*— Таня имеет в виду ст. 245 УК. РФ. Прим. авт.
— Ты натравила на мальчиков собаку? — вежливо поинтересовался Попов.
— И в мыслях не было никого травить. Гном у меня воспитанный и умный. А вот они мне едва не отравили собаку... как он мог кого-то цапнуть, если на него газовый баллончик извели?
Родители переглянулись.
Да, если в морду собаке, да таким баллончиком, мать Жарова, у которой был чихуахуа, даже посочувствовала собаке. Ее бы песик от такого, может, и помер сразу. На месте.
Но дети-то где?
— А вот этого я не знаю, — Таня развела руками. — Я не стала терпеть это молча, поднялся шум, люди заинтересовались — и все трое сбежали. А вот куда и зачем?
В кабинете снова повисло молчание.
В принципе, выглядело логично. Да так, скорее всего, и было. Напали, но опыта ведь никакого, нашумели, пока разбирались с собакой, девчонки успели закричать, привлекли внимание... Попов-папа своего сЫночку отлично знал. Не мог тот на такое пойти?
Еще как мог! В полное свое удовольствие! И пойти, и поехать, и вообще — ачетакова? Но куда потом-то парни подевались? Не медведи ж их загрызли?
В то, что две достаточно хрупкие девчонки могли справиться со спортивными и накачанными парнями, Попов вообще не верил. Не потому, что был хорошего мнения о женщинах, просто знал, что Татьяна Углова никакими единоборствами не занималась, только аэробикой и растяжкой, про Салею Сантос вообще не знал, но... она Сергею чуть повыше пояса! Пигалица, как есть. Ей чтобы ударить кого-то сначала допрыгнуть нужно. И что там сил? Как воробей чихнул!
И самое главное — тела тоже не найдены! Даже если бы девчонки их оглушили, убили... да что угодно — куда бы они трупы спрятали?
На себе утащили?
На собаке увезли?
Нет, такое вообще на голову не натянешь. Просто нереально. Но что и кто тогда?
А вот если парни сбежали... опять же — не под КАМАЗ ведь они попали втроем? Не на летающую тарелку? Не к маньякам в лапы... бред!
Но мальчишек-то нет!
А потому...
— Татьяна, вы понимаете, как это неправдоподобно звучит?
Таня преспокойно фыркнула в ответ.
— А ЧТО для вас звучало бы логично? Что ваш сыночек решил поразвлечься, и вам его надо отмазывать от обвинения в изнасиловании?
— Да как ты смеешь, дрянь! — взвилась Мельникова-мама. — Ты что сказать хочешь?!
— Что у ребят были самые плохие намерения, — жестко отчеканила Таня, — и вы это преотлично понимаете. И Цыган их ждал тоже не просто так, да, Ванечка?
Под взглядом Таниных глаз, в которых вдруг почудились парню зеленые искры, соврать он не решился. И опустил голову. Правду-то тоже говорить не с руки. Его потом любящие родители на клочки порвут. Хотя отлично знали, и что будет, и как, и что задумали деточки.
— Они их не осуществили.
— Не по своей вине. Мы закричали, кто-то зашумел...
— А мне не рассказали, что кто-то кричал.
— А ваши дети специально район промзоны выбрали. В котором ори, не ори... это собачники какие-то тоже были.
А, ну так звучало понятнее. Вот если собак несколько... и собачники — тут парни могли и удрать. Но даже собачники, ну натравят они собак, ну, покусали бы парней, но ведь это не собака Баскервилей! И не Гримпенская трясина! Тела все равно где-то быть должны, а их — НЕТ!
— Тогда объясните, почему ребят нет дома?
Таня даже головой помотала.
— А почему Я должна об этом знать? Цыгана спросите, с ним планами делились, а с нами — нет.
Неизвестно, что было бы дальше, но в кабинет постучали, и, не дожидаясь разрешения, быстрым шагом вошел Даниил Петров.
— Добрый день. Танечка, Салея, все в порядке?
