Время сейчас такое!

Но при всем своем уме и гениальности, немцы не лишены и глупости. Основная глупость — приверженность к шаблону. Коль найденный способ прекрасно работает, применяем его и дальше. Вальтер Штибер держал десятки тысяч осведомителей. И это работало. Зер гут! — сказали его преемники и тупо увеличили масштаб работы, сделав ставку на порядок большее число осведомителей. И упустили важный момент, хотя Штибер в своих мемуарах предупреждал о том, что добыча сведений — процесс первичный. Намного важней работа с полученными сведениями. Аналитика должна быть на высоте! Но не вняли его словам и ситуация случилась дурная. В Германию только из России хлынул огромный поток информации, которую при нашем разгильдяйстве добыть было несложно. Но число людей, занятых обработкой полученных сведений изменилось незначительно. Они не успевали обработать все, что к ним приходило. В результате, германская разведка имела в своем распоряжении верные данные, но ничего о них не знала. Большинство донесений так и оставались непрочитанными. Я уже не говорю про то, что до основных заказчиков доходило еще меньше. Большая часть шпионов сработала вхолостую. Так было в Старом Времени.

А вот у нас ситуация была иной. Я конечно пользовался как мог немецким раздолбайством. Мой 'сливной бачок' много чего слил через немецких мигрантов. Но все-таки, здесь немецкая разведка работала более качественно. В первую очередь произошло разделение самого Отдела III-В. От него отпочковалась Nachrichten-Abteilung во главе с капитаном цур зее Артуром Тапкеным. Тирпицу, который возражал против осквернения репутации флота грязным шпионажем, заткнули рот и заставили полноценно финансировать новую для Кайзермарине службу. Нам это нисчколько не вредило ибо люди Тапкена сосредоточили свое внимание на британском флоте, а работа против нашего велась по остаточному принципу.

Другой разведкой, отпочковавшейся от Отдела III-В стал Пятый отдел Штаба Deutsche Luftstreitkräfte. С этими ребятами приходилось считаться и нам, потому что они сходу начали использовать дирижабли своего национального авиаперевозчика для воздушной разведки в России. И хотя маршруты перевозок мы установили такие, где ничего интересного не должно быть, полностью контролировать полеты германских воздухоплавателей не выходило и отклонения от предписанных маршрутов случались часто. Не пренебрегал Пятый отдел и агентурной разведкой, которая велась персоналом дирижабельных станций, построенных на нашей территории. Тут метод противодействия был простым. Выявленых агентов старались либо споить, либо впутать в дурную историю. После чего он либо терял агентурные возможности, либо перевербовывался.

Но все-таки основной службой оставался Отдел III-В, который после раскулачивания вовсе не ослаб, а даже прибавил в своей работе, за счет расширения штатов и увеличения финансирования.

Трудней стало вести нам работу на территории самой Германии. Потому что существовавшая ранее Прусская Тайная полиция, развлекавшаяся в основном слежкой за анархистами и социал-демократами, была реорганизована в Имперскую Службу Безопасности которую возглавил полицайрат Герман Блюменштейн.

В общем, ничего подобного в Старом Времени не было. А в этом появилось. Теперь понятно, кому немцы всем этим обязаны. И то, что фон Бюлов находится в отставке, не говорит о том, что он утратил свое влияние на руководителей спецслужб.

— Иван Петрович, а вы не боитесь, что в один прекрасный день вашу штаб-квартиру атакуют какие-нибудь 'воздушные егеря', переодетые в штатское?

— Опасаюсь. Особенно после того, что случилось с вашим братом. Потому и меры свои принял.

— Кстати о брате. Я так до сих пор и не выяснил, кто его заказал и организовал. Честно говорю: вы у меня тоже под подозрением.

— Николай Александрович! Окститесь! Смысл нам было его спасать для того, чтобы потом убить? Мы же не верим в сказки о 'Георгиевской клике' и никогда не верили. И мы прекрасно понимали, что контролируете вы брата, а не он вас. Но своими догадками мы не делились даже с Центром. А в Центре не только наши командовали. Еврейщины с германщиной там хватало с избытком. И у них были свои взгляды на то, как должна меняться история.

А вы запутали не только аборигенов, но и руководство Центра. Оно всегда считало вас подконтрольной личностью. Но подконтрольной не кому попало, а только им. А как только они поверили в то, что их переиграл Георгий... В общем, они опасались не только Георгия. Их и другие великие князья не устраивали. Потому и требовали от меня устранить их. Правда, вы и сами справились с этой задачей, но доклады о ликвидации шли от нас. Вашу здешнюю матушку тоже приговорили, но потом решили, что она уже ничем не мешает.

— А покушение на Аликс?

На этот вопрос, Лазареву очень не хотелось отвечать. Врать смысла не было. Потому что некому было больше это организовать. Мне Аликс никак не мешала. Да она и сейчас меня устраивает. А вот Лазарев тут явно замешан. Ему может и Центр приказал, но непосредственная организация покушения на его совести.

— Ладно, замнем это дело. Тем более, что оно давнее. Но предупреждаю: племянников, если с их головы хоть волос упадет, я никому не прощу.

