Ещё одна сказка

— А когда мальчик вошёл, не постучавшись, я сидел в комнате внуков, — чуть даже виновато сказал дед Конрад. — Пришлось знакомиться.

Раскат грома был такой, будто на садовый домик свалился танк. Мы все вздрогнули, но быстро справились со своим испугом.

— А кроме записки папа ничего не передавал? — осторожно спросила я мальчика.

— Передавал, — ответил Рем. — Он сказал, что разрешил мне у вас пожить какое-то время. Только дед Таир не будет сюда приходить, чтобы никто не узнать, где я. А, вот ещё что... Он сказал, что пусть это пока лежит у вас. — Снова насупившись, мальчик расстегнул рубашонку и вынул ещё какой-то лист — на этот раз не белый, а в строгих рисунках и плотный.

Я взяла в руки явно официальный бланк и развернула с нехорошим предчувствием. Провела ладонью, как меня учили, по первому этому слову — и сердце ударило так больно, что я резко прихлопнула бумагу, не желая читать дальше слова "Завещание". Хорошо, мальчик в это время тянулся к печенью и не заметил моего движения. Неужели... Нет, не может быть! Неужели Тамаш считал происходящее делом, настолько безнадёжным?! Неужели эти две бумаги — прощание с миром живых?.. С трудом подавила слёзы...

Дед Конрад остро взглянул на меня и забрал бумагу, брошенную на стол: я боялась теперь даже прикасаться к ней. Двойняшки склонились к нему с обеих сторон, а разогнувшись, тоже прочитав первое же слово, с жалостью уставились на Рема. Андрей зло сказал:

— Эта защита и в самом деле легко ставится! Какого чёрта они нам раньше не говорили о ней?! Почему они вообще так с нами поступают?!

— Не кипятись. Сейчас не это главное, — хмуро сказала Катя, положив ладонь на его руку и предостерегающим взглядом указав на Рема. И вздрогнула от нового раската над головой. — Защита не помогает от шантажа напрямую. Мам, что будем делать? Рема-то спрятать нетрудно, но сколько может продолжаться этот террор?!

— Искандра, — тихо позвал дед Конрад. — Вся надежда на тебя. Только ты видишь и можешь говорить с призраками убитых этими бандитами. Пора выходить из тени и сотрудничать со здешней полицией.

— Призраки убитых говорить не могут, — угрюмо сказала я.

— Зато они могут проводить тебя к домам убийц, — напомнил дед, с участием глядя на Рема, который во все глаза смотрел на нас, кажется стараясь понять, о чём мы говорим. — С тех пор, как твои способности открылись здесь, ты встретила хотя бы одного?

Машинально взявшись за колье, я кивнула. И покосилась на Рема. Среагировав на мой взгляд, Катя привстала за столом и налила мальчику ещё чаю. Кивнув на Рема, опустившего голову, я беззвучно сказала: "Мои родители. Его мать". Все притихли, а Рем залпом допив чай, попросился из-за стола к щенку.

После его ухода мы стали говорить вполголоса. Первым делом я рассказала, кто такой доре Драгомир и что произошло в поместье ре Миранды. Помолчали, переваривая...

— Время к полуночи, — напомнила я. — Где мы сегодня спим?

— Не верю в защиту, — недовольно сказал Андрей. — Всё понимаю, что она сильна. Но я хочу выспаться так, чтобы завтра себя чувствовать нормально. А для этого мне надо не вздрагивать от малейшего шороха. Не то что от грома. Я не чувствую себя здесь защищённым. И у меня впечатление, что завтра придётся драться.

— У меня тоже, — задумчиво призналась Катя и вздохнула. — Дед, у нас в роду прорицателей не было?

— Чтобы предчувствовать — необязательно быть прорицателем, — отозвался дед Конрад, покачивая чашку с остатками чая.

— Значит, эту ночь ночуем в старом доме, — подытожила я. — Берём и наши постели, переносим туда. Места в детской хватит на всех, а если что — кто не побрезгует, поспит и в соседней комнате. Я, например. А завтра... — Я прикусила губу. — Не представляю, с чего начинать завтрашний день.

