Товарищ гвардии король

— А баварцев? Говорят, на этом самом корабле баварские войска прибыли в Южную Африку.

— Это же газетная утка, Питер. Ну как можно сейчас верить репортёрам? На самом деле король фон Такс десантировался с невидимых большевистских самолётов на специальных летающих танках.

— Неужели такие бывают? — удивился Вулверстон.

— Конечно! Иначе как объяснить столь быстрые и впечатляющие победы? Как обороняться, если в любой момент на голову может приземлиться бронированная громадина?

— Какой ты умный, Джонни. Учился в Оксфорде?

— Разве я похож на педераста? — оскорбился Джонсон и уселся на перевёрнутый ящик, оказавшись за спиной напарника.

Тем временем корсиканское судно и не подумало остановиться, как предполагал полицейский. Оно устремилось к причалу с явным намерением его протаранить, и лишь немного не доходя сбросило ход, приняв чуть левее, к небольшому галечному пляжу. Нос корабля раскрылся подобно устричной раковине, с грохотом выдвинулся пандус, и по нему на мелководье начали съезжать танки. Особый Интернациональный Добровольческий Корпус (он же Особый Экспедиционный, он же Первая Гвардейская дивизия, он же конвой Его Величества Людвига Эммануила фон Такса) развёртывался для атаки. Следом взревели двигатели БМП, и порт неожиданно стал многолюдным и оживлённым местом.

Констебль вышел из оцепенения только минут через пятнадцать:

— Джонни, срочно звони в министерство, а я их задержу! Нет, я за ними прослежу! Нет, я... что? О, нет... — Вулверстон почувствовал, как что-то острое и холодное упёрлось ему в поясницу.

— Какой ещё Джонни? Что за фамильярность? Ефрейтор Иоганн Иоганнович Шмульке, армия Его Величества полковника фон Такса. Выбрось свою дубинку, Питер, да проваливай пить пиво. Что? Ах, да... вот тебе пятьдесят копеек, сдачи приносить не нужно. Проваливай, я сказал!

Вулверстон осторожно и медленно замахнулся и выбросил ясеневый клоб в воду, старательно делая вид, что его совершенно не интересуют чужие танки в родном городе. А может, так оно и было — острова столько раз за свою историю меняли хозяев, что у местных жителей должен выработаться условный рефлекс повиновения победителю. А захватчиком больше, захватчиком меньше... кому-то это и доставляет неудобство, но ведь всегда же можно привыкнуть!

Покидая территорию порта констебль уныло бормотал себе под нос:

— "Flower of Red October"... цветок красного октября... Как же я раньше не догадался? Успел бы сбегать за хлебом и солью.

Через три часа городок полностью перешёл под контроль Добровольческого Корпуса. Это не Лондон, в котором и пять дивизий растворится без остатка. А ещё через день на отремонтированный аборигенами аэродром (порой правильно поставленный вопрос позволяет творить чудеса) начали садиться самолёты Первой Воздушной армии генерал-лейтенанта Величко. Сначала сам командующий на истребителе с нарисованной на фюзеляже крылатой кошкой, за ним транспортники, бомбардировщики, разведчики. Последними сели все те же истребители — непотопляемый авианосец "Портленд" начал свою суровую и нужную работу в рамках учений по принуждению к миру под кодовым названием "Лиса и виноград".

Следующая ночь выдалась для подданных капитана Долбаева, ещё не знавших о таком своём счастье, несколько беспокойной. Выбивая искры из брусчатки, несколько тяжёлых машин проследовали через весь город к замку графов Портлендских и Дорсетширских.

А там уже собрался весь цвет общества — пили последний херес с контрабандными бисквитами, ели овсянку с беконом, разумеется, тоже контрабандным, осуждали оккупантов и обсуждали способы борьбы с ними. Сходились во мнении, что горячиться не нужно, а стоит начать с малого, с выражения протеста и пассивного сопротивления. Хозяйка замка предложила присутствующим дамам ограничиться тёмными тонами в одежде, а тем, кто не чувствует в себе сил к подобному подвигу, носить хотя бы чёрные шпильки в причёсках.

