Без души

Молодой маг с копной соломенных волос широко и открыто улыбался. Он первым не выдержал и побежал на встречу. Я вовремя отступил за Девеана, чтобы не быть заключенным в крепкие объятия. В первый раз всё произошло именно так.

Ферл остановился, поняв мои намеренья не оказаться раздавленным двухметровым гигантом с простодушным лицом ребёнка.

— Здравствуйте! — он развёл руками, словно показывая, что все это без злого умысла.

— Доброго вечера.

— Милорд, представляю вам ещё двух проводников, — вмешался Далик.

Как раз и Тина подошла к нам, презрительно разглядывая меня. Представления о том, как должен выглядеть спаситель, у неё было весьма простое: могуч, огромен и донельзя крут. Но она всё равно отчаянно защищала меня до последнего своего вздоха, даже не веря, что я смогу убить Эрика.

— Да, я знаю... третья гильдия, старший исполнитель, двустихийник Ферл — второе посвящение. И глава несуществующей гильдии — леди Тина. Это мой слуга и защитник — Девеан. Моё имя Сергей.

Наверное, не стоило смотреть им в глаза, пугая пустотой. Но как только слова отзвучали, всех куда больше заинтересовал смысл произнесённого, а не взгляд.

— Ты знаешь? Ты действительно он, спаситель?

— Подхожу ли я на роль вашего спасителя — скажет только Видящий.

— Вы хоть знаете, милорд, с какой стороны за меч берутся? — проворчала женщина.

Остальные проводники одинаково закашлялись от непочтительного обращения к лорду-спасителю. Ведь по условию они должны были с меня пылинки сдувать, однако, искренность Тины была куда лучше фальшивых улыбок. Очень качественных улыбок, ведь я до сих пор не смог почувствовать фальши, будто проводники улыбались мне искренне.

— Примерно представляю, — согласился я, — в моём мире это оружие давно вышло из моды. В основном удел мечей: украшать коллекции. На мой взгляд, магия более эффективна в нападении и защите.

— Но держать щит вечно невозможно, — Тина ухмыльнулась, от чего безобразные толстые шрамы натянулись, превращая лицо в уродливую маску.

— Это не обязательно, — ответил, зная, что последует за этим.

Остальные даже не уловили мгновения, когда глава несуществующей гильдии направила отравленный кинжал мне в живот. Разве что Далик, но он успел отойти на несколько шагов к дому — слишком далеко для того, чтобы что-то исправить за считанные секунды. Наверное, многим знакомо ощущение беспомощности: ваза уже упала с полки, но ещё не разбилась, но вы отчетливо знаете, что не успеете её подхватить. Сейчас Далик испытывал то же самое.

Я не предпринимал ничего. Время замедлилось так, что казалось смогу несколько раз обойти по кругу женщину прежде, чем кинжал преодолеет расстояние в несколько сантиметров: доля секунды, не больше. Пустота сжалась в пружину, готовая развернуться и перехватить оружие, угрожающее её носителю. Но я не думал отходить с линии удара или ставить блок. Я ждал, когда же время снова ускорит свой бег.

Девеан перехватил кинжал: решил, что не стоит портить хорошую одежду. Мужчина негрубо сжал кисть Тины и забрал кинжал, не встретив никакого сопротивления. Внимательно изучив лезвие, он принюхался, определяя яд, и отдал оружие обратно.

— Не стоит искать сложных путей, уважаемая Тина. Особенно, когда есть более легкие, но ничуть не менее действенные. А иногда и вовсе не нужно выбирать — все выходы могут пригодиться.

Проводники смотрели только на Девеана, кажется, у них успело сложиться весьма странное мнение о моём надзирателе. Страх, неожиданные догадки, интерес. Игра становится всё забавнее. Кажется, я придумал, как ещё немного запутать их, чтобы подвести к нужному повороту.

Тина наклонила голову, разглядывая меня из-под неровно обрезанных прядей чёлки. Глубоко посаженные глаза с крошечной точкой зрачка что-то пытались отыскать на моём лице. И пустота совсем не пугала женщину.

