Зиндан
В результате инвентаризации было установлено, что зиндан представляет собой комнату размером три на три метра. Высота, как я понял, более пяти метров. Объем для одного человека достаточный. В одном углу бетонный топчан без матрацев и тюфяков, и все. Окон нет. Сплошная темнота.
В темноте люди долго не живут. Прекращается фотосинтез и люди, как и растения в темноте погибают или существуют на молекулярном уровне.
До моего отправления в вояжи в стране нашей решили отменить переход на летнее и зимнее время и вместо постоянного зимнего времени народу дали на зиму летнее время. В десять утра еще темно и сразу народ стал хиреть. Увеличилась раздражительность и сопутствующие им заболевания.
У меня не зимнее и летнее время, а постоянное зимнее и темное время. Правда, всюду сильный запах ванили. От ванили мне совсем не хотелось ни есть, ни пить.
Я лежал на топчане и думал, что мне нужно предпринимать для своего выживания. Ничего на ум шло. Отвлекал какой-то посторонний шум, шедший в стороне от топчана. Шум напоминал журчание ручья, но где это ручей мог быть?
Я встал на колени и стал исследовать осклизлый пол. Приятного мало. Сначала я вытирал грязные руки о штаны, но штаны стали влажными, и я прекратил это делать.
Мне казалось, что вода журчит где-то вдоль стены и совсем рядом. Улегшись на пол, я приложил ухо к стене и явственно услышал слабое журчание воды.
Пальцем я стал обследовать место стыка стены и пола, проверяя каждый миллиметр моего скромного жилища. Вдруг от бетонной стены в самом низу отвалился маленький кусочек, и я стал явственно слышать звук журчащей воды. Царапая ногтями, я расширил отверстие, и мой палец коснулся холодной воды. Я стал мочить палец и облизывать его, постепенно утоляя жажду. От нее я не умру. Я умру от голода.
Кусочком бетона, а, вернее, камнем-голышом, слабо державшемся в цементе, я простукивал стены, отыскивая пустоты. Во время одного из ударов камень развалился на две половинки и у меня получилось два скребка, которыми я расширил доступ к воде.
Сейчас я смог смачивать уже три пальца и поить себя вволю. Кот лакает языком и напивается. И я макаю в ручеек три пальца, и тоже напиваюсь.
Затем я стал исследовать стену ниже по течению ручья. Цель естественная. Нужно найти выход естественным выделениям человека. Пусть те, кто посадил меня сюда, чувствуют в своем кофе или в борще непередаваемый аромат узника, посаженного в темный бетонный ящик.
Вода поддерживала меня, а голод делал слабым. Я продолжал обследование моего узилища, но ничего такого, что бы шевелилось и что могло быть съедобным, я не находил.
Однажды, во время отдыха, ночного ли, дневного ли, потому что я потерял ориентировку во времени, я увидел две зеленые светящиеся точки в стене, под которой бежал ручеек.
Я закрыл глаза и полежал так несколько минут. Снова открыв глаза, я не увидел никакого свечения или светящихся точек.
— Галлюцинации перед голодным обмороком, — подумал я и мое сознание действительно отключилось.
Я не знаю, сколько времени провел без сознания, но мое возвращение в этот мир не было отмечено чем-то значительным. Такое ощущение, что меня только что посадили в этот зиндан.
Я стал вспоминать, что я делал, что у меня есть. Я проверил отверстие с источником воды и отверстие — отхожее место. Затем я вспомнил, что вроде бы видел светящиеся точки над водой, и стал медленно ощупывать руками стену.
Слепые люди, потеряв функцию зрения, начинают осязать мир при помощи других органов чувств. Так и у меня при нахождении в темноте обострился слух и чувствительность кончиков пальцев.
Мне иногда чудились чьи-то шаги и голоса за стеной, а кончики пальцев нащупали два кружочка в стене на уровне моих глаз. Стена была абсолютно ровной, но пальцы вынужденно слепого все время чувствовали отверстия в стене, закрытые плотно прилегающей каменной пробкой.
Любой заточенный в тюрьме пытается найти себе щелочку на свободу. Иногда это становится навязчивой идеей и человек сходит с ума. Я не хотел быть сумасшедшим и перестал проверять сделанные мною "находки".
Во время обследования бетонного выступа, который служил для меня топчаном, я нашел вылезший наружу корешок какого-то растения. Немного покусав его, я сразу определил — это был корень ванили.
Делать нечего. Пришлось жевать этот корень.