— Завтра первым делом прибежит доре Драгомир, — чуть рассеянно сказал дед Конрад и на мой удивлённый взгляд объяснил: — Пока тебя не было, дети мне много чего рассказали. А что он из чиновников — ты сказала только что. Я думаю, на этот раз он напрямую обратится к тебе за помощью. И, думаю, надо будет последовать его... рекомендациям и решить, наконец, проблему с некромантами. Так ты говоришь, среди них был метаморф?

Катя встревоженно опустила глаза, а потом резко сказала:

— В семье Космина нет некромантов!

— О них никто и не говорит, — вздохнула я. — Ну, ладно. Хватит. Пора готовится к ночлегу. Где, кстати, Рем?

Мальчика нашли за креслом, где он спал прямо на полу, в обнимку с щенком. Коты давно дрыхли на том же кресле.

Двойняшки скатали постельные принадлежности, дед взял на руки Рема, я — щенка и сумку с припасами на завтра для деда и Рема, и вся наша странно выглядевшая компания тихонько зашагала прятаться в старом доме, сопровождаемая недовольными котами, которые всё же не хотели оставлять нас.

Разместились все всё-таки в детской. Я с Ремом легла на кровать. На другую лёг дед Конрад. Напротив расположилась Катя — в ногах коты. Андрей скептически присмотрелся к ковру и заявил, что помнит, как он его выбивал. Бросив на пол принесённую с собой постель, он лёг здесь же. Гроза грохотала за окном, закрытым шторами. Когда погасили свечу, комната бледно освещалась молниями, которые бесновались непрерывно, словно собираясь поджечь дом. Но их свет всё же был достаточно слаб, чтобы я, в первые минуты не в силах уснуть, взбудораженная жуткими событиями, сумела увидеть яркие, несмотря на прозрачность, фигуры родителей. Они появились словно из ниоткуда. Мама присела на корточки перед Андреем. Отец сел на кровать, где спал дед Конрад. Коты с кровати Кати подняли головы — посмотреть, и снова закрыли глаза. Потом родители обошли всех спящих и остановились перед моей кроватью. Обнимая одной рукой Рема, я осторожно приподнялась на локте другой. Мама подняла ладонь над моей головой... И я уснула.

... Дед оказался прав.

Проснулись мы рано — все, кроме мальчика. Он так хорошо спал, что я оставила его на кровати и укрыла одеялом. Дед шёпотом пообещал приглядеть за неожиданным внуком, а мы с двойняшками и котами перешли в садовый домик.

Единственное... Перед тем как шагнуть в камин, в подземный ход, я оглянулась. Родители стояли перед камином и с грустью смотрели нам вслед. Сообразив, что двойняшки успели далеко отойти, я прошептала:

— Папа, мама... Вы знаете, кто вас убил? Сумеете найти их дома?

Отец покачал головой. И я с горечью отвернулась...

Только успели подумать о завтраке, как от калитки позвонили.

— Я пойду, — сказала я, накидывая на плечи лёгкий плащ: идти придётся под деревьями, а вымокнуть от вчерашнего дождя не хочется.

— Одну не отпустим. Мало ли, — мрачно сказал Андрей и подбросил в руке взятый в коридоре топор.

Катя ничего не сказала, но ломик тоже прихватила.

И мы втроём заторопились к калитке.

По дороге я всё принюхивалась к воздуху. Пахло свежестью и дождём, даже — показалось — озоном, хотя гроза закончилась ближе к раннему утру. Но мне всё казалось, что к свежести примешивается терпкий запах горелого. Такое бывало у нас, в том мире, когда в дачных посёлках осенью дачники жгли мусор.

Доре Драгомир сегодня явился в машине и с двумя полицейскими, насколько я их, стоящих за спиной начальства, определила по выправке.

— Заходить не буду, — он сразу взял быка за рога. — Доброе утро, ре Искандра. Главный вопрос к вам: готовы ли вы сотрудничать с нами?

— То есть?

