Печенгу и никелевые рудники, надо полагать, и в этой истории назад уже не отдадут. А вот Киркенес? Уж очень территория удачно расположена: тяготеет скорее к нашему Мурманскому краю, чем к остальной Норвегии. Дороги сухопутные к нашей границе идут, а вот на запад, только по морю. И население — русских полно, вроде того Свенссона. Удачное приобретение выйдет.
В конце концов, у них Квислинг был? Дивизия СС "Викинг", воевавшая против нас? Сам бесноватый норвежцев арийцами называл, потомками викингов? Мы кровь свою проливали, их территорию освобождая от фашистского ига? Так верните исконно русскую землю! В чем по сути разница между Киркенесом и Петсамо? А с какого боку Шпицберген ваш, если русские поморы называли его Грумант, когда ваши викинги про него даже не знали? Историческая несправедливость, которая должна быть исправлена! И если товарищ Сталин решит...
Впрочем, это будут уже дела послевоенные. Пока что Победа для нас — это "прекрасное далёко". Хотя надеюсь, более близкое, чем в нашей версии истории.
Петсамо — Киркенес. Ленинград — прорвана блокада. Окруженные у Ладоги фрицы сдались неделю назад, так что результат нашей "Искры" уже налицо, а ведь и "наши штыки на высотах Синявина, наши полки подо Мгой" по радио звучит. У нас эта песня в сорок четвертом появилась. Демянский котел замкнули, и нет уже у Гитлера авиации его снабжать, все под Сталинградом. Ржев, Великие Луки — тоже изменения в нашу пользу. Сан Саныч следит, на карте отмечает, сравнивает. Под Сталинградом тоже пока хорошо все — мало того что в котле сидят не триста тридцать тысяч, а полмиллиона, так еще и румын разбили не одну армию, а две, и от свежей немецкой дивизии, идущей на помощь, рожки и ножки остались. Но вот главное впереди — контрудар Манштейна и "Сатурн", Малый или Большой?
А Манштейн, хоть и фашист, но генерал умелый и противник опасный. Что он может придумать на этот раз?
Ну а мы... что мы? Заняты техобслуживанием и знакомим предков со всеми нашими секретами, не жалко. Ох, только бы нас так не разобрали, что после не соберем! Серега Сирый издергался весь.
Приезжал Гоша, "регионовец". Не просто так, а с поручением. В городе Красноводске сейчас вроде как центр всего советского торпедостроения и завод "Дагдизель" туда переехал, эвакуированный из Махачкалы первоначально в Аральск, и опытовая станция, что в нашей истории с Ораниенбаума переселилась на Иссык-Куль. Разгружаются, строятся, ведут работу! Причем, что интересно, если в нашей истории кое-кто из торпедистов еще в пятидесятых считал, что "все достигнуто": дальность, скорость, точность удержания курса и глубины, мощь заряда, то в этом времени на самом верху четко расставили приоритеты. Вот у японцев есть знаменитые "длинные копья" или мечи, по-разному называют — великолепные торпеды, по всем вашим показателям, лучшие в мире. И в сражении самураи разом выпускают в противника сотню этих "копий" с дистанции десять миль. И сколько попали, ну одна-две-три! Вот что такое ваши точность и дальность без самонаведения. А немцы, с которыми мы воюем, это поняли и делают "Цаункениг". И что будет, если завтра сойдутся в бою наши корабли со слепыми болванками и их флот с торпедами, идущими на цель? Это глупость или вредительство? Отныне торпеды без самонаведения на дистанции свыше двух-трех миль вообще боеспособными считать нельзя!
В общем, завертелось. Гоша увез их не один, а с энкавэдэшным конвоем. Все, что у нас осталось из торпед двадцать первого века на предмет изучения и хоть чего-то копирования. А как там Родик? Что ему сделается: работает по специальности. Вот только надзор за ним и свободы поменьше.
