. Это было мое домашнее задание от Барби: написать песню про кого-то из нашей игровой компании. Кого-то, кого мы оба знаем. И чтобы это была не Хель, так как: "Попрут все эти розовые сопли, у меня пойдет кровь из ушей". В смысле, не у меня, а у нее, у Барби, кровь пойдет.

Вероника вставила диск в старенький музыкальный центр. Тот редко использовался, только если хотелось что-то фоновое и ненавязчивое послушать в процессе живописи.

— В игре не мог набренчать? — спросила удивленно.

— Нет, не мог, — он зажмурился, то ли от усталости, то ли от яркого света. — Песня получилась под двухголосое исполнение. Она про тебя. Знаю про внутреннюю несогласованность. И вообще она какая-то странная вышла, сам не понимаю, как. Но Барби мне ее зачла.

Хозяйка позаботилась о путано изъясняющемся госте, приглушила освещение. И только потом запустила звук.

Куплет скорее начитывал, чем пел, проговаривал мужской голос. Знакомый голос — вокалист "Мизантропии", которая "наше все", группы, в которой играл Вал. Голос был низкий, будто шершавый.

Когда дошло до первого припева, Вероника замерла, как испуганная птица. Эти части исполняла та же девочка, что пела "Лети". Девочка с шикарными — занебесными — высокими нотами и пронизывающим голосом.

Парень наговаривал спокойно, отстраненно. Девушка взрывалась эмоциями на грани плача. Пронзительно, болезненно, ярко.

Не все путешествия стоят того,

Чтобы мы на них тратили время.

И то же с людьми, их таких большинство.

Они тянут нас вниз, как бремя.

А бывает и так: ты бредешь не спеша,

Ты шагаешь по мутным лужам.

И находишь такое, чем дорожат

Что красивей внутри, чем снаружи.

Боль всегда с тобой.

Не укрыться в ночи.

Целый шар земной

Меньше страха. Кричи!

Страх стоит впритык,

Не уйти никуда.

Самый громкий крик

Тише шепота, да?..

Много странных вещей, бесполезных на вид,

Удивят. Разгляди их поближе.

Что послужит, порадует, что — вдохновит.

А на что-то шипишь: "Ненавижу!"

Красота не в обертках, ты знаешь о том.

Каждый шаг — лишь смещенье в пространстве.

Иди сложным, тернистым иди путем.

Или вовсе на месте останься.

Ты построишь дом:

Вместо стен — тишина.

Спрячешь под стеклом

Тех, кого лишена.

Выбросишь ключи.

Не найти чтоб потом.

Хочешь, помолчим?

Или лучше — споём?

О любимых — споём...

О любимых — споём.

Завершающие строки исполнили в два голоса. Пропели, затем проговорили. Поставили точку.

— Уходи, — велела Вероника соседу.

— Это вместо отзыва? — непонимающе спросил музыкант. — А кофе? Ты еще про еду говорила...

— Просто уйди, — она стиснула кулаки и зубы, а затем взорвалась. — Пошел вон, что непонятного?!

От крика у самой в ушах заложило. До Вала, похоже, посыл дошел, он молча вышел из комнаты, пошуршал в прихожей, переобуваясь. Хлопнул входной дверью. Дверь всегда закрывалась громко, так что звук значил ровно то, что гость покинул квартиру.

Диск был забыт в музыкальном центре.

Вероника осталась одна в тишине, в полутьме. В котле эмоций. Пернатые, наверно, испугались громких звуков, притихли. И тишина давила, давила — до заложенных ушей.

Она прошла на негнущихся ногах до стола, достала из выдвижного ящика ключ.

"Выбросишь ключи", — подсказал в голове отголосок отзвучавшей песни.

Вероника не выбрасывала этот ключ. Впрочем, девушка пела не совсем об этом ключе...

Ключ открывал отцовский сейф. Именно в нем после ремонта хранились фотоальбомы. И несколько фоторамок, с самыми удачными кадрами. Тех, где все они были вместе, втроем.

"Спрячешь под стеклом

Тех, кого лишена."

Вал сел и записал несколько рифмованных строк, которые по какой-то причине проассоциировались у него с соседкой снизу. Может, он даже не слишком задумывался о том, что пишет. Творческий процесс — он иногда проходит, минуя сознание. Ей ли не знать, с таким привычным "видением руки"?..

Только случайный выстрел попал в самое сердце.

Вероника просидела с рамкой на коленях до глубокой ночи. Фотография была сделана в ее шестнадцатилетие. Каждый год, несмотря на занятость отца, они проводили дни рождения вместе. Январь — день рождения мамы, август — Вероники, сентябрь — папин день...

Три счастливых лица на фотокарточке. Аттракционы на фоне — они в тот год поехали на Крестовский остров. Теперь прикоснуться к ним можно только через стекло и через воспоминания.

"Ты построишь дом:

Вместо стен — тишина".

Она сидела в тишине, кончиками пальцев касаясь поверхности стекла. По лицу текли слезы. Перевалило за полночь.

— С днем рождения, пап, — шепнула девушка.