— Прекратите играть, ре Искандра, — досадливо сказал Драгомир, привычно элегантно одетый — так, что даже мне стало совестно, что выскочила к незваным гостям всего лишь в домашнем. — Мы же прекрасно знаем, что несколько дней в этом мире — и ваши способности пробудились. Вы нужны нам — всему городу.

— Предположим, я буду с вами сотрудничать, — осторожно сказала я. — Вы сумеете обеспечить нашу безопасность на время этого сотрудничества?

— Естественно, — кивнул он. — За вами последуют наши сотрудники. Они будут сопровождать вас повсюду и охранять вас дома. Я лично тоже буду сопровождать вас.

— С чего начнём?

— Нам нужен призрак, который сможет подсказать, где находятся дома убийц, — чуть не слово в слово повторил дедово предположение Драгомир. — Мы можем проводить вас до любого дома, ограбленного некромантами. А уж там вы сами...

Я оглянулась на детей. Те кивнули. Всё ясно: они не собираются передавать мою жизнь полицейской охране. Будут везде следовать за мной. И я решила это их решение закрепить, чтобы потом не было затруднений... А потом Андрей недвусмысленно приподнял топор, намекая и напоминая.

— Мои дети тоже будут со мной, — предупредила я Драгомира.

— Согласен, — поспешно ответил помощник комиссара. — Сейчас подъедет вторая машина, и на ней вы поедете к домам, где можно будет раздобыть призрака.

Я ещё подумала, что и с призраками, пусть даже я их вижу, будет сложно. Ведь не все призраки убитых успевали отследить отъезд убийц. В большинстве своём, растерянные, они наверняка оставались на местах, не понимая, что физическая оболочка неотвратимо мертва. Так что слова Драгомира: "Нужен призрак, который может подсказать дома убийц" абсолютно справедливы. Тем более что мои родители убийц не знают. Кстати, не потому ли они в доме, что не знают их?

— Тогда мы сейчас зайдём к себе переодеться, — решительно сказала я, умалчивая, что мы ещё не завтракали, и надеясь, что время нам хватит и на поесть.

— Да-да, конечно! — обрадовался Драгомир. — За это время подъедет вторая машина — с вашей охраной.

И мы побежали к садовому домику.

— Мам, — по дороге окликнул меня Андрей. — А зачем переодеваться? Мы вроде и так готовы. Ну, в смысле — одёжка на нас довольно... уличная.

— А позавтракать? — резонно возразила Катя. — Думаешь, они нас куда-то повезут? Фиг! Так что мама — молодец.

На повороте дорожки я, запыхавшись, сказала:

— Вы лучше придумайте мне, где положить записку для деда, чтобы он нас не искал, как проснётся.

— На самом виду! — велел Андрей. — Ты напиши просто: я и Андрей ушли с полицией. И всё. Типа, вы эту записку оставили для Кати.

— Но...

— Мам, не беспокойся, — включилась в беседу дочь, подбегая к двери. — Они же не знают, как мы уходим в свой мир. Подумают, что записка для меня, потому что Андрей с тобой, а меня нет.

— Слушайте, вы меня запутали. Как это тебя с нами нет?

— А я сейчас под мальчишку оденусь, — хмыкнула Катя. — А если чуть позже заметят меня с вами, решат, что я после присоединилась.

Ну, ладно. Если дети считают, что так лучше, то пусть. Записку могут увидеть посторонние люди — садовый домик оставляем на всякий открытым. Ну, если эти посторонние сумеют пройти защиту, установленную вчера. Главное, что здешняя полиция вряд ли записку увидит. Она нас только сопровождает. И, насколько я успела убедиться, не горит желанием заглядывать в садовый домик.

Мы приготовили завтрак для себя и для деда с Ремом, добавили творога в тарелки котов, которые ещё не появились с утренней охоты. Надеюсь, дед не испугается, если коты притащат ему крыс, как мне.

Вторая машина подъехала, едва мы появились у калитки.

Драгомир сел за руль, я — с ним, двойняшки — назад.

— Ну, так с чего начнём? — теперь уже спросил племянник Гранды.

— С поместья ре Луминиты, — решительно сказала я. — Несколько раз я видела призрака оттуда — жену доре Тамаша.