Свадьбу первую сыграли. Главстаршина Луцикин Юра из БЧ-5 и Валентина с "Севмаша". Совет да любовь, и я молодых поздравил, был "свадебным адмиралом". Жилплощадь отдельную им выделили, как положено, не в самой воинской части, но рядом совсем. А "жандарм" наш с новобрачной лично беседу провел, что муж твой человек советский, проверенный, но некоторые детали его биографии секретные, так что не спрашивай, отвечать ему запрещено, это лишь сам товарищ Берия разрешение дать может. И ты про то не болтай лишнего, а спросят, отвечай что муж скажет. Вроде прониклась.
Что характерно, почти прекратились рапорты комендатуры о всяких ЧП с нашими морячками, вызванные повышенным вниманием женского пола к героям-орденоносцам-гвардейцам-подводникам, что прежде активно не нравилось мужской части коренного населения, включая гарнизонных. Ну как приезжий городской на деревенских танцах в клубе вызывает у местных парней острое желание "пойдем, выйдем". Теперь, значит, привыкли, смирились, приняли нас уже за своих. Чему, впрочем, способствовали и беседы профилактические и последующие Тех Кого Надо с возмутителями спокойствия, а НКВД в этом времени не то чтобы панически боялись, как утверждают дерьмократы, но очень серьезно относились ко всему, что оттуда исходило. Ну и я всем нашим четкое правило установил — любовь-морковь это, конечно, хорошо, но вот с замужними не крутить, не хватает нам еще тут шекспировских страстей!
Еще повлияли занятия наших рукопашкой, основу которым положили еще "большаковцы". У главстаршины Логачева оказались явно выраженные задатки тренера, помещение нашлось, и по вечерам несколько раз в неделю, пока без четкого расписания, желающие помахать ногами и кулаками и повыкручивать друг другу руки занимались именно этим по полтора-два часа. Поскольку наш "сенсей" увлекался, как я уже когда-то говорил, карате и айкидо, но не самбо, техника его была совершенно не похожа на привычную этой эпохе. Юмор в том, что ни Фунакоши, ни Уэсиба — оба патриарха упомянутых боевых искусств — систем своих еще не завершили. Вот удивятся, если увидят когда-нибудь "русский северный стиль", так похожий на их творения?
И вот когда нас молчаливо признали, выделив нам место в иерархии здешнего общества, я ощутил: врастаем в среду. И появилось ощущение дома, а не проходной казармы. Места, где мы уже "свои", где нас ждут.
За окном темнота, снежок метет. А мы сидим, чаи гоняем — я, Петрович, Саныч, "жандарм" наш и Анечка, в роли хозяйки, на стол накрыть, посуду после вымыть. Беседуем так, ни о чем — традицией это у нас стало, так же как у матросов рукомашество. Рюмка водки под конец тоже, но не больше. Гитара опять же нашлась. Ну это Санычу, я музицировать не умею. И над репертуаром думать приходится, когда душа песню просит хоть послушать, а то Кириллов уже предупреждал:
— Вы, товарищи командиры, хоть думайте, что исполнять. "Прощай двадцатый век, великий и ужасный" я-то слышал уже. Ну а если кто посторонний, тайны не знающий, услышит? Мне что, со всех, кто под вашими окнами пройдет, подписку "ОГВ" брать?
Так что культурно отдыхаем в основном за главным занятием гнилой русской интеллигенции — трепом на кухне.
— ...к тому все идет, что после сорок второго будет сразу сорок четвертый. И фюреру через полтора года веревку мылить, если до того ему не помогут.
— Ну а дальше что? Ведь если подумать, немцев наглосаксы как лохов развели! Самим со страной победившего социализма воевать было стремно, нашли, кто за них подпишется. Пускай Адольф за них все шишки соберет и грязную работу сделает, а они, чистенькими оставшись, после весь банк в карман и миром править. Пес взбесился и бросился сначала на хозяев. Так они опять же... Мы на островах отсидимся, пока русские воюют, ну а дальше смотри план предыдущий. Умеют же, сцуко, не сами воевать, а от чужой победы навар к себе!
— Так, надеюсь, в этом мире иначе будет. А вот у немцев второго шанса уже нет.
