Почему он решил, что у него нет наставника? Личное пространство храма, которое не может пробить единственный слой защиты, сразу подсказало, что он, Коннор, находится под защитой сильнейшего мага!

Сердце застучало так, что Коннор едва не выдал себя, разом растеряв завесу невидимости. К нему мгновенно подошли. Кажется, старшие.

— Эй, мелкий, ты что тут делаешь? Не твоя ли группа вон там собралась?

— А он не совсем мелкий, — сказал второй, приглядываясь. — По годам-то.

— Плевать на годы. Он новичок, а значит, мелкий.

— Я потерялся, — поспешно сказал Коннор, искательно заглядывая им в глаза. — Мне сказали, чтобы я на третьем этаже ждал...

— Всё ясно с этой мелочью, — пренебрежительно отвернулись от него. — Индивидуальные занятия. Жди здесь, мелочь, пока твой наставник не явится.

И он послушно остался на месте, возле колонны, испещрённой знаками и заклинаниями. Послушно повернулся к ней и пальцем начал вести по строкам, как вёл виденный им на первом этаже такой же "мелкий". Все заклинания читались легко. В первые мгновения Коннор пожалел, что у него не выдвигаются когти, как у Мирта. В следующие он сложил пальцы в определённую конфигурацию — и поверх указательного вылетела длинная тонкая игла. И никто не заметил, как в заклинания "мелкий" вписывает совершенно неожиданные слова. А в символические заклятия вставляет значки и символы, которых здесь быть не должно...

А Коннор вписывал старинные слова, изменяющие значение и качество здешних заклинаний, вспоминая, как кто-то из своих — то ли Бернар, то ли Колр, — сказал: современные маги привыкли работать с заклинаниями, необходимыми для небольших и несложных действий. А старинные книги содержат такие заклинания, которые обращаются к страшным, порой разрушительным силам.

Вот и посмотрим...

Храм, живой, как многие храмы, в которых годы занимаются магией, начал прислушиваться к изменению своего магического пространства.

Мальчишка-некромант медленно переходил от одной колонны к другой, внимательно рассматривал надписи, старательно ведя пальцем по ним. На него мельком бросали незаинтересованные взгляды и тут же забывали. Так действовала завеса невидимки: человека глаз смотрящего видел, но не воспринимал.

"Селена, — позвал он, чувствуя её близко, — я рядом. Если ты не можешь отозваться и приблизиться, стой на месте. Я всё сделаю сам".

Слабый отклик. Коннор повернул голову, прислушиваясь. Отклик шёл от двери одного из закрытых помещений в середине площадки. Мальчишка приблизился к этой двери и, уже не обращая внимания на присутствующих, положил ладонь на дверь. Спустя секунды ладонь потеплела, и её начало покалывать: кто-то с той стороны тоже приложил ладонь к дереву, окованному металлическими полосами.

— Селена, — негромко сказал он, — отойди.

Выждал и ногой ударил в дверь, целясь под ручку и вкладывая в удар направленную силу.

Глава семнадцатая

Выбитая дверь коротко дёрнулась и снова, хоть и не до конца вернулась к косяку.

Потом открылась — толкнули уже рукой. Селена вылетела из комнаты и заставила себя не охать от радости и от страха — и Коннор здесь, и сколько вокруг людей!..

Встреть она мальчишку, когда он шёл бы ей навстречу, не узнала бы. Но сейчас, после выматывающих часов вынужденного безделья и безнадёжного ожидания, увидеть родное лицо, да ещё здесь — в стенах чужого и даже чуждого места... Теперь-то она отчётливо поняла одно из значений недавно странного для неё звания "хозяйка места"... Но сдержала порыв обнять Коннора, как сдержала слёзы, прихлынувшие к потеплевшим и даже горячим глазам. Всё потом, потом. А сейчас...

Она изумлённо разглядывала мальчишку, одетого в странный, обезличивающий чёрный балахон, одновременно порываясь куда-то бежать и пытаясь что-то сказать. Бесформенный и немного пугающий. Но даже в этом балахоне (она снова огляделась), в каких бегают здесь ровесники Коннора, слишком опасно для мальчишки. Как он вообще осмелился устроить тут такой грохот?!

