Клыки судьбы (Клыки-2)

— Не слышал о таком, — пробормотал свиноборотень и поднялся, отряхиваясь от мелких деревянных щепок.

— Куда тебе, — скорчила недовольную мину Хатланиэлла. — Посторонись.

Они приземлились всего несколько минут назад. Противодействующая магия поступила милостиво. Их пронесло сквозь болото и лагерь варваров, проволокло по пустынным полям. А затем они врезались в деревянную стену крепости Велунград. Жирные телеса разломали трехслойную преграду из бревен и королева очень обрадовалась, что подверглась Маятнику вместе с кабаном. Ее буквально расплющило о бок Толстяка. Но бок оказался необычайно мягким.

Леди Хатли с ужасом посмотрела на обломки стены и прикинула, что бы с ней произошло, не находись рядом оборотень.

"Да я бы тут мозги расплескала! — подумала она. — Должна радоваться, что ушиблась всего лишь о ребра этого увальня".

— Стойте! — приказал дрожащий хрипловатый голос.

— Уж поверь, мы двигаемся с трудом, — ответила Хатланиэлла и выругалась.

Женщина подняла голову и встретилась взглядом с перепуганным бородатым симиминийцем. Он сидел в будке дозорного и сжимал дрожащими руками длинный рук. Острие стрелы гуляло вверх-вниз, но королева понимала, что этот в состоянии попасть в ее обнаженную грудь.

"Ветром всю одежду разорвало, — мысленно вздохнула Хатли. — Но ничего. Пройдет всего лишь несколько часов, и я смогу одеться в самые лучше платья из парчи и золота".

— Вы супруга Большого рункура? — вопросил трясущийся варвар.

Королева внезапно поняла, что дрожит он не от страха. Трешка развалил половину ограды и серьезно повредил высокие колонны из сосновых стволов, на которых крепилась будка дозорных. Сейчас сооружение покачивалось на одной единственной подпорке. Бревно оглушительно трещало и поскрипывало. Любой догадается, что стражник рискует сверзиться вниз и несомненно сломает себе шею.

— Да, — ответила Хатланиэлла. — Я законная супруга Кутлу-Катла. Где он?

Строение опасно накренилось, Трешка с королевой отскочили куда подальше.

— Он ушел к вам на помощь, — объяснил дозорный. Лук он бросил и обеими руками уцепился за край невысокого бортика. — Давно ушел, дней шесть назад.

— Понятно, — процедила леди Хатли сквозь зубы. — Напомни мне, где мой родовой замок?

Она почти долгое время не появлялась в столице Симимини. Уже успела позабыть, что и где находится. Кроме того в последние годы Велунград изрядно разросся, обзавелся десятками новых домов и парочкой улиц.

— Вот там, — варвар с трудом отодрал руку от бортика и поднял дрожащий указательный палец.

Движение стало фатальным для бедного симиминийца. С тревожным скрипом башня завалилась на бок и грохнулась на землю. Поднялось серое облако пыли, брызнули щепки и разнообразный мусор. Варвар приземлился с коротким вскриком, всхлипнул и засучил ногами. Спустя какой-то миг он испустил дух.

— Интересно, — вслух размышляла леди Хатли, — действует мое заклинание или нет?

Симиминиец пошевелился и поднялся на ноги. Из разбитой головы мелкими комками вываливались остатки мозга, обильно текла кровь.

— Слушаю тебя, моя обожаемая повелительница, — глухо сказал дозорный и неуклюже поцеловал королеве руку. — Извольте проводить вас во дворец?

— Какой воспитанный, — проворковала Хатланиэлла, хватаясь за предоставленный локоть. — Учись, свинья! Глядишь, и станешь когда-то человеком.

Совершенно невоспитанный Трешка никак не отреагировал. Он молча последовал за королевой и ее окровавленным спутником.

Целый час потребовался леди Хатли, чтобы собрать все население симиминийцев. На широкой площади собирались тысячи бородатых воинов. Женщин оставили дома — "нечего бабам на вече торчать", как сказал городской управитель.