— А немцы тут при чем?
— Так у них то же самое. Вот скажите, а отчего это немцы войн выигрывать не умеют? Вояки очень умелые, опасные, наверное, лучшие в Европе. Сражений отдельных выиграли много. А вот войн в целом — считайте. Две мировые, проигранные со страшным треском. Иена и Аудштендт, когда "Наполеон лишь дунул на Пруссию, и она рассыпалась". Великий завоеватель Фридрих Второй, самым великим делом которого была Семилетняя война, когда Пруссия едва не исчезла с карты Европы, и в том, что этого не случилось, нет ни малейшей заслуги Фридриха. И великое множество мелких войнишек, о которых знают лишь историки.
— Ну Саныч, при Бисмарке они очень хорошо повоевали. Дания, Австрия, Франция. Германскую империю ведь в Версале побежденном провозгласили — это примерно так же, как если бы мы второй Советский Союз в горящем Вашингтоне.
— А ведь и не только немцы! Наполеон тоже проиграл все войны, которые объявлял сам, — Египет, Испания, Россия, а все войны, выигранные им, объявляли ему — четыре войны с Австрией, одна с Пруссией. Правда, из "ста дней" вышло Ватерлоо, но там уж слишком неравны были силы. Закономерность, однако?
— Так я отвечу: стратегами были никудышными. Даже Наполеон — "сначала ввяжемся в бой, а там посмотрим". Это что, стратегия — полная профнепригодность!
— Не скажи. Читал, что Наполеон, когда узнал, что австрияки ему войну объявили, тотчас же продиктовал план всей кампании, остановившись лишь, чтобы спросить у адъютанта: "Вы точно записали?". Юмор, что так все и случилось, вплоть до Ульмской капитуляции. Сделал австрийцев, как кукол!
— Ну так то австрийцы... Что там Суворов про них сказал, узнав, что они кого-то там победили, кажется пьемонтцев? "Из двух бездарных полководцев один все равно выиграет сражение".
— Нет, мужики, а в самом деле... Я тут книгу прочел, "Первый блицкриг", про ту, прошлую войну... и поразился, насколько похоже. Только, конечно, без танков и "штук". И что любопытно, немцы в итоге наступили на те же грабли. История это, знаете ли, не просто что-то где-то когда-то. А закономерности проявившиеся... и если то, что уже было, в сегодняшнем увидеть, а то и в будущем... Вот это будет наука!
— Это что ты в прошлой войне увидел, кроме того, что они так же противника недооценили. "Мы вернемся домой до листопада", — всерьез думали, за пару месяцев всех разбить. Хотя и верно, блицкриг. Когда упор главный — противника бить, пока не отмобилизовался, не готов. В несветлом будущем, ракетно-ядерный удар, в этом времени — бомбардировщики и танковые клинья. Ну а тогда, по плану Шлиффена, вторжение всей армии? Не понял, а как же они раньше отмобилизоваться успели? Или французы клювом щелкали, как в эту, "странную войну"?
— Историю надо знать, мужики! Этот немец, Шлиффен, был просто гением, сумев придумать план, позволяющий обойтись без танковых клиньев, обычной пехотой начала века! Там главное было — глубокий охват, — тут Саныч сделал загребающее движение правой рукой, вперед, внутрь и на себя. — Завязать бой на южном, левом фланге, в Лотарингии, причем отступать, заманивая французов внутрь, связывая армию боем, а в это время правый фланг, пройдя через нейтральную Бельгию, совершал стремительный марш на запад, пока французы возились в Эльзас-Лотарингии... Захватив ее, они уже не могли оставить по политическим причинам, большая часть их армии оказывалась связанной там. В итоге при "загребании" внутрь Париж захватывается без боя, французская армия вынуждена сражаться перевернутым фронтом, на запад, в спину ей бьют немцы из-за Рейна, снова захватывая Эльзас-Лотарингию. Финита!