Реакция у всех была разная. Директор вжался в кресло, понимая, что в поединке между тигром и слоном побеждает тот, кто удрал подальше. Родители поглядели на Даниила Руслановича то ли с надеждой, то ли с вопросом, Таня и Салея улыбнулись.
— Здравствуйте, — ответила за обеих Лея. — Все хорошо.
И получила ответный кивок.
— А если хорошо — брысь на занятия. Нечего прогуливать. Итак, какие к девочкам вопросы остались?
Вопросов не было, но и отпускать их просто так? Только вот Петров и спрашивать никого не собирался. Уселся в кресло, и приглашающе повел рукой. Мол, слушаю...
За дверью ждал Руслан.
— Тань, все в порядке?
— Более чем, — кивнула Таня. — Спасибо.
— Не за что. Я как узнал, сразу отцу позвонил. Не знаю, что с этой троицей случилось, но ты здесь явно не виновата.
— Нападали они на нас, к сожалению, — вздохнула Таня. А вопрос своей вины...
Она себя и правда виноватой не чувствовала. Не побила,. Не убила, не... сколько еще этих 'не'? Много. А могла и не останавливать Лею. Еще как могла.
— Тем более, за это не с вас спрос.
— Родителей жалко. Они не виноваты.
— В том, что вырастили полных уродов? Которые считают, что можно изнасиловать девушку и им все сойдет с рук? — ядовито уточнил Руслан.
— Ну...
— Тань, я тоже не под забором родился. И денег у меня хватает. Я это выпячиваю? Или особого отношения к себе требую?
Таня, словно впервые, поглядела на Руслана.
Ну, парень и парень. Высокий, достаточно симпатичный, волосы русые, глаза серые, лицо приятное... одежда — совершенно не брендовая. Все это в обычных сетевых магазинах продается, уж столько-то она понимает. Аксессуары? Часы, браслеты, кстати, у того же Попова — и то, и другое, и два кольца на руке, и очки фирменные... У Руслана ничего такого нет. И зачем, если у каждого сейчас с собой телефон, а в нем время?
А уж кольца-браслеты медикам частенько просто мешаются.
Обувь?
Разве что обувь у Руслана качественная и дорогая. Но опять же, в рамках, а не английский индивидуальный пошив. И если брать отношение, тут тоже все нормально. Списать даст, поговорит нормально, через губу не фыркает... мог бы он вот так, как парни вчера?
Таня еще раз подумала. Попробовала представить Руслана в том переулке.
Нет. Не сходится. Решительно не срастается такая картина. Чтобы Руслан, пошел мстить и насиловать просто потому, что девушка ему отказала? Калечить собаку?
Хватать, как вчера?
Нет.
— То-то же, — Руслан понял, о чем она размышляет, без всякой телепатии. Вот еще, глупости какие! — Родительские деньги не сделают ребенка особенным. И требовать к себе такого отношения — полное фу. А Попов считал себя центром вселенной только потому, что мог себе позволить более дорогие шмотки... глупо.
Таня хмыкнула.
Глупо, не глупо... считал же! Может, постоит реальным дубом — поумнеет? Есть шансы?
— Идемте на лекцию? — вмешалась Салея, как самая разумная.
Ребята переглянулись, да и пошли. А что еще делать прикажете?
Родители их больше не беспокоили. Что уж сказалось, воздействие Даниила Руслановича, рассказанная история, или письма, которые Таня совершенно честно отправила почтой России по адресам парней, и в которых уверялось, что мальчики живы и здоровы, просто находятся на перевоспитании и вернутся домой через год? Кто ж их знает?
Тане и с письмами хлопот хватило.
Чтобы не оставить отпечатков пальцев или других следов, чтобы переодеться и сходить на почту, это ж не просто так, кругом камеры, поэтому надо маршрут продумать, через дворы, где их нет, и не засветиться. Но родителей-то все равно жалко.
В истории с письмами был только один бонус. Почта России — почувствуй себя черепахой. К тому времени, как письмо дойдет до адресата, все следы с камер уже шесть раз сотрутся. Таня вообще подозревала, что каждое письмо они везут на оленях через Таймыр, два раза. *
*— ради интереса автор отправила письмо своей подруге, живущей в том же городе. Не заказное, не срочное... Три недели! Оно шло три недели. Прим. авт.