— Почему? Почему ты так грохочешь? — бессвязно заговорила она, хватая наконец мальчишку за руку. — Сейчас прибегут, а у меня всего восемнадцать камней!

— Выберемся, — часто дыша, но улыбаясь, ответил Коннор. — Ты только не спеши. Может, и камни твои не пригодятся. Подожди немного.

Она замерла, глядя на него, а потом опасливо осмотрелась.

Коннор взял её за руку и снова поднял глаза.

— Доверься, мама Селена. И не бойся. Ничего не бойся.

Глядя в серые глаза, спокойные и бесстрастные, как морозный узор на окне, и чувствуя, как сумасшедше бьётся его пульс в её ладонь, она кивнула. Она помнила, что в экстремальных обстоятельствах он превращался... она отчаянно не хотела произносить это слово даже в мыслях, но тут пришлось. В машину. В вычислительную. В убивающую.

Он отвернулся. Не пошёл вперёд, как Селена ожидала, а просто стоял на месте, будто чего-то ждал. Пока он ждал, она огляделась. Так, на всякий случай. Мало ли что... Открытая площадка. Только посередине словно башня вырастает. И много колонн с резьбой по поверхности. С одной стороны площадки видны дома "нового" города, с другой — то самое кладбище, о котором говорили ей в деревне. Людей здесь не очень много, но достаточно, чтобы ожидать: они вскоре обратят внимание на двоих, застывших у всех на виду. Правда, почему-то не обращали...

— Мама Селена, ты помнишь? — часто дыша, сказал Коннор. — Ты не должна бояться. Что бы ни случилось — не бойся. Я рядом. И... Селена, не выпускай моей руки, что бы ты ни увидела. Поняла? Не выпускай.

Теперь кивнула она. Зря говорить не будет. Такой мир, такие правила. Она подчинится всему, а уж его руки точно не выпустит.

Мальчишка сбросил балахон (откуда только его взял?). Из рукава лёгкой куртки выехал отстёгнутый ствол ручного пулемёта. Несмотря на слова Коннора, Селена перепугалась: неужели он собирается устраивать здесь бойню? Невольно стиснула его ладонь. Он коротко взглянул, кивнул.

Глядя на оружие, свободной рукой слегка покрутил его, упирая дулом в каменный пол, словно играя с раскрытым зонтом. Опасная железка, строгих, жёстких очертаний, внезапно окуталась грязно-зелёной дымкой. Ещё покрутил — и теперь Селена выгнулась от обморозившего её спину невозможного холода. Будто ей за шиворот резко вывалили лёд из ведра — так страшно прозвучал шёпот Коннора, в котором она не разобрала ни одного знакомого слова. Зато прямые очертания пулемёта смягчились, а затем вкрадчиво переформировались... в древесный посох — такой длинный, что мальчишка спокойно сдвинул ладонь и взялся за него на уровне своего плеча.

Настоящий посох — гладкий, но с выпуклыми следами от сучьев...

Её снова чуть не передёрнуло.

Такой обычный мальчишка, в куртке, заношенных штанах; в ботинках, серых от давности... И с посохом, с которым происходит нечто.

Коннор искоса глянул на неё, кажется проверяя, как она. Селена снова кивнула.

И тогда он стукнул посохом перед собой и, глядя на далёкое отсюда кладбище, глухо сказал:

— Внемлите мне, зовущему! Войдите в храм! Войдите в ваш храм!

Вокруг его ладони застыло небольшое грязно-зелёное облачко. Селена, затаив дыхание смотрела, как пальцы Коннора еле просвечивают сквозь эту муть... А потом эта дымная зелень волнами хлынула вниз, к кончику посоха, упёртого в камень площадки.