Открытие сверхспособностей
Ароматерапевты утверждают, что запах ванили способствует подавлению чувства голода и они в чем-то правы.
Я жевал корешок и чувствовал, что чувство голода отступает, а мои мышцы получают живительные соки и снова делаются упругими.
Не думайте, что я жевал чистую ваниль. Ваниль получают из плодов лианной орхидеи — длинных зеленоватых стручков. Но и они проходят длительную обработку в виде ферментации и высокотемпературное воздействие, чтобы получились "ванильные палочки", являющиеся тарбаганской валютой и самым ценным в этой стране продуктом.
Найденный корешок я быстро сжевал и стал искать еще, но ничего не находил. Я стал подпрыгивать, чтобы обследовать стену выше моего роста и мне казалось, что кончиками пальцев я касаюсь других корешков, которые намного толще и сочнее того, что я нашел и съел. Но я отдавал себе отчет в том, что это могла быть осязательная галлюцинация и не стоит зацикливаться на этом вопросе.
Внезапно я поймал себя на мысли о том, что не использую для обследования стен возможности своего топчана, который сделан специально для того, чтобы в случае возможного наводнения узник не покончил с собой путем утопления, а цеплялся за свою жалкую жизнь, сидя на голом топчане.
Топчан был высотой примерно один метр и шириной метра полтора. Так что прыгать на нем можно, но осторожно. Не хватало мне того, чтобы я свалился с него и сломал себе конечности. Тогда я, конечно, буду реальным кандидатом на тот свет.
Я встал на топчан, прижался всем телом к стене и подпрыгнул. Раз. Второй. Третий и вдруг моя рука ударилась обо что-то напоминающее перекладину. Сердце мое заколотилось как перед первым свиданием с девушкой, и я прыгнул еще раз.
Моя рука ударилась обо что-то твердое, и я ухватился за толстый корень, не менее пяти сантиметров толщиной.
Я не верил своим ощущениям, но держал в руках толстый корень. Подтягиваясь на корне и ступая ногами по стене, я приподнялся и уселся на него. Слабый запах ванили говорил сам за себя. Еще выше я нащупал несколько корней и по ним взобрался до самого потолка.
Получается, что под самым потолком были корни ванильного дерева, причем мощные корни, стремящиеся уцепиться за что-то, хотя бы друг за друга, переплетаясь в причудливую сеть.
Я сидел на корне как на ветке дерева и жевал свежеоторванный отросток корня. Я был спасен. Ваниль не даст мне пропасть.
Первую ночь я спал на лианах как бедняга Маугли. А почему Маугли бедняга? Он был по-своему счастлив в джунглях, и я тоже обеспечу себе счастливую жизнь в моей каморке. Во всем нужно искать положительное. И это не просто слова. Несчастен человек, который мечтает стать миллионером и не становится им. А человек, который живет по своим доходам и не соотносит себя с миллионером, счастлив в своей жизни.
Конечно, это парадоксально говорить узнику строго охраняемой тюрьмы, чтобы он был счастлив в своей камере, но если он не будет искать что-то положительное в своем нынешнем положении, то его гроб пронесут перед оком врагов, а не наоборот. В любой ситуации нужно искать возможности для выживания.
Я не знаю, сколько прошло времени с тех пор, как меня заключили сюда, но я научился определять время по своему сердцебиению. У меня стабильный пульс, шестьдесят ударов в минуту.
— Как часы, — говорили мне врачи.
Итак, в одной минуте шестьдесят секунд. В одном часе — три тысячи шестьсот секунд. В одних сутках — восемьдесят шесть тысяч четыреста секунд. Следовательно, в месяц это будет два миллиона пятьсот девяносто две тысячи секунд, если в месяце тридцать дней, а если тридцать один день, то получится два миллиона шестьсот семьдесят восемь четыреста секунд.
Конечно, в счете до двух миллионов можно легко ошибиться, а вот мысленно просчитать примерно девяносто тысяч секунд человек может. Нужно тренироваться. И я начал тренироваться. Даже во сне частичка моего мозга не спала, а вела подсчет сердцебиений. Так, я установил для себя дневное и ночное время. Совпадало ли оно с тарбаганским, не знаю, но зато я стал чувствовать себя намного лучше, четко чередуя ночь и "день". Как только счетчик показывал примерно девяносто тысяч сердцебиений, я своим скребком делал на стене черточку. После десяти черточек я ниже ставил крестик, как количество десяток, а после десяти крестиков еще ниже я ставил другой крестик, православный с двумя перекладинами.
