Южный Триумф или кошмар Карла Маркса

В Азии Индийская Империя поглотила бывшую "Индийскую Коммуну", а заодно и поставила под контроль освобожденный Афганистан. Также индусы совместно с тайцами раздавили Бирманскую Коммуну. Синцзян захватили Цины, Туркестан перешел Российской Империи.

Меж тем государственный строй КША претерпевал очередную трансформацию. После того как Дагомея усилила свои позиции в Карибском бассейне, а также позволила конфедератам восстановить свои позиции в Конго, — но уже под дагомейским чутким руководством, — у нее появлялось все больше рычагов для давления и на саму Конфедерацию. Требования особо не изменились: Дагомея по-прежнему не настаивала на всеобщем избирательном праве для негров, но активно поддерживала идею создания ими параллельных органов власти. И хоть прямо об этом мало кем говорилось, но куратором этого "Черного Сената" автоматически становился монарх Дагомеи. К тому времени император Глеле уже скончался и на трон взошел его старший сын Беханзин Второй, женатый на гаитянской принцессе, находящейся в родстве по "черной линии" и с некоторыми влиятельными плантаторскими семействами. Эта супруга, — Памела Фостен-Чеснат, — сыграла одну из ключевых ролей в развитии дальнейших событий в истории КША, найдя черным активистам нового и довольно влиятельного к тому времени союзника. Речь идет о движении за права женщин.

Положение женщины на Юге за полтора столетия успело претерпеть несколько изменений. Задолго до Гражданской войны сложился образ "южной красавицы": почитание и защита "southern belle" являлось одним из ключевых понятий южного "кодекса чести", как аналог рыцарского культа "Прекрасной Дамы". Но при этом в южной семье царили патриархальные отношения, что нравилось далеко не всем южанкам:

Главную роль играл муж — хозяин, владелец собственности, рабов, жены, честь и достоинство которой он должен защищать. М. Чеснат заметила: "Для мужчин — слава, честь, похвала и власть, если они патриоты. Женщин, дочерей Евы, ждет наказание, если они действуют по своей воле".

Жена плантатора, "хозяйка большого дома", как ее обычно называли, выполняла широкий круг обязанностей: занималась не только семьей, домом, садом, но и рабами — лечила их, порой вела дела плантации. Рабовладение освободило белых женщин от работы в поле. Они могли больше, чем северянки, уделять внимания семье, детям, собственному образованию. Все путешественники, побывавшие на Юге, отмечали разницу между южанкой и северянкой: первая лучше воспитана и образована, со вкусом одета, у нее хорошие манеры. Гертруда Томас из богатой семьи Джорджии, училась три года в Веслеянском колледже, г. Мэкон. Более сорока лет (1848-1889) она вела дневник, написанный хорошим слогом, хотела даже стать писательницей. Ее дневник дает представление не только о положении женщины, семейной жизни на Юге, но и о судьбе самого региона. Гертруда много читала: она цитирует У. Шекспира, Т. Карлейля, судит о сочинениях В, Скотта, А, Гумбольдта. Будучи владелицей нескольких плантаций и почти сотни рабов, она тем не менее трезво оценивает деморализующие последствия рабства: "Я полагаю, что все женщины-южанки в сердце аболиционистки... Я придерживаюсь мнения, что институт рабства способствует больше деградации белого человека, чем негра, и оказывает очень вредное влияние на наших детей".23

Другая образованная южанка, Мэри Чеснат, окончила французскую школу мадам Тальван в Чарлстоне, где молодых леди учили не только манерам, но истории, риторике, естественным наукам, а также давали знания по английской, французской и немецкой литературе. Мэри вышла замуж за одного из самых богатых плантаторов Южной Каролины Дж. Чесната, ездила с ним в Европу. Ее дневник — одно из лучших свидетельств событий накануне и во время гражданской войны.

Мэри, как и Гертруда Томас, ненавидела рабство и писала о его развращающем влиянии: превращении белых женщин в рабынь, гаремах черных невольниц у богатых плантаторов. "Бог простит нас, но наша система чудовищна, несправедлива и беззаконна. Подобно патриархам, все наши мужчины живут в одном доме с женами и наложницами; мулаты, которых можно увидеть в каждой семье, похожи на белых детей. Любая леди расскажет вам, кто отец детей-мулатов в чужом доме, но ничего не скажет о собственном".

https://america-xix.ru/library/suponitskaia-southron/

.....

Представляется, что принципиальным для южного сообщества в целом, а для женщин этого региона в особенности явилось то, что в их сознании движение за женские права и аболиционизм составляли неразрывное целое. Эта общность идей была четко сформулирована южанкой Ангелиной Гримке, опубликовавшей еще в 1836 г. "Воззвание к женщинам-христианкам Юга" (An Appeal to the Christian Women of the South), где она обращалась ко всем женщинам плантаторского класса с призывом освободить рабов, тем самым сделавшись свободными и достойными звания христианок и самих себя. Кроме того, Ангелина Гримке стала первой женщиной в истории США, выступившей в 1838 г. в законодательном собрании штата Массачусетс по проблеме уничтожения рабства.