Ведьма стояла на широком выступе перед окном тронного зала. Она с интересом рассматривала столицу, вспоминая, каким был этот город много лет назад.

Велунград почти не отличался от остальных симиминийских поселений, поменьше. Все дома были построены из сосновых бревен. Каждое строение располагалось вдали от остальных, между не отгороженными дворами простирались широкие улочки. Строители специально планировали побольше свободного места в столице. Ведь деревянный город, загорись только одна хижина, будет пылать как свечка и сгорит за несколько часов. Потому дети варваров спокойно бегали пробегали немалые расстояния, чтобы попасть друг к другу в гости.

Единственное сооружение, не возведенное из дерева, — замок рункура. Его построили из неотесанных каменных глыб, подняли на большую высоты. Верхушка крепости далеко выступала над городом и, казалось, будто теряется среди облаков. На далеко выступающем балконе тронного зала постоянно дежурили дозорные. С такой высоты легко обозревалась вся столица и даже немалая площадь вне городских стен.

Королева стояла на балконе и наслаждалась чистейшим горным воздухом. На юге и востоке, куда не глянь, шумели густые леса. Север и запад заслоняли седые горы. За ними шумело море. В безветренную погоду, если напрячься, чуткое ухо могло бы расслышать далекий шум прибоя. Симиминийские горы, названные в народе "Клыкастыми", отгораживали столицу от страшных штормов и холодного ветра, свистящего над изумрудными просторами моря Страсти и океана Драконов. Но ледяные щупальца ветра доносились даже сюда. Хатланиэлла облизнула губи и почувствовала соленые брызги морской воды.

Женщина облокотилась на толстые каменные перила и посмотрела вниз. Прямо перед ней раскинулась многолюдная площадь. В отличии от столицы Преогара, здесь не нашлось бы и одной виселицы. Среди угрюмых варваров любое преступление каралось немедленной смертью, к тому же никто не догадывался повесить убитого преступника для развлечения толпы. Зато Велунград мог похвастать другой достопримечательностью.

В центре площади ровным кругом построились два десятка каменных кроватей. Именно с их помощью проводился ежегодный конкурс Художественного Храпа в честь Богини Сна.

Леди Хатли окинула взором крепкие срубы, окружающие площадь. И внезапно вспомнила.

— Кутлу-Катлик говорил, что наш сын много раз побеждал в этом конкурсе. Что он самый известный хропун Симимини... Где мой сын?!! — заорала она.

Трешка вздрогнул, но ничего не ответил. Лишь потянулся, и широкая дубовая кровать заскрипела под его тяжесть.

— Где моя кровинка, я тебя спрашиваю?!! — бесновалась королева. Она подскочила к Толстяку и попыталась стащить его за ногу с кровати. Это ей не удалось.

Ведьма поскользнулась на полу и шлепнулась на холодные камни. Впрочем, так и не отпустив босую ступню свиноборотня.

— Это ты мне? — лениво заметил Толстяк. — Надо было за своим сыном присматривать раньше. А не срывать одежду и прыгать ко мне в объятия.

Леди Хатли задохнулась от возмущения. Но промолчала и не продолжила скандал. Она прекрасно понимала, что забыла о сыне. Оставила его труп изгнить на болотах.

— Какая же я сволочь, — безличным голосом произнесла ведьма. Ей показалось, что эти слова — четкий итог за всю жизнь. — Бессердечная тварь...

— Не могу утверждать, — не согласился Трешка. — Мы с тобой едва знакомы.

Королева не обращала на него внимания.

— Но ничего, — бормотала она. — Скоро мы завоюем мир, а потом я тебя найду. Слышишь, Айфос-Фук?

Погибший рункур на этот момент пребывал в недрах Мрачных Подземелий. Даже услышь он это обращение, ничего бы не ответил. Говорят, у бессмертных душ нет ни рта, ни глаз, ни даже ушей. Бедные покойники находятся в вечном беззвучном мраке. И даже пожаловаться некому.

— Все готово? — рыкнула Хатланиэлла на вошедшего симиминийца.