* * *
— Танька, ты чего с Поповым сделала?
Таня только пальцем у виска покрутила.
— Машка, ты об дерево с разбегу хряснулась? Так сходи, пролечись! Что я могу сделать — Попову!? Он меня в полтора раза крупнее!
— Убить! — ляпнула Машка.
— А труп кто прятать будет? Салея? На себе потащит?
— Ты его могла убить в подвале.
Таня только пальцем у виска повертела.
— Маш, ты сходи, закуси, что ли? Или занюхивай. Бред несешь...
— Почему же бред? — вступила уже Извольская. — Не верю, что ты могла кого-то убить, но какую-то пакость ты, безусловно, сделала.
Таня второй раз повертела пальцем у виска.
— На урановые рудники продала? Попова? Или сразу — инопланетянам скормила?
Тоже звучало неубедительно. Но Извольская сдаваться не собиралась.
— Вот нюхом чую, Углова, ты к этому причастна.
Таня только что отмахнулась.
— Меньше ревнуй.
— К тебе, что ли?
Руслан встал перед Таней, словно загораживая ее от Извольской. И заговорил, жестко и отчетливо, давая понять, что он все же сын своего отца.
— У закона к Угловой никаких претензий нет. Если у тебя есть — скажи. Нет? Тогда прикуси жало и не шипи. Попову не пять лет, разберется сам, куда ему идти и что делать. Ясно?
Катерина скрипнула зубами.
— Он...
— И тебе отчитываться не обязан. Пока вы не женаты, вроде как.
— И не собирались, — заржала та же Машка. — Извольская, или мы чего не знаем?
Катерина прикусила губу, и удрала в сторону, благо, звонок прозвенел. Таня и Руслан переглянулись. И оба подумали об одном и том же.
В курсе дела был не только Цыган, но и Извольская. И знала, и одобряла, и слова не сказала.
Вот ведь... дерьмо на тонких ножках!
И к гадалке не ходи — проблемы с ней будут. Но это потом, потом. А сейчас Тане было не до Извольской, что бы она там о себе не вообразила. На первом месте была Салея.
Вот там — все серьезно. А в медколледже...
Извольская может плеваться ядом хоть сутки, только от этого никто не помрет. А вот даэрте помогать надо. Срочно.
У них действительно вопрос жизни и смерти. Их смерти. Целого народа. Вот где страшно-то...
* * *
Возвращаешься ты с работы, довольная жизнью, счастливая, и — здрасте-нате! У порога тебя встречают три человека.
Двое тебе преотлично знакомы. И ты за них искренне рада. Это Ирина Петровна и Лада Новицкие. Лада выглядит уже гораздо лучше, не такой землисто-серой, а уж как ее мать шикарно выглядит! Улыбка, взгляд...
Когда можешь больше не волноваться за своего ребенка, сразу так легче на душе становится... все, деточка больше не подсядет на наркоту. Никогда.
И это — счастье.
А вот третью женщину Таня раньше не видела.
— Добрый вечер?
— Танечка, здравствуй, — Ирина Петровна чуть в пояс не поклонилась девушке. Вовремя спохватилась. Но и кланялась бы, и ручки целовала... есть за что.
— Здравствуйте, Ирина Петровна. Все в порядке?
— Да, деточка. Все замечательно... спасибо тебе! Какое же вам спасибо...
Таня поежилась. Благодарности ей не нравились. Это ведь не она, это Салея. И вообще...
— Тань, — вступила Лада, понимая, что мать сейчас рассыплется в прелюдиях. — Это Ольга Ивановна.
— И что с ней не так? — подняла брови Таня.
Салея и бабушка сейчас дома. На диване валяются, какую-нибудь ерунду в интернете смотрят. И кошек гладят. И вообще...
Домой хочется.
— Танечка, у нее сын...
Таня только глаза закатила. Понятное дело, просто так ее поджидать не будут. Тем более, с таким видом. Умоляющим, беспомощным, жалким. Да, именно жалким. Когда надежды нет, и все же, как хочется на что-то надеяться... ну пожалей же Ты меня, Господи, помоги!
