Ее темные рыцари

— Но если бы Контролера попросили о помощи? Разве он отказал бы?

— Просить Хемминга о помощи себе дороже, — парень вздохнул, — несколько лет назад из-за него едва не погибла добрая часть моей приемной семьи. А все потому, что две глупышки поверили Шмарре, понадеявшись на его поддержку.

— Шмарре? Его вроде Хеммингом зовут, — удивилась я.

— Шмарре-Кошмаре — прозвище. В переводе с немецкого Schmarre — рубец, у Контролера как раз шрам на левой стороне лица, — объяснил вертигр, и у меня похолодело в животе от нехороших догадок. — Ну, а рифма Кошмаре прицепилась уже на территории, которую Хемминг курирует с 60-х годов, то есть Украину и два федеральных округа России.

— Ого! — Я присвистнула. — А он себе пупок не надорвет? Как можно охватить огромнейшую площадь?!

Лазарус усмехнулся:

— Так он не сам работает — у него тысячи полуночников и людей в подчинении. Лишь спорные моменты или тяжелые случаи требуют его непосредственного внимания, и тогда он появляется лично со спецкомандой.

— Кстати, слышал, что примерно лет десять-двенадцать назад они ловили оборотня-каннибала неподалеку от твоего города, — задумчиво проговорил шатен и, словно опомнившись, заметил: — Кажется, мы отвлеклись от главного.

— Да, — согласился вампир. — Ты знаешь, какой дар интересует Томасовского? И вообще, какова магия рода твоей бабушки?

То, что я услышала от Пасечник, меня не обрадовало, и напоминало больше не магию, а мошенничество.

— Сидхе Серебристого Дурмана, как можно догадаться из названия, одурманивают. — Я не сумела сдержать гримасу отвращения, перечисляя умения родственничков: — Внушают, создают иллюзии, ткут грезы. Короче, ушастые гипнотизеры и НЛП-шники.

— Воздействуют чем? — заинтересовался блондин.

— В смысле?

— Взглядом, голосом или нужен тактильный контакт? — терпеливо уточнил Лазарус.

— По-разному, кому как повезет. Думаю, у бабушки это был голос — даже став человеком, она могла уболтать любого. Несколько лет назад, когда внучка профессора чуть не довела его своим нытьем до инсульта, бабушка закрылась с ней на кухне на пару часов. И вскоре Леська кардинально изменила свою жизнь, но, к сожалению, ее характер остался прежним. — Мои рыцари молчали, и я забеспокоилась, что они плохо представляют, о чем идет речь. — Вы ведь познакомились с Олесей? Не поверю, что за два месяца она так и не нагрянула ко мне с какой-нибудь просьбой или претензией.

Мои витязи как-то странно переглянулись, словно советуясь, говорить мне что-то или нет.

— Было дело, — вампир усмехнулся. — Однажды вечером сия милая девица пыталась убедить тебя продать ей квартиру за очень смешную цену. Ее хватке могли бы позавидовать лучшие менеджеры моего агентства. Удивительно, что при такой настойчивости ты все еще не очутилась на улице.

— Это не моя заслуга. Леське каждый раз не хватало всего чуть-чуть, чтобы дожать, сломить мое сопротивление.

На самом деле я бы давно отдала ей квартиру, если бы знала, куда потом идти. Карина утверждала, что это комплекс неродного ребенка, мнящего себя недостойным материальных благ, которые он может получить от отчима. Возможно, но я в самом деле не считала себя вправе претендовать на жилье, доставшееся от профессора и бабушки. Наверное, глупо? Ведь "сталинку" они покупали вместе, когда Лукин развелся с первой женой.

И все же у меня порой начинались приступы угрызений совести, особенно, когда сестра ныла, что дополнительные квадратные метры им не помешают.

— Вы видели, какая у Леськи яркая красота? Но до судьбоносного разговора она считала себя дурнушкой. Эту мысль вбил ей в голову первый муж. Преподаватель психологии, он убедил жену, что она никто, ничтожество, которое он осчастливил, женившись и подарив дочку. Леська днем занималась ребенком, а ночами корпела над переводами с английского — зарплаты супруга, пишущего диссертацию и оттого занимающего полставки, не хватало для молодой семьи. У них была однокомнатная квартира, подаренная, кстати, дедом, но психолога она не устраивала. Он твердил Олесе, что для профессора с бабушкой "сталинка" — ненужная роскошь, тогда как у них подрастает дочь. Поэтому время от времени сестра с пеной у рта требовала у деда доказать свою к ней любовь — отдать квартиру.