— Да, моя повелительница, — тот низко склонился. Из пробитого черепа хлынула кровь. — Все боеспособные воины ожидают твоего выступления. Прошу на балкон.

Королева бросила на Толстяка презрительный взгляд и ступила на балкон. Трешка пожал плечами и последовал за ней.

Внизу толпились тысячи людей. Все как на подбор с пшеничного цвета бородами, в шапках-махуках и кожаных доспехах. У каждого в руках увесистый лабрис, обычный топор или короткий меч. Симимнийцы смотрели на жену Большого рункура кто с интересом, кто с восторгом.

Хатланиэлла запоздало вспомнила, что не успела переодеться.

"Стою с голыми сиськами перед целой толпой, — подумала она. — И даже стыда не чувствую. Какая же я испорченная дрянь, действительно".

Кто знает, откуда у королевы такие мысли. Может, подействовало убийство дочери. П может рано или поздно совесть приходит к каждому? Неизвестно. Но ведьме удалось победить этот порыв самокритичности.

— Слушайте меня, храбрецы! — громко сказала леди Хатли. — Как вы знаете, мой муж ушел сражаться с Эквитеем, безобразным корольком, который когда-то выгнал нас из Киринти.

— Смерть Эквитею! — крикнули из толпы.

Королева благосклонно кивнула и продолжила.

— Я прибыла к вам, вернулась в родной замок только с одной целью. Хотите знать с какой?

— Скажи нам, жена Большого рункура!

Хатланиэлла скривилась. Она вспомнила, что в варварской среде женщины практически не пользовались влиянием или уважением. У большинства даже не имелось собственных имен. Каждую представительницу слабого пола называли или "ты", или "жена такого-то и такого-то".

"Ну я вам сейчас! — пронеслась довольная мысль".

Королева кровожадно улыбнулась и раскрыла руки над толпой.

— Слушайте меня, свободные жители Велунграда, слушайте меня! Сегодня первый день нового мира! Мы идем, и завоюем весь материк! Слушайте меня!

— Мы слушаем! — многоголосное эхо разнеслось до самых подножий гор.

— Слушайте меня, свободные жители Велунграда! Отныне весь мир принадлежит вам и мне! Слушайте меня, свободные люди! Мои рабы...

Последние слова Хатланиэлла произнесла почти шепотом — опять надорвала голосовые связки. Но это не помешало ей использовать страшное заклятие, тайком подсмотренное в маминой книге заклинаний.

Варвары ахнули, очарованные разворачивающимся действом.

Из растопыренных пальцев королевы выросли длинные серебряные когти. Они замерцали, генерируя маленькие синие молнии. Если бы кто-то сравнил их с разрядами хомункулюсов, то не нашел бы никакой разницы. Молнии трещали, искрились, сталкивались между собой. Между широко разведенных ладоней ведьмы они сплелись в тугой комок. Энергетический шар вертелся с бешеной скоростью, создавая все новые всплески колдовства. Он увеличивался, словно вдыхая воздух, наливался цветом и ужасающей мощью.

Королева подняла сияющий шар над головой и обрушила его вниз, на площадь. Симиминийцы в ужасе закричали. На улочках и среди каменных кроватей на какие-то мгновения опустился настоящий хаос. Люди бежали не видя дороги, бились друг о друга, падали. Самых слабых затоптали в первое же мгновение.

А заклинание ужа распростерло смертоносные щупальца над толпой. Змеящиеся молнии ударили разом, в один миг. Сверкающий дождь длинными энергетическими зигзагами упал на варваров. Тонкие паутинки разрядов одновременно ударили по беспорядочно колеблющимся шапкам-махукам. Раздался страшный крик, орал каждый из многих тысяч несчастных симиминийцев. Головы лопались будто переспелые персики, из глаз и ушей брызгала кровь.

Умерли все. В одно мановение ресницы королевы. Колдунья невозмутимо возвышалась на каменном балконе дворца и смотрела вниз, на творение своей мерзкой душонки. Трешка молчал, но мелкое постукивание зубов сообщали о его отношении к массовому убийству.