Деятельность двух южанок, Ангелины и ее сестры Сары, столь же активной сторонницы аболиционизма и эмансипации женщин, автора многих статей по этим вопросам, имела далеко идущие последствия: она нарушила традицию невмешательства женщин в общественные дела, что, собственно, и дало толчок развитию женского движения, и вместе с тем обозначила рост аболиционистских идей, посягающих на социальные институты Юга. В сознании южан два фактора — аболиционизм и эмансипация женщин — представлялись нерасчлененными и составляли одну большую проблему, связанную с категорией свободы в общественном и политическом пространстве американских демократических институтов.

https://america-xix.ru/library/morozova-abolitionism-in-writings/

Впрочем, в годы Гражданской войны, а также в первые десятилетия после ее окончания на Юге царили иные настроения — в том числе и среди образованных женщин. Эйфория от выигранной войны и возросший южный патриотизм, перераставший в шовинизм породил плеяду писательниц и активисток, выступавших в защиту рабства, последовательниц Луизы Маккорд и К. Хенц, непримиримых критиков аболиционизма и пылких защитниц рабства. Несколько десятилетий именно это идейное направление, жестко оппонирующее и феминизму, доминировало в "женском движении" Юга.

Однако со временем женское движение в КША вернулось к своим "аболиционистским" традициям. Причин тому было несколько. Одной из них стала революция в Британии, где английские суфражистки сыграли не последнюю роль. Другим фактором стало образование МАССИ, где к феминизму относились крайне отрицательно, а само понятие понимали весьма широко относя к нему и культ "южной красавицы". Так, "от противного", отношение к женскому равноправию стало более терпимым на Юге, вдохновив местных радикалок. Еще одним фактором, способствовавшим усилению "южного феминизма" стал личный пример "королевы Кэт" — царицы Дагомеи, в 30 — 40-ее гг бывшей частой гостьей в плантаторских семьях Юга. Екатерина, как мы помним, была ярой поборницей женского равноправия, примером чему, в частности, она считала и "амазонскую гвардию" Дагомеи. Популяризация ею данного примера во многом и способствовала реанимации и укреплению связей между женской эмансипацией в КША и движением за равноправие черных.

Надо отметить, что и "северная" и "южная" версии патриархата основывались, прежде всего, на протестантском фундаментализме и вообще на Библии. Соответственно, местный феминизм скоро приобрел антихристианские и неоязыческие черты, основываясь, в свою очередь, на идеях авторов вроде Маргарет Мюррей, с ее теорией об исконном "культе ведьм" в Западной Европе. Интерес к античной культуре, испокон веков культивирующийся в плантаторских семьях КША, предопределил и дальнейшее формирование этого "ведьмовского феминизма". Кульминацией его стало создание в 1965 году общества "Дочери Дианы", пропагандирующего феминизм, свободную любовь и разного рода неоязыческие культы, главным из которых стал культ Трехликой Луны: Дианы-Селены-Гекаты.

Возглавила данное сообщество писательница и активистка Диана Чеснат, уроженка одной из наиболее влиятельных плантаторских семей Южной Каролины. В свое время в их семье была частой гостьей царица Катерина, совершенно очаровавшая юную девушку. Родители Дианы, придерживавшиеся относительно либеральных взглядов, неосмотрительно позволили ей совершить поездку в Африку, где Диана несколько лет работала учительницей при миссии в Лагосе (а заодно и "пересидела" войну между КША и МАССИ). В Западной Африке Диана ознакомилась с традициями племенных "женских обществ" и амазонской гвардией и хотя многое ее шокировало, тем не менее, она постепенно прониклась местным "феминизмом". Это, в свою очередь, повлияло и на ее отношение к черным в самой Конфедерации. Родители, спохватившись, вернули ее обратно, но семя уже было брошено в почву и Диана с тех пор начала активную борьбу за равноправие — как женское, так и негритянское, — кульминацией чего и стало вышеназванное общество, созданное во многом по аналогии с тайными обществами в Африке. В годы Второй Атлантической войны, "Дочери Дианы" ( название, как не сложно догадаться, получило двойной смысл), проявило патриотическую позицию, немало мотивировав как своих сторонниц, так и негритянское население на всяческую поддержку военных усилий КША и Дагомеи. Сотни молодых женщин уходили на фронт: сестрами милосердия, связистками, разного рода культработницами, а особо фанатичные — даже летчицами и снайперами. Злые языки поговаривали, что иные из этих "волонтерок" помогали солдатам снять сексуальное напряжение на фронте, причем, не делая разницы между белыми и черными ( может даже отдавая последним предпочтение).