Лазарус хмыкнул.

— Деловой психолог, а про тебя он забыл? Ты-то жила с Лукиными, была частью новой семьи профессора?

— А меня, неродную внучку профессора, он планировал выселить в университетское общежитие и уже успел договориться с комендантом о комнате. Но, к его превеликому невезению, у бабушки сдали нервы, и она поговорила с Лесей. Ну, тогда я считала, что просто поговорила, а сейчас понимаю, что какие-то крохи силы у нее оставались. Ладно, не суть важно. Главное, что ушла от нас сестра другой — уверенной в себе. И вскоре, выяснив, что благоверный заглядывается на юных студенток и давно мог бы защититься, если бы пожелал, она подала на развод. Хотя "любимый" и пугал, что Олеся — никому не нужный урод, она через год вышла второй раз замуж, и на этот раз за боготворящего ее мужчину.

— Ее второй супруг — не последний в городе бизнесмен, — заметил блондин, выказывая настораживающую осведомленность, — так зачем ей твоя квартира?

— Четырехкомнатная "сталинка" никому не будет лишней, а вообще заполучить дедово наследство — ее идея-фикс, одержимость. Лесе нужны не только жилье, а и то, что находится внутри — мебель, книги, картины... ей нужна история. В некотором роде она завидовала, считая, что мне невероятно повезло здесь жить.

В свою очередь я завидовала тому, что у Олеси полная семья, есть старшие брат и сестра. Любимые и любящие люди — вот главное богатство, жаль, что многие не сразу делают это открытие.

— Итак, чем вы пригрозили Леське? Раз она оставила меня в покое?

— С чего ты взяла, что пригрозили? — деланно удивился Болконский.

Прямо соврать Гласу нельзя, поэтому парни принялись юлить.

— И почему ты решила, что она оставила тебя в покое? — поддакнул напарнику Руслан.

Я бы умилилась их единодушию, если бы оно не возникло из-за желания навешать мне лапши на уши.

— Помимо моей квартиры, Лесе еще нравится обращаться ко мне за помощью: я сижу с близнецами, когда не может приходящая няня, вожу старшенькую в детский сад или же забираю ее оттуда. Подходит к концу неделя моей постамнезийной жизни, а сестра еще ни разу не звонил с воплями о форс-мажоре. Это странно.

— Странные у вас отношения, — возразил оборотень. — Почему ты позволяешь садиться себе на шею?

— Потому что сестры отца и их дети далеко, а Леся рядом. Притом она единственная родственница со стороны деда, которая со мной общается. — Увидев сочувствие на лице Булатова, добавила: — И не надо меня жалеть, считая наивной простушкой. Родственников не выбирают, а семья или хотя бы ее иллюзия необходима каждому.

Лазарус скептически изогнул бровь.

— Позволь возразить: смотря какая "семья", и какой "каждый".

— И все же, чем вы пригрозили Лесе? — не позволив углубиться в философские дебри, повторила вопрос.

Вертигр покосился на вампира и, получив молчаливое согласие, ответил:

— Мы не пугали, Зар внушил ей оставить тебя в покое. Извини, раньше ты прямотой нас не радовала и никогда не говорила, что тебя устраивает суррогат родства. Наоборот, ты даже сказала спасибо.

— Может быть, отталкивая Лесю, я пыталась ее уберечь от Томасовского? Глупо, ведь за годы надзора он успел хорошо изучить и меня, и всех моих близких.

— Как говорится, попытка — не пытка, — возразил Лазарус и добавил: — Я вот одного не пойму, дар внушения — не уникален, так зачем ты прадеду?

— Герда, а ты нам все рассказала? — Пружинисто вскочив с дивана, вертигр нервно зашагал по комнате. — Будешь темнить, мы не сможем тебя защитить.

— И в итоге погибнем все, — присоединился блондин.

Лазарусово "погибнем все" задело. Неприятно, когда делают акцент на том, что их жизни зависят от моей. Хотелось бы, чтобы меня защищали не потому, что боятся умереть, а потому, что боятся, что умру я. Эгоистичная позиция, да, зато честная.

— Думаю, вы слышали, что советские власти в 1941 году, перед оккупацией Крыма немецкими войсками, затопили в Черном море химическое оружие?

