— Я не понимаю, что со мной! Просто не могу понять, но и поделать с собой ничего не в состоянии. Каждая угроза парализует меня, заставляет стоять, точно чучело. Из-за этого я недавно потерял учителя, его убили у меня на глазах, а я молчал и ничего не делал. Я жалок, да?
Девушка положила ему руку на плечо.
— Ты запутался. Так бывает. — Она неожиданно улыбнулась — широко и по-доброму. — Но это не страшно. Поговори с духами, вспомни лицо своего отца, и ты найдешь ответ на все вопросы.
Произнеся это, девушка поднялась, и растворилась в темноте столь же быстро и бесшумно, как и вышла из нее.
"Воистину, рысь", — восхищенно подумал Трегоран.
Однако ее слова были наполнены глубоким смыслом. Он действительно стал слишком труслив, а значит, придется что-то с собой делать. Эта мысль так понравилась Трегорану, что он лег спать совершенно с блаженной улыбкой на лице и за всю ночь не увидел ни одного кошмара.
Следующие два дня оказались напряженными. Стараниями Димароха власти города узнали о существовании способного юного чародея, жаждущего послужить славной Батерии. Затем пришлось помогать актеру, который оказался на удивление неплохим торговцем, сбывать лисьи и собольи шкуры, трофейное оружие и даже одежду. Как ни странно, покупателей удалось найти довольно быстро и вскоре тимберец, атериадец и ирризийка стали счастливыми обладателями почти двух десятков фарийских динариев — суммы, позволяющий прожить им не шикуя, но и не голодая, добрый год. Часть этой суммы отложили на черный день, а часть, по взаимной договоренности, пустили на обустройство дома, докупив ряд недостающих предметов обихода.
Время бежало быстро, ничего важного не происходило, а потому приглашение во дворец совета оказалось совершенно неожиданным. Трегоран как раз чинил покосившуюся дверь, когда у ворот появился высокий и хорошо одетый человек, который, не говоря ни единого слова, передал молодому чародею свиток.
Атериадской письменностью юноша еще не успел овладеть, а потому он передал документ Димароху, который внимательно изучил его и сообщил, что к чему. Вот тут-то все былые страхи вновь вернулись, но делать было нечего — Трегоран должен был немедленно явиться во дворец. Юноша трясущимися руками умылся, напялил на себя красивую тогу, купленную на рынке, и в сопровождении товарищей, которые решили морально его поддержать, пошел навстречу своей судьбе.
Подниматься им пришлось долго. Город был настолько велик и красив, что Трегоран дал себе зарок: если переживет этот день, то обязательно исходит его вдоль и поперек, заглянет в каждый переулок, под каждый булыжник, и обязательно выяснит, что тут и как.
Дворец размещался на самом высоком холме, который, пожалуй, можно даже было бы назвать низенькой горой, и добраться до него можно было лишь по широкой мраморной лестнице, каждые сто ступеней которой заканчивались длинной площадкой, отменно приспособленной к обороне.
По краям подъема возвышались белоснежные мраморные колонны, а сами ступени, отполированные тысячами сандалий, были сделаны из гранита с золотистыми прожилками. На самом верху подъема возвышались две приземистые башни, соединенные между собой крышей, которую, в свою очередь, поддерживали четыре массивные колонны. Выглядело все это фантастически красиво, но не шло ни в какое сравнение с дворцом, укрывшимся за высокой стеной. Циклопических размеров сооружение, обрамленное все теми же мраморными колоннами, колоссальных размеров, поражало своей легкостью и воздушностью, но одновременно с этим производило впечатление мощи и надежности. Дворец строился настоящими мастерами, и делался как для услаждения взора, так и для защиты от врагов.
Многочисленные стражники с длинными копьями и большими круглыми щитами дежурили вокруг него, проверяя каждого, кто преодолевал последнюю ступень. У них забрали оружие — Итраиду едва уговорили расстаться с трофейным клинком — и пропустили внутрь.