Ирэн, попытавшись исправить ситуацию, попросила как можно скорее пройти в дом — Тол-тарисс почти полностью скрылась за линией горизонта, оставив кусочек бока над вогнутой чертой, чтобы дать нам ещё немного времени. Подсвеченные снизу ослепительно-белым цветом густые облака, сверху облачались в пурпурные тона, разделяя небосвод на две неравные части. Лучи младшей сестры — Рилл-ано, словно тонкие струи крови, стекали по облакам к земле, прочерчивая вдали тонкую нить уходящей дороги. Казалось, что неширокий тракт за несколько секунд превратился в путь за грань, куда тихая госпожа уводит тех, чей срок вышел.

Уводит в серость, где их ждёт тихий плеск реки и сгорбленная фигура паромщика, закутанная в пыльный старый плащ.

Через пару дней по этой дороге направимся и мы. Только над головой будет светить Белая звезда и от прекрасной иллюзии не останется даже следа. Глубоко вдохнув холодный воздух, я прошёл за рассыпающимся в извинениях магом. Потом обернулся, зная, что Тина хочет что-то добавить.

— А если бы твой слуга не успел?

Я заметил, как напряглась спина Далика, Ирэн замедлила шаг, стараясь расслышать мой ответ. Покачал головой:

— Вы бы не причинили мне вреда, успев остановить руку. Впрочем, даже если бы не успели, меня всё равно это бы не убило...

Когда-то:

Деревенька оказалась на удивление уютной.

Мы вошли в неё, когда рассвет только начал окрашивать простые крыши блеклыми лучами. Условная граница — низкая плетень, в которой зияли дыры, оставила позади себя другую жизнь.

В первом же дворе нас лениво облаял большой пес со свалявшейся шерстью. Остальные собаки поддержали его сонной перекличкой и замолкли, словно сообщив хозяевам о появлении в селении чужаков, исполнили свой долг. Также лениво в чьём-то хлеву промычала корова.

Деревня лишь начинала просыпаться, не подозревая, что судьба пригнала на окраину земель тех, из-за кого через несколько лет король прикажет спалить здесь всё, включая людей. Нет, она даже радовалась, что покосивший домик деда Карда, который умер той зимой, снова наполниться жизнью. Глядя на молодую пару, можно говорить, что и до детского смеха недолго будет. И пригожие они... — хмурый парнишка с двумя небольшими котомками на спине, и ладная рыжая девушка, которая одной рукой пугливо цепляется за спутника, а другой держит в поводу хромающую лошадь. Приживутся. Видно, что и выдержки хватит и упрямства. Да и, похоже, некуда им больше идти. И хорошо, они только украсят дружную семью, которой было это селение.

Деревня радовалась, расцветая, перед нежданными, но уже любимыми гостями.

Староста появился на крыльце через десять минут. Бодрый, немолодой мужчина. Воин — по стати видно. Он оглядел вставших перед незапертой калиткой подростков единственным оставшимся глазом, усмехнулся:

— Совсем к нам? Или проездом?

Парнишка промолчал, продолжая смотреть перед собой. Уж не блаженный ли часом? Девушка ещё сильнее вцепилась в его руку, но звонко ответила мужчине.

— Совсем. Возьмёте?

Голосок у неё был замечательный. Под вечер в кругу односельчан одно удовольствие такой слушать, чтобы песни выводил задушевные. Только взгляд загнанный, как у волчицы. Явно собирается до последнего защищать паренька. Вон как глазёнки из стороны в сторону смотрят, словно нападения ожидает.

— А проблем с вами не будет? — уточнил староста.

— Нет.

Тут только парнишка и отмер, словно проснулся. Криво улыбнулся.

— Может и будут, да только мы постараемся, чтобы вас они не коснулись. Каждый за собой своё приводит, — правильно ответил он.