— Не будем радовать взгляды захватчиков! — с готовностью поддержали как юные, так и не очень, леди.

— А я откажусь от сливок к чаю! — решительно заявил сэр Генри Уильям Бентинк, нынешний граф Портлендский. — И тогда разорённые молочники взбунтуются и сбросят азиатские орды в Канал! Не пустим в свой дом этих скифов!

В пылу своей возвышенной речи лорд не обратил внимания на лязг и грохот за окнами, и совсем было собрался продолжать, как его прервал дворецкий. Служба предков графам Бентинкам со времён войны Алой и Белой Розы позволяла некоторые вольности:

— Они уже здесь, сэр!

— Кто здесь, Джеффри?

— Скифы, сэр!

— Какие ещё скифы? Откуда?

— Из танков, сэр!

Граф раскрыл окно и посмотрел вниз — по спине пробежал холодок, стремительно переходящий в панический ужас. Позднее, даже будучи уже уважаемым бригадиром трактористов и по совместительству начальником канцелярии Его Величества Бадмы Первого Генрихом Вильямовичем Ботинкиным, сэр Генри так и не признался в причине своих чувств. То ли это стало результатом боязни громадной высоты второго этажа, помноженной на стылую британскую сырость, то ли вид ужасных танков... Они заняли весь двор, сад, и уже двести лет регулярно подстригаемый газон. Дула их огромных пушек с циничным любопытством разглядывали стены древнего и доселе неприступного замка. Собственно, неприступным он был в далёком прошлом, а сейчас представлял из себя вполне уязвимую, но уютную и удобную для проживания загородную резиденцию.

Из машины, стоящей чуть впереди остальных, вылезли трое. Один — типичный немец, в котором граф с ужасом узнал знакомого по газетным фотографиям баварского короля, другой, высокий и тощий блондин, был до боли похож на его банкира в Сити. А вот третий... третий являлся воплощением чуть ли не всех британских страхов и фобий одновременно — огромный азиат с круглым лицом, узкими глазами и хищными повадками потомственного потрясателя вселенной. Потомственного? Проклятье, почему у этого азиата характерные, чуть вывернутые уши Бентинков, не узнать которые просто невозможно?

— Рубинштейн, переводи! — рявкнул фон Такс.

— А зачем? — удивился мехвод. — Неужели мы должны отчитываться перед самозванцем?

— И чего ты предлагаешь?

— Расстреляем прямо здесь, и всех делов.

Сэр Генри, когда-то принимавший участие в высадке британских войск в Архангельске, с дрожью в коленях узнавал в разговоре пришельцев знакомые слова. Выражение "расстреляем" ему не понравилось больше всего.

— А чего это мы на улице стоим, а он на нас из окошка смотрит? — вдруг возмутился Бадма, до этого молчавший от сильного волнения. — Нехорошо как-то получается.

— Точно! — согласился фон Такс и махнул рукой.

Один из танков взревел двигателем, подался вперёд, и ткнулся пушкой в высокие дубовые двери. Те затрещали и сложились, открыв проход.

— Они же должны наружу открываться, — проворчал хозяйственный Рубинштейн.

— Плевать, стоимость вычтем из жалования нерасторопных лакеев, — решил король и первым прошёл внутрь.

Наверху Его Величество перешагнул через лежащих в обмороке дам и ухватил сэра Генри за воротник:

— Вот этот человек, — фон Такс пальцем показал на Бадму, — твой старший родственник.

— Я... я... яволь! — почему-то по-немецки согласился Бентинк. — Какие есть ваши доказательства?

— Товарищ Долбаев?

— Одну минуту, товарищ полковник! Правое крыло, лестница в холле, под третьей половицей...

— Проводите! — король требовательно посмотрел на сэра Генри.

Кто-то из танкистов притащил ломик, и скоро из развороченного тайника появилась на свет потемневшая от времени шкатулка, из которой были извлечены пожелтевшие бумаги с печатями на них, и перстень с фамильным гербом. На глаза сэра Генри навернулись слёзы и сжалось сердце — неприятно ощущать себя самозванцем, незаконно занимающим чужой дом.