— Слушай внимательно, друг мой, — шептал Димарох, пока они шли по коридорам дворца. — Совет состоит из самых богатых, влиятельных и умных людей города. Не ври им, но и не вздумай говорить всю правду. Ты помнишь, как мы репетировали?
— Угу, — кивнул Трегоран.
— Актер ты, конечно, неважный, но ничего, с этой ролью справишься. И не трусь так, мы же рядом.
Это не слишком успокаивало, но Трегоран постарался улыбнуться.
Стражники открыли очередную дверь, и друзья оказались в просторном помещении. На одном конце этого помещения, за широким столом восседали пятнадцать мужчин. Все они были разными: кто-то могучего телосложения, кто-то невысок и худ, кто-то, наоборот, толст, кто-то волосат, кто-то лыс, кто-то красив, кого-то уродовали шрамы. Но глаза у каждого из них были одинаковыми: властные, холодные, лишенные эмоций. Трегоран не раз видел такие глаза. Так смотрели люди, привыкшие повелевать и не терпящие возражений.
Юноше стало страшно, и он до хруста сжал пальцы.
— Назвавший себя Трегораном, выйди вперед, — зычно возвестил один из сидевших — седовласый старик с орлиным носом и длинной густой бородой.
Трегоран сглотнул и сделал несколько неуверенных шагов вперед.
— Хм-м, стало быть, ты, мальчик, утверждаешь, будто бы можешь стать чародеем в славной Батерии? — старик, смотревший до этого на Димароха был явно удивлен.
— Да, господин.
— И что же ты умеешь?
— Могу использовать в бою все четыре стихии, умею управлять ветром и влагой, способен создать родник, — заученно чеканил Трегоран. Он не врал — Маркаций действительно учил его самым разным заклинаниям, среди которых хватало и совершенно безобидных, предназначенных для помощи людям, чар.
— Сколько тебе лет?
— Восемнадцать.
Члены совета переглянулись и в уголках их губ появились улыбки.
— Что ж, мое имя Нартиах, и я — городской архонт. Ты знаешь, что это за титул?
— Да, господин. Вы — избранный гражданами глава города.
— Именно. А еще я — первый чародей Батерии, и я решаю, брать кого-нибудь на службу, или же отказать. Признаюсь честно, ты не внушаешь мне доверия, но, — он поднял вверх длинный и костлявый палец. — Я человек добрый и даю шанс проявить себя любому соискателю.
"Добрый он, как же", — Трегоран попытался злостью победить страх. — "Просто пытается показать, как у него все хорошо, хотя мы оба знаем, как обстоят дела в реальности".
Вслух он не произносил ни слова, сохраняя почтительное молчание. Архонту это определенно понравилось, потому что старик одобрительно кивнул.
— Хорошо, начнем испытание!
Едва он произнес это, как из незаметных ниш вышли трое. Одеты они были в тоги и небесно-голубые плащи, на головах их покоились высокие остроконечные шляпы.
"Что, мне тоже придется носить это"? — подумал Трегоран, и эта глупая мысль на какое-то мгновение позволила заглушить страх. Но лишь на миг.
— Испытание будет проведено здесь? — удивился он.
— Почему нет? — пожал плечами Нартиах. — Два мага возведут воздушный щит, а ты сразишься с третьим. Бой ведется, пока одна из сторон не запросит пощады. Все просто. Выйди вперед.
Юношу точно приковало к земле чарами. Ему было не вздохнуть, руки и ноги отказались повиноваться, а по спине заструился холодный пот.
— Не бойся, — шепнула ему Итраида. — Мы с тобой.
— Как будто от этого мне должно стать легче, — прошептал он.
Но, как ни странно, слова ирризийки помогли, и он на негнущихся ногах сделал несколько шагов, замерев перед нагло ухмыляющимся парнем лет двадцати пяти.
— Ты отправишься отсюда ногами вперед, варвар, — процедил он.
— Я тебе не нравлюсь?
