Вся дальняя стена напоминала собой пчелиные соты. Почти в каждой ячейке там стояли склянки или лежали мешочки с разнообразными компонентами колдовских зелий — одних только разновидностей когтей я навскидку насчитала не менее двух дюжин. Ближе к очагу располагался огромный чан с водой и ещё один стол, длинный и узкий, заставленный странными сосудами, ретортами, змеевиками и горелками, заваленный разнообразными молоточками, клещами и прочими железками неизвестного мне названия и предназначения. В углу под столом примостились две корзины: одна — с древесным углем, другая — с какими-то жирными черными странно пахнущими камнями; там же лежал кузнечный мех. А прямо впритык к огню находилась небольшая наковальня.
Но самое интересное обнаружилось в простенках между окнами. На нешироких полочках я увидела десятки, нет, сотни колокольчиков самого разного размера!
Я потянулась, чтобы взять один из них, но в последний момент отдернула руку, обернулась и вопросительно посмотрела на своего спутника, который внимательно наблюдал за тем, как я обходила его владения. В жилище мага не стоит хвататься за всё подряд — целее будешь. Дар молча кивнул, и тогда я сняла с полки небольшой колокольчик очень чистого серебристо-желтого цвета. По залу поплыл легкий, летучий звон, нежный и прозрачный.
— Правильно выбрала, — одобрительно сказал парень. — Просто в точку попала! Это — один из моих самых удачных образцов. Он изготовлен из практически идеального сплава очищенной самородной меди и олова.
— А вот этот? — спросила я, ставя первый колокольчик на место и берясь за другой, розовый и очень красивый.
— Попробуй, — предложил Дар.
О, боги пресветлые! Что это?! Тусклый плоский звук заставил меня передернуться и поёжиться.
— Вот так звучит колокол из чистой, без примесей, меди, — морщась, пояснил парень. — А вот, что бывает, если приготовить правильный сплав, но использовать старую медь, лом.
Раздался довольно чистый, но тоскливый, заунывный стон.
— А вот сюда я добавил серебро, сюда — золото, тут есть ртуть... мышьяк... свинец... железо..... Вот колокольчик из чистого серебра ... вот платиновый.
Дар снимал с полок один образец за другим, и я слушала их звон: то резкий, то глухой, то блёклый, безжизненный.... Моё удивление всё росло.
— Послушай, но они все такие... никчемные! Зачем же ты их делал? По-моему, было вполне достаточно того, первого! — я снова потянулась к веселому серебристо-желтому колокольчику.
— Правильно, — охотно согласился парень, — а знаешь, почему? Я сделал этот колокольчик, строго следуя указаниям моего учителя Тешена, прежнего Старого Медника. Ведь именно он сумел определить точное соотношение количества меди и олова и создать тот самый сплав, который придает колоколу самый чистый, самый легкий звук. А ещё он сочинил трактат, в котором подробно описал, каковы должны быть пропорции колокола, как соотносятся его диаметр и толщина стенок в месте удара, так называемый 'бой'; как готовить форму для отливки, какую для этого брать глину, песок, кирпич, какие травы туда добавлять... Колокола, построенные по его спискам и чертежам, отличаются бархатным звоном, они вселяют в души людей мир и покой, отгоняют от человеческого жилья нежить и злые чары. Давным-давно Тешен дружил с одним мастером из села со смешным названием Мутные Броды. Насколько мне известно, с тех пор там живут умельцы, чьи звоны покупает вся Синедолия.
— Больше не живут, — прошептала я, выпуская из рук колокольчик, который покатился по полу с жалобным стоном.
— Что?!
— Не живут. Все исчезли. Не знаю, остался ли кто-нибудь из них в живых.
И, глядя в побледневшее застывшее лицо Дара, в его потемневшие глаза, враз утратившие свои серебристые искорки, я ему всё рассказала: и про мертвые деревни, и про храмы, покрытые грязным налетом, и про внезапно исчезнувших чародеев, и про удар, разрушивший бабушкино защитное заклинание, и про необычную нежить. И про то, как я отправилась искать того, кто сможет нам помочь, поскольку выбора у меня всё равно не было: либо рискнуть, пускаясь в опасное путешествие, либо сидеть на месте и ждать следующего удара.