В грязи валялись тысячи людей, еще несколько секунд назад живых и невредимых. Кровь залила ближайшие улицы. Где-то за гранью восприятия заголосили женщины, заплакали дети. Мертвую тишину прорезали плач и рыдание — родные оплакивали погибших воинов.

— Так будет в каждом городе, — сухо сообщила леди Хатли, оборачиваясь к Толстяку. — Так будет с каждым, кто не посмеет подчиниться мне.

Как скажешь, оборотень едва пошевелил онемевшими губами. Он яро сожалел, что отказался от сумасшедшего предложения ведьмы.

"Она не может нести Веру в народ... — метались беспорядочные мысли кабана. — Она — чудовище... Самое страшное, что только может произойти в этом мире... Вот это я попал..."

Единственным выходом ему казалось сбросить королеву вниз, на трупы ее подчиненных. Но оборотень оставался оборотнем. Свиньи, несмотря на грязь и наплевательское отношение к делу, очень верны своим половинам. Занявшись любовью со страшной женщиной Трешка обрек себя на мучения и разочарование в вере.

"Я не могу убить ту, с кем делил ложе, — он думал об этом и страшился своих мыслей. Я не сброшу ее..."

На площади уже поднимались воскрешенные хомункулюсы. Толпа смотрела вверх и видела обожаемую королеву. Толпа изнывала от желания исполнить любой приказ.

— Слушаю тебя, моя повелительница! — разом сказали десятки и сотни мертвых глоток.

— Уже лучше, не правда ли? — с улыбкой произнесла Хатланиэлла. — Повелительница — гораздо лучше, чем какая-то там жена Большого рункура.

Женщина вновь подняла руки над головой и приказала. В разорванных одеждах, вся в синяках и ссадинах, она тем не менее выглядела божественно. Точеная фигура, подтянутый животы, крутые бедра. И грудь, жарко вздымающаяся над головами тысяч мужчин. Хомункулюсы подпитывали королеву энергией, к тому же где-то недалеко находился Круг Сильных. Такого прилива сил леди Хатли не испытывала никогда в жизни.

"А ведь их будет больше! — ликовала она. — Еще больше трупов. Больше власти и возможностей!"

— Мы идем, чтобы убить ведьму! — закричала Хатланиэлла. — Мы идем к Пустой горе. Идите, рабы!

— Я иду, моя повелительница, — сказал каждый из симиминийцев.

И войско двинулось, бряцая лабрисами и мечами. Поднялось облако пыли, высоко взлетели капельки грязи. Ворота Велунграда широко открылись, исторгая бесконечную змею огромной армии заколдованных мертвецов.

— Мы не идем за ними? — поинтересовался Трешка.

— Нет, мы идем кушать! — ухмыльнулась ведьма. — Мы догоним наших мальчиков, когда прибудет Круг. С помощью Сильных я без труда создам Прокол и проделаю короткое путешествие до самого склона Пустой горы. А пока тебя ожидает обильная пирушка с невероятным количеством блюд и бочонков пива. Тебе ведь надо покушать перед тем, как обращаться в Огнедыха?

Толстяк припомнил, что рассказывал женщине о необходимости увеличения массы тела перед териантропией в дракона. Вздохнув, он направился следом за Хатланиэллой в направлении кладовых.

Через пять часов к полуразрушенной стене Велунграда подкатился изрядно потрепанный Круг. Покрытые пылью, грязью и прочей гадостью хомункулюсы устало ввалились на площадь. Вращение закончилось, но магическая фигура не распалась.

— Ну что такое? — плаксивым голосом вопросил управитель королевских конюшен. — Почему мы еще вверх тормашками?

— Леди Хатли тут, — продудел разбитым носом епископ Шрухан. — Чтоб ей пусто было, подлюке...

— О, — обрадовался королевский советник. — Неужели даже фанатичный святоша теперь недоволен знакомством с нашей милой дамой?

— Закрой рот, — огрызнулся епископ. — И так у тебя половина зубов повывалилась по дороге. Не потерял бы остатки.