— Терпеть не могу южан. Одна такая же макака увела у меня девушку, — его ухмылка стала гнусной. — И я намерен поквитаться с тобой за нее.
Два других чародея, не сговариваясь, принялись творить заклинение, и окутали Трегорана с его оппонентом плотным коконом из воздушных нитей, усиленных чарами. Трегоран помнил эти чары — простое, но крайне эффективное заклинание, пропускало воздух, удерживая все остальное. Маги постарались на славу, возведя не только стены, но укрыв заодно и пол с потолком, дабы защитить те от разрушительной мощи стихий.
— Я — Трегоран, — юноша попытался улыбнуться, но получилось не слишком хорошо.
— Да мне плевать, — маг вскинул руки и сложил простейший пасс, выкрикивая заклинание.
В сторону юноши вылетел небольшой огненный шар, однако на сей раз Трегоран контролировал тело и разум, и прошептал защитное заклинание. Пламя рассеялось, ударившись о невидимую преграду, и Трегоран, ободренный таким началом, решил испытать свои силы. Он произнес короткую формулу, затем еще одну, и в противника один за другим устремились два огненных шара чуть большего размера.
Атериадский маг прокричал свою формулу, и из его руки устремился поток воды, затушившей огонь, но Трегоран решил не останавливаться на достигнутом. Он со всей ему доступной скоростью начал воспроизводить одно и то же заклинение, обрушив на своего врага пламя. Юноша мог воспользоваться своей памятью, чтобы одновременно с этим сотворить что-нибудь сильное, но специально не делал этого, потому что не хотел раньше времени показывать все, на что способен.
Как ни странно, но даже самых обыкновенных огненных шаров хватило для того, чтобы наглая ухмылка слетела с лица атериадца, и тот начал пятиться.
— Проклятый урод! — взревел маг, и отгородился мощным барьером, после чего принялся творить что-то по-настоящему серьезное.
Его пальцы так и мелькали, а с губ слетали слова. Трегоран не знал, что задумал этот человек, а потому быстро воздвиг вокруг себя водный, воздушный и огненный щиты, готовясь в случае чего добавить к этой защите еще и земляной.
И он поступил разумно — с рук мага слетело толстое копье, составленное из спрессованных водных струй. Оно играючи пробило два барьера, и лишь замедлило свой полет на третьем, когда Трегоран отпрыгнул в сторону, заканчивая четвертое защитное заклинание. Земляной щит столкнулся с водным копьем, и чары разрушили друг друга, а юноша, поднявшись на ноги, ответил двумя молниями.
Затем еще одной, и еще, и еще. Он чередовал молнии с огненными шарами, больше не давая противнику ни мгновения на передышку. Никаких сложных заклинаний или демонстрации мастерства без необходимости. Так было обговорено заранее, и так он и поступал.
И это сработало! Атериадец стал бледнеть и пятиться дальше, медленно, шаг за шагом, он приближался к воздушной стене. И вот, наконец, уперся в нее.
— Ладно, хватит! — заорал он, наконец, растеряв всю свою спесь.
Трегоран моментально направил в пол готовое сорваться с руки заклинание.
"Я испорчу мрамор"! — с ужасом подумал он, а потом вспомнил, что находится в защитном коконе. И в следующий миг в голову с запозданием пришла правильная мысль. — "Он был слаб. Я разгромил своего врага и тот был слаб"!
Откровение было настолько поразительным, что юноша замер, глядя на свои ладони. Быть может, все не так и плохо? Может, он сумеет побороть свою боязливость? Новое чувство угнездилось в его груди. Что это было: гордость, радость, самоуважение? Трегоран не понял, но оно понравилось юноше.
Меж тем, маги помогли уйти их проигравшему товарищу, и Трегоран вновь оказался перед взорами совета.
— Весьма неплохо, — хмыкнул архонт. — Конечно же, Ерилион — всего лишь маг второго уровня, но ты победил его легко и уверенно.
Члены совета переглянулись.