— Почему ты мне раньше не рассказала? — безжизненным голосом спросил он, когда я закончила свою скорбную повесть.
Я дернула плечом:
— Я разыскивала Старого Медника. Откуда мне было знать, что я уже седмицу как живу в его доме?! Мне же про тебя ничего не известно!
— Да, оба мы хороши, — невесело засмеялся парень.— Ты старательно и очень смешно подозревала меня во всех грехах и тайных умыслах, а я от всей души над этим потешался. Кроме того, согласись, но твоё появление в моём доме было обставлено несколько странно. Ты не задумывалась над тем, почему дядька Осмол на тебя до сих пор волком смотрит?
— Ну, не взлюбил он меня! И что тут такого? Я ведь не златник , чтобы всем нравиться!
— Да ладно! И с чего бы он просто так стал цепляться к молодой красивой девице? (Ух, ты! Это что, комплимент?! Или фигура речи?) Ещё есть предположения?
Я покачала головой.
— Так вот, за последний месяц-полтора существенно возрос чей-то крайне неприятный интерес к моей скромной персоне. Окрест Синих Гор появилось невероятное количество хорошо организованных и вооруженных охотников, рыболовов, грибников и ягодников (и это в разгар капельника, заметь!), а также простых путешественников, причем все как один сбились с пути! Вся эта не лишенная темного магического дара публика настойчиво тычется в охранное заклинание и пытается добраться до нашего дома — мне даже дважды пришлось усиливать контур. При личной же встрече со мной каждая из этих заблудших овечек немедленно превращается в матерого волка и норовит атаковать такими заклятьями, что, попади они в цель, меня бы испепелило на месте. Последнее нападение случилось пару седмиц назад — как раз тогда я и потерял своего Пилигрима: чтобы конь не погиб, пришлось его зашвырнуть куда подальше через наспех созданную кротовину . Но мне и одному пришлось несладко, еле отбился. Впечатляет?
— Не то слово...
— Тогда продолжу. Предпоследняя 'теплая' встреча у меня состоялась с очаровательной девицей, синеглазой брюнеткой неземной красоты, прекрасно владеющей техникой ближнего боя и имеющей в своем арсенале добрую дюжину боевых заклинаний, каждое из которых легко может пробить шкуру взрослому дракону или обрушить хорошо укрепленную крепостную стену. Эту милейшую особу дядька Осмол повстречал в лесу, пожалел бедняжку и привел ее к нам домой — обогреться и передохнуть. На него произвело глубочайшее впечатление, как она с разгона налетела на меня с невесть откуда выхваченным кинжалом и одновременно шарахнула 'Черной Луной' — ты знаешь, что это такое?
— Да откуда?!
— После этого невинного заклинания на месте удара остается только выжженная земля. Даже камни плавятся...
— И как же ты уцелел?! — я смотрела на парня во все глаза.
— Видишь ли, — ухмыльнулся Дар, — кто бы эту 'бедняжку' к нападению ни готовил, подготовил он ее всё-таки плохо. Дело в том, что против сильного мага, чья стихия, как у меня, — огонь, подобные заклинания не применяются. Я просто-напросто вобрал всю его силу в себя. После этого у девицы-красавицы, как ты понимаешь, не осталось никаких шансов...
— Ты ее убил?!
— А у меня были варианты? — невесело спросил парень, и я согласилась: он прав, вариантов не было.
— Теперь-то тебе ясно, — продолжил он, — почему дядька Осмол не особо обрадовался твоему появлению? Да ещё охранное заклинание тебя почему-то пропустило! Да ещё и кот болтает по-людски! Ведьма, а кто ж ты после этого?!
