Такие разные половинки

— А... плач? — Метх задумался, словно и сейчас подбирая слово. — Это тоже родовая особенность? Твоя родственница плакала?

— Нет, — ужаснулась я, не понимая мотивов его интереса. — Мама никогда не плакала, я не помню такого. Папе это не понравилось бы.

— Мне тоже не понравилось... — растерянно отозвался метх, и резко отшатнулся.

Прикрыв глаза, некоторое время просидел неподвижно. Потом встал и молча поднял меня на ноги.

— Иди, — толкнул назад, к выходу из купальни. — У нас договор.

Мешковатый балахон изрядно намок, поэтому у Кирена не получилось сдернуть его одним движением. Когда же одежда плюхнулась на пол бесформенной грудой, он вдруг обхватил меня обеими парами рук, прижав к себе. Лицом уткнувшись в волосы за ухом, шумно вдохнул. Я стояла, безропотно принимая все его прикосновения. Мы действительно заключили договор: знания в обмен на мое тело. Но я ожидала... привыкла к другому его поведению.

Непривычно неспешно, даже как-то вдумчиво, он долго рассматривал меня. Придавив сверху, пугал угрюмой задумчивостью. Ладонями рук, проводя совсем рядом с моим телом, Кирен провожал их сосредоточенным взглядом.

Совсем недавно я так же всматривалась в информационное поле рохба, силясь понять... узнать... открыть для себя нечто новое и необходимое. Знать бы, о чем его мысли?

Ладонь Кирена замерла над грудью. Так близко, что я чувствовала исходящее от нее тепло. Но все же между его рукой и моим телом оставался крошечный зазор. И чем меньше он был, тем сильнее меня сковывало напряжением и необъяснимой нервозностью: что меднокожий задумал на этот раз?!

А метх, совершенно не тревожась о моих страхах, весь казался поглощенным наблюдением за стремительно твердеющей вершинкой груди. Едва она превратилась в тугой узелок, венчающий мягкое полукружье, его ладонь плавно двинулась вниз, коснувшись ее. Я задохнулась, почувствовав острейшую реакцию собственного тела на это соприкосновение. Меня словно пронзило языком жаркого и такого родного пламени. Сдерживая дыхание и понимая, что живот затвердел от напряжения, уставилась на Кирена. Он тоже застыл неподвижно и сомкнул веки, словно бы вслушивался во что-то глубоко внутри. Может ли быть так, что он тоже ощутил нечто подобное? Что и его кольнуло разрядом эмоций, для которых у меня не было названия?

Так, боясь шелохнуться и едва ли дыша, мы провели несколько минут, когда ладонь мужчины сместилась к моему горлу. Едва соприкасаясь с поверхностью кожи, он снова задержал ее. Понимая, что сейчас он чувствует каждый мой вздох, я задрожала. Не знаю почему, но мне отчаянно не хотелось, что Кирен догадался насколько я потрясена его поведением. Отсутствием привычной агрессивности!

Хвост дернулся, довольно болезненно и в окружавшей нас тишине нарочито громко ударившись о пол. Этот звук заставил метха опомниться. Подавшись назад, он отстранился, и отодвинул ладонь от моей шеи. Едва осязаемо, казалось нечаянно, провел костяшками пальцев по щеке. И отвернулся.

Последнее что я успела заметить, прежде чем уставилась на мощную спину сидящего рядом мужчины — какое-то неживое выражение лица. Кирен показался мне... растерянным? Возможно ли такое?

Но внезапную паузу я прерывать не спешила, силясь сама совладать с внезапной дрожью. Решила же, что не буду поддаваться страху! Уступать метху. И вот опять — странное оцепенение, что овладело телом. Неспособность мыслить и ошалело бьющееся сердце. Если прибавить к этому нарастающую с каждым мгновением тягучую боль в висках, то я была близка к обмороку.

Но метх снова поразил непредсказуемостью. Так и не обернувшись, не проронив и слова, стремительно встал и вышел из каюты. Я же, дрожа от озноба и одновременно мучаясь непонятным ноющим жаром внутри, осталась обнаженная, прикованная цепью за ногу и обнимающая себя за плечи лежать на подстилке.