Вампир недовольно прищурился — вероятно, решил, что я пытаюсь оттянуть признания.

— И что? Контейнеры с ипритом, зарином, а также им подобными веществами лежат на дне практически вдоль всего крымского побережья.

М-да, просвещенный вампир, а я об этом узнала лишь от Пасечник. И пока женщина мне об этом рассказывала, я недоумевала, зачем эта предыстория. Дальнейшие объяснения повергли в шок: я не верила, что так бывает.

— А то, что единственный портал в сидх Серебристого Дурмана находится в водах Черного моря. И так как ядохимикаты до сих пор не утилизировали, есть риск, что в случае экокатастрофы сидх будет отрезан от остального мира на многие годы.

— Магия vs наука? — Булатов, прекратив мерить комнату шагами, неуверенно покачал головой. — Боюсь, у второй больше шансов победить.

— Кайагард слишком стар, чтобы открыть новый портал, то есть постоянные врата в безопасном месте. Поэтому ему нужен помощник, потомок с соответствующим даром.

— Княжеским даром портальщика?

— Да, Лазарус.

— Способностью создавать временно-пространственные карманы и порталы-входы к ним?

— Да! — подтвердила во второй раз, уже не скрывая досады. — И не смотрите на меня, словно на экземпляр для кунсткамеры. У меня этот дар еще может и не проснуться.

Оборотень, неожиданно приблизившись, с тревогой заглянул в мои глаза.

— А если проснется? Ты представляешь последствия?

— Герда может стать княгиней, наследницей прадеда, — подсказал вампир.

— Скорее, женой наследника, — горячо возразил вертигр. — Герда, если в будущем ты сможешь создавать порталы, тебя запрут в сидхе, как редкостный и необходимый для выживания артефакт. Ты станешь ценной пленницей и никогда не сможешь жить так, как хочется тебе.

Несколько секунд он пытливо вглядывался в мое лицо, будто ища ответ на какой-то важный вопрос. Обычно зеленые глаза стремительно желтели, наполняясь... безумием?

— Почему сразу пленницей? — не спросила, пролепетала я.

Булатов, резко втянув воздух, выскочил из зала. Выскочил, сильно хлопнув дверью — и одна из фотографий тотчас сорвалась со стены. Звук разбившегося стекла вывел из ступора.

— Что с ним?

Вампир отвел глаза.

— Кажется, он влип серьезней, чем мне думалось.

* * *

После открытия правды о моих фейрийских корнях прошло семь спокойных дней. Целая неделя, когда никто не нуждался в Гласе. И я поняла: покой — ни с чем несравнимое блаженство! Правда, Лазарус предположил, что данная судьбой передышка похожа на затишье перед бурей. Поэтому мы поспешили насладиться отдыхом. Но делали это каждый по-своему: я читала книги о мире Полуночи, вампир окунулся в проблемы своего агентства, надолго оставленного без хозяйского присмотра из-за статуса рыцаря. Руслан же продолжил осмотрительно собирать сведения о давней трагедии в семье Черновых.

Осторожность Булатову пришлось увеличить в разы после покушения на Демида, совершенного в людном месте: некий вампир попытался убить Чернова в торговом центре. Не справившись с матерым оборотнем, он, отступая, попытался захватить Эмму в заложницы. И снова ему не повезло — жена лидера вертигров, убегая, создала позади себя ледяную дорожку, и преступник, поскользнувшись, свалился со второго этажа. Упал в чашу фонтана, прямиком на трубы, из которых била вода. Мужчина, проткнутый насквозь в двух местах, прожил еще пару минут, но не признался, кто был заказчиком покушения.

Конфликт между оборотнями и вампирами не возник лишь чудом. Симеон открестился от погибшего, заявив, что этому одиночке было отказано в просьбе остаться в городе. Вертигры Мастеру могли бы и не поверить, если бы не стало ясно, что смерти Чернова жаждала другая сила — охотники. Прежде чем преступник рассыпался в прах, на его запястье обнаружили букву О, стилизованную под мишень для стрельбы из лука.

Услышав о нападении, я решила, что началась накарканная Лазарусом буря. Однако это был лишь один из ее предвестников. Расследование нам не поручили, так как покушением заинтересовались сверху — сам Контролер Хемминг решил проверить обстановку в нашем городе.

Внимание! Здесь только 11 глав из 20!

Приношу свои извинения, главы, убранные с самиздата, не высылаются.