Феникс - 3. Пламя обжигает

— Шаман сможет...

Шаман явился только глубоким вечером. Казалось, он выглядит даже еще более помятым, чем в последний раз, когда его видел Гракх.

'Один он у них, что ли?'

Привычные завывания, привычные пассы руками и танцы. Времени на лечение понадобилось меньше, чем на вытягивание из крови яда. И снова празднество. В два раза пышнее и масштабнее, чем накануне. Рурк заполучил еще пару татуировок: змею и кинжал на правое плечо, щит и каких-то стилизованных хищников на спину. Над обеими татуировками изображение сжатого кулака.

Пройдено больше половины пути, а Гракх уже еле держался на ногах. И что странно — сам он не делает ровным счетом ничего. Бегает, суетится, кричит и ругается. Откуда же усталость? Зарккан сидел и тупо смотрел в костер. Вокруг шумели, бегали, плясали. Кто-то кому-то бил морду, кого-то тошнило. Обычная жизнь. Но чужая.

А Рурку, похоже, новая роль нравилась. Здоровяк с видимым удовольствием принимал подношения, слушал клятвенные речи. Шутка ли — за два дня стал главой очень внушительного воинства. Пусть и вооруженного мечами и луками. Осталось отстоять завоеванные позиции. Оставшиеся Великие вожди вряд ли так просто распрощаются со своими позициями. Больше того — почти наверняка прибегнут к каким-нибудь уловкам.

Зарккан вертел в руках кружку с настойкой. Сегодня он не собирался ее пить. Вряд ли от выпивки удастся отказаться вурсту, а хотя бы одна ясная голова ночью нужна. Рурк не особенно верил в вероятность повторного покушения. Но кто его знает. В конце концов, он раб Великого вождя. Его священная обязанность караулить сон вождя.

Зарккан сплюнул, отставил кружку.

Интересно, а если все получится — и здоровяку удастся объединить племена, а потом накрутить хвоста грайверам, — куда Рурк двинется? Допустим, выживет половина воинства дикарей. Или даже четверть. Куда они пойдут? Дома у них нет. Какой-то определенной цели, насколько понял Гракх, тоже. Жрут, трахаются да испражняются между делом. Хотя нет — еще поедают себе подобных. Время от времени. Сможет ли Рурк дать им альтернативу? Сможет ли направить их дикую жизненную силу в безопасное для окружающих русло? Или сам присоединится к исходу? А что — соблазн есть. Такая власть в руках...

Зарккан зевнул, покусал губы. Соблазн, соблазн... сидит здесь, стружку по бороде гоняет!

Два дня. Осталось всего два дня...

Глава 4.

Феникс встретил путников распахнутыми воротами и двумя группами людей. Первые с оружием, стоящие по периметру гаражного блока, куда прибыли грузовики с беженцами из Нового Иерусалима. Вторые — с носилками, теплой одеждой и медикаментами. Эти принимали новых жильцов.

'Принимали новые проблемы', — как про себя думал Кэр.

У него не возникло проблем с тем, чтобы догнать остатки грузовиков. Те остановились примерно в пяти километрах от выхода из туннеля. Решали, куда податься. На его появление отреагировали с радостью. Вернее, они думали, что он привез ту, которая остановила поток грайверов. Он и привез...

Ее хотели похоронить тут же, по всем законам и с молитвами. Он не позволил. Был зол на них, на грайверов, на себя. На весь мир.

Они решили ехать в Феникс. Уговоры не потребовались. Но ему было уже плевать.

Сейчас же особняком среди людей убежища выделялся непонятно как затесавшийся сюда Хилки. Старик бродил среди беженцев и улыбался. Блаженный, чьи глаза наполнены вселенской любовью. Эрсати тошнило от одного вида сумасшедшего. Как того только отпускают одного? А если кого-то покусает или потеряется среди множества коридоров, сдохнет там от голода, а потом выскребай его останки? Странное дело, беженцы, которые нет-нет, а дичились, шарахались от представителей принимающей стороны, при приближении Хилки явно успокаивались. Тот же ничего не говорил. Только улыбался.