Но, помогая своей стране, "Дочери Дианы", как и сама Диана, не забывали и о собственных интересах. С их подачи были отменены многие ограничения для женщин, в частности "Акт о наследии", устанавливавший при наследии имущества простое старшинство, что облегчало передачу его женщинам. Для Дианы Чеснат это было особенно актуально, поскольку ее родители уже несколько лет как скончались и она вела тяжбу с парой кузенов за семейное наследие. Новый "Акт о наследии" позволил Диане ( так и не вышедшей замуж) вступить в единоличное владение всей семейной фирмой, включившей огромное поместье в Южной Каролине, ряд владений поменьше в других штатах, а также множество плантаций на Карибах и в Центральной Америке. Завладев семейным богатством, Диана смогла в разы усилить возглавляемую ей организацию, привлекая в него все новых "дочерей". Тогда же, при посредничестве еще живой "императрицы Кэт", она выдала свою дальнюю родственницу Памелу Фостен-Честат за наследника престола Дагомеи. Вместе они способствовали еще более тесной спайке феминизма и движения за "самоуправление" для черных. И, конечно же, вся деятельность "Дочерей Дианы" активно поддерживалась правящими кругами Панафриканской империи и тесно связанными с нею "черными ветвями" плантаторских семей на Карибах. При этом вопрос о смешении "черных" ветвей с "белыми" никогда и никем не поднимался.

Надо отметить, что движение Дианы Чеснат носило достаточно элитарный характер: у истоков его стояли девушки и женщины из хороших семей, получившие прекрасное образование, зачастую с аристократическими корнями. По сути "Дочери Дианы" превратились в аналог "Золотого круга" для женщин, ставя перед собой цель добиться схожего влияния. "Дочери" из низших слоев белого населения, оказывались в нем на вторых ролях, не допускаясь до высших ступеней посвящения. Что, впрочем, не мешало этим женщинам туда стремиться — для многих вдов или сирот это была чуть ли не единственная возможность заполучить влиятельного покровителя и более-менее приличную работу.

Мужское население КША воспринимало деятельность "Дочерей Дианы" без особого восторга, но степень негатива была разной. Аристократы-плантаторы, ворочавшие огромными деньгами, не боялись утратить свои позиции даже при предоставлении формальных прав черным. Более того: стремясь к расширению своих владений в Африке, — не только в Конго, но и в Анголе с Кенией, — южные магнаты были заинтересованы и в укреплении связей с элитой "Панафриканской Империи". Деятельность "Дочерей Дианы", хотя и вызывала у них раздражение, но была и в чем-то полезной, способствуя получению новых плантаций в Африке. Однако мелкие белые фермеры были более непримиримы: более религиозное, но менее зажиточное население отчаянно цеплялось за "белые привилегии", видя в снятии ограничений для черных прямую угрозу своим интересам. Добрые воспоминания о деятельности феминисток в годы войны постепенно сошли на нет, особенно когда стало очевидно, что делалось все это не без выгоды. Среди "белой бедноты" о "Дочерях Дианы" ходили самые тревожные слухи: поговаривали, что они сманивают бедных белых девушек, мороча им голову своими нелепыми идеями, чтобы потом, под видом учительниц или сестер милосердия, продавать их в наложницы африканским и карибским царькам. Говорили, что в поместье Чеснат проходят оргии, где бедных девушек принуждают заниматься сексом с неграми и другими женщинами, осквернять Библию, поклоняться языческим идолам и творить прочие мерзости.

С начала 90-х в среде белой бедноты начали формироваться военизированные организации, основанные на белом расизме и протестантском фундаментализме: "Патриоты Алабамы", "Мужчины Старого Юга", "Рыцари Короля Христа" и другие. Естественно, данные организации начала поддерживать и МАССИ.

Диана Чеснат скончалась в 1994 году в 75 лет. Своей преемницей — и наследницей всех ее владений, — учредительница "Дочерей Дианы" назначила 40-летнюю двоюродную племянницу Анджелину Рэндольф, давнюю сподвижницу знаменитой тетки. Она же впоследствии смогла расширить владения семьи в Африке: пользуясь опять же давней дружбой с императрицей Памелой, она приобрела несколько плантаций в Катанге и Кении. Умело используя увеличение богатства для расширения политического влияния, ей удалось привлечь на свою сторону ряд влиятельных магнатов КША — не без содействия их жен и любовниц. Особенно любовниц — как черные, так и белые девушки, поставлялись им "Дочерьми Дианы".

Но были среди южной аристократии и иные настроения: те плантаторы, чьи интересы были связаны не с Африкой, а с бизнесменами МАССИ, Техасо-Мексики и Дезерета, были против назревавших нововведений. Они взяли под свое покровительство названные выше организации, в трех штатах — Алабаме, Арканзасе и Теннесси, — даже полностью интегрировав их в местную Нацгвардию. Естественно, что губернаторы этих штатов,— выбранные из указанных плантаторов, — всячески противились любым посягательствам на их право законодательной деятельности. По сути в КША вызревало новое противостояние между унитаристами и федералистами.

В ноябре 1996 года один из самых влиятельных политиков КША, губернатор Северной Каролины, Роберт Рэндольф, выступил в Сенате Монтгомери с планом политических реформ. Среди желаемых преобразований, помимо создания "Черного сената" и значительного расширения прав женщин, указывалось и необходимость большей централизации государства. Новая реформа предусматривала усиление роли президента, избираемого не всеобщим голосованием, как, хотя бы формально, происходило до сих пор, а губернаторами штатов. К тому времени данная должность давно стала наследственной де-факто.