Думать могла лишь об одном: что за нелепый и странный день?

Часть вторая. Что стало

— Неужели... Кирен обманул меня?

Прижавшись затылком к стене, непроизвольно теребя кончик хвоста и невидящим взглядом уставившись в пространство, я прокручивала в памяти последние события. Сколько точно прошло времени, я не знала. Но мне казалось — не меньше года, с момента, когда метх начал свою странную игру.

И вот сегодня до меня дошло: он мухлюет. Догадалась, я об этом, стоило сопоставить очевидные странности. Вопросы давно копились в голове, что-то насторожило сразу, бросившись в глаза, о чем-то я 'прозрела' только сейчас.

Это были удивительно хорошие полгода. Или больше? Спокойные... Я и не помнила, что подобное возможно. Кирен занимался своими делами с кораблем, являясь ко мне с определенной периодичностью. По обрывкам его фраз я знала, что он отправил построенный по технологиям древних звездолет в 'место совершения обряда'. Как я понимала — для ремонта, дозаправки и пополнения всех необходимых для работы корабля ресурсов. Еще — метх занимался чем-то связанным с его жилищем. Разумеется, он не делился со мной планами, но иногда в его словах проскальзывали сведения, из которых я и делала выводы. Он переживал о высокой затратности реализации своих намерений!

Но между нами... все сейчас было очень четко. Выверено! Словно бы мы оба выбрали для себя и неизменно придерживались определенного ритуала. Он приносил мне рохбы, позволяя читать, узнавать что-то новое. На самом деле для меня, заточенной в недрах его корабля, любая информация была сродни глотку свежего воздуха. Не важно, даже если это было описание какого-то раствора или будничного описания погоды, давно прошедших времен. Порой среди этих сведений попадались воистину увлекательные материалы, дававшие мне пищу к размышлениям на несколько дней.

Каждые его приход, мы учились. Я — разбиралась в тонкостях 'божественной' письменности, а позже — словесности; метх — пытался читать. А после, стоило 'уроку' завершиться, мы переходили совершенно к другому занятию. Всегда молча! Наговорившись до, ложились на подстилку и какое-то время просто неподвижно лежали, отдыхая от напряжения, возникавшего каждую нашу интенсивную обучательную встречу.

В какой-то момент Кирен подавался в сторону, чтобы почти тут же навалиться на меня сверху. Я, неизменно закрыв глаза, старалась отрешиться от всего, прокручивая в голове только что полученную информацию и невольно считая ритмичные движения его тела. Не открывала глаз и когда он отстранялся совсем, освобождая меня от двойного кольца своих рук и тяжести тела. Всегда ждала едва различимого сигнала от двери, возвещавшего о его уходе. И моем освобождении. Ненадолго...

Всякий раз после наших встреч мне становилось плохо. С трудом заставляя себя подняться, плелась в купальню, привычно вслушиваясь в дребезжание металла цепи, которая тянулась к моей лодыжке. Я знала, что не сделай этого сейчас, упущу момент. Совсем скоро накроет тупой болью, разрывающей виски, от которой я буду отходить, способная только лежать и глухо стонать не менее двух дней.

Все было неизменно. Одинаково. Это кажется устраивало метха. А я? Мое мнение его не интересовало, тем более — условия сделки я предложила сама.

Но случались и сбои!

Так однажды, развернув рохб и уже довольно бегло пробежав взглядом первые абзацы, испуганно замерла.

'Это про женщин!' — мелькнула мысль. Мне стало страшно. Вдруг подумалось, что вот сейчас я узнаю что-то запретное.

— Что там? — чуть склонив голову, тут же отреагировал на мою заминку внимательно наблюдавший за мной метх.