Селена перестала дышать, когда заметила, что со всех колонн к посоху помчались прозрачные тёмно-красные струи, режущие глаз своим цветом. Не будь они прозрачными, она решила бы, что это кровь. Когда первая струя домчалась до посоха, Селена с трудом подавила мгновенный порыв сбежать или хотя бы отступить подальше. Но тёмно-красная струя обвилась вокруг посоха и тут же метнулась — не назад, как сначала ожидала Селена, а между колоннами, к парапету, выводящему к кладбищу.

А потом тёмно-красные струи сталкивались настоящим водоворотом вокруг посоха, даже вздымаясь до середины его длины. Но, словно выполнив какое-то предначертание, встретившись с грязно-зелёным дымом, бушующим потоком они неслись к парапету, и Селена, содрогаясь, представляла тот кровавый водопад, который сейчас падал со стены.

Чтобы не ужасаться, глядя на странный, убийственного для глаз цвета поток, Селена перевела взгляд на тех, кто находился на площадке, кроме неё самой и Коннора. Неужели они не видят? Все эти люди, взрослые и дети, которые стоят по пояс в этих стремительных потоках?

Нет, не видели. Но почувствовали, что происходит нечто.

Дети первыми откликнулись на изменение в пространстве храма. Они будто прислушивались, морщились, попав в тёмно-красные струи неведомой силы. Уже начинали спрашивать не только друг у друга, но и у взрослых, правда, очень неуверенно, словно боялись, что в ответ им огрызнутся. А некоторые из детей просто-напросто уходили с этой площадки по лестницам. Правда, слово это не то — уходили. Неровно, где бегом, где поспешным шагом, они удирали от неведомой, но ощутимой опасности.

Но именно после их вопросов взрослые некромаги застывали на месте и, кажется, переходили в иное состояние, чтобы уловить то, что дети почуяли инстинктивно.

Вот один, а за ним и другой начали отслеживать многоструйные потоки тёмно-красной силы, шагали за ними к парапету и замирали на месте, вглядываясь в горизонт... Видят ли они цвет? Понимают ли они, что происходит?

Пальцы Коннора, крепко державшиеся за руку Селены, внезапно ослабели. Она не сразу поняла это, но, поняв, сообразила заглянуть в лицо мальчишки, побелевшее из-за отхлынувшей крови. Широко открытые глаза смотрят в ничто, а губы продолжают беззвучно произносить слова заклинаний.

Ещё секунды спустя Селена поняла, что он не контролирует себя. Ладонь в её руке резко похолодела. А вот это она поняла! Сил мало! Последние уходят! Но ведь он всё делает, чтобы вытащить их отсюда!

Селена облизала губы и накрыла его ладонь, чуть выше запястья, второй рукой, делясь собственными силами.

Его глаза ожили.

Коннор чётко договорил неизвестные слова, уже осознанно глядя вслед последним потокам, — и у парапета вдруг встревоженно закричали.

А посох превратился в обычный ствол мелкокалиберного пулемёта, который Коннор, слегка приподняв (Селена отпустила его руку), снова спрятал в рукав.

Оглянулся на Селену — в лице ни кровинки, но опять схватил её за руку и побежал к одной из лестниц, по которой убегали последние дети из младших групп.

— Что ты сделал? — торопливо и вполголоса спросила Селена.

— Пригласил в храм всех мертвецов с кладбищ старого города! Просто в гости! Пусть погуляют по живым местам! Пообщаются с живыми!

С холодком ужаса по коже и с восторгом она оценила его размах: приглашены мертвецы не с кладбища некромагов, а со всех кладбищ старого города! Представила древность, стародавность всех этих кладбищ, что чуть не пробило её на истерический смех: а поместятся ли они все здесь — все приглашённые?

— Не боишься, что сразу сообразят — это сделал ты? — запыхавшись, спросила Селена на середине широкой лестницы.

— Нет. Я скинул мастера на всех, кто находился на площадке! — отозвался тот.

— Что значит — мастера? Ой, лучше не говори, отдыхай!

— Да не! Всё хорошо! Мастер тот, кто практически творит заклинание. Это старинное. Я как в книги залез, всё говорю, как там. Привык.