— Да я и не скрывала, что умею колдовать, — я пожала плечами. — Ты мне лучше вот что скажи: а что ж это ты мне теперь всё это рассказал? Вдруг старый Осмол прав, и я — злобное чудовище, которое так и норовит в спину вцепиться?!
— Ах ты, глупая гусыня! — чуть улыбнулся Дар. — Неужели ты думаешь, что, ежедневно лазя по твоей ауре, я не сумел разобраться в природе твоих способностей? Не понял, есть в тебе зло, или нет? Да в тебе зловредности ни на медяшку! Упрямства, правда, сколько хочешь.... К тому же, мой Пилигрим мне тоже много чего про тебя поведал. Так что я знаю не так уж и мало, хоть твои спутники, следуя твоему примеру, и молчали, как пленные степняки.
— Постой-ка, постой! — я хотела было обидеться на 'гусыню', но тут меня захватила другая мысль. — Ты хочешь сказать, что разговаривал с Хитрецом?! Но ведь он человеческой речью не владеет! Или твой конь просто скрывал от нас свои способности?
— Не владеет, хотя прекрасно понимает всё, что ему говорят, — охотно согласился Дар. — Но с чего же ты взяла, что с животными можно разговаривать непременно по-человечьи? Это очень сложная магия, требующая больших затрат энергии, и не всегда приносящая ожидаемый результат ('Это точно',— хихикнула про себя я, вспомнив бабушкин опыт с Манефой). Гораздо проще установить мысленный контакт с животным и общаться с ним на понятном ему языке образов. Странно, что ты вообще сумела обучить своих зверей...
— Это не я обучала, это бабушка, — объяснила я.— На моей совести только Стёпка, да и то случайно. Слушай, а я не поняла, чего тратишь много при этом колдовстве? Эме...
— Энергии. То есть, силы, поняла? Ну, я же и говорю, глупая гусыня! — и фыркнул.
Всё, теперь я обиделась!
Я демонстративно отвернулась в сторону, с подчеркнутым интересом разглядывая оконный переплет. Как, как там было написано в книжке 'Мелкие пакости. Пособие для начинающего чародея'? Я пробормотала несколько слов, щелкнула пальцами, и ...на голову вредине плюхнулась толстая-претолстая мышь, до этого момента успешно избежавшая знакомства со Степкиными зубами! Напуганное внезапным перемещением животное истошно запищало, вцепилось острыми коготками в волосы взвывшего Дара, немного там побарахталось, плюхнулось на пол и было таково.
А ещё говорят, что это только женщины боятся грызунов!
На всякий случай я последовала примеру мыши и залегла за тяжелый стол, радостно наблюдая оттуда за принявшим боевую стойку магом, который с ошалевшим видом крутился на месте, пытаясь сообразить, кто на него напал и где враги. Не обнаружив таковых поблизости, парень, к моему глубокому разочарованию, прекратил скакать по залу, и хрипло выдохнул:
— Это что было?
Я выбралась из своего убежища, отряхнула пыльные коленки, невинно похлопала глазами и уточнила:
— А ты о чем?
— Ну это, пищащее. Оно схватило меня за голову, чуть все волосы не выдрало, а потом вдруг исчезло. Похоже на побочное действие от какого-то заклинания.
— Заклинание-то, поди, страшное? — спросила я, с удовольствием разглядывая взъерошенного Дара.
— Я точно не понял. Но уж явно не клумбу с розами наколдовать хотели! Наверное, опять кто-то пытался пробить защитный контур. Надо сейчас же выслать поисковые чары!
Ну, вот это уже был явный перебор!
— А, может, это была твоя неспокойная совесть? — сладким голосом поинтересовалась я. — Наверное, что-то в твоей душе воспротивилось тому, что ты позволяешь себе зазнаваться и безнаказанно обзывать начинающую чародейку, вся вина которой заключается лишь в ее неопытности...