Драгомир некоторое время смотрел на улицу, не заводя машину, а потом вздохнул:

— Только будьте готовы к неприятному зрелищу. Сегодня ночью злоумышленники подожгли флигель, где жил доре Тамаш. Его, между прочим, как и сына, не нашли.

Катя позади ахнула.

— Что? — изумился и Андрей. — Флигель сожгли? Но ведь ночью гроза была?

— Флигель загорелся до грозы. Причём горел так сильно — даже во время грозы и ливня, что мы потом обследовали пожарище и выяснили, что дом был облит горючим.

— А доре Тамаш в это время не был ли во флигеле? — быстро спросила я.

— Нет, мы обследовали всё до последнего угла. — Драгомир помолчал и, не глядя на меня, спросил: — Вы спросили только о доре Тамаше. А почему не спросили о ребёнке?

Машина тронулась с места.

— Где доре Тамаш, там и Рем, — задумчиво ответила я. — Во всяком случае, я привыкла к такому положению дел.

— Доре Драгомир, — с небольшой претензией в голосе позвал Андрей. — Может, вы нам объясните, почему нам никто раньше не говорил о защите дома?

— Для вас это объяснение может показаться странным, — вздохнул доре Драгомир, — но всё так и есть. Мы до конца не знали, что ре Искандра всё же обладает способностью к эктомантии, а она это замечательно скрывала. — Он сдвинул губы в невесёлой ухмылке. — Знать бы раньше, мы бы охраняли вас как зеницу ока. А так... Мало ли потомков в роду вообще не имеет способностей к магии.

— А какая разница? — начала я и поправилась: — А если бы здесь жили обычные люди, без способностей к магии... Вы не поставили защиту от некромантов?

— А зачем бы вы тогда некромантам? — пожал плечами Драгомир. — Им ведь главное, чтобы эктомантов в Старом городе не было — тех, кто может поговорить с призраками и узнать, кто преступник. А ставить защиту обычным людям — подвергать их здоровье опасности. Магия — она ведь с несведущих сама может силы потянуть.

На это мы промолчали. Я лишь подумала, что многого ещё не знаю, чтобы судить о разнице между обычными людьми и магами. Пока приходится верить на слово Драгомиру. Рассказать ему — нет ли, как чёрные призраки напали на Катю? Поразмыслив, решила, что лучше опять-таки промолчать. Надеюсь, что на этот раз наше умолчание не принесёт нам вреда.

Улицы медленно заскользили, а потом поплыли мимо нас. Яркое солнечное утро совершенно не соответствовало нашему настроению. Не знаю, как моим детям, но мне всё казалось, что освежённая зелень, оригинальные ограды повсюду и сами поразительной красоты дома — всего лишь декорации, за которыми кто-то прячется, выглядывая во все щели и провожая нас подозрительными взглядами.

Машины завернули на дорогу к поместью ре Луминиты, и теперь, прильнув к окну, я даже увидели остаточный дым там, где, должно быть, стоял флигель Тамаша. Сердце дрогнуло. Трудно было выговаривать слова, не был ли Тамаш внутри во время поджога. Я, честно говоря, не совсем верила, что он там может быть. Больше всего я верила в другое: пойманный чёрными призраками, Тамаш умирает от боли, которую они ему причиняют. Господи, хоть бы повезло нам найти его призрачную жену!..

Ре Луминита встретила нас на крыльце вместе с доре Таиром. Высокомерная осанка и застывшее брезгливое выражение лица не дали мне обмануть себя. Отёчные веки и мешки под глазами, неожиданно обвисшие щёки — всё указывало на бессонную ночь и страх, а то и ужас, пережитый за зятя и внука. Как только доре Драгомир помог мне выйти из машины, я быстро поднялась к ре Лумините на крыльцо и, не обращая внимания на её неподступный вид, быстро обняла её. Она стояла, высоко подняв голову, жёстко, изо всех сил сопротивляясь моим сочувственным объятиям, но долго так продолжаться не могло. Суховатые руки стиснули мои плечи — и старая женщина зарыдала, склонившись ко мне.