В воскресенье она никуда не пошла. С трудом подняла себя, когда пернатые совсем уж настырно затребовали свободы, пищи и внимания.

"Опустошите и установите обратно поддон для капель", — предложила ей кофеварка.

— Я уже опустошила один поддон для капель, — покривилась Вероника. — Благодарю за напоминание.

Кофе хотелось, так что требование машины пришлось удовлетворить, без этого она отказывалась готовить живительный напиток.

Кто-то робко поскребся в дверь.

— Так и знала, что это ты, — она вздохнула, махнула соседу. — Заходи, не мнись.

— Да я только диск забрать...

— Отзыв уже не нужен? — пожала плечами Вероника.

— Пожалуй, — Вал замялся. — М-м, как пахнет. Кофе?

— Кофе, кофе, — подтвердила девушка. — И ты сейчас стоишь между мной и им.

Когда кофе и вчерашние блины нашли пристанище в желудках, Вероника начала загибать пальцы.

— Первый куплет — ни о чем, эти строки не стоят того, чтобы мы на них тратили время, — первый палец. — Что? Я удачно применила цитату. Удачнее, чем твое занимание времени скучным текстом.

Вал покривился, но кивнул.

— Перехода между куплетом и припевом, кроме проигрыша, нет, — второй палец. — Никакой смысловой связи, никаких отсылок. Говорили про Фому, запели про Ерему. Проигрыши, кстати, ничего, звучат приятно.

Комплимент музыкальный немного подсластил пилюлю.

— Первый припев выезжает за счет голоса исполнительницы, — третий палец. — Без голоса ее обалденного он "одноразовый".

— Не понял? — подался вперед музыкант.

— Боль, страх — очень обобщенно, без конкретики. Кто-то боится высоты, кто-то насекомых. Если расчет был на то, чтобы пальцем в небо ткнуть и нащупать страшилку каждого, то, так и быть, попытку зачту.

— Вообще-то это не совсем так...

Договорить музыканту не дали.

— Людям не нравится бояться постоянно, — третий палец. — Разок испугаться, пощекотать нервишки — это да, ужастики не зря ведь популярны. Но никто не захочет переживать страх снова и снова. Так что: голос вытянул провальную часть. Голос приятно слушать даже на повторе.

— Я передам твою похвалу, — Вала перекосило, но от выражения эмоций он удержался.

— Второй припев получше. Ты вроде топчешься на месте, обмусоливая неведомую фиговину, но вроде и движешься, — четвертый палец. — В этом что-то есть. "Ненавижу" — зачет.

— Ну еще бы... — сказал в пол соседушка.

— Второй припев удался больше всего. Но опять-таки никакой логики взаимоотношений между куплетами и припевами, — пятый палец. — Ее нет. Просто нет.

— Кажется, ты хотела похвалить второй припев? — со вздохом проговорил автор песни.

— Да, за обращение во втором лице, — кивнула Вероника, разжала кулак, получившийся при загибании пальцев. — Оно позволяет любому слушателю погрузиться в историю. Примерить ее на себя — эффект сопереживания. У каждого, если вспомнить, случались потери. Девушка бросила, хомячок отправился на радугу, лучший друг оказался вдруг не друг. Любого возьми — найдется печальный эпизод, кроме, пожалуй, беззаботных детенышей в ползунках. Но те — не ваша целевая аудитория.

— Ник, посыл направлен был на...

— Я хвалю, не перебивай, — погрозила пальцем девушка. — Ты хорошо подобрал посыл и слова. Просто, понятно и близко каждому. Это не какой-то мутный осенний поэт, рыдающий над могилой. Тут у тебя вышло что-то очень личное. Поэтому оно трогает. А поэт — он вычурный, далеко не всем понятный. Чуждый.

— Думал, поэт тебе нравится, — вздохнул Вал.

— Мне и всем слушателям — это две большие разницы, — возразила Вероника. — Да, продолжаю хвалить: финал особенно удался. Он в меру душевный, опять же, в нем личное, сокровенное и всем близкое обращение. У всех есть любимые: у тебя есть Хель, у меня попугаи. В целом: плюсов меньше, но они перекрывают минусы. Зачтено.

Она встала, дошла до центра, извлекла диск.

— Продолжай стараться, практика идет на пользу твоему творчеству, — она растянула губы в улыбке, подавая диск.

— Ник... — снова вздохнул музыкант.

Вздохнул, но диск взял.

— Еще кофе? — вежливо предложила хозяйка. — Если нет, не задерживаю.

— Моим понравилось "Споем", — проговорил гость. — Группа настаивает на включении песни в новый альбом.

— Отличная новость, — нейтрально ответила девушка. — Поздравляю.

— И ты не возражаешь? — спросил с удивлением в голосе Вал.

— С чего бы? — подернула плечами Вероника. — Там же не указано: написано для такой-то, проживающей по такому-то адресу.

— Хорошо, — музыкант встал, помялся на одном месте. — Рад слышать.

Когда сосед ушел к себе, Вероника прислонилась лбом к двери. Вал унес диск, но он и не был ей нужен: в голове звучало ясно и четко:

"О любимых — споём...