Улыбка исчезла только раз — когда Кэр достал из машины тело Дезире. Старик точно почувствовал это, тенью оказался рядом.

— Чего тебе? — грубо спросил эрсати — Хилки мешал ему пройти.

— Красивая девочка больше не дышит, — сказал старик и хотел было дотронуться до лба Дезире.

Кэр не позволил, отступил.

— Тебе есть кем заняться. Вон сколько живых. Похоже, они нуждаются в тебе.

— Хилки очень жаль... — голос старика дрогнул.

— Мне тоже, — эрсати твердо двинулся прочь. Только слез и причитаний сумасшедшего ему не хватало. Пусть лучше займется новоприбывшими, а заодно проверит — все ли они ищут защиты или некоторые задумали провести еще один теракт? Если в Иерусалиме все еще существует намерение внедрить внутрь стен Феникса своего человека — сейчас для этого наилучшее время. Здесь можно внедрить и сотню агентов. Другой вопрос: а нужно ли это? После того, что произошло в столице, Иерусалиму вряд ли в ближайшее время снова встать на ноги. А если все верно и его глава действительно погиб, то подняться не получится вовсе. Даже если отступят грайверы, снова удержать огромные территории под единым правлением просто некому. Добро пожаловать в анархию и к испытанному принципу выживания: каждый сам за себя.

Впрочем, сейчас эрсати было глубоко плевать и на Иерусалим, и, откровенно говоря, на Феникс. Он сам виноват в том, что случилось с Дезире. Только он. Винить больше некого. Срывать злость не на ком. Его предупреждали — он не послушал.

Какой итог?

Несколько сотен перепуганных беженцев. Это не военная сила — это обуза и ничто больше. Но его роль в их спасении сыграна. Дальше пусть работают специалисты убежища.

Кэр старался не думать о том, какую цену пришлось заплатить за их спасение. Для него она в любом случае слишком велика.

Он как мог быстро разобрался с насущными делами и растворился в коридорах Феникса. Подальше от знакомых, подальше от чужих: сочувствующих и безучастных. Голова не работала. Что делать дальше — непонятно. Цели, ясные неделю назад, разлетелись в ничто. А новых нет. Они появятся — эрсати знал, но пока предпочел скрыться от всего.

Единственное, что сделал прежде, — отнес тело Дезире в морг. Отнес на руках. Его встретили холод и стерильность обложенного кафелем помещения. Здесь затаилась смерть. Именно здесь она свила себе гнездо и выжидательно выглядывала в щель, открывшейся двери: кто же там пришел? На автомате он заполнил какие-то документы, затем положил тело девушки на один из столов. Застыл, всматриваясь в ее неподвижные черты лица.

Как такое может быть? Как он мог допустить ее гибель?

Человек рядом что-то бубнил о том, что все сделает сам. Чтобы эрсати не беспокоился.

Беспокойство? Наверное, сейчас бы даже Дезире не смогла прочесть в нем ни единой эмоции. Кэр закрылся, отгородился от мира толстыми каменными стенами. Сквозь них не пробиться. Он не пустит.

А потом он будто отключился и ушел. Не помнил, где был. Целый день просто выпал из памяти.

В голове крутились какие-то мысли, какие-то воспоминания. Они сливались в единый тягостный поток без начала и конца, даже без берегов. Сплошное студенистое марево. Вроде бы его пытались вызвать по коммуникатору, оставшемуся висеть на руке. Он не отвечал. А может, просто не слышал вызова.

За весь день в памяти более-менее отчетливо отложился только один момент: встреча с Ани. Каким-то непонятным образом он забрел в детские отсеки убежища. Или же встретил детей в одном из коридоров... не помнил. Только очнулся от пронзительного крика. Девочка чуть было не сбила его с ног, запрыгнула, обхватила руками и ногами.

Так они стояли несколько минут. Он не знал, что сказать. Она — притихшая, точно мышь.