— А к нам позвонить было нельзя?
— Я заходила, спрашивала, — созналась Лада. — Салея сказала, что без тебя никаких решений принимать не будет.
Попросту — перевела стрелки на подругу. Вот паршивка!
Но злиться у Тани сил не было. И желания тоже. Да и чего тут?
— Заходите, — махнула она рукой, открывая дверь, — что с сыном-то?
— Да то же, что и со мной, — Лада выглядела откровенно несчастной. — Только еще хуже. Он геймер, ну и на наркоту подсел. Сначала играл в кайф, потом подсел на игры, начал энергетики пить, чтобы дольше продержаться, потом ему таблеточку посоветовали... ты ж знаешь, сейчас через интернет что хочешь заказать можно.
Таня догадывалась. Радоваться тут было нечему.
— Я поняла. Все дома?
— Мау, — сообщила Муська, приземляясь на разувающуюся Таню всеми своими килограммами.
— Совести у тебя нет, морда мохнатая, — сообщила ей Таня.
Кошка и не спорила. Нет. И не будет. К чему кошке совесть, ей бы колбаски...
Салея и бабушка вышли в прихожую, встречать гостей. Мгновенно стало тесно и даже немножко душно — в узком объеме оказались одновременно шесть людей, две кошки и скромный ротвейлер.
Ольга Ивановна молча встала на колени.
— Девочки милые... помогите. Пожалуйста! Я уже куда только не ходила... ему всего четырнадцать лет! Умоляю... ведь помрет мальчик.
Салея потерла лоб. Она сомневалась, и Таня озвучила ее ответ. Она-то это тоже понимала.
— Ольга Ивановна, у вас другой случай. Хорошо, допустим, ваш сын... как его зовут?
— Петенька.
— Он избавится от тяги к наркотикам. Но от игр так не избавишь. Это не сможем ни я, ни Лея. Это нереально. А значит, он опять на что-то подсядет. Уже не ради кайфа, а ради вот-вот, самой скорости... или не спать, или еще что придумает.
Ольга Ивановна кивнула.
— Я понимаю. Но хоть бы с наркотой справиться. А с играми этими, будь они прокляты во веки веков, я тоже знаю, что делать?
— Да? — удивилась Таня.
— У меня двоюродный брат — охотник. Я его попрошу, он Петеньку с собой возьмет. На заимку, на всю зиму.
— А это поможет? — удивилась Салея.
Таня покачала головой.
— Вряд ли. Приедет — и по новой начнет. Геймер — это не лечится. Игромания или лудомания, как это правильно называется. Нам в психушке таких показывают. Жуткая штука.
Салея вздохнула.
— Ладно. Давай ему хотя бы с наркотой поможем. А насчет этой мании... надо посмотреть. Вдруг что и придумаем?
Таня была только за.
Жалко человека. Не Петю, нет. Хотя и его тоже, чего там мозгов-то в четырнадцать? Раньше в этом возрасте и замуж выходили, и женились, а сейчас — штаны в шкафу по часу ищут. Беспомощные нежные орхидеи.
Акселерация-с...
* * *
— И вот ЭТО — последствия игрушек в компьютере?
Салея почти с ужасом разглядывала парня, который сидел перед монитором. Парень на девушек и вовсе не смотрел. Он на экране проходил по какому-то замку, и отвлекаться на каких-то девах? Вот еще не хватало!
Чучело? Монстр?
Да кто ж его знает... больше всего Петенька был похож на вампира. Бледный, красноглазый, немытый и нечесаный...
Таня уверенно кивнула.
— И похуже бывают. Этот хотя бы без памперсов.
— Зачем?
— Чтобы от компьютера пореже отрываться и в туалет не бегать.
Салея выразительно скривилась.
— Почему ему просто нельзя не давать денег на наркоту?
— Сам зарабатывает, — тихо пояснила Ольга Ивановна. — В этих играх можно как-то...
Таня в этот вопрос не вникала. Но вроде онлайн действительно можно заработать. Только надо знать и как, и где...