ПРОДОЛЖЕНИЕ

Размышления о новых возможностях германских спецслужб вернули меня к сведениям об особом интересе европейцев к деятельности нашего Менделеевского комитета. Вот уж где проблема так проблема. В своих газетах Европа сколько угодно могла описывать Россию как страну, населенную темными и невежественными людьми. Но серьезные люди, занятые тем же производством, прекрасно знали, что это немного не так. Мимо их внимания не прошла тяга нашего народа к знаниям. Они прекрасно знали, что уровень подготовки наших специалистов очень неплох. И конечно же они имели представление о творческом потенциале наших людей. Потому что не слишком доверяя газетным сказкам, они следили за работой наших ученых и конструкторов. Не только следили, но и действовали. Например, занимались переманиванием кадров. Это было не очень трудно, ибо до начала индустриализации, половина технических специалистов не имела шансов найти в России работу по специальности. Но даже те, кто сумел трудоустроиться, могли попасть в поле зрения западных 'охотников за головами'. С наиболее выдающимися специалистами вели беседы, обещая предоставить боле лучшие возможности для приложения своих талантов. Но не оставляли в покое и тех, кого не удавалось склонить к переезду на 'Благославенный Запад'. У этих людей просто воровали их изобретения. Причем не обязательно крали бумаги из рабочего кабинета. Тут применялись более пристойные методы грабежа. Например, подкуп чиновников, рассматривавших очередное изобретение или уникальную разработку. Особенно на этом поприще отличился британский поданный Бэзил Захарофф. Тот вообще был неподражаем в таких делах. Он мог подкупить любого чиновника на глазах у его начальства таким образом, что не было возможности наказать взяточника законным способом. Мне доложили о случившемся таком подкупе в стенах нашего ГАУ.

Председателю рабочей комиссии, которая должна была оценивать представленные на испытания образцы вооружения, прошение об участии в конкурсе вручал лично Бэзил Захарофф в присутствии товарища генерал-фельдцейхмейстера Барсова. Передавая прошение, Бэзил в разговоре с чиновником назвал неверный день недели. Тот его поправил, но Бэзил уперся и принялся уверять, что сегодня именно среда, а не четверг. И не просто уверять, а заключил пари при свидетелях, что если он прав, то спорящий ему выплатит десять тысяч рублей, а если прав окажется оппонент, тогда да, он как честный человек готов выплатить за проигрыш пари такую же сумму. Прямо здесь и сейчас. Естественно, что Бэзил проиграл это пари и тут же выписал чек на указанную сумму. При этом, участники спора прекрасно понимали, что британский фабрикант беспамятством не страдает и расстался с деньгами не просто так. Но никаких нарушений законов и правил не было в помине, поэтому все притворились людьми наивными, верящими в чистоту помыслов британского джентльмена с греческой родословной. Естественно, наш чиновник посодействовал продвижению интересов фирмы Vickers Limited.

Дело это было давнее и взяточник теперь пребывал в роли хозяина роскошного борделя в столице Гавайского королевства. Борьба с коррупцией, затеянная мной, принесла свои плоды. Воровать и при этом прикидываться дураками стали меньше. Переселяться на Гавайи или в Заир никому не хотелось. Но это не значит, что я покончил с научным и техническим шпионажем. Он как был, так и остался. Просто шпионам стало трудней добывать информацию, потому что на пути к секретам нужно было преодолевать противодействие режимной службы. А она была не только в конструкторских и проектных бюро. Студенческие КБ тоже стали режимными. Правила работы режимщики установили суровые. Сторонний посетитель проникнуть дальше приемной не имел возможности. А беседовать он мог либо с секретарем, либо с администратором. Ну еще с дворником или швейцаром. Выносить рабочую документацию за пределы бюро строго-настрого запрещалось. Ну а чтобы наша творческая интеллигенция не испытывала от таких ограничений душевных страданий, режим секретности объяснялся потребностью в защите авторского права и интеллектуальной собственности. Кстати, режимная служба в таких учреждениях так и называлась: Государственный Комитет Защиты Авторского Права. То есть, все ради вас ребята!

Другим способом затруднить охоту за научными и промышленными секретами, было создание наукоградов. Этим я убивал несколько зайцев. Во-первых, разгружал столицы и крупные города от скопившихся в них интеллигентов. В самом начале этой эпопеи многие сомневались, что в эти городки, построенные в лесной и степной глуши в стороне от железных дорог, образованные люди захотят ехать. Захотели! Еще как захотели! В основном недавние выпускники, мечтавшие расправить крылья и отправиться в самостоятельный полет. Но и люди степенные от них не отстали. А чего бы и не ехать? Главное — они востребованы и им создали условия для работы. Уж на это я денег не жалел. Особенно охотно в дальние края стремились молодые выпускницы. Ведь в старых учреждениях сидела публика консервативная, с недоверием относившаяся ко вчерашним студенткам. А на новом месте, где всегда была потребность в образованных людях, их встречали с распростертыми объятьями. Иногда в буквальном смысле. Бытовые условия обеспечить смогли. Жилье конечно не шедевр архитектуры, зато удобное и свое. За необходимыми в быту покупками даже выезжать не приходилось. Купцы, прекрасно понимавшие, что в городке поселилась публика денежная, моментом открыли магазины, лавки, ателье, разного рода закусочные.... Качество жизни в таких городках получше, чем в большинстве столичных кварталов. Водопровод, канализация, дровяная колонка для ванной комнаты. И даже сплошная телефонизация, что для основной части российских горожан пока что недоступно. Духовные потребности? Есть и такое. Все-таки нужно учитывать, что публика тут живет особая. С развитыми потребностями. Поэтому тарелки репродукторов в каждом жилье и в рабочих помещениях. Для верующих обязательно имеется храм. Библиотеки, кинотеатры, вечерние клубы и даже театры. И чего тут не жить и не работать. В общем, для тех, кто увлечен своим делом, лучшего и не нужно.