— Символ... — запнулась я, опасаясь вызвать у него намерение немедленно заглянуть в содержание. Кирен читал менее уверенно, ему бы потребовалось больше времени, но он бы справился. А тогда... наверное, забрал бы рохб, лишив меня возможности получить ответ хотя бы на один свой вопрос. Откуда у метхов такое отношение к женщинам? — Не сразу вспомнила его значение. Сейчас, я почти дочитала.

И уже, придав себе невозмутимый вид, заскользила взглядом по убористым рядкам древнего послания от народа сартхов — так называли себя те, кого метхи почитали Богами.

'Пояснения для юношей.

Гармоничные отношения между мужчиной и женщиной — фундамент счастья. Это очень важная и сакральная тема. Взрослея, каждый сартх должен понимать, что от правильного поведения с избранницей будет зависеть его счастье, успех, благополучие и здоровье.

Мужчина и женщина — это две половинки единого целого. Их всегда будет неодолимо тянуть друг к другу. Эта тяга лежит в основе самой сути жизни и существования Вселенной. Гармония существования нашей цивилизации лежит в основе отношений мужчины и женщины. Природа этих отношений мудра и возвышена. Женщины рождаются изначально переполненные энергией, способные дарить жизнь, отдавать. Их предназначение питать энергией жизнь, созидать, вдохновлять, кормить. Мужчины же, наоборот, изначально пусты. Не имея возможности порождать энергию, они могут получить ее только от женщины. Каждый от своей. Каждая энергия жизни неповторима, как и каждая женщина — особенная.

Путь двоих, избранных друг для друга — извечный голод, потребность стать полноценными, обрести гармонию. Женщине — отдать, мужчине насытиться. Друг без друга жить и развиваться они не могут. Они необходимы друг другу, чтобы вместе стать единым целым. И продолжить жизнь.

Когда избранный и избранница объединяются в союз, в основе которого лежит притяжение, их энергия объединяется, взаимно усиливая друг друга. Это принесет истинное счастье, и позволит выполнить долг перед Вселенной.

Пара будет гармонична, неделима и самодостаточна. Женщина всегда будет привлекать своего избранника, кормить и вдохновлять его мужскую суть, сможет зачать потомство, выносить, родить и вырастить его. Источник энергии в ней будет только сильнее от этого, поток ее силы будет всегда направлен на избранного мужчину, делая его неуязвимым, всесильным и бесстрашным.

Притяжение половинок однонаправленно и постоянно. Встретив друг друга, избранники замыкают поток энергии. Женщина отвечает перед Вселенной за качество потомства, мужчина — за безопасность избранницы и их потомков. Они уже не смогут расстаться и выжить друг без друга.

Каждый сартх должен искать и найти свою избранницу, что утолит его голод и пробудит тело к жизни. А встретив ее, посвятить все время заботе о ней и общем потомстве, усилив скрытые возможности друг друга и обретя счастье'.

Дочитав до конца, растерянно замерла. Так созвучны были наставления древнего моим детским воспоминаниям, и так противоестественны существующим у метхов порядкам. Откуда они я так и не поняла. Но теперь наверняка знала: их Боги жили иначе. Или меднокожим намеренно привили 'неправильную' модель отношений: что позволено Богам — не позволено рабам?

— Ты очень вдумчиво читала, — вздрогнула, словно метх мог услышать мои мысли. Он как обычно был очень наблюдателен. — О чем этот рохб?

— Он... ээ... — я сглотнула, не представляя чего можно ожидать от Кирена, озвучь я написанное. Но требовательно приподнятая бровь и угрожающе пристальный взгляд четырехрукого не оставили мне выбора. — Об отношениях мужчин и женщин.

И невольно сжалась, ожидая гневной отповеди.

— Что?! — зашипел метх, подавшись вперед.

Тут же, стремительно коснувшись моей ладони, забрал носитель. Развернув перед собой, принялся сосредоточенно вчитываться. Временами я замечала как двигаются его губы, беззвучно проговаривая что-то — метх, конечно, не верил собственным глазам.