Время я исчислял и по длине волос. Считая, что в сутки волосы растут примерно на один миллиметр, мои волосы были уже чуть ли не пояс, а борода была даже длиннее.
Я был в заточении уже полгода, плюс минус то время, когда я был как в невесомости вне времени, не соображая, где день, а где ночь.
Щель к спасению
Постепенно я начал видеть в темноте. Возможно, что это результат обострения зрительного нерва и активной работы колбочек, как светящихся точек в электронно-лучевой трубке телекамеры, а, возможно, это результат потребления ванильного корня.
Я начал активно заниматься спортом, делая общефизические упражнения и силовые упражнения по методу Мюллера. Была такая мода в старое время накачивать свои мышцы, не выходя в далекие и дорогостоящие спортивные залы. Для этого, например, нужно встать у стены и пытаться ее отодвинуть от себя, напрягая все мышцы. И так раз по пять в день. Мышцы растут как на дрожжах, а в перспективе, можно и стенку дома вывалить наружу. Сила есть ума не надо.
Каждое утро, сделав комплекс разминочных упражнений, я вставал к стене, где я якобы обнаружил два неизвестных кружка, и делал силовые упражнения, стараясь сдвинуть стенку.
Иногда мне казалось или виделось, что тот участок стены, который я пытаюсь сдвинуть, очерчен как бы прямоугольником в виде дверного проема.
Подойдя вплотную к стене, я кончиками пальцев вроде бы нашел стык между бетонными плитами, в который проходили лишь отросшие ногти.
Прижавшись ухом к этому месту, я пытался ощутить дуновение воздуха из щели, но ничего не ощущал. Зато у меня была призрачная цель сдвинуть этот монолит, который закрывал вход в каземат.
Кроме того, я убедился в том, что обнаруженные мной два закрытых отверстия в стене действительно существуют. Еще один раз я видел светящиеся точки в том месте, а потом, при нажатии на закрывающие отверстия пробки, вроде бы чувствовалось их шевеление.
Однажды мне показалось, что во время толкания стены она вдруг немного сдвинулась. Руками я подтвердил свою догадку. Прямоугольник стены в виде двери действительно немного сдвинулся, четко обозначив разницу его уровня с уровнем стены.
— Ура, — кричал я про себя, потому что мне кажется, что я совершенно разучился говорить, даже не разговаривая с собой.
Возможно, что тишина в камере успокаивает моих тюремщиков, считающих, что их узник давно мертв и его можно не охранять. Все равно, он исчезнет из своего зиндана, и никто не будет его искать.
Я стал толкать двигающийся куб два раза в сутки. Он по миллиметру, но сдвигался, да и у меня прибавлялись силы, как от корней ванили, так и от ощущения того, что где-то впереди реальная свобода.
Наконец, настало время, когда я приоткрыл дверь, толщиной примерно в полметра и на меня хлынул яркий ночной свет.
Света за дверью не было, но мне всё было видно, почти как днем. Следовательно, где-то находился источник ночного света от небесных светил.
Дверь с той стороны была снабжена металлическим засовом, но его никто не закрывал. Кто мог подумать, что найдется человек, способный сдвинуть эту дверь? В двери находилось окошечко, закрытое на маленький засов и плотно закрывающее смотровые отверстия. Значит, кто-то действительно наблюдал за мной, но на помощь не пришел. Получается, что я нахожусь во вспомогательном коридоре, ведущем к моему каземату и каждый, кто мне встретится, это мой враг. А из оружия у меня расколотый камень-голыш.
В стороне от двери я нашел небольшой ломик. Судя по всему, им пользовались, когда нужно было открыть или закрыть эту дверь, на что указывали следы лома на двери в районе засова и нижней части двери.
Я взял ломик и закрыл дверь. Я снова был вооружен и даже опасен, хотя любое количество света могло меня ослепить и сделать беспомощным перед любым врагом.
От того рубища, что раньше называлось рубашкой, я оторвал широкую ленту и завязал себе глаза. Вперед я пошел почти наощупь, чуть-чуть подглядывая через расползающиеся нити повязки.
Пройдя метров пятьдесят по пустому коридору, я прикоснулся к какой-то проволоке, натянутой поперек и, не успев даже ничего подумать, был оглушен взрывом и ослеплен вспышкой.