И конечно в таких городках своя полиция, находящаяся не в подчинении МВД, а городского главы, на котором помимо стандартных обязанностей висит и забота о поддержании режима секретности. Учитывая, что населения в городке не очень много, чужаки довольно быстро выявляются полицейскими агентами. Которые, если требуется, могут изобразить и подвыпивших бузотеров. Мне уже докладывали про иностранцев, пытавшихся незаметно проникнуть в городки и ставшие жертвами избиения пьяных компаний. В отношении постоянных обитателей городков, полиция старалась действовать деликатно, не доводя дело до применения насилия и произвола. Хотя, бывало всякое. Но жалобы на полицейский произвол не поступали.

Все эти городки были в ведении администрации Менделеевского Комитета. А в составе этой администрации помимо Отдела по защите авторских прав, был еще один отдел. Назывался он Отделом Научно-Технической Информации. Целью и задачей его было снабжение работников КБ и научных учреждений сведениями о достижениях мировой науки. Часть сведений добывалась вполне легально. Но были и такие, которые добывались тайными методами. В общем, своя раздывательная служба, заточенная на добывание научной и технической информации. Основная часть кадров состояла из выпускников институтов, отслуживших срочную службу в качестве вольноопределяющих.

Как водится, затачиваешь людей на одну задачу, а в ходе работы приходится ставить и такие, о которых ранее и не думал. В частности, пришлось привлекать их и к тем задачам, которыми традиционно занимается военная разведка. Просто кому еще следить за техническими новинками в военной области как не им? Именно от этих разведчиков и пошли сведения о тех изменениях в Европе, которые происходили в последнее время. А сведения были такие, что позволяли сделать интересные выводы.

Одно из сообщений пришло из Франции. Французы вывезли из Америки местного химика Чарльза Эдварда Монро и припахали его к работам по созданию снаряда, поражающие свойства которого основаны на эффекте, открытом этим самым химиком. Так, а что это за зверь? С большим трудом, слушая путаные объяснения сотрудника моей личной канцелярии, я понял, что речь идет о создании кумулятивных снарядов для французской трехдюймовки.

Ага! Значит, поняли, что против сверхтяжелых танков можно применять что то более легкое и подвижное, нежели существующие зенитно-противотанковые орудия. Не знаю, добьются ли они на этом поприще успеха? Хотя химик им достался знатный. В донесении указано, что в 1900 году этот Монро выдвигался на Нобелевскую премию. Жаль, что мы его проглядели. Но это не критично. Если озадачить наших 'менделеевцев', то наверняка найдется тот, кто добьется успеха на этом поприще.

Одновременно выяснилось, что французы ведут работы над некой 'пушкой Дэвиса'. А это что за зверь? Оказалось, что очень даже понятный. Обычная безоткатка, работающая по принципу противовыстрела. Разрабатываются орудия сразу трех калибров: 47 мм, 75 мм и 105 мм. Причем, опытные образцы уже готовы. Правда, командование сухопутных войск они не по душе пришлись и потому разработчикам сказали 'нет'. Зато авиаторы ухватились за эту идею и подержали разработку авиационных вариантов безоткаток. Их даже не смущало то, что пушки Дэвиса были по сути дела однозарядными и перезарядить их в воздухе не получалось. Только на земле. Так в чем вопрос? Ведь можно сконструировать блок из возможного числа стволов и подвесить их к наружным консолям. Тем более, что вес этих блоков довольно небольшой. Сказано — сделано. Конструктора засели за кульманы и принялись вычерчивать подвесные орудийные блоки из шестнадцати стволов. 47-ммм для борьбы с дирижаблями противника, а 75 м 105 мм для удара по наземным целям.

К похожему решению пришли и англичане. Они даже опережали в этом деле французов. Потому что сразу рассматривали безоткатки как оружие дирижаблей. В зависимости от конкретного задания, британский дирижабль мог подвесить пушки разного калибра: 40мм (2-фунтовку), 57 (6-фунтовку) 76 (12-фунтовку) и даже 127 (50-фунтовку). Скорость фугаса на выходе из ствола — 370м/сек и эффективная дальность — 1846 м. Было еще одно отличие британского подхода от французского: Помимо прочего, эти орудия предназначались и для борьбы с подводными лодками.