Неделю спустя.

— Разрешите обратиться, товарищ полковник?

— Слушаю вас, товарищ Бентинк.

— Э-э-э... да мне как-то Долбаев привычнее.

— Так никто, Бадма, твою фамилию и не отнимает, — пояснил фон Такс. — Граф Бентинк — это должность такая. Чего хотел спросить?

— Куда мне их девать теперь, этих родственников?

— Представления не имею. Хочешь, пошли их на остров Врангеля, одичавших эстонцев цивилизовать.

— Уй-е... товарищ полковник... А может к нам отправить в гости? Родню повидают, барана поедят, дарасун пить научатся. Да и скота много, однако, пасти надо, а я всё в армии да в армии. Если что, я своей Сэсэгме телеграмму отправлю.

— А что, идея неплохая. Кстати, Бадма, ты зачем все газоны перекопал?

— Учил сэра Генри картошку окучивать, пригодится в жизни.

— Зимой?

— Надо же было потренироваться? А к лету, глядишь, и научится.

Глава восемнадцатая

Кому-то выпала дорога,

Кому — дворец, кому — сума,

К одним судьба бывает строга,

Других ласкает без ума.

Но в поисках великих истин

Нашёлся лишь один ответ,

Здесь нет ни логики, ни смысла,

Есть просто выпавший билет.

Сергей Трофимов

Житие от Гавриила

Боже ж ты мой, как же я отстал от жизни! И ведь только стоило уехать на пару месяцев в командировку, замаскированную под отпускной отдых. Совсем ненадолго выпал из общей круговерти событий, и вот на тебе... Мои орлы натворили такого, что ни в сказке сказать, ни пером описать, ни лопатой соскрести. Сил уже не хватает. Могу понять и одобрить операцию в Калифорнии — несколько грязно сделали, но вполне талантливо. С Южной Африкой тоже давно пора было решить проблему, но в Англии...

Да, не люблю британцев и считаю, что с их отсутствием мир станет чище и добрее, но зачем устраивать там махровый феодализм? Ладно, откусили от туманного Альбиона лакомый кусочек, так устройте это как революцию, победу прогрессивных сил и национально-освободительного движения. Неужели нельзя было найти каких-нибудь кельтов или пиктов, способных поднять знамя свободы? Не понимаю... совершенно не понимаю.

И если от Израила всякого можно было ожидать, то как Лаврентий Павлович повёлся на эту авантюру? А ещё диссертацию пишет... третью уже... эх... Хотя, если посмотреть с другой стороны, может они и правы. Только никогда этого вслух не произнесу.

Итак, что мы имеем на сегодняшний день? Некоторым недовольством Северо-Американских Соединённых Штатов потерей территорий можно пренебречь — не велика шишка, чтобы перед ней отчитываться в своих действиях. Подумаешь, лишили выхода к Тихому океану, Гавайские-то острова не трогали, между прочим. Тем более вся торговля идёт через порты восточного побережья. А будут вякать — отключим горячую воду. Э-э-э... в смысле, эмбарго объявим.

Ну, всё, забыли про американцев и идём дальше. А дальше у нас Южная Африка. Досадно, до сих пор так и не выяснил, были они в этом мире независимым государством, или всё ещё оставались британской колонией? Количество приехавших осваивать Сибирь пленных англичан ещё ни о чём не говорит. Но... но мне, собственно, не всё ли равно? Главное — не забыть заставить баварца поделиться приобретениями.

Теперь Дорсетшир, он же древнее королевство Уэссекс. Приходилось там бывать ещё во времена римской оккупации — дыра дырой. Не думаю, что за неполных две тысячи лет что-нибудь глобально изменилось в лучшую сторону. Или всё же пойти на поводу у коллег и восстановить монархию? А где найти легитимного монарха? Нет, оставим эту мысль. Тем более нынешний граф Портлендский и Дорсетширский Бадма Иринчинович Долбаев-Бентинк уже вступил во владение и успел принести вассальную присягу баварскому королю Людвигу Эммануилу фон Таксу. Беня Корсиканский поначалу обиделся... Обойдётся! Или пусть Шотландию забирает. А что, идея здравая, хотя и бредовая. Как, впрочем, и многое, что мы здесь устроили.