Сразу видно, несладко ему пришлось. Вон в волосах седина видна, а больше двадцати не дашь. И черты лица жесткие, затвердевшие... Жалко парня. Неужто, война его поломала? Или чего похуже. Главное, чтобы девчонка за него также держаться продолжила. Тогда точно вытянет.

— У конца деревни домик есть. Старый, конечно, но подправить можно. Вы там пока располагайтесь. Да, чтобы в полдень сюда пришли, ко мне. Всем селом будем знакомиться, и решать, как вам на первое время помочь, пока сами не разберётесь. Договорились?

— Да! Спасибо! — девушка, робко улыбнувшись, поклонилась мужчине. Парнишка только головой кивнул.

Староста проводил взглядом парочку — хорошо смотрятся. Она его вон как тянет, что-то шепчет. Сама не оставит, а уж там прошлое отпустит. Обоих. Уж по себе знает. Его-то Анигья вытащила. Вот и девчонка справиться, если действительно любит.

— Я же говорила — хорошая деревня, — Ирэн сжимала мою ладонь так, будто боялась, что я сейчас вырвусь и убегу. Зачем? Некуда мне бежать. И не хочу.

— Да, хорошая, — согласился я. — Родная, только ты сама говори, ладно? Не надо мне...

— Ладно, — девушка прижалась к моему плечу, когда мы остановились, разглядывая тот дом, который должен был стать нашим жилищем, — как думаешь, приживёмся?

И кто из нас кого поддерживает?

— Приживёмся, родная. Пойдём.

И мы смогли прижиться. Даже не смотря на то, что в деревне я заработал репутацию то ли молчуна, то ли раскаявшегося слуги мастера, а то ли и вовсе блаженного. Кто-то меня жалел, старался помочь, кому-то не оставалось до меня никакого дела. Но ненавистников и лицемеров не видел — все было написано на лицах людей, легко читалось в глазах и улыбках. И как же это согревало разодранную душу.

Дни снова потекли неспешной рекой.

Утро сменялось днём, день ночью. Лето отступало под натиском осени. Как-то таинственно и незаметно, никому не говоря, начала желтеть листва. Просто однажды утром под ноги упал первый бледно-жёлтый с грязными пятнами лист. Потом, ночью по кое-как залатанной крыше прошуршал маленький дождик, и тем, кто его слышал, стало ясно — наступила осень.

Подкралась на мягких лапах и закружилась листопадом, танцуя солнечными бликами на окошках домов и мутных стеклах небольшого святилища тихой госпожи. Она искрилась в улыбках маленьких детей, которые с завораживающим упоением игрались с кучами ароматной листвы.

Я мог до одури смотреть на танец листьев и слушать прощальные крики улетающих птиц, но только всё равно не мог наглядеться. Я проверял силки в лесу, принося домой мелкую живность. Долго гулял меж морщинистых стволов огромных деревьев, собирал крупные вкусные ягоды.

А листья всё падали под ноги селян, смешиваясь со склизкой грязью. Дожди усиливались, ясные дни угасали. Неделя уходила за неделей.

Осень умирала.

В порыве вдохновенья я сравнил её с раненым воином, который лёжа в своей крови, спокойно смотрит на врага — зиму. Воин не кричит попусту проклятья, не захлебывается ужасом, вызывая отвращение, не читает мораль о добре, добиваясь слезливой жалости. А небеса оплакивают осень. И, сливаясь с криком последней птицы, она умирает, чтобы вновь воскреснуть в блеске золотых листьев, и снова уходит, сраженная зимой.

Чтобы однажды привести в хороводе листопада сотню гвардейцев с коротким и очень простым приказом короля Далика Первого — "уничтожить всех"...