И все же она задала вопрос, которого он боялся:

— Где Дезире?

Он пробурчал что-то невнятно, неуклюже оторвал малышку от себя. Она поняла. Кэр все видел по ее глазам — большим и дрожащим от скапливающихся в них слез. А потом он просто ушел. Не говоря больше ни слова. Даже не ушел — убежал. Позорно, боясь ее слез, ее расспросов, ее горя.

В тот день Кэр так и не напился, хотя очень хотелось. Несколько раз он уже решался послать всех к чертям и по самую макушку залиться какой-нибудь гадостью, которую гонят в убежище. Но что-то останавливало. Сам не мог объяснить. Стыд? Он не знал.

В конце концов, заперся в комнате, где всего неделю назад жил с Дезире. Казалось, она вот-вот вернется. Вышла на работу или навестить Ани. Сейчас постучит в дверь...

В дверь никто не постучал.

Он все же уснул, хоть сон и не был спокойным. Эрсати снова и снова оказывался в том злосчастном туннеле, снова и снова пытался спасти Дезире. Не мог. Грайверы то наваливались сотнями обезумевших от жажды плоти тварей, то вырастали до потолка, то отращивали себе длинные щупальца с костяными клинками-серпами.

Лишь ближе к утру (наверное, утру — так Кэру показалось) взбудораженное сознание сдалось.

Но поспать долго не дали.

Он проснулся от настойчивого металлического скрежета. Попытался выбросить из головы отвратительный звук. Получилось. Скрежет исчез, зато появились шаги.

Эрсати заворочался.

'Кого там принесло?!'

— Кэр! — голос женский, противный, требовательный.

— Чего надо? — эрсати не открыл глаз.

Голос Марны он узнал сразу. Она просто так не слезет и по ерунде беспокоить не станет. Значит, сон отменяется. А жаль. Как хорошо не думать!

— Грайверы, — сказала так, будто одним словом раскрывала все вопросы.

— Ага... — Кэр цеплялся за последние остатки сна.

— Собираешься и дальше валяться?

— Хотелось бы.

— Грайверы — они пришли.

Эрсати медленно открыл глаза, сел на кровати.

— Прошу прощения, что побеспокоили, — рядом с Марной стоял Клаус фон Клитцинг.

Как же без него. После переворота ученый здорово продвинулся по служебной лестнице. Теперь и решения какие-то важные принимает.

— Много их? — спросил эрсати.

— Много. И продолжают прибывать. Но это не самое плохое, — ответил Клаус.

— Кэр, не дай всему, что сделано, пропасть зазря, — проговорила Марна.

Проговорила без наставлений, без стали в голосе.

— Многое уже пропало... — криво усмехнулся эрсати.

— Но жизнь продолжается. И многим твои знания все еще нужны.

— Сейчас... — спустя недолгое молчание сказал Кэр. — Мне надо время. Хотя бы немного.

— У нас нет времени, — проговорил Клаус фон Клитцинг.

— Нет, вы не поняли. Плохие сны. Плохо спал.

— Плохие сны прогоняются хорошей работой, — сказала Марна. — Нечего сидеть сиднем. Идем.

— Умыться можно?

— Разумеется, — поспешил вставить слово Клаус. — Мы будем ожидать вас в координационном центре.

Кэр кивнул.

— Не задерживайся, — проговорила напоследок Марна и вышла.

Эрсати не стал задерживаться. Только умылся. В животе неприятно крутило, но не от голода. Он будто отравился. Впрочем — ничего серьезного.

В координационном центре царила обстановка, больше похожая на базар. Излишнюю, на взгляд Кэра, суету создавали люди, которым здесь и делать нечего: какие-то не то посыльные, не то сборщики бумаг и информации. Эти люди перемещались по центру, обменивались документацией, какими-то чертежами и планами, что-то обсуждали, а потом чуть ли не бегом устремлялись прочь. Но на их месте тут же появлялись другие. Как можно работать в подобном бедламе — эрсати не понимал.