— Мы хотим кое-что знать, — пророкотал басом высокий грузный мужчина с густыми черными волосами. — Для начала, откуда ты.
— Из Тимберии, — Трегоран вспомнил, свои репетиции с Димарохом и принялся врать, используя для лжи чистую правду. — Отец был писчим, мать — таверионкой. Когда остров был захвачен фарийцами, нам пришлось бежать. Родители умерли спустя пару лет от чумы. Мне повезло.
Он постарался изобразить самое жалостливое выражение лица, на которое был способен. Кажется, ему поверили.
— Понимаю, а где ты учился? — подал голос верховный городской маг.
— У родных матери.
— Которые не выжили.
— Да. Учитель сражался на стенах, а мне приказал сесть на корабль вместе с отцом и матерью, и уплывать. Гавань тогда еще не была закрыта.
— А что было потом? — глаза мага буравили юношу.
— Путешествовал, пока, наконец, не познакомился с достопочтимым Димарохом, который как раз возвращался на родину. Он предложил пойти с ним.
— Хорошо, — взял слово еще один член совета — высокий худощавый мужчина с лицом аскета. — Можешь отправляться домой, совет обсудит твою кандидатуру и примет решение.
Юноша поклонился.
— Благодарю вас, господа. Вы очень добры.
Идти назад он старался ровной и прямой походкой, однако едва они оказались на свежем воздухе, прислонился к колонне, не в силах сделать еще шаг.
— Это было поразительно, друг мой, — Димарох навис над ним, а где-то сзади маячила Итраида. — Просто бесподобно. Ты буквально смел того наглеца!
— Зато сейчас едва держусь на ногах.
— Ну, это пустяки, — он протянул вперед руку. — Хватайся, устроим небольшую пирушку, я угощаю.
Трегоран усмехнулся и принял его ладонь. Они зашагали вниз по ступеням, к дому.
"Дом", — юноша задумчиво окинул взглядом город, раскинувшийся внизу. — "Вот уж не думал, что когда-нибудь еще смогу произнести это слово".
Глава 5.
— Итак, отныне — это ваш дом, — буркнул Пилла, вталкивая мальчиков в большой барак, сложенный из толстых камней. Тут было темно — маленькие зарешеченные окна почти не приносили света, — и грязно. Затхлый запах, ударил в нос мальчикам и едва не сбил тех с ног, а вид тюфяков, разбросанных по полу, привел в уныние. Место это мало чем отличалось от рабского сарая, и не оставляло ни малейших иллюзий на то, что все будет хорошо. Пара обессилевших людей, больше похожих на скелеты, валялись на тюфяках, еще один — более здоровый на вид, баюкал забинтованную грязными тряпками руку.
— Что нас ждет, — напряженно спросил Элаикс, лишь в последний миг добавив, — господин?
— Зависит от вас, — коротко проговорил вольноотпущенник. — Если будете хорошо работать, останетесь тут, вас будут кормить и даже дадут одежду — господа милостивы. Попробуете бунтовать, узнаете, как глубоки домашние подвалы. Ну а не сможете работать, — он кивнул в сторону рабов, — полежите тут пару дней, и отправитесь на остров Тимиллы.
Элаикс не знал, о какой-такой Тимилле идет речь, но его это мало волновало, он продолжал выспрашивать:
— Что же мы должны будем делать?
— Все. Но это будет завтра, а пока — ищите подходящее место и отдыхайте, силы вам понадобятся.
Он закрыл дверь и братья услышали, как двигается тяжелый засов.
— Как думаешь, что они делают с Шилмианом? — Трегоран забился в угол и шмыгал оттуда носом. — Что-то плохое?
— Не волнуйся, — Элаикс постарался ободрить брата, — ничего плохого.
Сам он не верил в свои слова, но дал себе слово, что сделает все для поддержки последнего оставшегося у него родного человека.
— Они странные и страшные, — снова шмыгнул Трегоран.
Кто-то из прочих рабов хмыкнул, но никто не произнес больше и слова.