В тот раз все случилось не как обычно. Долгое время прошло в тишине, пока сам Кирен разбирался с содержанием. Я сидела не шевелясь, опасаясь, что ярость меднокожего падет на меня. Но выдержка воину не изменила. Я четко уловила миг, когда он прочитал все — взгляд мужчины уперся в пол, оставаясь в таком положении довольно долго. Он размышлял?.. Я насчитала четырнадцать ударов сердца, когда...

Кирен резко дернул рукой, свернув информационное поле. Одним плавным движением поднявшись, развернулся и вышел, оставив меня одну. В тот раз он не вернулся даже за выполнением мною своей части сделки. Впрочем, урока как такового не получилось... Больше того, мы оба осознали, что отныне он и без меня способен постигать новое.

В тот раз я провела много времени, обдумывая невероятный наказ юным сартхам. И не сразу заметила, что приступа мучительной боли не случилось.

'С того самого случая он и начал мухлевать!' — Что-то внутри меня уверенно подсказывало эту мысль.

Спустя время он вернулся, принеся мне очередной рохб. Всякую попытку вернуться к содержанию предыдущего пресекал самым категоричным способом — угрожающим замахом клинков. И в этот раз он не ушел без 'оплаты'. Разве что был более резок и скован, чем обычно. И еще...

С тех самых пор он никогда не приносил рохбы, где бы как-то затрагивался вопрос отношений мужчины и женщины.

'Если подумать, все рохбы, что я видела потом, были малосодержательны. О ерунде вроде каких-то бытовых мелочей или природных событиях прошлого!'

Ни разу мне не попалось и упоминая каких-то технических процессов. Может ли быть, что знания, способные помочь моему побегу, как и знания об общественном укладе сартхов он намеренно укрывал от меня? После того случая предварительно сам читал каждый рохб?

'Тогда зачем ему я? — вопрос напрашивался. — Ученик превзошел учителя? И как много из знаний сартхов теперь доступны Кирену?'

Но все эти вопросы никак не приближали меня к цели: знаний об управлении звездолетом у меня не появилось. Эти полгода были потрачены зря — метх перехитрил меня, получив гораздо больше.

Уставившись на потолок, знакомый мне до мельчайшей отметины, пыталась понять как же действовать дальше. Пусть каждый рохб и дарил мне кратковременную иллюзию перемен, привнося яркие мгновения в мое серое и монотонное существование, но существенной пользы мне от этого не было. Скорее наоборот. Я чувствовала, что приступы необъяснимой боли становятся более частыми и длительными. И они несомненно связаны с приходим Кирена. Понять бы почему?

В такие моменты я упрямо пыталась вспомнить хоть что-то о далеком детстве, надеясь найти подсказки к множеству вопросов. Мысленно звала брата, пытаясь тянуться к нему, почувствовать... Но и эти старания приносили боль и разочарование.

'Неужели я так и проведу жизнь в чреве метхского корабля?'

Звуковой сигнал заставил вздрогнуть, вырывая из мира дум — пришел метх. Привычно окинув свою каюту внимательным взглядом, остановил его на мне. Вид его при этом был безэмоциональным — ни единой эмоции не читалось во взгляде или чертах лица. Мне порой казалось, что время, когда он отсутствовал, проводил в занятиях по медитации, достигая состояния полной отрешенности и спокойствия.

— Готова?

Сухой привычный односложный вопрос. Мой кивок в ответ. Сегодня, пожалуй, немного неуверенный — но метху это точно не интересно. Несколько стремительных шагов и Кирен опускается на подстилку, устроившись напротив. Едва уловимое касание моей руки, и я ощущаю легчайшее присутствие нового рохба. Опять на краткий миг для меня приоткроется щелочка, дающая возможность 'подсмотреть' за жизнью вне стен моей тюрьмы. Именно так — как глоток желанной свободы, я воспринимала очередной носитель информации, сосредотачиваясь только на содержании рохба. Пока я читала и осмысливала новое знание, словно с головой ныряла в иллюзорный мир прошлого, покидая проклятую каюту. Забывая о собственной судьбе, кошмарном плене и хозяине, сидящем рядом.