Спасение
Очнувшись, я услышал голоса рядом с собой, но никого не увидел. Глаза были плотно завязаны, а руки ощущали под собой накрахмаленное белье и повсюду был медицинский запах.
— Ну, что, господин правитель, проснулись? — произнес насмешливый голос. — Мы даже не надеялись, что вы выживете. Откуда вы взялись такой с искусственными зубами на нашу голову? Вы поломали все наши планы и сейчас мы думаем, а не переломать ли вам кости за это.
Я молчал. Я хотел им что-то ответить, но у меня не шевелился язык, чтобы сказать что-то членораздельное.
— Через какое время вы позволите ему вставать? — спросил кого-то этот же голос.
— Он достаточно крепок, чтобы встать прямо сейчас, — сказал женский голос, — а к свету он привыкнет очень быстро. По всем показателям, он истинный тарбаганец, несмотря на отсутствие нормальных передних зубов.
— Хорошо, — сказал мужчина, — делайте, что положено, но послезавтра он должен быть на совете. Там будет решаться его судьба.
Я не буду расписывать, как мне снимали повязку в полной темноте, и как в полной темноте я увидел своего врача. Как жаль, что я раньше ее не видел. Красавица, да и только. Руки ласковые, каждое прикосновение их было целебнее сотни таблеток.
Я провел рукой по голове и не почувствовал ни одного волоса. Не было и бороды.
— А вам очень идет с чистым лицом и головой, — улыбнулась врач.
— Спа-си-бо, — по слогам произнес я.
— Не волнуйтесь, вы скоро начнете говорить нормально, мы прямо сейчас начнем занятия с логопедом, — сказала она, — он у нас по совместительству психолог. Он посмотрит, что с вашей психикой и поможет.
— Зачем вы меня лечите, — спросил я, — хотите здоровым вернуть в тюрьму?
— Вы у друзей, — сказала врач, — здесь вас никто не тронет.
Я возвращался в нормальную жизнь. Ел нормальную пищу, пил нормальную воду.
— Доктор, почему я не умер в тюрьме? — спросил я логопеда-психиатра, осматривавшего меня и задававшего разные вопросы. — Я полгода питался одной ванилью и к своему удивлению еще живой.
— Ваниль, уважаемый, — сказал доктор, — делает чудеса. Многие люди, у кого есть скрытые способности, при помощи ванили становятся теми, кем они должны быть. Поэтому нас стараются уничтожить и занять наши земли, чтобы самим владеть этим богатством. А вы смогли отодвинуть стену и выйти из заточения, хотя не только мы похоронили вас в первом месяце вашего заточения. Ваше сидение на верхних корнях только подтвердило легенду, что ваниль съедает предназначенную для нее жертву. Просто никто не до вас оттуда живым не выходил и не исчезал из камеры. Как вы попали на Тарбаган? — спросил меня логопед, который был по совместительству дознавателем, и начальником службы безопасности.
Я рассказал, как прибыл сюда и где учил тарбаганский язык.
— Опять этот Велле Зеге Вульф, — сказал врач, — это он принес нынешнего несменяемого правителя. Вы готовы снова сразиться с ним, но без всяких драконов?
— Готов, — твердо сказал я, потому что меня переполняло желание отомстить товарищу ЖоПэ.
— Тогда вы здоровы, — сказал логопед и пожал мне руку. — Вы находитесь у повстанцев в подземном убежище. Мы пока не можем выйти из-под земли, но наши ячейки есть в каждом населенном пункте страны. Есть наши сторонники в правительстве и в правительствах других стран, ранее входивших в состав Великого Тарбагана.
— А с какой целью вы восстали? — спросил я.
— То есть, как это с какой целью? — переспросил меня логопед и сам же ответил на свой вопрос. — За счастье всех людей.
— А в чем это счастье заключается? — заинтересовался я.
— Ну, батенька, — логопед-дознаватель стал явно уходить от ответа, — вы заговорили как агитатор нашего нынешнего правителя. Счастье людей заключается в том, чтобы они смогли каждые четыре года выбирать себе правителя по вкусу.
— Для еды, что ли? — не удержался, чтобы не съязвить.
— Да вы действительно враг, — сказал мозгоправ. Он встал, обошел вокруг меня и спросил, — а вы уверены в своем завтрашнем дне?
— Никто не уверен в своём завтрашнем дне, — сказал я и встал, — вы доктор вообще ни в чем не уверены и даже не знаете, как ответить на самые простые вопросы. Если вы такой, так что же представляет ваш совет?