Вот теперь я точно поняла, что сейчас-то он меня и прибьет. По крайней мере, в мою шею зарычавший парень вцепился отнюдь не с дружественными намерениями. Его потемневшие от гнева глаза не просто метали молнии — ещё немного, и вокруг бы задымились деревянные балки и начали плавиться камни, и это, заметьте, без всякой магии! Вот только никогда не стоит недооценивать своего противника, даже если он слаб, мал ростом и научился колдовать всего пару седмиц назад.
Пролетев по воздуху добрых три сажени, Дар со всего маху впечатался спиной в простенок между светлыми стрельчатыми окнами. От удара стена вздрогнула, и ему на голову весело посыпались колокольчики, причем каждый со своим звоном,... а завершил этот 'звездопад' кувшин воды, под шумок перенесенный мною из сеней и аккуратно вывернутый на обидчика.
Всё-таки, оборонные заклинания мне всегда хорошо удавались!
Я изготовилась выставлять защиту на тот случай, если намокший оглушенный Дар, изумленно хлопающий на меня глазами, все-таки решит довести так хорошо начатое дело до конца. Просто выскочить в дверь я всё равно не успею.... И тут разъяренный маг оглушительно захохотал:
— Нет, ну надо же! Все-таки мы с тобой подрались! Довела мужика!
— Это я-то довела?! — на всякий случай возмутилась я. — Это ещё кто кого довел?!
— Всё, всё, мир! — замахал на меня руками Дар, постанывая от смеха. — Но только при одном условии!
Я подозрительно сощурилась:
— Что ещё за условия такие? Сдавайся, и дело с концом!
— Сдаюсь, сдаюсь, — закивал парень. — Но только посмей кому-нибудь проболтаться, что шарахнула меня о стенку! В порошок сотру! — и вновь заржал.
Ну, уж нет! Победа так победа!
— А ты не боишься, что тогда тебя совесть окончательно замучает? — нежно прочирикала я, и на многострадальную голову Дара хлопнулась ещё одна мышь, на этот раз мать счастливого семейства в сопровождении многочисленного потомства!
Цветень -месяц выплетал легкие белые кружева по начинающему темнеть вечернему небу. После теплого весеннего дня над Синей Горой повеяло холодком. Пронзительной свежестью и влагой пах потемневший лес; прозрачная тоска предлетних сумерек сплелась со щемящим и бездумным ощущением простора.
Мы сидели на крыльце. Я зябко куталась в свой вытертый кожух, Дар тоже накинул на плечи сильно поношенную рыжую куртку. Наевшийся Ванька убежал в конюшню. Степка залег в малине, карауля меня от возможных вражеских происков, а Горыныч упорхнул в лес по своим грачиным делам.
Дядька Осмол неодобрительно затаился в избе, молча протестуя против того, что его доверчивый хозяин целый день провел в компании зловредной ведьмы, на костер ей прямая дорога! На ужин нам на всю компанию досталось с полгоршка вчерашних щей да краюшка хлеба...
И тогда я вспомнила и рассказала про похищенное из сараев олово.
— А вот про олово я давно знаю, — задумчиво сказал Дар. — Ко мне ещё на исходе сеченя приезжали бродненские мужички. Поэтому я и пытался найти такой колокольный сплав, в котором бы олова не требовалось.
— И не получилось?
— Не получилось. Без олова колокол не зазвонит.
— И кто же его украл? И зачем?
— А вот это уже интересный вопрос. Я думаю, его вообще никто не крал.
— Так куда же тогда оно исчезло?!
— Скажи, ты когда-нибудь слыхала об оловянной чуме?
Я отрицательно помотала головой.
— Впрочем, это и не удивительно, об этом мало кто знает. Хотя, загадочные слухи о странных пропажах изделий из этого металла периодически появляются. Иногда зимой, в сильный мороз, люди остаются без оловянных тарелок, ложек, дорожных фляг, без единой пуговицы. Это явление очень хорошо известно купцам, охотникам, воинам — всем, кто частенько проводит долгое время на улице. В одну ночь можно, к примеру, лишиться всей посуды, она попросту исчезнет. И никто не виноват.
— Как это? — подозрительно спросила я.