Сейчас:

Далик проснулся незадолго до восхода, как он надеялся, первым. Оставалось достаточно времени, чтобы привести в порядок мысли, потренироваться на заднем дворе, освежиться ведром ледяной воды, после чего позавтракать. Именно таким был распорядок каждого утра после совета, когда сказали, что одним из проводников должен стать именно наследник его рода. Выпало Далику. Больше никто из его семьи не смог вытянуть карту воина. Все правильно: воин, убийца, маг, служительница слепой пряхи и случайная душа — вот нужный расклад для безопасности спасителя. Далика начали готовить, чтобы он смог выполнить возложенный на него долг. Сначала изнеженный аристократ проклинал тот день, когда радовался, что выбрали именно его. Потом впал в безразличие, механически выполняя требования преподавателей. Теперь привык настолько, что получал удовольствие от ранних тренировок и запретов.

Жители селения досматривали последние сны. В мире Далика было принято подниматься только через час после восхода Белянки — так в простонародье называли Тол-тарисс. Всё равно времени на хлопоты и отдых оставалось достаточно. Дни были долгими, и не менее длинными — ночи.

Молодой мужчина быстро прошёл по коридору мимо комнат своих спутников, прислушиваясь к сонной тишине. Спустился на первый этаж, стараясь не наступать на скрипучие половицы. Поежился, представляя, какой холод ждёт его снаружи и, улыбнувшись, вышел на крыльцо.

Под льняную рубаху сразу заползли щупальца утреннего ветра, проверяющего крепость раннего гостя. Ночной туман, нехотя распадаясь на клоки, проводил его до внутреннего двора, намочив штаны и заставив подумать о том, что в следующие разы проще поупражняться в нижнем зале. Сейчас важнее было сберечь своё здоровье, чтобы в любой момент быть готовым вступить схватку, защищая спасителя. И физической форме Далика ближайшие дни вряд ли будет что-то угрожать. В конце концов, тренировки под крышей ничуть не хуже, чем на ледяном рассветном ветре.

Только вот небольшой пятачок заднего двора уже оказался занят. Услышав чужие голоса, Далик не думая прижался спиной к покрытой изморозью стене дома и крадучись подобрался к углу. Выглянул.

На широком бревне сидел лорд Сергей: тощий, болезненный, с нелепой растрепанной косой. Сейчас он казался обычным ребёнком: чересчур широкая и грубая рубаха для ночного сна лишь добавляла ему хрупкости.

— Я не хочу учиться драться! Зачем меня надо было будить так рано? — воскликнул Сергей, обхватывая себя руками за плечи в безуспешной попытке согреться, — почему нельзя нормально выспаться?

— Не желаю, чтобы остальные видели твой позор, когда ты эту железку даже поднять не сможешь, — презрительно выплюнул слуга.

Впрочем, теперь Далик засомневался, что громила был именно слугой.

— Я не собираюсь её поднимать.

Мальчик попробовал вскочить с места, но был немедленно схвачен за плечо. Мужчина увидел, как спаситель болезненно охнул, и на глазах выступили злые слезы — видимо Девеан сжал слишком сильно.

— Ты будешь делать то, что скажу я, — спокойно разъяснил он, — не разочаровывай меня ещё сильнее, иначе...

— Иначе что? — воскликнул Сергей, Далик даже испугался, что своим криком он перебудит остальных спутников, — боишься, что в следующий раз не успеешь перехватить чей-нибудь кинжал, не хватит сил? Так не страшно — я лучше сдохну! И...

Договорить он не успел — Девеан ударил мальчика по лицу, заставив замолчать и осесть на землю. Далик увидел, как Сергей схватился за покрасневшую щеку, поднял взгляд на мужчину и осторожно слизнул выступившую из разбитой губы кровь.

— Ты и так мне уже подчиняешься. Разве не замечательный спектакль мы успели разыграть? Ну а сдохнуть ты всегда успеешь. — Он резко дернул подростка за волосы, поднимая на ноги. — Накричался? Доволен? Бери меч и не заставляй меня причинять тебе боль. А то скоро остальные проснутся...

Мальчик ещё раз всхлипнул, но послушно взял протянутый Девеаном одноручный меч. Ухватился на рукоять двумя руками, видимо, ему было действительно тяжело.