Хм... устроили... Кому не нравится? Знаете, когда мне говорят о ценности любой человеческой жизни и о шансах, которые нужно дать каждому цветущему чертополоху, я вдруг становлюсь ужасным материалистом. Да-да, именно так, несмотря на личное присутствие при сотворении мира и человека. Вот вы уверены, что любая жизнь от Бога? Точно? Сочувствую и завидую, мне бы вашу твердолобость. Спросите у архангела Израила, буде доведётся с ним встретиться — создавал ли Господь тех же самых британцев? Посмотрим, что он ответит.

Всё... оставим и эту тему, и плавно переходим к следующей, обозначенной всё тем же фон Таксом. Вот уж никак не думал, что в его рыжую голову придёт идея создания Организации Объединённых Наций. Нет, что-то похожее давно витало в воздухе, но чтобы вот так угадать с названием. Уж не экстрасенс ли он? Вполне возможно... Наверное излечение при помощи фуражки Гейнца Гудериана тому поспособствовало.

Вчера мне звонил. Подозреваю, что вся эта кутерьма затеяна для того, чтобы вежливо послать чехословацкого президента полковника Штоцберга с его предложением включить Судеты в состав Баварского королевства. Понимаю, надоели чехам эти сепаратисты, но и фон Таксу такого счастья и даром не надо. Вообще, кажется, бедные недонемцы никому не нужны. Но, в то же время, и о какой-либо автономии никто не заикается.

Да и чёрт с ними, прости, Господи, с Судетами, надо хоть в кои-то веки о себе подумать. Да, кстати, не подскажете, какую я нынче должность занимаю? А то кабинет отдельный в Кремле есть, в ведомости за зарплату регулярно расписываюсь, на совещания хожу, но как это всё называется? Иосиф Виссарионович от прямых ответов уходит и многозначительно улыбается. Изя, правда, иногда серым кардиналом зовёт, но он неправ. Подозреваю, что рангом повыше буду.

Телефонный звонок отвлёк меня от размышлений. На столе пять аппаратов с гербом СССР вместо диска, и все разноцветные. Связь со Сталиным — слоновой кости. Но на этот раз трезвонит жёлтый — беспокоит Сагалевич.

— Да, Соломон Борухович, Архангельский слушает.

— ...

— Что?

— ...

— А причём здесь самозванец и узурпатор Бернардот?

— ...

— Что значит — я в доле? Товарищ Сагалевич, ну зачем вам Стокгольм?

— ...

— Хокон просил? А ему зачем? Вот пусть сам с Бадмой Долбаевым и договаривается.

— ...

— Что? Уже? Нет, Соломон Борухович, я категорически против признания бурятского языка государственным языком Швеции.

— ...

— Как это поздно? И почему товарища Сталина никто не предупредил?

— ...

— Изяслав Родионович, говорите, в курсе? И оба Лаврентия Павловича?

— ...

— Блиа-а-а-а!!!

Где этот Изя? Найдите мне Изю... И я его убью!

Житие от Израила

А вот чего сразу я? Нет, товарищи, ответьте мне честно, как настоящие коммунисты настоящему большевику со стажем, намного превышающим дореволюционный. Сколько можно оставаться крайним? Между прочим, не для себя стараюсь — всё для фронта, всё для победы. А то, что фронт приходится самому организовывать, так дело-то сугубо личное. В жизни всегда есть место подвигу! Только нужно его найти, это место. Ну, или, не полагаясь на волю случая, заранее озаботиться.

Не понимаю, отчего Гаврила Родионович ругается. Что не так? Не соответствующее эпохе оружие не применяю, анахронизмов не допускаю, песен Высоцкого — и тех не пою, в отличие от некоторых. И Сталинскую премию за них не я получил. Я чист перед Богом и людьми. Особенно перед людьми — с Господом уж как-нибудь договорюсь по-родственному. А товарищ Архангельский всё ругается. Не понимаю...