*
Еще нет сплошной линии окопов, пулеметов, колючей проволоки, хотя все это появится очень скоро. Пока же немцы идут будто парадным маршем, бесконечные серо-зеленые колонны пехоты, с примкнутыми штыками, сверкавшими на солнце. Скачет такая же серо-зеленая кавалерия с черными и белыми флажками, трепыхавшимися на пиках, как будто вернувшаяся из средних веков. Гремят железными колесами тяжелые артиллерийские орудия в конных упряжках. Рокочут барабаны, хриплые голоса ревут песню победы "Хайль дир им зигескранц" на мотив "Боже, храни короля". Они все идут, полк за полком. Едут походные кухни. Повара на ходу, стоя у котлов, мешают солдатскую похлебку. Все учтено, даже сапожные мастерские на грузовиках, пока полковые сапожники за своими столами в кузове заняты работой, хозяева сапог ждут, стоя на подножках. Расчищая дорогу гудками рожков, едут автомобили с офицерами. А впереди всех несутся самокатчики — мотоциклисты с ручными пулеметами, захватывая мосты и перекрестки дорог. Год сорок первый? Нет, пока еще четырнадцатый![18]
*
— Ну если план гениальный, так какого же... в итоге пшик? Гладко было на бумаге?
— А что любой план не выдерживает столкновения с реальностью, об этом забыли? Если только это не сам Наполеон против тупых австрийцев. Разница в том, что плохой план рассыпается на осколки, а хороший лишь проседает упруго. И вот тут роль командующего и Штаба — там подкрутить, тут подыграть, чтобы стало как надо, динамику отслеживать. А вот этого у немцев не было никогда! Воевать они умели, но всегда по схеме: вот выиграем сражение, еще и еще, авось противник капитулирует. А до конца просчитать ситуацию даже не пытались.
*
Полководец нового времени удален от войск за сотни миль, однако благодаря телеграфу видит всю картину так же ясно, как если бы сам смотрел с птичьего полета. Весь театр войны у него на столе, телеграф и телефон готовы передать его распоряжения, целое войско посыльных на автомобилях и мотоциклах лишь ожидает его приказа. Таково было всеобщее убеждение германского генералитета, подтвержденного опытом маневров мирного времени. Германская армия казалась абсолютно слаженным, идеально управляемым механизмом. Подтверждением тому служит случай при мобилизации: уже после ее начала кайзеру Вильгельму вдруг вздумалось, сначала объявив о развертывании против Франции, повернуть армию против России. Начальник Генштаба пришел в ужас, заявив: механизм мобилизации предусматривает точнейший график, учитывающий, сколько осей вагонов в какую минуту пройдет по какому мосту, и остановить его невозможно под угрозой полной дезорганизации и беспорядка. Много позже выяснилось, что это можно было сделать: как заявил начальник тыла, если бы ему поступил приказ, он отдал бы такие и такие распоряжения, после чего разворот всей армии на восток был бы обеспечен, в полном порядке!
*
— Испугались значит, что будет, как у нас в сорок первом — выгружают батальон тут, батальон там, штаб и артиллерия вообще неизвестно где? Но чтобы сделать такое в реальном времени, без компьютеров и баз данных? Нет, теоретически можно сетевым графиком. Но размерность? Уважаю!
— Юмор в том, что при таком управлении у немцев не оказалось на самом верху Одной Личности За Общим Штурвалом. К их несчастью, Шлиффен помер, не дождавшись, и замены ему не нашлось. А те, кто стали план "усовершенствовать" и позже осуществлять, сделали это бездарно, так и не поняв его сути, по которой главным была "игра на правого крайнего", пока ударная армия Клюка совершала свой стремительный марш в оперативной пустоте, немецкий центр и левое крыло должны были отступать, завлекая французов. И французы должны были выиграть все сражения кроме последнего. Вышло же все с точностью до наоборот. Итог — не всегда равен сумме. И самое обидное, что винить в этом кайзер должен был не Жоффра, всего лишь гениально сумевшего воспользоваться ситуацией, а собственных генералов! Всего лишь захотевшим исключительно побед.