— А если бы узнали — боялся бы? — хватаясь за верх столбика на повороте, спросила Селена.

— Нет. Не боялся бы.

— Почему?

Он оглянулся на неё и сумел улыбнуться.

— Посмотри на меня — и на них. Они все тут жутко умные и сильные в своём деле. Им и в голову не придёт, что кто-то может знать некромагию уровнем гораздо выше, чем они сами. А тем более обратиться к таким силам, к каким обратился я.

— Но почему они так хотят, чтобы ты остался у них, что не постеснялись украсть меня? А вдруг они всё-таки догадались?

— Успокойся, Селена, — через раз выдыхая, бросил мальчишка. — Ничего они не догадались... У меня яркая способность к некромантии — сразу видно, а я не догадался спрятать её. Вот они и... Пока я здесь ходил, понял, почему они так нацелились на меня. В учениках здесь ребята с еле заметной искрой к дару некромагии, который ещё развивать и развивать, и неизвестно, будут ли ещё из них хорошие некромаги. Некромантов среди них — раз-два и обчёлся. Я тут, пока у одной колонны стоял, разговор подслушал. Говорят, что храм уходит на последнее место по силе в старом городе. Вот и они и стараются... — Он слабо оскалился, ухмыляясь. — Поднимают прежнюю славу храма.

— Но ведь они и так — в войне отличились, — напомнила Селена, чуть не свалившись, перепрыгивая подрагивающими ногами через ступеньку.

— Пока они поняли, как уничтожить некромагические машины, лишились лучшего состава некромагов, — устало объяснил Коннор. — А слава — что ж... Она есть, но в силе ничего не значит. Здесь — в старом городе. Теперь готовы на всё, лишь бы раздобыть тех, кто в будущем станет силой храма.

Первую лестницу со второго этажа они пробежали молча, прислушиваясь к беспокойным крикам с третьего и сторонясь бегущих рядом или обгоняющих. Сил на разговор было маловато, а Селена предполагала, что они понадобятся, когда надо будет выбираться с территории некромагов. Одновременно она размышляла... Нет, размышлять она не могла — только представлять, как мертвецы толпами врываются в храм. Недавно умершие; полуистлевшие скелеты; постукивающие по полу кости тех, от которых почти ничего не осталось... Ей стало жаль тех учеников, которым предстоит испытать поразительное и угнетающее зрелище. Детская психика... Выдержит ли она такое жестокое испытание?

На третьей лестнице, последней к первому этажу, их остановили.

Навстречу им поспешно поднимались Перт и Морганит. Застыли при виде мальчишки, ведущего за руку Селену.

— Остановитесь! — вытянув руку в запрещающем жесте, прогремел Перт так гулко, что вздрогнули все вокруг, несмотря на суматоху. — Мальчик не имеет права уходить из нашего храма! Он принадлежит храму!

— Мама Селена, как ты там говоришь? — недобро сощурился на некромагов Коннор. — А вот фиг вам! Очень даже имею право!

— Ты не смеешь уходить! Ты слишком мал, чтобы у тебя был учитель-наставник! — И, будто спохватившись, Перт прорычал: — И ты не смеешь разговаривать со мной, глупый мальчишка! Слишком мал для этого!

— Ну-ну, — ничуть не смутившись, бросил Коннор. — Для наставника слишком мал, для беседы с вами — тоже. А может, я и для храма вашего маловат?

Перт задохнулся от ярости, а Морганит попытался было вставить что-то, но главный некромаг храма махнул на него рукой.

Селена ничего не понимала: о каком наставнике идёт речь? При чём тут вообще какой-то наставник? Но, кажется, Коннор понимал всё. Глядя на него, она постепенно убеждалась, что это какая-то ловушка, которая, к сожалению для некромагов, не захлопнется. Серые глаза мальчишки горели таким диким торжеством, что она мгновенно закрыла рот. Пусть сам говорит.

— Ты вернёшься со мной на третий этаж башни и...

— У меня есть мастер! И все ваши некромаги ему в подмётки не годятся!