Клаус фон Клитцинг, Влад Ясный и Хол Клемент сидели за столом с мониторами и что-то обсуждали, разложив перед собой план-карту.

— Ну, что с грайверами? — Кэр уселся за стол.

— Рад, что вы присоединились к нам, — кивнул Клаус фон Клитцинг. — Влад, посвятите нашего друга в дела.

Кэр поморщился. 'Друг'.

— Грайверы начали прибывать еще ночью, — заговорил начальник службы безопасности. — Сначала небольшими группами. Не более десятка особей в каждой. Затем численность особей в группах стала увеличиваться. Они идут с трех направлений, — движением головы он пригласил Кэра посмотреть на разложенную на столе карту. — С севера, с северо-востока и с востока. Но основные силы движутся с северного направления.

— Сразу из Генка? — спросил Кэр.

— Предположительно. Но точной информации у нас нет.

— Как же разведгруппа?

— Ее больше нет.

— Как так?

— Два дня назад был последний сеанс связи. С тех пор тишина.

— Как Йарика и Гракх?

— Шивера выходила на связь, — Влад нахмурился, вспоминая, — дней пять назад. Вызвала группу эвакуации. Она наткнулась на поселение культистов. Мимо не прошла — сожгла поселение, а заодно спасла два десятка женщин. Ее ранили, но ничего серьезного. От помощи отказалась — продолжила путь. Больше на связь не выходила.

— Гракх и Рурк?

— Здесь пока все в порядке. Зарккан выходит на связь каждый день. По утрам. Последний раз — вчера. Сообщал, что вурст весьма высоко поднялся в иерархии дикарей. До полной победы осталось два дня и два противника. У них там что-то вроде дуэлей проходит. Сегодня сеанса еще не было.

— То есть, если все пойдет хорошо, — нахмурился Кэр, — ожидать подмогу со стороны дикарей мы сможем... дней через пять-шесть. Так?

— Шесть-семь, — я бы рассчитывал на такой срок.

— Не так много. А в чем проблема?

— Видите эти метки? — Влад Ясный указал на пять точек на карте. Три точки располагались в горах, одна на берегу Фирвальдштетского озера и последняя в районе Люцерна. — Это части общей вентиляционной системы убежища. Так называемые воздухозаборники. Для нормального функционирования Феникса с его текущим населением желательна работа минимум двух воздухозаборников.

— Перебью... — остановил его Кэр. — А много народа пришло из Иерусалима?

— Считая последние сотни, что прибыли с вами... человек пятьсот.

— Прилично. Так что с воздухозаборниками?

— Они атакованы грайверами. Пока только три из них — расположенные ближе остальных к Люцерну. Но есть все основания полагать, что та же участь постигнет и оставшиеся два.

— Почему?

— На лицо разумная последовательность действий. Грайверами управляют. Вокруг Феникса расположена система следящей аппаратуры. Большая ее часть была установлена давно, но часть мы смонтировали за последние дни. Так вот — почти вся старая аппаратура уже уничтожена. Датчики движения, видеокамеры, тепловизоры...

— Вы ослепли?

— В большей степени.

— Интересно... — эрсати обхватил голову руками. Мысли все еще ворочались медленно. — Феникс уже обложен. И обложен тем, кто знает многие, если не все, его секреты.

— Таких людей нет, — вступил в разговор Клаус фон Клитцинг. — Никто из тех, кто обладает подобной информацией, не пропадал из убежища.

— Вы сами создали такого человека. Не лично вы, конечно. Но прежняя правящая верхушка. Они считали, что допрашивают Трэша ЭнЛиама, а он тем временем спокойно рылся в их мозгах. Не знаю уж, как у него это получилось с той системой слежения за ментальной активностью, но факт остается фактом. Иного объяснения я не вижу. Грайверов ведет Трэш — это известно точно. Он их мозг. Где он, кстати?

— Предположительно в черте города. На окраине. Это примерно в полутора километрах от нас. Грайверы концентрируются именно там.

— У вас есть ракеты? — с надеждой спросил эрсати.